Шла Надя по проспекту Ильича. У Нади были глаза, руки, потом ноги, живот, потом пальцы, потом улыбка, потом грудь и острые каблучки. Надя цокала каблучками и выбивала ритм качучу из всего что ни попадя.
Авангард. Ну, неважно.
Давай-ка о чём-нибудь ином. Или нет, давай-ка всё-таки о Наде.
Шла Надя по проспекту. У Нади была звонкая весёлая улыбка и нитка шарика в руках.
Стало быть, идёт она, а нитка звенит. И рука Нади тянется за ниткой к голубым небесам, словно праздник какой тут внизу на земле. Голубые надины небеса отражаются в глазах абсолютнно всех рабочих и собак, которые тут шляются. Но не тут-то было.
Навстречу шёл гном маленького роста с лопатою. Надя испугалась и удивилась, но гном не испугался и говорит:
- Здравствуй, Надя. Давно тебя ищу. Где же ты ходишь всё это время? Отвечай.
Отвечает Надя:
- Ничего себе.
Гном топнул и говорит:
- Кто только тебя воспитывал! Не отвечаешь на вопросы.
А Надя уже забыла – какие такие вопросы. Отводит волосы правой рукой за ухо, щурится растеряно и смотрит на гнома, а гном знай себе топает и ругается. И бородой трясёт от ярости. А солнышко светит, проспект шумит, Надя щурится, гном топает, небеса отражаются.
Или наоборот, ну неважно.
Натопались они, значит, наотражались – дальше вместе пошли. По проспекту. Идут, болтают, мороженное едят. Надя незаметно для себя рассказывает гному где шлялась всю жизнь, где тусовалась, какие проекты у неё, какие огорчения. Гном тоже в долгу не остаётся, у него про запас такие истории о былом – закачаешься. И тени там, и светы, и всякие эльфы, и людоеды, которых он победил в неравном бою с помощью смекалки и вот этой самой лопаты.
Долго ли, коротко ли, пришли они в бар «Марина». Вывеска у бара такая: морская девочка Марина на фоне страшноватых волн. Но гном сказал:
- Пошли зайдём. Здесь кофе как в восьмидесятых в «Булке». И свежие рогалики притом.
Зашли. И кофе и рогалики были тут прекрасны. Гном расплатился звонкой монетой, поблагодарил толстого бармена Юру Митрохина, и Надя тогда говорит:
- Пора чтобы что-нибудь случилось.
Они вышли на проспект Ильича и видят – да, действительно, что-то случилось. Вокруг бушуют волны морские, а они на посудине какой-то едва живые спасаются тем, что вцепились в шкоты и брасы и брасопят всё это дело с такой силой, что самим не верится. Но благодаря этому, судно идёт ровно, острым курсом бейдевинд, то вверх то вниз. Только тошнит очень от этого шторма, и холодно.
Тут выходит из воды царь Нептун и громовым голосом кричит как ненормальный:
- Брасопьте круче к ветру, вашу мать!
Они брасопят, делать нечего.
Он тогда ещё громче:
- К оверштагу приготовиться!!!!
Они – делать нечего – приготовились.
- Оверштаг пошёл! – орёт царь.
Оверштаг пошёл, пошёл, пошёл, глядь – а это уже не оверштаг, а курс галфвинд, но ПРАВОГО галса.
Идут дальше галфвинд правого галса. Нептун куда-то девался, волны успокоились, небо расчистилось, ветер стих, смотрят – на горизонте чегой-то белеется. Тогда они всмотрелись глубже, а и точно: рифы, а за рифами – жёлтый остров Кабестан. Это его гном так назвал, а на самом деле кабестан – это лебёдка для подъёма якоря, а остров на самом деле был не Кабестан, а Бедный Рыцарь. То-есть, это они уже очутились не на проспекте Ильича, а в Новой Зеландии.
Устал. Продолжение следует. Вот только ещё немного напишу: подошли они поближе и смотрят: а на берегу пасутся коровы и туристы.
Конец главы первой.