Налегке

Дмитрий Живогин
Ду-у-рацкая была затея – «считать» сумки. Тем более в столице. Тем более в метро. Тем более в пиковый час. Проще было бы отыскать в толчее человека без багажа. Хотя, что его искать   вот он я. Стою, затерявшись в центре зала, и мысленно пальцы рук загибаю…

Несёт русло метрополитена людской поток. Несут люди свою ручную кладь, перемещая вещи во времени и пространстве. Разные вещи. Разные сумки. Разные люди.

Вот немолодая пара какой-то национальности торопится на вокзал. Огромный баул, упирается, не хочет покидать гостеприимный город. А может, город не отпускает, считая лишним содержимое баула в ауле.

А вот «импозантная» дама вслед за парой. Модный чемодан на бесшумных колёсах будто подталкивает даму вперёд: «Опаздываем!» Дама рассматривает часы на руке, в руке бьюти-кейс: «Успеем».

Лавируя между движущимся портфелем, саквояжем и потрёпанным вещевым мешком, спешит к эскалатору недешёвый кофр с не менее ценным содержимым. Застревает перед «подъёмником». Встаёт в очередь за рюкзаками, пакетами, хобо и портпледом.

Девочка-подросток с ярким ранцем за плечами чуть отставила руку и увлечённо пинает «ридикюль» для сменной обуви.

Рядом щёлкнули замки «дипломата». Дядечка в плохом хорошем костюме собирается подписать важные документы. Из курьерского рюкзака у соседней колонны извлекается коробка: доставка из интернет-магазина.

Борсетка расчищает дорогу клатчу. Клатч улыбчиво кивает багету на Hermes Kelly в азиатском пуховике. Потёртый Hermes мечтает о юном (теперь уже вечно) Alexander McQueen…

Вагоны метро выплёвывают новые порции тоутов, дюффель, мессенджер поверх заплёванного уже сатчел, кейсами и спортивными сумками перрона. Кажется, люди разучились обходиться без багажа. Несут караваном зачехлённые знания и представления о себе. В тёмных карманах сумки позвякивают ключи от дверей собственного Рая и Ада, в виниловой обложке спрятана правда об имени, возрасте, месте на карте и информация о том, как эту правду использовать. На дне драгоценной ноши бумажные представления о мире, которые не уместились в телевизионный ящик. Друзья, близкие и далёкие люди живут в книге спящего телефона. В недрах торбы хватает места пище, средствам защиты, нападения, маскировки, гигиены и даже передвижения. В сумке все ценности, вся жизнь. Понятия, которым не нашлось места в душе, свободно переместились на дно сумы. Сума. С ума. С ума ли?.. Давно ли человек освободил свою душу затем, чтобы наполнить её добром свою мошну, калиту, котомку? Кошель пухнет – душа скудеет. Давно ли доверил свою память электронным хранилищам? Цвета, звуки, запахи, воспоминания, впечатления, вдохновение   собственными руками запрятаны в лабиринты перемётной сумы. Теперь ими владеют Коко, Адидас и Луи Вьютон из кожи молодого дерматина… Вы скажете неправда? Открыл застёжку, пошарил в потёмках и извлёк на свет божий предмет вожделенный. Если бы это было так! Извлёк, а в душу не вложишь. Использовал, и обратно в тоболец. И на душе легче…

Метро – огромная авоська с авоськами внутри. А над всем этим вместилищем несутся вдаль за новыми авоськами авоськи на колёсах. Авось удастся добавить пару нулей к ценности внешнего, сэкономив пару нулей на распродаже внутреннего… Авось накопится что в душе, чтоб было куда положить… Авось пригодится…