Я вышла из магазина, на улице меня ждал муж. Несуразная собачонка, одетая почему-то в чёрную попонку из овчины, перебирая ножками палочками и заливаясь визгливым лаем, добежала до мужа, вцепилась ему в штанину и стала её трепать. Муж стоял столбом. Я кинулась на выручку, но собачонка вдали углядела более привлекательные штанцы, оставила мужа в покое и вцепилась в новую добычу. Хозяин штанцов отпихнул собачку рукой, добавил ей ускорения ногой и неугомонная собачонка нашла новую "игрушку", колесо детской коляски. Не тут -то было, молодая мама, подняв собачку за одёжку, с геканьем зашвырнула её в сугроб. Шкура сработала, как парашют, а длинные лапы застряли в снегу. Вой стал душераздирающим. Хозяин собаки, толстый мужчина, равнодушно прошёл мимо. Собачка выковырнулась из попоны, потом из снега, обогнала хозяина и стала его облаивать. Он озалаченно повертел головой в поисках собакпальто, обозвал её тварью и полез в сугроб.
Однажды муж уехал в командировку. А был сентябрь, грибной месяц. Я маялась и злилась. Рядом с городом ходить было бесполезно, а без машины далеко не выберешься. А тут звонит Татьяна и зовёт:
-Эль, поехали под Игналину, там, на маленькой остановочке наши выходят, сразу в лес и полные корзины грибов привозят.
На другое утро в шесть часов я была уже на вокзале, купила билеты, но Таня не пришла. В последний момент я запрыгнула в дизель и на фига сама поехала, кто бы мне сказал. В лесу я ориентируюсь, как слепая сова. Когда был фоксик, мы гуляли, не задумываясь, потому что стоило дать команду:
-Боська, к машине,-пёс выводил из любых дебрей.
А вот и станция. Я пропустила толпу человек в сорок, напрасно выискивая знакомые лица. По широкой, болотистой дороге народ углубился в лес. Я уныло поплелась следом. Метров через 200 дорога разбилась на узкие тропинки и уже вдали слышались голоса. У нас не Сибирь, где можно на полянке нарезать корзинку грибов, поэтому грибники бегают, как тараканы, и если не соображаешь, куда идти, потеряться можно запросто. Порыскав вдоль утоптанной дороги, я присела на пенёк и достала чай и бутерброды. За спиной у меня нежно вздохнули, оглянувшись, я увидела красивую колли.
-Иди, позвала я,- хоть поедим в компании.
Мы по братски разделили бутерброды, аппетит у Тани хороший и бутеров я наготовила много. Колли деликатно ела, заглядывая мне в глаза и виляя хвостом.
Я сложила пустой пакет в корзину, завинтила термос. Колли встала и пошла без тропинки в лес.Оглянулась и залаяла. Понятно, приглашает с собой. Вокзал был недалеко , было слышно, как разговаривают люди на станции, колли вела меня паралельно вокзалу. Крошечная полянка, метров через, сто показалась мне бредом. Я в жизни не видела такого. Рядом с подберёзовиками толпились подосиновики, под ёлками сидели кряжистые белые. Колли легла и на солнышке и смотрела, как я мечусь по полянке, пытаясь на наступить на грибы. Я упала на колени перед собакой, обняла её за шею и поцеловала. Колли лизнула меня в щёку. Встав на колени я поползла по полянке, срезая грибы. Корзинку, зная свои способности мало находить, я взяла маленькую, но всегда с собой, в надежде на чудо, был пакет.
На станции меня встретили, как инопланетянку. Тётка кассирша и буфетчица рассматривали маленькие, крепкие грибочки и выпытывали, откуда дровишки. Я держалась по партизански, неопределённо поводя рукой вокруг. Мне почемуто казалось, что красивая колли именно меня отвела на заветную полянку. Памятуя, что рыбакам никогда не верят в показываемые размеры пойманных рыб, я заехала к Тане домой и предъявила добычу. Были стоны и вопли и Альфа, виновница Таниного отсутствия, получила по загривку. Таня рано утром пошла с ней гулять, а овчарка убежала с другом пуделем и ловили их хозяева чуть не до обеда. Грибы мы по братски разделили, под жарёху выпили коньячку, а про колли я Татьяне рассказывать не стала,
даже не знаю, почему. Только, вспоминая ласковую морду собаки, улыбалась