Родился Санька страшненьким.
Фиолетовый, с крошечными щелочками глаз из-под припухших век, с лягушачьим ртом и
огромным носом. И весь сморщенный. Этакий маленький старичок лет ста пятидесяти,
да еще и со странными, почти паучьими конечностями.
С любопытством естествоиспытателя я разглядывала это нелепое существо и удивлялась,
что красивого находили соседки по палате в своих младенцах, которые были явно еще
страшнее Саньки.
Дома,- а я жила тогда на квартире актрисы нашего театра Людмилы,- нас ждала кроватка,
- подарок от театра. Мужчины ловко собрали ее, не переставляя удивляться, как можно
спать так сладко при таком шуме.
Потом отметили ужином на кухне появление нового человека и тихо быстро разошлись,
поскольку снова надо было кормить.
Осталась только Людмила. С гитарой.
В углу, на табуретке, она тихо напевала какую-то красивую мелодию без слов.
- Знаешь, я вдруг подумала... а может, вот такая внешность при рождении - это
единственная возможность увидеть маме своего ребенка глубоким старцем? - меня
явно потянуло на философию.
- Кто знает,- в тон мне задумчиво ответила Людмила.- может, и правда. А может,
у него и ум сейчас, как у старичка, вот только сказать ничего не может.
Санька вдруг оторвался от груди и засмеялся - долго и беззвучно.
- Да ну вас,- сказала Людмила, откладывая гитару в сторону,- мне даже как-то не
по себе стало.
Саше - 4 месяца