(фрагмент)
Муж – это всегда испытание, пройдя через которое, к старости можно получить неплохого приятеля.
Возлюбленный – это всегда помощь и даже награда.
Если сможешь её принять, то потом, когда страсть пройдёт, получишь хорошего друга.
Соединение мужа и возлюбленного в одном лице – бывает крайне редко, но говорят, в виде исключения, бывает…
А вот любимый, которого любить нельзя... Это и помощь, и испытание, как говорится, в «одном флаконе». Другом он не станет никогда. Но…
Он будет самым ярким воспоминанием, которое нужно забыть.
Всё это она напишет потом, много лет спустя, а тогда…
Она шла под куполом цирка и всё время чувствовала, как ветхий страховочный трос вот-вот порвётся, она знала даже наверняка, что он должен порваться! И было неимоверно страшно, страх сковывал ноги, заставлял прерывисто дышать, холодными мурашками бежал по спине. И вдруг трос куда-то исчез, совсем, толи порвался, толи отстегнулся, она поняла, что теперь можно надеяться только на себя, и страх исчез.
Может быть, под настоящим куполом цирка всё бывает иначе, но в этом её сне было именно так.
Открыв глаза, Инна не сразу поняла, что за чужая комната и странный не городской вид из окна. Ах да… вспомнила… Вчера она ушла из дома. Как странно, 15 лет прожить с человеком, как минимум 10 из них хотеть с ним расстаться, но всё откладывать и откладывать заветный миг свободы, и вот вдруг вчера... Впрочем, совсем не вдруг. Последние полгода совсем другой мужчина стал для неё вселенной, воздухом, хлебом, - всем! Так бывает с женщинами, долгое время чтящими супружеский долг, а в глубине мечтающими о любви; с женщинами, которые так и не перестают быть девочками, воспитанными на сказках о принцах и принцессах. Андрей стал для Инны всем. Но не мог быть ничем. Извечная, банальная как мир история, повторяющаяся из века в век с тысячами мужчин и женщин. И каждый раз переживаемая впервые – так, как будто только эти двое существуют во всём мире.
Вначале Володя ничего не замечал, они давно уже были чужими людьми, просто жили под одной крышей, решали бытовые проблемы, сводили концы с концами при постоянно растущих ценах, воспитывали Настю, большеглазую болезненную девочку с трудным характером. Потом он стал отмечать, что жена вдруг похорошела, что у неё заблестели глаза, что она ни с того, ни сего вдруг улыбается своим мыслям и становится такая молодая, как 15 лет назад, кода они только что познакомились… потом он сопоставил некоторые факты и стал догадываться, что его Инна, женщина которую он считал своей столько лет, перестает быть его, а стремительно удаляется в какой-то другой мир.
Вчера она неосторожно оставила телефон на кухне. Возможно, он прочёл смс-ку, хотя никогда раньше он не читал её писем, природная деликатность или отсутствие любопытства, может не телефон вовсе, а что-то другое, но когда она пришла с лекции, и едва переодевшись в домашнее, вошла на кухню, он спросил: «Ты его любишь?». Вопрос был неожиданным, застал врасплох, однако она знала сотни вариантов, как надо ответить, как надо правильно ответить, чтобы снять напряжение, сохранить иллюзию стабильности и мира в семье. Знала. Она умела сохранять дипломатический мир и делала это много раз, но… Но ей вдруг так не захотелось ничего сохранять! Если не возможно настоящее, пусть лучше ничего! И вместо любого из дипломатичных логических спасительных ответов она сказала одно слово: «Да». Такое простое короткое слово. Будто ответила на вопрос «хочешь кофе?» или «пойдёшь в душ?». Простое слово… Но на самом деле это было, как нырнуть в прорубь, в ледяную обжигающую воду с плавающими колючими льдинками. «Да» - маленькое короткое слово, но как нелепы после него все другие слова. И какие разные вещи оно может означать! «Да» - в ответ на вопрос «Ты меня любишь?», и «Да» в ответ на вопрос «Ты любишь другого?»
