XII
Поединок закончился объявлением перемирия, инициатором чего выступил Денис, хотя, при желании, он вполне мог бы укокошить Дарха. Резко прекратив атаки, он остановился, назвал его братом и извинился за вторжение.
Агрессия Дарха погасла – он понял, что, если уйдет Денис, с ним уйду я, а он по какой-то причине не хотел этого. По этой же самой причине листьев на камне сохло ровно столько, сколько нужно для одного раза, и унести с собой, реши я оставить его, мне было бы нечего.
Денис, все еще счастливый, уселся рядом со мной на траву, а Дарх устроился поодаль, давая понять, что он может слышать наш разговор, но не интересуется им.
— Ты нашел душу?
Денис на секунду замер, будто не ожидал от меня этого вопроса, да еще заданного так прямо и грубо, и не знал, насколько серьезно я спрашивала.
— Да, — опустив глаза и вздохнув, ответил он. — Оказалось, я очень надежно ее вложил.
В его ответе меня, на самом деле, волновало все, и не только слова, а больше – интонация и мельчайшая мимика, которые показали бы, насколько знаком мне этот человек. Или уже не человек.
Он посмотрел исподлобья, чуть скривив кончики губ в виноватой улыбке.
— Куда? — утихомиривая радостно ухнувшее сердце, спросила я.
Перед ответом он снова потупился. Это было непривычно для Дениса, но именно это и доказывало окончательно, что он вернулся – никто, кроме него, не смог бы измениться именно так.
— В свои песни.
Дарх навострил уши. Я тоже.
Он вложил душу в песни. Затасканная фраза. Странно.
— Помнишь, — получив мое внимание, как долгожданный подарок, продолжил Денис, — я рассказывал, что мои фонограммы крутила за свои некая группа? Так вот, они написали мне, когда я был больнице – им было нужно, чтобы я спел живьем на концерте. Они втиснулись в программу концерта, думая, что проскочат с записью голоса, как обычно, но оказалось, что там эта возможность технически отрезана. Знаешь, в то время я был в таком состоянии, что не мог ни с кем спорить. Не апатия, а придушенная злоба… чувствовал себя слабым, но испытывал жесточайшую потребность как-то действовать. И я согласился.
Сощурив глаза, он посмотрел на занимавшийся закат, и было ясно, что он до сих пор еще не пережил того, что с ним случилось.
— Стою на сцене, пою. Даже не думаю о том, что пою. Много раз это пел, поэтому голос работает автоматически. Людей не вижу, никого. Но вдруг начинаю чувствовать, как люди – все, и в зале, и на сцене, и за сценой, вливают в меня силу. Они так слушали песню, что самих себя забыли, они целиком были в ней. Они уже знали ее и любили, и даже то, что я пою механически, их не сбило – они слышали ее так, как я пел до смерти. Когда это до меня дошло, я вспомнил, как ее написал. Какой смысл был в ее словах, в ритме, в паузах… И то, что я тогда, в прошедшей жизни, чувствовал, стало ко мне возвращаться. И я понял, каким мне нравится быть: что думать, что чувствовать, как поступать – я нашел свою душу! Я пел, а люди отдавали все больше и больше. Они не контролировали тот поток, свои жизненные силы, которые вливали в меня, и чем дальше, тем яснее было, что я не в состоянии вместить столько. Но во мне проснулся интерес – вмещу или нет? И что случится, когда переполнюсь?
И тут меня буквально расперло изнутри. Я действительно переполнился, и то, чем накачали меня люди, вдруг вспыхнуло… Я вспыхнул. Понимаешь, я не чувствовал своего тела. Хуже того, я увидел весь зал сверху, из-под самой крыши. Это меня напугало. Я подумал, что опять умираю, и очень сильно захотел остаться жить. Я захотел домой. Знаешь… в следующий миг я оказался дома. В своем теле, в доме родителей, на своей кровати! За тысячи километров от того места, где был миг назад! Я подумал, что, если не умер, то сошел с ума.
Дома никого не было. Я прошел по квартире – там все было, как раньше. Только в Ленкиной комнате новые обои. Но и часа не прошло, как я стал видеть все вокруг по-другому, гораздо больше всего – как нашим с тобой «фильтрующим» зрением, но не напрягая глаза – наоборот! С того момента мне приходится напрягать глаза, чтобы видеть нормально. Я из дома могу видеть то, что происходит далеко от него. Я начал взлетать и замораживать предметы, слышать звуки, которых раньше не различал, я заставлял людей делать то, что мне нужно, одним только желанием… Я думал – еще полчаса назад я это думал! – что галлюцинирую, что подхватил какую-то особо злостную форму помешательства, что надо научиться настолько контролировать себя, чтобы никто этого не заметил. И я научился. И вдруг… Ведь он такой же?
