- Энтин, пожалуйста, не умирай! – гремел над драконьими горами крик отчаянья. Драконша с трудом открыла гаснущие янтарные очи. Ей было больно, боль пульсировала во всем теле, но одна мысль не давала ей умереть.
-Нет, прошу, если ты меня любишь, не делай этого!
-слабая усмешка: «Прости, я не могу оставить тебя одного. Не хочу умереть напрасно».
-Зачем?- недоумение, горечь в глазах. Деля.
-«Сам знаешь».
-Нет! Ты выживешь, не трать силы.
Поздно, милый. Я уже сказала священные слова и вознесла молитвы Великому, а выкупом будет моя жизнь.
-НЕТ!..
Энтин, хрупкая, недавно только вставшая на крыло, но такая сильная внутри! Ты всегда мечтала о потомстве и знала, что это убьет тебя. Драконы, вылупляясь, забирают жизненные силы матерей. Так решили Великие со времен сотворения этого мира, когда предки бежали со своей родины. Мы были слишком сильны и не терпели перемен, хотя само течение жизни набирало ход и вскоре на родине не осталось места для нас. Пришлось бежать. И они дали место беженцам в только что сотворенном мире, хотя новый мир был мал и не вмещал всей нашей магии, предкам пришлось согласиться, отправив в него только лучших из нас и приняв строгие ограничения. Теперь жизнь потомства стоила жизни матерей. Не многие пары были готовы на эту жертву. Детеныши стали редкостью, и мы постепенно вымирали. Поэтому нас так мало…
Я не могу потерять еще и тебя, но уже слишком поздно. Ты начала обряд, который я должен завершить любой ценой. Но зачем? Ведь эти существа постепенно занимают мир, созданный для них. Они уничтожают нас, не понимая, что без нас и сами обречены на гибель. Наши судьбы неразрывно связаны. Создатель позаботился о них, обязав нас оберегать неразумных муравьев, именуемых людьми. Он слишком добр к ним, а им все равно, если их мир станет без нас бесцветным и лишиться тех крох магии, что еще остались в нем. Так что зачем? Ведь люди вновь напали на нас,
заманив в ловушку. Мы сильны, а их слишком много. Мы - последние из рода. Ты же знаешь, что за твою смерть я возненавижу наших детей сразу же после их рождения. Драконы не плачут, но я глотаю слезы. Их соль разъедает мою шкуру, не подвластную человечьим мечам и копьям. В них боль всего моего племени, так и не сумевшего принять новую родину. Но ты смотришь в мои глаза, и я не могу отвернуться. Прости, я не хотел, чтобы ты это видела. Тело твое в моих руках так изломано, но ты улыбаешься и запеваешь молитвы нашим предкам. Зачем? Отворачиваюсь. Закатное солнце окрасило склоны гор в алый цвет ,цвет нашей крови. Солнце уходит, а вместе с ним и твоя жизнь, но песнь твоя все сильнее, голос крепчает, ты смотришь на меня. И я распахиваю крылья, опускаю тебя на землю и взлетаю. Обряд должен быть завершенным, и пусть это будет последняя дань предкам. Лечу, не оборачиваясь. За спиной остаешься ты, жизнь моя, и крики моих павших сородичей. А я даже не могу забрать тебя с собой! Но ты останешься в наших детях, на которых я не смогу взглянуть без ненависти. Прости. Я ухожу, чтобы не убить тех, ради которых ты отдала свою жизнь. А ветер, этот ветер шумит в крыльях, играет, как прежде! Пусть, пусть мое сердце сгорит в огне солнца, и оно убьет меня и тебя! Взмываю ввысь, чтобы все забыть. Потом сворачиваю крылья и падаю вниз. Прости…
А люди с удивлением смотрели в небо. Там, на вершине горы, парили два последних дракона. Вдруг они запели, и их песнь пронизала весь мир и все сердца, заставляя холодеть кровь в разгоряченных венах от невыносимой тоски. Люди окаменели, лишь маленький мальчик, спрятавшись за отца, плакал.
Дракон с громким криком взвился в небо и летел все выше и выше до тех пор, пока его не опалило солнце. Затем он свернул крылья и камнем ринулся вниз. Миг, его медная чешуя сверкнула на солнце, и вот он уже на дне пропасти…
А на вершине, в драконьих пещерах, под телом мертвой матери раскололось яйцо, за ним и второе, и вылезли два сырых, красных детеныша. Шкура их еще не окрепла, но тело матери служило им защитой на долгое время, и они не боялись. Драконы этого мира всегда появлялись в одиночестве. Так решил Создатель со времен сотворения мира. Он всегда был добр к своим творениям и не мог их оставить без присмотра и защиты. Так должно было быть, и детеныши не задавались вопросами. Они были живы, это было правильно и являлось для них единственной истинной. Это было истинной, которую признавал этот мир.