Маша и Оксана ушли, бросили гимнастику, решили учиться. Тренер ворчал, жалел, особенно Оксану, думал, что ее увела сестра.
Нас осталось трое. Светка готовилась выступать по мастерам, Ольга по КМС, а я по первому. Мне тогда было десять лет. Я подавала надежды, как начинающая. Могла еще попасть в сборную. Тогда я еще тренировалась хорошо. Была сильная, легко учила новые элементы. Меня даже хотел взять к себе Клеменко-старший, который сделал чемпионом своего брата. Однажды он подошел ко мне в зале и предложил: «Переходи». Я растерялась. А он мне тогда сказал: «Ты же ничего не добьешься у такого тренера. Мастера получишь и все». Но как я могла уйти? Неудобно же перед Владимиром Васильевичем. Он же мне ничего плохого не сделал, а я просто так возьму и уйду. Я отказалась.
Мне нравилась тогда гимнастика. Правда, иногда было тяжело. Особенно лазить по канату и тянуть шпагаты. И вольные упражнения я не любила. Я танцевала плохо. Елена Владимировна перестала к нам приходить. У Ольги были вольные. Она ей поставить успела. А нам со Светкой нет. Стыдно было выступать с детскими вольными. А Владимир Васильевич не обращал внимания. Он считал, что танец – это неважно. Главное тренировать акробатику.
Владимир Васильевич вообще был очень странный. Однажды перед тренировкой Светка предложила, давайте, спрячемся, зароемся в маты, пускай ищет. А я говорю: «Он же ругать будет». «Не будет. Я вчера от него за дверью спряталась. А он знаешь, как смеялся».
Мы побежали в маленький зал, нырнули в яму и закопались в поролон. Скоро вошел Владимир Васильевич, немного постоял и вышел. Мы хихикали, старались не шевелиться. Но вдруг он опять вошел и как закричал: «А ну вылезайте, нахалки! Обнаглели совсем!» Мы выкарабкались из ямы, виновато опустив глаза. А тренер еще долго шипел, дознаться хотел, кто первый из нас троих затеял. Но мы молчали, как партизаны.
Когда я была еще маленькой, он кричал редко, но всегда очень страшно. Однажды он накричал на меня за то, что я передразнила вахтершу, и даже грозился выгнать меня из гимнастики. Это произошло летом. В зале никого не было. Мы бесились на батуте. Вдруг прибежала вахтерша и закричала: «А ну марш в раздевалку!» Мы ей сказали, что тренер нам разрешил. Но она не хотела слушать, рассвирепела еще больше: «А ну быстро в раздевалку. Ничего не знаю. Вот придет тренер, тогда делайте, что хотите». А мне вдруг захотелось рассмеяться. Потому что эта вахтерша была очень смешной, кривобокая и с выпученными глазами. И я проковыляла перед девчонками по дорожке так же, как и она, с выпученными глазами. А вахтерша, оказывается, видела все из другого зала и подняла скандал, пожаловалась тренеру. Тренер опять на нас раскричался, обозвал говнюшками, прогнал в раздевалку: «Не нужны ему такие спортсменки. Лучше он других себе девочек возьмет. Воспитанных». Но потом он опять стал добрым и позвал обратно. Надо же было кого-то тренировать.