Где-то вдали прошумела электричка, возвращая её к реальности. «Да» - одно слово вместо кучи объяснений. Но вместо тяжести и страха вдруг лёгкость. Как хорошо, что теперь можно не притворяться и не скрывать этот переполняющий восторг ожидаемой встречи или звонка или письма… Письма! Как же теперь получать письма? Здесь же нет интернета… сейчас она на старой даче, ключи от которой дала подруга. Удобства на улице, крыша протекает, добираться до города три часа на перекладных. На работу не наездишься. Снять квартиру в городе нет денег. А тот другой, любимый, в своей семье, со своими проблемами. «Все счастливые семьи счастливы одинаково, все несчастные….» м-да, Лев Николаич, всё то вы про нас уже написали… но перспектива броситься под поезд вслед за Анной Карениной почему-то не прельщала. Так как же теперь жить дальше?
Она закрыла глаза. Просыпаться не хотелось. Хотелось досмотреть сон про цирк, где под самым куполом маленькая серебристая фигурка шла без страховки под звук барабанной дроби.
Но сон уже ушёл. Она прислушалась к себе. Ни страха, ни отчаяния, только тоска по Андрею, но это уже норма, естественный фон, к этому она уже привыкла.
Надо всё-таки вылезти из-под одеяла, найти чайник, как-то начинать новую жизнь. Под окном завыла собака. Что б её, как не вовремя. Разогнала последние остатки сна. Значит и впрямь надо собраться и выпрыгнуть из тёплой раковины постели. Да… Опять это «Да»… но ведь «да» лучше, чем «нет»! Хотя бы потому, что на разных языках мира звучит по-разному. А «нет»… почти везде разновариантный носовой «н-н-н-н», как недопроявленный стон. Стон-н-н... Н-н-нет. Хотя бы поэтому «да» лучше. «Нет» похоже на стон.
Вдруг вспомнилось, как недавно на Тверском бульваре, возвращаясь с работы, она увидела самодеятельных артистов. Пели молодые ребята, слегка не трезвые, но очень азартные. Из-за дождя зрителей было не много, артистов это не смущало, они вели свой концерт с энергией музыкальных неофитов. Когда Инна подошла ближе, она разобрала слова песни. Они так просты, что сразу запомнились.
Слова такие: «Ты любишь конфеты и секс,
Но дело не в этом,
но дело не в этом,
Сначала ты любишь меня!»
Потом немного на «ла-ла», «мы-мы», «ну-ну» и ещё какие-то междометия и опять тот же припев, повторяемый на все лады снова и снова. Песня казалась бесконечной, и ребята стали уже походить на шаманов, взывающих к древним духам, столько страсти они вкладывали в эти три с половиной строчки! Причем строчки, признаться, не высшего литературного вкуса, но на удивление у молодых певцов они звучали не пошло, а очень трогательно, и в этих простых словах была какая-то очень настоящая правда. Правда, которую много лет можно прятать внутри себя, а потом вдруг услышать от уличных музыкантов.
«Любимый, которого любить нельзя – самое яркое воспоминание, которое нужно забыть!» - Да, она сейчас отправит ему эту фразу не по электронной почте, а просто в конверте, на бумаге, написав от руки простой шариковой ручкой. До станции пешком через поле или на попутке, там есть старый ржаво-синий почтовый ящик. Как примета прошлого века он висит скворечником на углу билетной кассы и от его вида будто кто-то в голове включает старую пластику: «Письма, письма лично на почту ношу; Словно, я роман с продолженьем пишу…» Да, да она отправит письмо по почте, как когда-то в далёком пионерском детстве посылала друзьям по переписке, ответы от которых приходили иногда через несколько недель, а то и месяцев.
Но разве имеет значение время, когда от жизни осталось только воспоминание?..