Комиссар Антипов, выглядевший в свои тридцать лет, глубоким стариком, подошёл к чёрному роялю и, опершись на него руками, неожиданно легко оседлал инструмент. Его устрашающая внешность окончательно сформировалась в госпитале, куда он попал после страшного ранения. Он был неестественно худ, имел землистый цвет лица, седину во всю голову, а на левой щеке - незаживающий шрам, похожий на приклеенную полоску свежего мяса. По-детски болтая ногами, комиссар разглядывал, бойцов Соболева и Нестерова. При этом он кисло улыбался, будто до последнего сомневаясь - стоит ли поручать им важное дело? И это несмотря на то, что Соболев и Нестеров воюют с ним бок о бок уже больше года, и в отряд они попали по его рекомендации.
Бойцы, конечно, знают своего комиссара, как облупленного и потому спокойны. Но тем, кто впервые сталкивался с ним, выдержать взгляд его жёлтых глаз было бы, пожалуй, проблематично. Его железный характер, в основе которого лежали лютая ненависть к буржуям и царским офицерам, был выкован четырёхлетними беспрерывными боями сначала на фронтах первой мировой, а затем и Гражданской войны. Привычки же такие, как: виртуозное «куликанье по фене» (блатной жаргон); сочное причмокивание при помощи неповторимой комбинации губ, языка и зубов; а также употребление в разговорной речи древнерусского междометия «бон» (как правило, после сплёвывания излишней слюны), не говоря уже о курении табака и об усиленном употреблении спирта - были приобретены Антиповым в детстве, под влиянием родителей, и с тех пор оставались неизменными.
- Подгребайте, мужики, ближе. Орать, бон, не с руки – дело секретное, - произносит, наконец, Антипов.
Бойцы усаживаются на деревянную скамью у ног комиссара. Краснея, Соболев протянул командиру газетный кулёк с печеньем и конфетами, со словами:
- Будьте так любезны, примите подарочек от моей супруги.
Презрительно скривив рот, Антипов, против ожидания Соболева, взял подношение без лишних слов, как будто это дело обыкновенное. Достал из кулька печенье, кинул в рот и, громко чмокая, не торопясь иссосал его до самого конца.
- Соболев, ты гляжу неплохо, бон, устроился, - сказал комиссар и положил, как бросил, кулёк в широченный карман своих галифе.
- Ух, ты! – воскликнул боец Нестеров. – Какие у вас карманы знатные! Надо полагать, в них можно спрятать целую гору добра.
Комиссар Антипов отчётливее обычного чмокнул и, улыбнувшись персонально Нестерову, сказал:
- Когда подрастёшь и немного поумнеешь, товарищ Нестеров, мы тебе точно такие же карманы справим. А пока помалкивай, за умного сойдёшь. Всё, бон, отставить дерьмовые разговорчики. Получен приказ: сегодня ночью провести боевую операцию по разгрому контрреволюционной квартиры по адресу: Успенский переулок, дом восемь квартира четыре. Сбор в два часа…
- Ночи? – уточнил нетерпеливый Нестеров.
Антипов смачно выругался и продолжил:
- …во дворе Арсенала. Выдвигаемся, бон, на «Лузьере». Нестеров за рулём, потом - на стрёме.
- Почему я, Соболев лучше меня водит? – пробурчал Нестеров.
- По кочану, - ответил Антипов. – Ещё вопросы есть?
- Есть, - сказал Нестеров.
- Рассказывай.
- Ружья, гранаты брать? Пулемёт на авто цеплять?
- Берём исключительно наганы. Что ещё ?
- Товарищ комиссар, - не унимался Нестеров. – Арестовывать кого будем, или как?
- Или как, - недовольно чмокнул Антипов. – Пусть вшивое ЧК людей арестовывает, а мы заберём ценности и аллес капут.
Боец Нестеров по молодости лет, сверх меры польщённый тем, что не кого-нибудь, а именно его взяли на серьёзное дело, никак не мог успокоить свою нервную весёлость.
- Я, товарищ комиссар, в том смысле спрашиваю, что ежели кого арестуем, то потом куда девать его будем? У нас покуда своей тюрьмы нет.
- Нестеров, бон, ты глухой? Сказал ведь, никого арестовывать не будем.
Нестеров покраснел.
- Тогда, получается, что …
- Что, бон, получается?
- Хм, прямо не знаю, - задумчиво произнёс Нестеров и посмотрел на Соболева – говорить, не говорить, и решился сказать. - Люди по доброй воле с добром не расстанутся. Придётся, значит, их того, в расход пускать, что ли? Какой-то бандитизм получается.
Нестеров сказать - сказал, а подумать - не подумал. Когда опомнился, испуганно заморгал глазами.
Розовый шрам начальника побелел, будто его мелом обмазали. Ничего хорошего это не сулило. Комиссар соскочил с рояля и, заложив руки за спину, встал перед бойцами.
- М-да, бон, чижики, - сказал он, глядя на них из-под лобья. – Это называется – приплыли. Честное слово, любого другого за такие слова, не моргнув, бон, к стенке бы поставил. Как же так? Вы, мои боевые товарищи, и совсем не разбираетесь в текущем моменте. Гляньте, что кругом делается! Мы тут с вами кто такие? Ну, кто?
Продолжение - http://www.proza.ru/2013/02/25/1612