Жизнь моя, как осенний листочек
Роман
Глава 2. «Мои достижения»
Часть 18. «Полёт, падения...»
Полёт, падения...
Опять полёт
И только ощущение,
Что ты летишь,
А ты повисла лампочкой
Под абажуром
И светишь лишь,
.... когда тебя зажгут...
http://www.stihi.ru/2012/07/21/1439
Точно "в лед запрессованный пламень,"
Трещина, сближения холода с горячим...
Тает быстро, каплями роняя слезы об камень...
Трудно перечить замечающим, но не зрячим
http://www.stihi.ru/2011/12/03/255
«Самолёт летит хорошо, – подумала я – видно, лётчик первого
класса, хороший». Каждый раз, садясь в самолёт, я боялась, что он
упадёт. А в этот раз ещё больше боялась, тем более – со мной был
брат, на его долю и так много приключений в жизни выпало. Во-
вторых, я боялась не за деньги, которые везла, а за товар, который
буду везти обратно, и опять меня взволновала эта мысль. Я закрыла
глаза и стала молиться. Одну за другой повторяла молитвы своей
бабушки Кати и даже удивлялась – я их не учила, откуда так много
знаю?! Правда, слышала, как она шепчет, но это было так тихо, мож-
но было догадываться только по губам.
Ашот нас не встретил. Мы и не просили о встрече, зная, что у
них свой план работы и они должны вовремя сдать школу. Мы сели
на автобус и доехали до села Кошки. Меня всегда отвлекала дорога.
Я не могла спокойно смотреть на окружающую нас природу – любо-
валась окраской деревьев, ещё не в осеннем, но уже в разноцветном
одеянии. Хорошо отремонтированная трасса в сторону Тольятти, а
там рукой подать до посёлка Кошки.
На одной из остановок вышла вместе с Сашкой, и мы купили
солёные грибы грузди – от воспоминаний о которых у меня до сих
пор oскома. Мы быстро нашли Ашота в школе, ведь я знала, где они
строили. Уже вечерело, но нам надо было попасть в промтоварный
магазин. Ашот переоделся, и мы через двадцать минут уже разгова-
ривали с заведующей. Она показала плащи, конечно, не кожаные, а
заменители немецкие, но такие красивые, что я взяла всё, что было у
неё в продаже. И даже у нас не хватило немного денег. Заведующая
поверила нашему слову, что Ашот отдаст долг со своей зарплаты.
Мы остались только на два дня, возвратились благополучно обрат-
но. И этот оборот почти в четыре раза превысил стоимость покупки.
Потом Сашка поехал за новым поступившим товаром, в основном
плащами, и они уходили, как семечки, на перепродаже, в которой
мне помогала Лили Хачикян. Я к распродаже товара никакого отно-
шения не имела. Лили с сумками носилась по всем своим знакомым.
По какой цене она продавала, меня тоже не интересовало. Я сама
назначала цену. Когда плащи закончились, появился другой товар.
И так много раз я или Сашка летали в Кошки, чтобы поправить моё
материальное положение. Сашка ничего не хотел – он бескорыстно
помогал мне. Он видел, как неоднократно в наш дом приходили за
деньгами, которые нам одолжили.
Приближался сентябрь, а Сашка на лето поехал в Адлер подра-
ботать на деревоперерабатывающем комбинате. Не знаю, кто его по-
рекомендовал туда, ведь в Тбилиси он так и не нашёл себе работу. В
это время я получаю телеграмму от Галины из Харькова, у которой
жила в комнате на Основах, недалеко от аэропорта, в железнодорож-
ном общежитии, когда была на дипломной работе, а это был период
почти в шесть месяцев, не считая моих отъездов. Я ей сказала, что у
меня есть брат, такой же высокий, как и она. Но я не думала, что Га-
лина сможет так быстро приехать. Она дала телеграмму и прилетела.
И я даю телеграмму Сашке: «У меня в гостях Галина. Если хочешь,
то приезжай – я познакомлю». Так они и познакомились. Женился он
на ней. Она была также студенткой – ещё предстояло учиться. Пере-
водится она на заочное отделение, и у них начинается новая жизнь.
В сентябре сдали школу в Кошках. Ашот был обманут. Пока стро-
или, он тяжело и много работал, но получать было нечего – Сергей
брал большие авансы и высылал всё домой. Ашот же развернулся и
уехал, захватив весь чешский хрусталь с промтоварного магазина.