Пока говорил, Денис постоянно поглядывал на Дарха.
Дарх сжал кулаками виски. Он испытывал чистую, концентрированную, наисильнейшую зависть – то, что было для него заветной и несбывшейся мечтой, Денис получил просто так, не прося и не ожидая, не готовясь и не надеясь. Ни от кого не завися.
Всё сходится. Его человеческое тело изменено. Кровь Перворожденных – протокровь – начала изменять его еще четырнадцать лет назад, и он умер в человеческом теле, и был воскрешен с заменой большей части тканей организма на иные, из другого, нечеловеческого вещества. Душа его всегда была огромной настолько, что никакие грехи не могли ослабить ее мощного излучения.
— ТЫ СТАЛ БОГОМ, — с трудом произнесла я.
А внутри – пустота. Я не предвидела такого. Как и сам Денис, это было слишком.
Он смотрел на меня долго, стараясь понять. Он тоже не мог предположить такого объяснения свои странностям. И, кажется, это было совсем не то, чем он хотел бы их объяснить. Наверное, он опять меня возненавидит.
— А это лечится? — вдруг жалобно спросил он.
Дарх возмущено поднял голову.
— Боюсь, что нет…
— Это не болезнь! — воскликнул Дарх. — Это величайшая милость мудрейших из богов, это лучшее, что может произойти с человеком! Об этом молят, это видят в самых смелых мечтах, это единственное, ради чего стоит жить в дурацкой человеческой шкуре!
— Каких мудрейших богов? — растерянно спросил Денис.
Дарх поперхнулся собственными словами. Этого и он не мог понять – если не по воле старшего и опытного, без его наставлений и поддержки, то КАК?
— У тебя нет покровителя, — удивленно произнес он. — Тебе некому верить. Тебе никто не поможет.
И его тон, непередаваемо значительный, рассказал многое о том, как неуютно и страшно молодым богам в многократно выросшем мире.
Но это были именно те слова, которые для Дениса прозвучали, как вызов.
— Покровитель – это кто? — уже иначе, без единого признака слабости, спросил он.
— Тот, кто изменил и воскресил, — устало ответил Дарх.
Денис задумался, а потом расхохотался:
— Так ведь это ты!
— Ну знаешь… — хотя такой вывод напрашивался, сразу открестилась я.
— О-о-о! — простонал Дарх, и я узнала его прежнего, исходящего едкой злобой. — Перворожденные! Ты явилась на Землю, чтобы подчинить ее себе?! Вот так, легко, играючи, изменить порядок, складывавшийся тысячелетиями?! Только бог может стать покровителем – ведь это же ясно и естественно. Так не должно быть – трехмерный помыкает богом?!
— Что? — спросили мы с Денисом в один голос.
— То! — рявкнул Дарх. — Покровитель – это опора, это стержень, это наставник. Только подчиняясь ему, молодой бог обретет силу и свое место.
Туманная отповедь опять погрузила Дениса в раздумье.
— Знаешь, это многое объясняет, — наконец, медленно произнес он. — Первое, что пришло мне на ум, когда я загорелся – это что нужно найти тебя. И потом потребность увидеть тебя меня не покидала. И сейчас, с тобой, мне впервые спокойно.
— Ты у меня дома! — угрожающе напомнил Дарх.
— И не собираюсь задерживаться, — заверил Денис. — Ты вроде тоже не держишься за штаны своего покровителя? Но мне только нужно, чтобы ОНА меня куда-нибудь направила.
Почему-то это признание после всего прочего не шокировало и не озаботило. Куда послать Дениса, я поняла сразу. К Салдаху. Не откажется ведь он хоть немного просветить Дениса по поводу их божественных дел? Может, и откажется… Но попробовать стоит.
— Давай, я тебя отведу, — предложила я.
Мы поднялись на ноги. Я взяла его за руку, чтобы отправиться в полярную башню, но услышала окрик Дарха:
— Ася!
Я обернулась и увидела, что он снова с усилием меняется: расслабляет мышцы лица и распрямляет спину – чтобы не быть мне противным.
— Скоро закончится действие… возвращайся быстрее.
XIII
— Почему ты с ним? — спросил Денис.
