Роберт Рем
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ
трилогия
© 2009 – 2012
Книга первая
СТРАДАНИЯ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА
роман
ЧАСТЬ II
В ЗАТМЕНИИ
XVI
Последняя зацепка
На работе назревали перемены. Пришло новое руководство, и Артур почувствовал, что не за горами тот час, когда с ним расстанутся.
Когда сотрудники компании собрались в офисе, чтобы отметить его день рождения, Артур взял тост.
– Когда наступал день рождения, – сказал он, – мне всегда казалось, что этот день какой-то особенный и всегда должно происходить какое-то чудо.
Он рассказал, что в детстве, когда ему было четыре или пять лет, он ходил по улицам и просто так распевал для людей песенки, в том числе про то, что, к сожаленью, день рождения только раз в году.
– Так что за то, чтобы это чудо произошло! – заключил он, и все чокнулись бокалами.
– За рост, – произнесла Анна.
– За какой именно? – поинтересовался Артур.
– За любой, – ответила она, не смотря на него.
Сотрудницы поздравили Артура, сказав, что «ты у нас привлекательный мужчина», мол, так держать. Анна же ничего не говорила и избегала смотреть ему в глаза.
Затем с несколькими сотрудниками они пошли в восточный ресторан курить кальян. Свет там был приглушенным, атмосфера способствовала интимной беседе. Они сидели и потягивали красное вино и передавали друг другу трубку.
Анна тоже была там.
Тогда в этой беседе он, отвечая на вопрос одной сотрудницы, сказал, что ищет себе не просто женщину, а именно жену, причем говорил это, обращаясь не столько к ней, сколько делая это специально для Анны.
– Мне теперь нужна девушка из хорошей семьи, – произнес он.
– Родители меня воспитали так, что дали мне все, что нужно, – как бы для него хвасталась Анна.
«Зачем она это говорила, если не хотела быть со мной? – спрашивал теперь себя Артур. – Дразнила? Набивала себе цену? Хотела, чтобы я кусал себе локти, думая, какое “сокровище” я упустил?» Артур еще раз вспомнил, как он читал на работе девушкам свои произведения, думая, что таким образом Анна оценит его по достоинству, но она лишь усмехалась про себя и иногда посматривала на него осуждающим взглядом. А он все читал и читал, распушил перья, как петух перед курицами, собирая комплименты. Еще он вспомнил, как Анна говорила, что любви нет, и что любовь для нее это то, что показано в фильме «Голубая лагуна». Он также вспомнил, как однажды на заре их «романа», когда они стояли у дверей ее квартиры, он шутя намеревался поцеловать ее в животик, а она смеялась и не давала ему это сделать…
Еще в тот вечер в кальянной Анна посоветовала ему написать сценарий к фильму. Вероятно, хотела, чтобы в его основу легла произошедшая между ними история. Так, по крайней мере, казалось Артуру.
«Напиши что-нибудь», – так она говорила.
«Я напишу такое произведение, что все будут плакать!» – ответил восторженный Артур.
«Как это по-русски – когда в конце обязательно должно быть трагично», – спокойно произнесла Анна.
Они вышли из кальянной и поехали в метро. По дороге простились с другими и остались вдвоем. Артур захотел проводить Анну домой.
Был холодный осенний вечер. Время было позднее, и они шли по темной улице.
Артур никак не мог угомониться и завел свою старую шарманку под названием «Почему мы не можем быть вместе?».
– Между нами ничего не было, – заявила она.
– Как ничего не было?! – воскликнул Артур.
– Так, ничего не было! Интимной близости между нами не было!
Артур раскаивался, понимая, что Анна ему не простила именно этого.
– Да, сразу не было. Но я тогда был женат. А что бы ты обо мне подумала, если бы я изменил жене? Что я бы с таким успехом потом и с тобой так обошелся?! Все-таки должны быть какие-то человеческие моральные устои! А потом, когда это стало возможно, ты меня спровадила.
– На меня на работе уже смотрят, как на какого-то бесчувственного монстра, а тебя все лелеют и любят, – со скрытой то ли обидой, то ли завистью заявила она на ходу.
Анна снова упрекала его в том, что если бы не она, он бы на нее вообще не обратил внимания, а она всегда поступает так, как хочет, и добивается того, чего хочет, и что он – «славянофил», а она – «западник» и все в таком же духе.
– Я хамелеон, – опять загадочно заявила она.
– Я тоже, – не совсем понимая, однако, смысла ее фразы, решил подыграть ей Артур, вспомнив одно из определений, вычитанных когда-то из гороскопа о своем знаке зодиака. Между тем ему стоило задуматься об этом ее весьма многозначительном заявлении, ибо под хамелеоном неодобрительно понимается человек, который, приспосабливаясь к обстановке, легко меняет свое поведение, взгляды, симпатии.
Вдобавок, после того, как он снова задавал свой вопрос «почему?», она вдруг произнесла самые важные слова, от которых Артур немного опешил, ибо своим откровением они способны убить всяческие попытки мужчины ухаживать за женщиной, ведь ухаживания эти станут просто бессмысленными, а отношения – бесперспективными:
– Потому что я больна. Мне недолго осталось жить.
Это уже было слишком! Делать такие заявления?! Кому-кому, но Артуру?.. Как же она могла тогда говорить, что хотела с ним серьезных отношений? Как же могла влезать в чужую жизнь? Впрочем, возможно, она сказала это, чтобы Артур, наконец, отстал.
