Хозяйка

Виктор Филимонов
Шарташ

В далёкие времена, когда горы были высокие, а небо близкое, прекрасная Хозяйка Небесных Вод смотрела с неба на землю.

Её лицо - оттенки небесной синевы и лёгкие, едва заметные облака, когда Солнце начинает клониться к закату. Её глаза - звёзды, их ещё не видно на светлом небе, но вот-вот они появятся, и своим мерцанием превратят весь мир в хрустальную сказку. Её волосы - ветер. Её губы - бесконечная глубина, куда улетает душа, когда может лететь.

Хозяйка смотрит на землю и видит высокие горы, непроходимые леса, туманные болота. Видит костры и сидящих около них людей.

И одного человека, стоящего в стороне от остальных и смотрящего ей прямо в глаза.

- Наглец! - шепчет Хозяйка метнувшейся в небо птичьей стаей.

- Ты прекрасна, - говорит человек.

- Наглец! - повторяет Хозяйка цветами, распустившимися у ног человека, и через миг опавшими и высохшими, - Ты не можешь видеть меня безнаказанно! Ты умрёшь!

- Я и так умру, - говорит человек, - страшно умирать, если ни разу не взглянул в глаза той, кого любишь, и не сказал ей: ты прекрасна!

Человек говорит о том, что он видит, глядя прямо на Хозяйку. О звёздных глазах и зовущих губах, о волосах и руках, ласкающих и отнимающих покой, о груди, питающей всё живое, и о лоне, всё живое порождающем.

Его голос звучит уверенней и твёрже, отталкивается от тумана и от деревьев, рвётся в небо, становится песней, в которой живёт любовь.

Хозяйка чувствует, что голос человека обнимает её, и будит огонь, дремлющий у неё внутри, и владеет ей, и хочется кричать от счастья огромными волнами далёкого моря, и слушать, слушать, слушать...

Хозяйка слушает песню, в которой живёт любовь и видит своё отражение в человеке, и любовь живёт в ней и во всём мире, и всё порождает, и всё питает.

Человек не может безнаказанно видеть Хозяйку Небесных Вод, не может разговаривать с ней, не может петь о любви.

Человек поёт, его лицо, и одежда, и руки  светлеют, как небо на рассвете, становятся прозрачными. Черты лица становятся рябью на воде, бликами небесной синевы.

Человека нет. Он превратился в круглое озеро.

В озере Хозяйка видит своё отражение.





Таватуй

Там, где в середине зимы восходит Солнце, стоит высокий холм, покрытый черным сосновым лесом и непроходимыми зарослями крапивы, малины и шиповника. С вершины холма, если смотреть вниз, можно увидеть всё озеро. Оно лежит под ногами в лёгком тумане даже в самую ясную и жаркую  погоду, и отражает сияющее голубое небо и мелкая рябь рассыпается раскалёнными солнечными искрами, но вода его всегда остаётся немного серой, потому что, если приглядеться, и небо над ним тоже всегда чуть более серое, чем над лесом вокруг. Озеро лежит под огромным туманным колпаком. Он, этот колпак, играет радугами и солнечными бликами, он чист, прозрачен и почти не заметен.

Вершина холма сложена из огромных плоских камней. Если забраться на них и посмотреть вверх, то, говорят, можно увидеть прекрасное лицо Хозяйки Небесных Вод. Но лучше этого не делать. Люди говорили, что тот, кто увидит Хозяйку, окаменеет, или станет водой. Другие – что получит сокровенное знание, станет великим колдуном, но не сможет вернуться к людям потому, что груз знания невыносим для человека. А некоторые утверждали, что у того отважного, кто посмотрит Хозяйке прямо в глаза, исполнится самое заветное желание. Но, ни те, ни другие своих слов делом не подтвердили.

Люди ходили на холм за ягодами и растениями, которые могли и кормить, и лечить, и опьянять, и убивать. Но никогда не поднимались на самую вершину, на камни. Считалось, что это и есть те самые окаменевшие неосторожные, кто дерзнул бросить взгляд на Хозяйку.



Хозяйка Небесных Вод смотрит на землю. Хозяйка видит человека, собирающего травы на заветном холме. Хозяйка видит, как над головой человека кружит маленькая красная птичка. Эта мелочь, живущая на верхушке радуги, вечно указывает ей, Хозяйке, куда смотреть. Хозяйка смотрит на человека и видит, что он, смел и силён, но глаза его смотрят в одну сторону, а ноги идут в другую, и сердце его неспокойно.

Птичка всё кружит и кружит над человеком, заставляя Хозяйку пристальнее смотреть. Хозяйка видит, что человек голоден не обычным голодом, равняющим людей и животных, а тем голодом, который не утолить земной пищей, который только разгорается как лесной пожар, если дом крепок и закрома полны хлеба. Голодом, который заставляет бежать от тепла и уюта в холодный туман, когда ноги сами несут неизвестно куда, а глаза смотрят в ту сторону, где остался покинутый дом, но видят кучу хлама заросшую лопухами, и сердце комом встаёт в горле.
Хозяйка улыбается. Птичка улетает.

Хозяйка в упор смотрит на человека.



