Машина стоит на берегу реки. Позади город. Ночь. Резкий, пронизывающий ветер приближающейся зимы.
Внутри машины сидят пятеро: парень-водитель, ярко и по-рокерски раскрашенная коротко стриженная блондинка - впереди, позади - я, ее девушка и ангел по совместительству, и две подружки-компаньонки для увеселительных прогулок. Блондинка пьяна и, кажется, под дозой какого-то наркотика. Она требует ехать на вечеринку, а я настаиваю на том, чтобы отправиться домой. Она разговаривает матом. Не ругается, а разговаривает. Я всегда спокойна и уравновешенна. Я её поддерживаю в её творчестве: она довольно известная рок-певица, собирающая на свои концерты целые стадионы. У неё тонкая ранимая душа. Я всегда ей опора и любовь, и нежность, и молчаливое понимание. Но сегодня, сейчас, я чувствую, как она хочет освободиться от меня. Она мысленно отталкивает меня, рвёт когтями, обливает спиртом и поджигает зажигалкой. Мне дико больно. Я впервые кричу на неё, я разговариваю с ней на её языке, чтобы она услышала - матом. Я открываю дверь и ставлю условие: либо не будет вечеринки, либо я выйду прямо здесь. Ветер рвёт подол моего пальто, забирается внутрь салона и все, кроме блондинки, судорожно сжимаются. Она отвечает, чтобы я прямо сейчас убиралась. Я переспрашиваю, действительно ли это то, чего она желает. И она вполне серьёзно, словно на миг протрезвев, подтверждает. Я захлопываю дверь и слышу, как она кричит водителю заводить машину. Засунув руки в карманы, я торопливо удаляюсь от них. Света нигде нет, нет никакого укрытия. Но я могу всю ночь простоять на берегу, наблюдая за волнами. Мне это легко делать: я ведь ангел. Мне надо дать ей время одуматься.
В машине водитель не заводит мотор, он ждёт. Все понимают, что нормальный человек такую ночь может не пережить. Кроме неё никто не знает, что я особенная. Одна из компаньонок вдруг спрашивает:
- Ты хоть понимаешь, что окончательно порвёшь с ней отношения, если уедешь?
- Вы что на… её поддерживаете? Ну так валите в … за ней сейчас же, согрейте на… её, раз так волнуетесь...
Девушки сзади притихли.
- Валите на… я сказала! - прикрикнула рок-звезда.
Девушки молча вылезли.
- Гони давай, - когда дверцы захлопнулись, приказала блондинка. И машина умчалась с рёвом.
Девчонки побежали в мою сторону. В такой темноте берег сливался с водой, а небо с землей. Они начали звать меня, но ветер глушил их голоса. Я их услышала. И поняла, что теперь у моей возлюбленной точно проблемы будут. Подойдя к девушкам и взяв их за руки, я повела к месту, где валялись крупные листы фанеры.
- Давайте копать, установим фанеру как щит от ветра, иначе не переждать эту ночь. Втроем мы плотно вкопали четыре листа фанеры по периметру. Забрались внутрь, прикрылись оставшимся куском и разожгли огонь. Я села в середине и обняла девчонок. Так им стало намного теплее. Они прижались словно маленькие дети, практически успокоившись.
В это время машина, отъехав на несколько километров, остановилась. Водитель сказал:
- Прости, но это свинство: нельзя их там бросать. Они замерзнут!
Заезда помолчала.
- Ладно, разворачивай.
- Но я теперь не смогу найти то место, темень непроглядная.
- Ты веди, я скажу когда тормозить. Я её чувствую.
Они вернулись на то место, где нас оставили.
- И где же вас искать? - пробормотала рокерша, вылезая из машины.
Она чувствовала, как связывающий нас компас указывает ей четкое направление. Компас - это не образное описание, он действительно существует. Внутренний компас. Он есть у каждого человека. Когда встречаются люди, которым суждено быть вместе, стрелки компаса намагничиваются на каждого из этой пары. И один может найти другого по стрелке, тянущей в нужном направлении.
Медленно бредя в нашу сторону, блондинка сыпала проклятьями. Увидев наконец отблеск огня в нашей постройке, она откинула фанеру и приказала:
- Быстро в машину, а то дубу тут дадите. - Сейчас разогреемся на вечеринке, - и глянула с усмешкой на меня.
Я поднялась и, глядя ей в глаза, произнесла: - ты совершаешь огромную ошибку, - и двинулась вдоль берега. Погрузившись в машину, девочки попытались что-то сказать в мою защиту, певица прервала:
- Она никогда не мёрзнет, не боитесь.
Машина рванула с места. Одна минута, две, пять, десять. Они подъезжают к злачному заведению. И… я отключаю внутренний компас. Я всегда буду с ней на связи, но она уже не будет. Тут же по моему желанию подходит запоздавшая машина и довозит меня по адресу нашего с блондинкой пристанища. Я собираю мимоходом вещи, которые могли бы напомнить обо мне, и выхожу, оставив ключ в почтовом ящике.
Блондинка делает шаг из машины в сторону клуба, как что-то внутри у неё обрывается. Бам-с! Какая-то пустота образовалась внутри. Блондинка покачнулась.
- Я её не чувствую, - сначала прошептала, а затем истерически вдруг закричала, - я её больше не чувствую! - Слезы хлынули из ярко размалеванных глаз, оставляя черные разводы на щеках. Быстро вернувшись в машину она скомандовала ехать назад к реке. Вернувшись на место вчетвером, они бегали по берегу в поисках меня, пока кто-то не догадался, что я скорей всего уже дома. Тогда они помчались домой. Дома блондинка увидела, что пропали мои вещи.