Его малый заработок был не виден по сравнению с тем, что он при-
вёз – сумма дохода с продажи хрусталя была внушительная. Мы за
один год отдали половину долга, но у нас ещё оставался долг. Мы не
знали, что и делать... Посторонним всё отдали, но остались родные,
его мать и сестра, всё равно надо было отдавать. Как-то зашла его
сестра к нам и увидела хрусталь. Ей понравилось, и она у нас взяла в
счёт долга. Ашот на всю жизнь разорвал отношения со своим крёст-
ным, и я ещё раз убедилась, что с родственниками хорошо только
сидеть за столом и время проводить.
В нашей же дальнейшей жизни большую роль сыграло измене-
ние и в половых отношениях, хотя обидно было ему, но в лучшую
сторону для меня. Он не стал таким активным, каким был раньше.
Когда мы жили в Кошках, на квартире у бабки, а мне говорили в селе,
что она обладает чёрной магией. Я не поверила – она ко мне была
доброжелательна, Ашот ей хорошо платил. Но она возмущалась, по-
чему Ашот мочит (писает) ей цветы, деревья... Она его несколько
раз предупреждала, чтоб не делал этого. Когда я рассказала своей
бабушке Кате всё, она сразу же сказала, что та бабка ему сделала
чёрную метку. Есть такое в чёрной магии, если хотят сделать порчу,
нашепчут на мочу, разлитую на землю, тыкая туда иголками. Она
сказала – это очень сильное заклинание и скоро не пройдёт, нужно
время. И дала уже мне молитву, впервые, чтобы я читала под вечер.
Он же стеснялся своего положения. Всегда находил какую-нибудь
причину поссориться или же напиться. Но я-то знала, в чём дело,
и старалась не очень злить его, ведь в жизни всё бывает, тем более,
что я его любила и у нас было трое детей. «Ну так что же – будем
лежать, как брат и сестра», – я думала об этом, но ни разу не сказала
ему лишнее. Он же в свою очередь думал и о своей беспомощности:
долг сделал, а отдавать как? И Ашот ещё раз поехал на Украину в За-
чепиловку. В этот раз ему там повезло – он у своего друга директора
знакомится с Геннадием Bолошиным, большим начальником в Харь-
кове, который ему помог найти работу и материалы на следующий
год. Он даже привёз большой аванс домой, после того, как поступил
битум, отсев и щебёнка на станцию в Зачепиловку. И мой муж ра-
достный возвращается с деньгами домой.
Год начался хорошо. К нам приехал в Тбилиси сводный брат
Ашота, родной только по отцу... Ещё до войны отец был женат. На-
конец, впервые за много лет, братья увиделись. Брат Ашота жил в
Узбекистане. Он приехал с сыном и женой. Конечно, мы тоже при-
гласили к себе в гости. Когда я накрыла стол, то масла на столе не
было. Именно в этот год оно исчезло по всем продуктовым магази-
нам. Его жена спросила: «Почему нет масла на столе?» «Его нет в
магазинах», – ответила я. Она меня перебила: «Ты, кажется, работа-
ешь главным бухгалтером централизованной бухгалтерии больниц и
поликлиник?» Я отвечаю: «Да». «Так, милочка, я шеф-повар в такой
же больнице. Я-то знаю, какую ты пайку должна иметь. Пойди и вы-
зови шеф-повара и завсклада больницы и тихонько спроси, где твоя
пайка. Я отсюда не уйду, пока ты этого не сделаешь», – сказала она
мне в ответ.
Утром побежала на работу, забыв об этом разговоре, но когда
пришёл забрать меню на следующий день шеф-повар, то я вспомни-
ла и сказала: «Оба зайдите в мой кабинет». Он вызвал и заведующего
склада. Я посмотрела на них. Они сидели спокойно, ожидая или за-
мечания, или же ещё непредсказуемых слов. И они их получили. Я
тихонько спросила: «А где моя пайка?» Oни же сразу растерялись и
сказали: «Мы пытались, но к Вам же невозможно было подойти...» –
«А ко мне не надо подходить. Я живу достаточно близко. У меня есть
в доме бабушка Катя. Постучитесь – она откроет вам», – следовал
мой ответ. Они выскочили, как ошпаренные, а я перезвонила домой и
предупредила бабушку Катю. Когда вечером я пришла, у двери в на-
шем коридоре стоял ящик. Там было мясо – пять килограммов говя-
дины, восемь пачек творога, яйца, масло в достаточном количестве и
даже сахар. Конечно, я бы не брала, если бы знала, что больные голо-
дают, но в Тбилиси в то время вёдрами выливали обед, так как каж-
дый старался своему больному принести всё в большом количестве,
натуральное и с базара. И так каждую неделю паёк был у меня дома.
