Семен Иванович Бубенцов, одинокий полнеющий и начинающий лысеть мужчина сорока семи с лишним лет, забрался на табурет, чтобы заменить сгоревшую лампочку в прихожей. Он благополучно вывинтил отработавшее свое электрическое светило, но тут ножка у табурета неожиданно подломилась, Семен Иванович потерял равновесие, слетел на пол и больно ушиб правый бок и левую коленку. Лампочка разбилась вдребезги и разлетелась по всей прихожей.
- Ёлки-палки! – выругался Семен Иванович и ощупал себя. Живой. А вот лампочка уже нет.
В дверь осторожно позвонили.
- Сейчас! – сказал Семен Иванович и, кряхтя, поднялся.
Он открыл дверь. На пороге стояла высокая старуха в черном балахоне с накинутым капюшоном. В правой руке она держала косу, в левой - песочные часы. Пожелтевший от времени свиток выглядывал у нее из бокового кармана.
- Семен Иванович Бубенцов? – спросила старуха, глянув в свиток.
- Э-э-э…это я, - заикаясь, ответил Семен Иванович.
- Разрешите? – учтиво спросила старуха и, оттеснив Бубенцова, оказалась в прихожей.
Лампочку разбили? – сочувственно поцокала она языком, - Нехорошо. А где у вас здесь кухня?
Семен Иванович закрыл дверь и на ватных ногах пошел показывать, где у него кухня.
- Так, сначала покончим с формальностями! – старуха прислонила косу к стене и уселась за кухонный стол. Песочные часы, которые закончили отсчитывать песочное время, она поставила перед собой, развернула свиток и достала из недр балахона чернильницу с гусиным пером.
- Как видите,- продолжала она, указав на песочные часы,- Время ваше вышло. Вы умерли… - она сверилась со свитком, - Умерли от перелома шейных позвонков в 11.45. с какими-то секундами, при падении с табурета при закручивании, или выкручивании лампочки, что уже совершенно не важно. А посему, распишитесь здесь.
Она ткнула траурным ногтем в свиток.
Семен Иванович после услышанного был ни жив, ни мертв от страха, но последняя фраза каким-то образом привела его в чувство.
- Постойте, - выпалил он,- То есть, как это умер? Какие еще шейные позвонки? Я коленку расшиб и трещина у меня в ребре… по-моему!
Старуха на него подозрительно воззрилась.
- Какая коленка? – спросила она.
- Левая.
- Гм.
Старуха поднялась и просеменила в коридор. Затем с озадаченным видом вернулась назад и снова уселась за стол.
- Действительно, трупа в прихожей нет.
- Так а я вам о чем!
- Телефон есть?
- В гостиной на полочке.
- Можно, я с вашего разрешения…?
- Конечно, - Семен Иванович проводил гостью к телефону, а сам вернулся в прихожую, чтобы подмести осколки злополучной лампочки.
В дверь осторожно позвонили. Покосившись в сторону гостиной, откуда доносился приглушенный голос разговаривающей с кем-то по телефону старухи, Семен Иванович открыл дверь. На пороге стояла высокая старуха в черном балахоне с накинутым капюшоном. В правой руке она держала косу, в левой песочные часы. Пожелтевший от времени свиток выглядывал у нее из бокового кармана.
- Семен Иванович Бубенцов? – спросила старуха, глянув в свиток.
- Я, а собственно?
- Разрешите? – учтиво спросила старуха и, оттеснив Бубенцова, оказалась в прихожей.
Лампочку разбили? – сочувственно поцокала она языком, - Нехорошо. А где у вас здесь кухня?
- Там, - указал рукой в сторону кухни ничего не понимающий Семен Иванович, - Но постойте!
Бубенцов бросился за уверенно направившейся в квартиру старухой.
На кухне уже восседала за столом первая старуха и вторая от неожиданности остановилась на пороге.
- Изергильда, - прошипела она гневно, - Что ты здесь делаешь?
- Клиента оформляю, - невозмутимо ответствовала Изергильда, - Мне в конторе сообщили, что у тебя заявок много и ты не успеваешь. Автобус там перевернулся или что-то в этом роде. И вообще, Брунгильда, разве б я могла сама, да на твой участок…
- Всех пассажиров в автобусе я оптом оформила, - профессионально похвасталась Брунгильда, тоже усаживаясь за стол, - Учись, пока я жива.
Бубенцов нерешительно переминался на пороге. Происходящее его ужасно пугало.
- Семен Иванович, - радушно обратилась к нему Брунгильда, - Проходите, вы же у себя дома. Присаживайтесь.
- А может быть чайку?- неожиданно вспомнил о гостеприимстве Бубенцов.
- Не беспокойтесь, - мрачно остановила его Брунгильда, - Скоро обеденный перерыв. Не будем портить себе аппетит.
Семен Иванович обреченно сел на табурет возле окошка.
- Ты уже начала оформлять? – сухо спросила коллегу Брунгильда.
- Да, – отвечала та, - Но вот в чем заковыка. Трупа в прихожей нет.
- Как нет? – вскинула бровь Брунгильда.
- Так, нет. Звонила в контору…
- А они?
- Пробьют по базе и перезвонят. Или курьера пришлют.
Старухи принялись изучать свои свитки.
- Семен Иванович, придется все-таки нам воспользоваться вашим предложением относительно чайку, – наконец сказала Брунгильда обыкновенным голосом, - Не переживайте, скоро все прояснится.
Бубенцов как сомнамбула налил воды в чайник и поставил на газ.