- Она ушла, уехала. Куда?! … В аэропорт, я знаю. - У певицы началась истерика. Девчонки предложили не тянуть, а скорее ехать в аэропорт. При этом они поинтересовались, откуда она так точно знает, если связь потеряна. Она ответила, что не знает, но чувствует, что это так. Приехав в аэропорт они подбежали к ближайшей регистратуре. Блондинка начала умолять, чтобы проверили, не регистрировалась ли я на какой-либо из рейсов. Девушка в регистратуре отказывалась наотрез давать подобные сведения, ссылаясь на правила. Но большая сумма денег и зарёванное лицо известной певицы заставили её передумать.
- К сожалению, такая зарегистрированная уже вылетела.
- Куда?
- В Америку.
У блондинки подкосились ноги. Подруги подхватили её под руки и повели к машине.
Я нахожусь в нашем офисе в Нью-Йорке на сто одиннадцатом этаже бизнес-центра. Думаете такого этажа нет? У нас - ангелов, есть. Вместо стен - окна, через которые виден весь город. Со мной мой компаньон.
- Пора, - говорит он.
И я мысленно связываюсь с возлюбленной.
- Я прервала нашу связь, как ты уже успела почувствовать. Ты не сможешь найти меня. К сожалению, твой выбор определил будущее, где мы не вместе. По крайней мере, не в этой жизни.
В ответ она кричала о том, чтобы я её простила. Но моя работа должна быть выполнена. И эмоции не играют никакой роли. Я снова отключилась. Стрелки компаса, не имея связи с ней, быстро крутились, словно сошли с ума.
В эту ночь я наблюдала, как она наглоталась таблеток и отключилась. Мой компаньон держал меня за руку и поддерживал:
- Ещё не известно, есть вариант, что выкарабкается.
В какой-то момент мне дико захотелось её обнять, прижать к себе и не отпускать. И в этот же момент она очнулась. В одиночестве, в своей огромной квартире она поползла к унитазу, по дороге оставляя за собой блевотину из таблеток и алкоголя. Но ей было плевать на боль и грязь, она слушала мой зов. И я это чувствовала. В ней что-то неуловимо изменилось. Появилась решимость. Да, решимость жить. И надежда. О, как разгорелась в ней надежда!
Наркотики. Её проблема была в этом. Она закрылась ото всех. Неделю её били конвульсии, она проживала адские боли, а в глазах и в груди горела надежда. Через неделю ослабленная снаружи, но окрепшая внутри она начала писать. А затем пошли выступления. В них она молила меня о прощении: она была уверена, что я смотрю все её выступления. Но я молчала. Она пела о боли и страданиях, и уводила за собой массы людей в глубочайшую депрессию. Она просила пощады и требовала прощения. Она пела о том, что все совершают ошибки. Но в ответ внутри жила только надежда, подвешенная в полной пустоте.
Прошло несколько месяцев. Она перестала краситься как рок-звезда и отрастила свои белокурые волосы. И однажды, выйдя на сцену, стала петь о том, что готова отпустить меня. Что отпускает меня и хочет, чтобы мы были счастливы даже если не вместе. Она пела о том, что готова прожить эту жизнь без меня, если после мы обязательно будем вместе. В нашем офисе множество оторванных компасов, стрелки которых крутились в поисках связи, вдруг начали ловить направления и застывать в одном положении.
- Получилось, - выдохнул компаньон. - она сделала это. Заработавшие компасы говорили нам о том, что тысячи и тысячи разорванных пар, вдруг осознали силу и смысл любви. И связались снова.
Но стрелки моего компаса продолжали свой бег.
- Видимо, не всё. - ответила я. Компаньон подошёл ко мне и, глядя на мой компас, сочувственно положил руку на плечо.
Выступление окончилось и люди начали расходиться. Но певица стояла на сцене, о чём-то задумавшись. А потом она произнесла:
- Я хочу сообщить вам, что это был мой последний концерт. Больше я выступать не буду.
В зале возник шум. Я удивленно уставилась на экран: пение, концерты — всё это для неё было смыслом жизни. И что-то вдруг натянулось внутри. Я глянула вниз на компас в моих руках: стрелки замерли.
- Теперь всё. Она сделала всё, что должна была.
И на экране вдруг белокурая знаменитость покачнулась, слёзы навернулись на глаза. Она посмотрела прямо в камеру, словно заглянула в мою душу, и улыбнулась. А потом повернулась и покинула сцену.
- Ты слышишь меня? Ты… ты слышишь? - раздался тихий шёпот внутри.
- Слышу… Я всегда тебя слышу.
- Я чувствую, где ты… мне... можно?…
- Теперь можно...
Первым же самолетом она отправилась в Нью-Йорк. Но я уже отправилась дальше: туда, где белый песок, море и одинокая вилла.
Она медленно подходила к вилле, когда я стояла на берегу в белом костюме и белой шляпе, глядя на накатывающие на берег волны. Я ждала. Она сделала несколько неуверенных шагов в мою сторону, и я повернулась. На моём лице сияла улыбка и она, словно в зеркало глядя, тоже широко улыбнулась. И тяжесть, страх и неуверенность, державшие её последние несколько часов, слетели, словно пыль, от освобожденного выдоха.
- И что теперь — хеппи-энд?
- Впереди целая жизнь, посмотрим.