Дневник VII-5 Петя Старчик был красивый и светлый
1 ноября 2009 г. Петя Старчик пел у Тани К. на дне рождения, мы с ним спели "Ангелов" Иоанна Сан-Францизского. "Спой "Бабочку!"", - попросил Петя. Когда я её пою, он чувствует рядом Шуберта - признался мне он. Петя был красивый и светлый.
В метро я смотрела на его удивительные говорящие руки.
7 ноября. Сон о Иосифе Бродском, его мама рядом. Иосиф кормит меня обильно, я не могу доесть даже. Передо мной записка Иосифа, она написана красивым мелким почерком. Я говорю всем присутствующим, что я на память об Иосифе беру эту записку. Речь заходит о том, влюблена ли я в Иосифа или нет. Я вслух рассуждаю на эту тему и прихожу к выводу, что не влюблена.
15 ноября. Была в новом салоне. Пришлось долго ждать выступления своего. Низкие вибрации, выступавших до меня, давили, мусор из душ носился в воздухе. Я задыхалась. Что творится с людьми, что они выдают за поэзию?
Саша Д. сказал обо мне, что я своим творчеством поддерживаю классические традиция, что я удивительный человек. Слушали меня хорошо, никто не разговаривал, не шептался.
Вот, что я прочла:
Вдоль Москвы-реки нас мчат
Кони в ледяной короне,
Льдины ранами горчат.
Фонарей косматый взгляд.
Нет, никто не виноват.
Тучи серые в ладони
Зыбких ангелов в ночи.
Не услышат, не кричи.
Рябь на синем небосклоне.
"Чуть помедленнее кони".
И тревожною волной
Сбились птицы под луной.
14 января 2000 г.
Весенние травы изранены снегом.
Нет замков, пажей, пасторалей, дриад.
И что остаётся: неистовым бегом
Умчаться в фантазию. Разум – разъят.
Он с Гамлетом бродит и рифмами бредит.
О смерти задумавшись – вечность и миг:
Помилуй, Господь, эти зыбкие тверди,
Народы и веси, – печально твердит.
И нам остаётся ещё слишком много –
Ремёсла и книги, искусства лучи,
Свободное время и поиски Бога.
Но если ты ропщешь – напрасно. Молчи!
26 апреля 1988 г.
Антверпен в августе
У входа в храм ансамбль играет:
Гитара, скрипка, флейта, альт.
Звук, расширяясь, улетает,
Толпа и я, мы вдоль шагаем
Изысканных церковных врат.
Четыре музыканта дышат
Одним дыханьем, и волна
Crescendo* улицу колышет.
И эхо отзовётся в крышах,
И уступает тишина,
Давая музыке продлиться,
Старинным мастерам звучать,
Бессонным голосом струится...
Но невозможно благодать
Умом рассеянным держать.
И невозможно отражать
В стихах всё то, что отзвучало,
И жизнь начать опять сначала,
С другим сознанием начать...
2000 Бельгия
К метро мы шли с поэтом Андреем Мелениным, он вёл раньше ЛИТО в Доме медиков, он говорил мне свои очень верные мысли о выступающих. Я вторила ему и дополняла его репликами. В метро показала ему свои рисунки. Он художник. Он нашёл, что я артистична.
Я должна ориентироваться на нравственные начала моей внутренней природы, а они опираются на поиск красоты, гармонии, любви, сострадания.
Саша Д. ненавидит бездарность в том салоне, где мы с ним познакомились. "Ты заметила, что туда перестали ходить некоторые люди?", - спросил он. "Я не знаю, что лучше - зловещая графомания или мнимая поэзия в сегодняшнем салоне", - ответила я.
17 ноября. Один читатель на сайте СТИХИ.РУ назвал меня в рецензии исчадием ада. У него фамилия Христолюбов. Хорош гусь!