И это же не только у меня, наверно, у многих начальников. Но никто
не знал – не хотел знать, ведь был такой социалистический строй, где
каждый работает и несёт домой всё, что плохо лежит. Как-то я виде-
ла программу по телевизору, где в детском саду спрашивали детей:
– А где же работает твоя мама?
– Не знаю.
– А что приносит?
– Конфеты.
– Значит, на шоколадной фабрике...
И я стала иметь не только продукты, но и многое другое, особен-
но лекарство. Мне оно не нужно было. В моей семье иногда пользо-
вались лишь лекарством от кашля, бромгексином, но в городе стало
исчезать остродефицитное лекарство в аптеках. Ко мне обращались
все: директор школы, учителя, родственники, помню, младшему бра-
ту Рудику надо было достать лекарство. Уже как двенадцать лет он
был женат, но не было у них детей. Я вспомнила, что когда ездили
в Грозный в армию к Ашоту, Рудик в тринадцатилетнем возрасте
заболел свинкой. Я понимала, что это могло быть причиной его бес-
плодия, повела его к профессору нашего отделения, и тот выписал
рецепт. Я сразу же не сообразила достать лекарство, а Рудик искал
его по всему Тбилиси и не мог найти. Мне же понадобилось сделать
звонок, и лекарство было уже заказано в управлении дороги в ап-
течном киоске. И он там приобретал всё, когда ему надо было. Так я
набирала силу в своём положении. Все расходы по статьям, платёж-
ное поручение без моей подписи не уходило в банк. Ко мне стали
неоднократно обращаться уже заведующие отделениями с разными
просьбами в приобретении дорогостоящего оборудования. Звонят и
просятся на визит ко мне – каждая встреча им приносит в отделе-
ние оборудование и инвентарь, ведь я доставала не только со своего
банковского счёта, а звонила в управление в отдел снабжения. Там
работала главным бухгалтером НOKCа Инна Костенко, моя знако-
мая (я с ней работала в НГЧ-4), которая могла безболезненно опла-
тить всю аппаратуру. Соответственно, меня также принимали они
хорошо и в отделении. Если кому-нибудь рожать или какое-нибудь
заболевание, то сразу докладывали заведующему отделения, и они
сопровождали меня по отделению и выполняли, может, маленькую,
но уже просьбу.
Там я знакомлюсь с заведующей реанимационного отделения –
Кванталиани. Они только переехали в Тбилиси. Её мужа назначили
начальником дороги. Они жила рядом с моим домом, только во вто-
ром корпусе. Она любила забегать ко мне в мой кабинет бухгалтерии
и часто вспоминать, как ей было хорошо в Москве. Я её понимала.
Она была хороший врач-эндокринолог, но на неё сразу нахлынул
проблемой грузинский язык. Она не так хорошо знала грузинский,
чтобы ставить диагнозы или же поговорить с больными, ведь многие
не говорили вообще на русском. Мне кажется, она была русской, и
что она заходит лишь бы поговорить со мной на родном языке. В
один раз из таких разговоров я поняла, что её младшая дочь нужда-
ется в помощи. Девочка с грузинской фамилией, полностью не знав-
шая грузинского языка, была подавлена своими одноклассниками, и
у неё от этого началась депрессия. Она врач. Как я могу ей предло-
жить услуги своей бабы Кати? Но я всё-таки сделала это после того,
как она пригласила меня к себе домой. Я увидела девочку. Мне стало
её жаль. Я ей рассказала подробно о бабушке, сказав: если вы не
верите, то ничего не поможет. Она согласилась, и в одно воскресенье
за мной приехала чёрная «Волга» начальника дороги. И, так как это
был дом железнодорожников, многие, стоявшие во дворе, видели.