Он хотел схватить ее, а она всячески уклонялась от его объятий. Артур не причинял ей боль, просто он был порывистым и ничего не соображал, пытаясь какими-то несвязными движениями и словами остановить Анну, сказать ей, как глупо думать от смерти, когда они могут так сильно любить друг друга: своими словами он вознамеривался спасти ее от смерти, внушить положительные мысли, сказать, что всегда можно сделать свой выбор, а не мириться с тем, что предопределено неведомыми небесами.
– Аня, мне казалось, что мы могли бы построить в своей жизни что-то особенное, особенные отношения, – мямлил он.
– У тебя все будет в жизни хорошо, – повторяла она, – отпусти все. Отпусти ситуацию. Подожди немного, всего четыре месяца, ровно четыре месяца и ты полюбишь другую, полюбишь больше жизни, и она тебя примет всего, такого, какой ты есть, твоя жизнь совершенно изменится, а обо мне ты даже не будешь вспоминать.
– Как ты можешь так говорить? – произнес он с горечью, удивляясь этим, как ему казалось, глупым объяснениям.
Его голос и слова, которые он произносил, общаясь с Анной, звучали не совсем истинно страстно, как описывают чувства людей в каком-нибудь любовном романе, и Артур это почувствовал, словно зритель, наблюдающий за этой сценой со стороны. Казалось, что он, видя холодное отношение Анны, так и не смог полностью передать ей свои чувства, встретив непреодолимую преграду в ее голосе, взгляде, эмоциях, поведении.
– Как мне не вспоминать женщину, которую я люблю?.. И причем здесь четыре месяца, ты что предсказательница?
– Есть у меня это, – с безразличным видом промолвила Анна.
Этот детский мистицизм должен заставить усмехнуться всех здравомыслящих людей, но, возможно, Анна была действительно ему подвержена, либо она не справлялась со своими эмоциями, или же у нее был другой кавалер, на которого она рассчитывала.
Артур вспомнил, как однажды на работе, когда в беседе с ней он сказал, что у человека всегда есть выбор, она уверенно и просто ответила что-то вроде того, что в жизни все предопределено, или что все складывается так, как предопределено. Теперь Артур лишь сознавал, что Анну со всеми ее ментальными противоречиями и загадочностью он своим искренним и чистым разумом не понял…
– То, что ты делаешь – очень жестоко, – сказал он.
– Жизнь вообще жестока, – холодно ответила ему Анна.
Артур ничего не понимал: как же она могла так поступать?! От того и не понимал, как нужно себя вести. Они уже подходили к дому, в котором находилась ее новая съемная квартира, и он чувствовал, что недолог час, когда Анна уйдет, закрыв дверь перед его носом: надо было что-то сделать такое! – последнее, что подтверждало бы его любовь к ней. Но ему казалось, что он все делает не так: он был в растерянности и поступал искренне, а не вел себя как какой-нибудь искусный ловелас, опытный мастер поз, жестов и слов под стать событиям. У подъезда он попытался обнять ее за голову и прикоснуться к ее волосам, но она повернулась и раздраженно оттолкнула его руки от себя. Взгляд ее налился гневом.
– Пусти!
Уже в подъезде, спасаясь от его нападок, она силой захлопнула входную дверь.
Он не мог понять, почему она так упорствовала. А она его не вразумила, держала при себе свои мысли.
Уходя, он послал ей сообщение: «Аня, я тебя обожаю! Знай об этом! Всегда! Неважно, что будет потом. Ты заслуживаешь счастья! Живи! Выбери жизнь. Анечка, милая. Прости меня», и получил от Анны ответ: «Артур! Да не надо меня оплакивать: все хорошо. Доберешься до дома, напиши, что все ок».
Лежа дома в ванной, он говорил ей в трубку, прерывая слова, стараясь не захлебнуться в слезах:
– Ты говоришь, что мне нужно подождать? Что я полюблю больше жизни! Но я хочу быть с тобой!
– Подожди немного, ровно четыре месяца. У тебя все будет, – еще раз повторила она, и Артур услышал, как она шмыгает носом в трубку. Ему стало не по себе:
– Тогда забирай мою жизнь, она мне не нужна без тебя!
Анна всхлипывала. Но Артуру показалось, что это было наигранно, лишь бы показать ему, что она плачет, и это было совсем непонятно, неведомо его открытому сердцу: как можно плакать и одновременно отвергать любовь! А может, это было потому, что Анна выплакала все свои слезы гораздо раньше, в прежних отношениях, но только ему эти всхлипывания показались слишком сдержанными и оттого жалкими. Они никак не походили на те, которые были у Артура.
– Артур, поступай в жизни так, как нужно тебе, а не другим, – только и произнесла она, и, прекратив разговор, Артур захлебнулся – но не в воде, а собственных слезах, сознавая, на что разменял себя и в какой жизненной ситуации оказался: оставил любящую жену ради обманувшей его женщины и собственных призрачных мечтаний. Его последним сообщением, отправленным чуть позже, было: «Анюта! Ты можешь выбрать жизнь, Анечка, милая. Прости меня за все. Я по тебе плачу. Я люблю тебя. Я тебя обожаю! Милая, родная…».
Он вспомнил, как нежно в ее устах звучали слова, произносимые в его адрес: «Глупенький», и как делился произошедшим с дядей Сашей, приехавшим в командировку и заехавшим к нему, и как тот сказал: «Может, у тебя к ней была не любовь, а страсть?» – «Может», – только и мог тогда ответить Артур. Он знал только, что полностью принял эту женщину; она ему нравилась вся как есть, а не за какие-то отдельные качества или черты характера либо внешние данные.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/02/26/2292
Вернуться к предыдущей главе: http://www.proza.ru/2013/02/25/2243