21 ноября. В парке гуляли с Галей М., увидели огромную козу мужского пола, она ко всем приставала, мы еле-еле от неё отделались. Мы ужасно хохотали, наблюдая это чудище. У скамейки стоял мужчина. Он говорил с кем-то по телефону. Я, проходя мимо, предупредила его: "Сейчас Вас посетит коза, она огромная и грязная", он кому-то повторил мои слова в трубку. Коза подошла к нему, он пошёл, она за ним.
Я перестала ждать своего человека, свою вторую половину. Но интерес к мужчинам есть, он неистребим. Это нормальное явление.
Почитав "Эссе" Бродского, я хотела бы мыслить его категориями, но без его жестокости, скепсиса, почти презрительного отношения к людям.
Иосиф Бродский, разве ты не друг?
«Тебя я не оставлю!». Вздох разлук.
Я подтверждаю — ты со мной опять.
И над стихами плачу я, и вспять
Река воспоминаний потечёт.
И Муза вновь к тебе, мой друг, влечёт.
Ноябрь 2009 г.
27 ноября. Серёжа Афанасьев принёс мне яблок из своего сада и клюквы из своего леса. Он то на "ты" со мной, то на "Вы".
1 декабря. На сайте поэзии много скучного, бесцветного, однообразного, похабного даже.
3 декабря. Костя Семёнов в церкви святых Косьмы и Дамиана сказал мне: "Мне не хватает разговоров с тобой. Приходи чаще!". Он сообщил мне, что год назад умер во Франции его друг, муж моей подруги художник Саша Путов. Он очень болел.
4 декабря. С Аней Ш. и её мужем Сашей шли до метро после вечера в Музее Цветаевой. "Люди, в стране которых мы живём, больны!", - сказал мне Саша. "Чем?", - спросила я. "Раболепством",- ответил Саша.
Говорила с рыцарем. Но он работал в театре и плохо меня слышал. Прислал мне смс: "Галя, дорогой мой человек...". Трогательно, если это искренне написано.
5 декабря. Я написала стихи о рыцаре:
Откуда ты, кому сродни
И почему я плачу,
Припоминая эти дни,
И встречи, и удачи,
Твоё тепло, твоё крыло,
Твой нервный, жёсткий голос?
Твоё участие спасло -
Ведь жизнь моя боролась
С не жизнью. Вспомнить обо мне,
Побыть со мною рядом
В незамутнённой тишине
Твоим печальным взглядом...
В щемящей нежности припасть
К тебе, Дитя, в тебе пропасть,
5 декабря 2009 г.
Разговариваю с Богом, с собой, с рыцарем. Он животворит мою душу. Я хочу любить святой любовью это дитя.
Тамара Катаева написала очень злобную книгу о гениальной Ахматовой. Откуда такая злоба?
6 декабря. В домашнем салоне я видела Вадима, он не сел на лавку, где сидели мы с Серёжей А., хотя я его пригласила сесть рядом. Он стал танцевать в то время, когда Саша К. пел песни на французском языке. Пение было чудесным. Хозяйка салона любит порхать и кружиться по временам. На ней было кружевное красивое длинное платье, окаймлённое красным, с тонкими бретельками.
10 декабря. Мы с рыцарем давно наметили наш с ним общий вечер в салоне. Он сильно опоздал. Я полтора часа держала зал, чтобы публика не расходилась, рассказывала о Швейцарии, о Париже, просто играла свои мелодии, читала свои стихи и пела свои песни.
Рыцарь, наконец, появился. Он вышел на сцену, сразу завладел залом, клоунствовал, шутил, прыгал, смешил, был быстрый и нервный. Он прочёл свои глубокие стихи слишком быстро. Прошёл час. Никто почти не уходил.
Началась трапеза. Я принесла много еды. Рыцарь пил из своей бутылки коньяк, ничего не ел, играл на флейте. Хозяйка салона дважды его поцеловала, говорила, что он гений. Вот то-то и оно-то.
Я на ушко прочитала ему стихи, ему посвящённые. Он сказал мне, что я уловила его суть.
Мой рисунок.