''Записная книжка Паниковского''
Часть 20
***
Паниковский стал подпрыгивать, пытаясь сорвать низко висящее яблоко, и тут у него из-за пазухи выскочила тетрадь... старая потертая тетрадь возрастом чуть моложе самого Михаила Самуэлевича.
Остапа это несколько удивило. Он никогда не замечал склонности Паниковского к бумажному делу, если конечно не считать за таковую стариковское пристрастие гусекрада к газетам на мягкой бумаге.
- Что это? - он подобрал тетрадь и раскрыл ее... еще больше удивился, увидев стихи написанные крупно и разборчиво.
- Дайте сюда! - зашипел Паниковский, вырывая тетрадку. - Что за манера брать без спросу чужие вещи?!!
- И все же, - продолжил Остап после паузы вызванной словами Паниковского. - Что там у вас?
- Это мое противоядие! - сказал Паниковский, бережно поглаживая тетрадь. - Мое средство защиты от случайных встреч.
- Интересно... как... и от кого?
- Ну, представьте, что вы попали в плен к работникам Красной Армии... самый лучший способ обойтись без документов - это спеть им что-нибудь сразу говорящее, что вы тоже идете по правильному пути вместе с ихним бронепоездом.
-Вот, например!
Паниковский снял канотье, прижал руки к бедрам, задрал подбородок и, сурово глядя вдаль, начал петь
-Белая армия, чёрный барон
Снова готовят нам царский трон,
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
Голос его все креп и креп... лес испуганно примолк, а костер стал гореть ярче... от Паниковского поползли страшные длинные тени.
-Или вы встречаетесь с анархистами, антоновцами или революционными матросами... что в принципе одно и то же... тогда нужно петь вот это
Ой, яблучко, куди ж котишся?
Пусти, мати на вулицю,
Гулять хочеться!
Паниковский попробовал приседать и разбрасывать ноги.
-Или, например, вы попали на немецкую границу к немецким пограничникам. Тогда, естественно, поете так
Deutschland, Deutschland ueber alles,
Ueber alles in der Welt,
Wenn es stets zu Schutz und
Trutze Bruederlich zusammenhaelt.
- Поляки актуальнее! - заметил Козлевич обидчиво. - Они ближе и после Тухачевского опаснее.
- Ну, конечно же! - согласился Паниковский. - Все учтено!
Он полистал тетрадь.
- Вот!
Ешчэ Польска не згинэўа
Кеды мы жыемы.
Цо нам обца пшэмоц вжеўа
Шаблён одбежэмы.
- А вы предусмотрительны! - похвалил его Остап.
- Вы даже не представляете насколько! - покраснел Паниковский. - Вот, например, вряд ли мы дойдем до китайской границы, но и в этом случае...
Он принял какую-то странную позу, сузил глаза, растянул уголки рта в искусственной улыбке и запел тонким жалобным голосом.
-Цилай! Буюань цзо нули дэ жэньмэнь!
Ба вомэнь дэ сюэжоу чжучэн вомэнь синьдэ чанчэн!
Чжунхуа Миньцзу дао ляо цзуй вэйсяньдэ шихоу,
Мэйгэ жэнь бэйпочжэ фачу цзуйхоудэ хоушэн.
Цилай! Цилай! Цилай!
Вомэнь ваньчжун-исинь,
Маочжэ дижэнь дэ паохо, Цяньцзинь!
Маочжэ дижэнь дэ паохо, Цяньцзинь!
Цяньцзинь! Цяньцзинь! Цзинь!!!
Он цзинькнул в последний раз и умолк... наконец.
Козлевич и Балаганов зааплодировали, едва не рыдая от умиления.
- Ну, а что вы пели при встречах с белогвардейцами и их адептами? - поинтересовался Остап. - Ведь наверняка такие встречи у вас были.
- Это совсем просто! - махнул рукой Паниковский.
Он прижал канотье к груди и над смешанным лесом поплыл чудесный старчески дребезжащий баритон старого вора из Крыжопля.
-Боже, Царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу нам;
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, Царя храни!
Козлевич и Балаганов разрыдались, вспоминая былое, и стали подпевать дрожащими неумелыми голосами.
Остап ненадолго отлучился от костра и, удалившись на достаточное расстояние, стал смотреть в почти неразличимый в сумраке ствол березы.
Внезапно в темноте он ощутил присутствие постороннего... приглядевшись, заметил крадущиеся в чаще лохматые коренастые тени... это были мужики - земледельцы... скорее всего с находившегося неподалеку колхоза ''Красные ветры в лицо''.
Остап замер.
- Вот они раскольники! - послышался нечеловеческий хриплый голос, и одна из фигур показала дубиной на силуэт Паниковского высвеченного костром.
- Это, наверное, сам Раскольников и есть! - сказал еще кто-то более молодой. - Нам в школе рассказывали... есть, мол, такой Раскольников... топором бабушек-старушек кромсает!
- Похож! - согласились сразу с десяток голосов. - Ну, робяты... подлетаем и сразу бьем... опосля узнаем, кто такие... если живые останутся.
- А ведь хорошо поют! - заметил молодой. - И не скажешь сразу, что убивец поет!
- Так, ребятушки! Уши быстренько заткнули чем - нибудь и вперед!
Послышался множественный хруст валежника и нарастающий топот ночной атаки..
Остап зажмурился.