Под сильным впечатлением от увиденного в витрине магазина мужской одежды на Тверской, Соболев не заметил, как оказался в здании Московского ЧК.
Соболев постучал костяшкой пальца в дверь с табличкой «заместитель особого отдела Ларин Соломон Моисеевич».
- Да-да, входите.
Боец вошёл. В большом кабинете, за очень большим столом возле полукруглого окна сидел человек, страшно похожий на Ларина, но не Ларин.
- А где же Соломон Моисеевич? – спросил Соболев.
Человек ухмыльнулся:
- Во-первых, здравствуйте, товарищ. А, во-вторых, вам нужен исключительно Ларин, а моя кандидатура вас не устроит?
Неларин изволил шутить. Ему, наверное, можно. Но Соболев, имевший горький опыт общения с чекистами, решил быть особо осторожным.
- Просто мне сказали зайти именно к товарищу Ларину, - промямлил он.
Человек за столом, сделавшись вдруг серьёзным, сказал:
- От вашего Ларина осталась одна табличка, да и то потому, что не успели заменить. Ваш Ларин оказался сволочью, левым эсером. Он арестован и в ближайшее время предстанет перед военным трибуналом. Он понесёт заслуженное наказание.
- Я тут ни при чём. Ларина я видел один раз.
Человек улыбнулся:
- Вы, от товарища Свердлова?
- Так точно.
- Возьмите. Передайте товарищу Свердлову, что его виза на этой бумаге нам нужна не позднее завтрашнего утра. Сделаете, товарищ?
- Так точно.
* * *
Не чувствуя под собой ног, боец Соболев промахнул четыре пролёта беломраморной лестницы, выскочил на оживленную улицу и нырнул в первую попавшуюся арку. Воспользовавшись тем, что вокруг никого не было, заглянул в бумагу. На ней крупным, прыгающим шрифтом значилось: «Список лиц, причастных к контрреволюционной организации «Союз защиты Родины и свободы» на 2-х листах. Всего 78 чел.». В левом верхнем углу химическим карандашом по диагонали сделана приписка: «Тов. Свердлов, предлагаю применить к ярым врагам Советской власти высшую меру революционной законности – расстрел» Ниже разборчивая подпись – «Дзержинский». Соболев пробежался по списку. Под номером 32 там значился Ларин Соломон Моисеевич, а под номерами 53 и 54 соответственно Самойлов Сергей Александрович и Самойлова Варвара Павловна. «Это же наш артист с внучкой!» - догадался Соболев.
Он сложил бумаги и, оглядываясь, вышел из укрытия. Ему показалось странным, что на улице всё, как всегда: всё так же в обоих направлениях плотным потоком двигались люди, всё так же, шурша колёсами и цокая подковами, проносились повозки и коляски на конной тяге, обгоняя лениво плывущие, чёрные айсберги автомобилей. Вот огромный «Руссо-Балт», заворачивая, останавливает практически всё движение. Но все спокойно ждут, с интересом наблюдая за чудом техники. В воздухе привычно носились крики извозчиков и торговцев - лоточников, и над всем этим, со стороны Театральной площади, бесконечной вереницей неслись звонки и звоночки конок. В общем, жизнь текла своим чередом. И только для семидесяти восьми несчастных, которые, ни о чём, не подозревая, ходят где-то, разговаривают, смеются, едят, сердятся по пустякам, это всё должно скоро закончиться.
Чудно! Чудно то, что вот запросто, среди бела дня можно нести список, обрекающий людей на смерть, и никого это не волнует.
А если, к примеру, он потеряет список или, скажем, порвёт его, что тогда? Тогда, вполне вероятно, что семьдесят восемь человек, трое из которых ему знакомы, могут остаться в живых. Значит, жизнь этих людей находится в его руках. От него зависит судьба еврея Соломона Моисеевича Ларина, старика Самойлова и его до невозможности хорошенькой внучки Вареньки. Хорошо – пусть этот злобный еврей умрёт. Пусть умрёт и старик. Пожил в сытости и тепле, поездил по заграницам, насмотрелся всего и всякого – ну и хватит. Уступи место другим. Например, лично он, Соболев, нигде ещё не был, ничего хорошего в жизни не видел. И потом, нельзя забывать, что артист, хоть и старый, но скрытый враг. Он никогда не простит новой власти, что она лишила его прежних удовольствий. Нет, пусть старика тоже расстреляют. Но почему должна умереть Варенька? Она никому ничего плохого не сделала, наоборот, работает сестрой милосердия в больнице, помогает раненным. Она девушка необыкновенная, похожа на ангела. Если её расстреляют – это будет неправильно. Ну, допустим, она испорчена буржуазным воспитанием. Но ведь её можно перековать, спасти для будущей красивой жизни, которая обязательно и скоро начнётся. Ленин обещал, а что Ленин обещает - всё исполняется. Нет, невозможно понять, зачем пропадать такой красоте?
Соболев, неоднократно принимавший участие в расстрелах, живо представил себе Вареньку, стоящую на краю ямы.
Убивать её будут, скорее всего, из нагана. Пуля летит из него вихляясь. На входе в её нежное тело она оставит рваный круг. Вот убитая Варенька валится в яму. Бесстыдно задирается её платье, обнажая стройные ножки. Как кадры кинофильма, пронеслись эти картинки перед глазами Соболева. Ему стало не посебе.
Но, несмотря на жалость к Вареньке, он остаётся красноармейцем, человеком, преданным делу всемирной революции, делу Ленина-Свердлова-Антипова. Поэтому он исполнит приказ и доставит расстрельный список по месту назначения. Более того, если какая вражина вздумает отобрать у него секретную бумагу, то рука у него не дрогнет. Соболев пощупал оттягивавшую ремень кобуру.
Но Варенька, как быть с ней? Этот вопрос не давал ему покоя.
Продолжение - http://www.proza.ru/2013/02/27/1883