- Может, не тот час написали?- неожиданно предположила Изергильда, - Помнишь, как у Людовика ХVI в 1793 году. Ни гильотины на площади, ни народу. Пришлось еще полтора часа ждать. Семен Иванович, как вы себя чувствуете?
Обе старухи с любопытством посмотрели на Бубенцова.
- Отлично, - для пущей убедительности соврал он, хотя коленка и бок ныли ужасно.
- Не вариант, – разочарованно сказала Брунгильда, и они снова принялись изучать свитки.
Чайник закипел. Семен Иванович трясущимися руками поставил перед старухами две чашки и два блюдца. Достал сахарницу с двумя ложками и два пакетика индийского чая. Налил кипяток в чашки и снова присел к окну.
- Семен Иванович, а вы что же? - удивилась Изергильда, размешивая ложкой сахар, - Тоже чайку попейте, а то мало ли, сколько еще ждать придется?!
- А сколько это обычно по времени занимает? – удрученно полюбопытствовал Семен Иванович.
- Когда как, - отвечала Брунгильда, мокая пакетик чая в кипяток, - Вот динозаврам год и тринадцать дней ждать пришлось. Конец света никак не наступал. Астрономы ошиблись, и астероид на год позже упал. Такие дела. Зато у нас такой аврал на работе был. Премия конечно потом двойная и тринадцатая зарплата.
- Оптом оформляли? – грустно пошутил Семен Иванович.
- Профессиональная тайна, - подмигнула ему Брунгильда.
В дверь осторожно позвонили. Бубенцов посмотрел на старух. Старухи посмотрели на него.
- Никого не ждете? – настороженно спросила Брунгильда.
- Нет, - искренне ответил Семен Иванович, - Куда уж…
- Это, наверное, курьер из конторы, - предположила Изергильда, - Идите, откройте.
Семен Иванович нехотя побрел к двери. Вот она смерть моя пришла, - думал он, - Курьер подтверждение принес, и они меня сейчас всей шайкой своей умучат с переломом шейных позвонков и прочими изысками. А еще вежливые такие.
Он открыл дверь.
На пороге стояла высокая старуха в черном балахоне с накинутым капюшоном. В правой руке она держала косу, в левой песочные часы. Пожелтевший от времени свиток выглядывал у нее из бокового кармана.
- Семен Иванович Бубенцов? – спросила старуха.
- Он самый, - пожал плечами Семен Иванович.
- Разрешите? – дружелюбно спросила старуха и, оттеснив Бубенцова, оказалась в прихожей. - Девочки уже здесь?
- Здесь, - сказал Семен Иванович, - А вы курьер? Из конторы?
Та кивнула и ни слова не говоря, прошествовала в квартиру.
- Горгильда, а ты что здесь делаешь? – донеслось из кухни.
- Да действительно, Горгильда, что это значит?
- А это значит, что у нас сегодня круглая дата! Совсем что ли забыли, склеротички!
- Так она была полгода назад, - сообщила Изергильда.
- А по тольтекскому календарю?
- Мы на работе, вообще-то? – напомнила Брунгильда.
- Да это я вас сюда вызвала, у меня праправнучка диспетчером в конторе работает. Данные подтасовала. А то когда еще встретимся? Меня завтра в командировку в Антарктику на месяц отправляют к пингвинам и полярникам. Собирайте шмотки и айда! Я столик у Вельзевула заказала!
- У Вельзевула?- ахнули старухи, - Там же дорого!
- Спокойно, девчонки, я проставляюсь!
Весело гомоня, они прошествовали мимо обалдевшего Семена Ивановича и, не прощаясь, скрылись за закрытой дверью.
Бубенцов ошарашено застыл в прихожей. Так простоял он минут десять. Потом осознание того, что все кончилось, вывело его из ступора. Семен Иванович облегченно вздохнул и весело рассмеялся. Он по-прежнему был жив - здоров, хотя и не очень, нога все-таки ушибленная, ребро возможно с трещиной, да и психиатр теперь не помешает. Водки, подумал он, непременно выпить водки. Стресс-то какой! Он составил грязную посуду в раковину, достал из холодильника давно пылившуюся на дверке бутылку «Пшеничной» и пошел в гостиную за хрустальным рюмочным набором. По такому случаю именно из хрусталя, подумал он.
В дверь осторожно позвонили. Семен Иванович по-шпионски прокрался к двери и посмотрел в глазок. Никого. Он открыл дверь и отшатнулся. Теперь ему действительно стало плохо.
На пороге стояла высокая старуха в черном балахоне с накинутым капюшоном. В правой руке она держала косу, в левой песочные часы. Пожелтевший от времени свиток выглядывал у нее из бокового кармана. Это была Изергильда.
- Забыли что-нибудь, - одними онемевшими губами спросил Бубенцов.
- Семен Иванович, простите нас за беспокойство. Надеюсь, с нашей стороны такой путаницы больше не повторится. Ваши данные мы восстановим в лучшем виде, и годик еще накинем сверху в качестве бонуса. Еще раз примите наши искренние извинения. А это Вам от нашей фирмы, - она извлекла из недр балахона новую лампочку, - Впредь будьте осторожны и всего наилучшего.
Бубенцов взял лампочку.
- И вот еще что, - Изергильда погрозила траурным указательным пальцем, - Рекомендую вам вкрутить лампочку до того, как вы до беспамятства напьетесь. Мне бы не хотелось испортить наш праздник. Ведь у нас их так мало осталось!