Человек идёт, осторожно пробираясь вниз сквозь заросли шиповника, чтобы не разорвать мешок с только что собранными травами. Из-под ног у него взлетает большая серая птица, скрипит сухое дерево, и по траве идёт шелест как от ветра, которого никогда не бывает в чаще леса. Сверху наваливается каменная тяжесть, ноги подкашиваются, человек, чтобы устоять, пытается ухватиться дрожащими руками за ветку, падает на колени, и чувствует, как волосы на голове начинают шевелиться маленькими холодными змейками. «Не губи, Хозяйка!»  – шепчет человек, и лес перед его глазами превращается в рябь на поверхности озера и крутится водоворотом, и страх колом торчит в спине, и  крутится лес возле проклятого кола.
Не губи, Хозяйка!

Человек встаёт, и продолжает спускаться с холма. Тяжесть сильнее давит на плечи. Деревья медленно пляшут среди искрящегося тумана.

Человек слышит голос нежный и горячий, всё наполняющий, поющий бесконечную любовь.

В небе над  пляшущим лесом видит прекрасное и яростное лицо Хозяйки Небесных Вод. Такое прекрасное, что, если увидеть его один только раз, все самое лучшее в мире потеряет свою цену, и останется только тоска по несбывшемуся, разрывающая сердце.

Недолго жили увидевшие Хозяйку. Правда, их песни до сих пор звучат из уст влюблённых, когда те говорят любимой о своей любви.

«Что будет со мной?»

«То, чего ты хочешь!»

Человек смотрит Хозяйке прямо в глаза.

Человек видит, как зелёные глаза Хозяйки увеличиваются, заслоняя собой всё небо, становясь ярче и яростней, захватывая и затягивая. Человек чувствует, как что-то рвётся из него наружу, вперёд, в небо, втягиваясь сразу в два чёрных, чернее ночного страха, расчерченных сетью золотых молний, зрачка. Чувствует, как его тело растягивается, разрывая суставы. Видит самого себя сверху, застывшим чуть наклонившись вперёд и вытянувшись, не мигая смотрящим в небо, и, одновременно, снизу, оторвавшимся от земли и летящим клубом дыма туда, куда улетает душа, когда может летать. Туда, где сказанное слово становится водопадом и извержением тысячи вулканов. Туда, где стены дождя и лавы сталкиваются и разлетаются, как будто ребёнок хлопает в ладоши, порождая и разрушая тысячи солнц. Туда, где из блеска слезы на ресницах появляются тысячи призраков, бросаются в круг огня и воды, обретая плоть, и смерть, и любовь.

Человек сидит на берегу озера, на каменном мысе, который оканчивается высоким каменным курганом, и смотрит в воду. На плече у него сидит маленькая красная птичка. Вокруг него огромный туманный колпак. Колпак играет радугами и солнечными бликами, он чист, прозрачен и почти не заметен. 

В воде человек видит огненные глаза и прекрасное лицо Хозяйки.

Человек знает все ответы.

Люди молча проходят мимо него, не задавая вопросов.






Уктус

Время заката. Облака лежат на Солнце снежной шапкой во много этажей и любуются своим отражением в лесных ручейках и в речке. Отражения дурачатся, кривляются и сверкают розовым и золотым, и облака, весь день изо всех сил сохранявшие солидную, как им казалось, неподвижность, теперь смеются, корчат рожи и всё плотнее наваливаются на Солнце, заталкивая его за синеющий лес.

Наступило короткое блаженное время, когда мухи уже ушли, а комары ещё не вылезли из своих дневных убежищ, время тишины.

Люди сидят у очагов, или лежат на траве, глядя в небо, или купаются в речке и эхо далеко разносит их смех и плеск воды. Но эти звуки не нарушают вечерней тишины, они её часть, даже не часть - душа, без них тишина мертва.

Человек сидит на камне и смотрит на закат. Человек слушает живую тишину. Дневные звуки отступают, освобождая пространство, делая его прозрачным, огромным, таким огромным, что самые далёкие предметы становятся близкими. Огоньки, едва заметные на другом берегу за излучиной, становятся очагами, вокруг которых сидят люди и разговаривают между собой. Их слова становятся частью тишины, становятся слышными и понятными. И небо, недосягаемое днём и ночью наклоняется к Земле, следом за хохочущими в речке облаками.

Человек слушает живую тишину. Все звуки мира собираются внутри человека и становятся песней. Человек поёт и его голос - шелест ветра в траве, и звон комариного роя, и шелест воды в реке, и звон детского смеха, шелест слов любви, и звон в ушах от этих слов.

Человек смотрит на закат, встаёт с камня и танцует. Его тело - смех облаков в реке, и рябь от ветра на траве, и танец травы в воде, и тень от деревьев на траве, и тени в глубокой воде, и шелест любви в траве.

Солнце скрывается за синим лесом, огненные края облаков бледнеют и больше не отражаются в речке. Танцующая тень человека растёт, сливается с тенью от деревьев, от леса, от горы. Сливается с ночью.

Хозяйка обнимает человека горячими руками, накрывает оранжевым покрывалом и уносит на вершину высокой горы.

Люди слышат песню, звучащую с неба, наполняющую сердце, рассыпающуюся по воздуху искрами от костра мягко дрожащую в животе травой на ветру.

Люди видят, как танцующий человек растворяется в оранжевом лунном свете, и сверкающие глаза его становятся кривляющимися отражениями одной и то же звезды в двух волнах, неизвестно откуда взявшихся на гладкой поверхности воды.

2012