Всем же было очень интересно. Она с дочкой сидели позади, а меня
посадили впереди, при этом дверцу открыл водитель. Хорошо – ба-
бушка Катя была дома. Она жила в районе Глдани и на выходные дни
уходила домой.
Бабушка Катя растопила свечку. Девочку усадила на деревянный
стул близко к выходу. Сама стала позади неё с миской воды и начала
шептать заговоры. Я была там с ними только один раз. Но они к ней
ездили часто – видно, самочувствие дочки пошло на улучшение. По-
сле окончания школы меня попросили, чтобы я устроила к себе на
работу эту девочку, всё же русская речь. Я её пока взяла машинист-
кой, но быстро заметила её способности, перевела за рабочий стол
материального сектора, отвечающий только за медицинский мало-
ценный инвентарь всего нашего объединения централизованной
бухгалтерии. Она справлялась очень хорошо, но у неё был свой ве-
ликолепный дар кройки и шитья, моделирования, и она поступила в
техникум. Ушла от нас через несколько лет, красиво попрощавшись.
Мы многое делали для детей и бережно относились к их твор-
честву – я так же поступала со своими. Я заметила, что мой сын на
фигурном катании занимает первое место, но не дают ему свободно
заниматься – вечно в конце на коньках кружили маленькие дети. Од-
нажды он мне сказал, что боится прыгать, так как может кого-нибудь
покалечить. Я подошла к тренеру, тот же сказал: «Вам уже давно
надо было поменять фамилию вашего ребёнка на грузинскую». Да,
ещё раз я убедилась, что не будет сыну здесь продвижения. Я став-
лю вопрос ребром: или он продолжает спорт, или же заканчивает на
отлично школу... Я же посоветовала Роберту закончить на отлично
школу, ведь спорт его сильно отвлекал, по пять дней в неделю заня-
тия. Я дополнительно нанимаю ему трёх репетиторов, не школьных,
профессоров, и сын скорым шагом зашагал в успеваемости. В свою
же очередь сама я очень много времени уделяла детям. Я заканчи-
вала работу в шесть часов, а в шесть пятнадцать уже всегда была
дома. Хотя у меня была бабушка Катя, я, как утренняя пташка, с
утра копошилась на кухне, в туалетной, и везде был у меня порядок.
Активно участвовала в жизни и учёбе своих детей. Когда я находи-
лась рядом, часто читала, в то время уже наша вся стенка пополнена
была художественной литературой, не только детскими сказками и
рассказами. Я доставала зарубежную литературу, романы, и чита-
ла, порой в поезде пересказывала целую книгу. Они любили меня
слушать. Объясняла природоведение, которое сама любила читать
с детства...
Когда ты рядом - мир сказочно богат...
Открой пошире глаза, дитя, я покажу...
Своими глазами посмотри вокруг...
Одной мимикой расскажу о природе....
Одним движением глаз я покажу
Открытия для тебя, дитя, смотри
Куда направлен взор мой - на Восток,
Откуда поднимаются первые лучи...
Выкатывается солнце, прорезая небо желтизной,
Наклонив тень всех деревьев вправо,
И ты поймёшь, что утро настало...
Спозаранку копошатся первыми муравьи.
Звонкое пение соловья и нам вставать пора,
В доме аромат печёного хлеба и кофе...
Возьмёшь ты чашечку, выйдешь на балкон,
А там уж солнце сделало своё дело...
Лучом, обжигая траву с бисерной росой,
Затем ты замечаешь лёгкий пар – иней,
Покрывший зелень белым покрывалом,
Солнце палит верхушки деревьев...
Смотри, потихоньку уходит в сторону тень,
Луч солнца наклонил тень деревьев влево,
Посидишь во дворе, слышишь пенье птиц,
Ворона каркнет, трещат Мухи-Цoкoтухи...
Это время прекрасное! Вечереет... спала жара,
Солнце красным заревом убегает на запад,
В оранжевом цвете небо, ухватившись,
День борется с ночью....не хочет уступать.
http://www.stihi.ru/2011/08/02/6330
Продолжение романа http://www.proza.ru/2013/02/28/248
Начало главы №2 http://www.proza.ru/2012/10/20/1990
Начало романа http://www.proza.ru/2011/03/16/208
Nansy Ston USA 02/26/2013
© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213022700375
http://www.proza.ru/2013/02/27/375