Хозяина башни не было дома. Я решила, что подожду немного, и, если не дождусь, все равно оставлю Дениса тут – он найдет и чем заняться, и как убедить Салдаха раскрыть секреты новому богу.
…Денис – бог. Обалдеть. И это не лечится.
— У него есть кое-что, что мне сейчас нужно.
Денис хмыкнул, оглядываясь. Даже если спрошу, что он видит, и получу ответ – не получу ничего. После общения с Салдахом мы с ним окажемся еще дальше друг от друга, чем были эти последние полгода. Мы уже не похожи… Грустно? Нет. Главное, что он жив. И не ищет больше свою душу.
— Думаю, у него всегда будет оказываться то, что тебе нужно.
— Брось, — ответила я. — Дарх хочет моей смерти.
Все-таки грустно. Я ведь, странное дело, надеялась, что он вернется таким, как прежде, а этой надежды теперь нет.
— Он в тебя влюблен по самое некуда. Делай с ним, что хочешь, хоть на куски режь – он будет только рад, лишь бы ты была с ним, лишь бы думала о нем.
— Он притворяется. Втирается в доверие. Он ненавидит меня за свою преждевременную смерть и отомстит, когда наступит удобное время.
— Не спорь со мной. В любви я всегда разбирался лучше. Если надоест – скажи.
— И что ты сделаешь?
— Если не хочешь, чтобы я его убил…
— Конечно, нет. Я его уже убила один раз.
— Плохо убила. Ладно, придумаю что-нибудь.
«Плохо убила»! Слышал бы это Салдах.
Слышал. Он появился ниоткуда и кивком поздоровался со мной. Он в этот раз показался мне больше. Его серебристые волосы сливались с мантией, под которой невозможно было различить очертания тела. Он окинул меня внимательным взглядом, будто искал что-то.
— Салдах, прости за вторжение, — начала я, помня ответ Дарха на появление Дениса и не понимая, как он относится к незваному гостю.
— Ты можешь приходить в любое время, — как прежде, ласково ответил он.
Я поспешила представить:
— Это Денис. Он нечаянно стал богом.
Салдах удивился и пристально посмотрел на Дениса. Тот замер.
— Да, — в раздумье констатировал Салдах. — Давно такого не случалось.
— Он не первый?
Салдах пожал плечами – сверху вниз по мантии прокатились серебристые волны.
— Первые были давно и давно ушли. Они создали нас. А он первый для своей ветви.
— Ты объяснишь ему, что к чему, какие у вас порядки?
Салдах коснулся пальцем виска и снова изучающе воззрился на Дениса.
— Гм, да я тебя знаю. Знал, в бытность твою человеком. Были боги, которые хотели тебя создать, но что-то им мешало… Ах, да! Никто из них не был тебя достоин, и ты бы им не подчинился. Порядки… порядки нужны тебе, чтобы их нарушать. Нет, звездочка, твоего друга учить – только портить.
— Я дурак? — робко уточнил Денис.
— Нет, — улыбнулся Салдах. — Ты первый, а для первых нет правил.
Потом вздохнул – новая волна прошла по ткани мантии.
— У нас есть общее дело – поиски врага. Я предлагаю тебе заняться им вместе со мной, и, возможно, ты узнаешь при этом что-то полезное.
Денис кивнул.
— А тебе пора, звездочка. О своем друге больше не волнуйся.
Он словно добавил «никогда», но я поторопилась решить, что мне показалось.
XIV
— Охрана аэропорта и местная полиция обыскали людей и поотбирали записывающие устройства, но не все, — голос Тима немного хрипел, а изображение слегка рябило – значит, по лесу, что пролегал между первой базой и берегом, гулял дождь. — В итоге у нас новый рекорд по количеству просмотров в Интернете. Официальных комментариев, естественно, нет, хотя кто-то пытается представить случившееся как съемки фильма.
— Не самая глупая попытка, — заметил Герман.
— Да кто сейчас снимает фильмы на аэродромах? — с досадой отмахнулся Тим. — Вторую неделю стоит шум, и я представляю, какие догадки строит мировая общественность.
— Верные? — улыбнулся Герман. Ну, что можно подумать, глядя на стычку призрачных существ, вылезших из летающей тарелки, с гуманоидами, прибывшими на фантастической машине и палившими из лучевого оружия?
Тим не разделял германовского фатализма. Он считал, что возникла проблема, и с ней надо хоть попытаться справиться.
— Нам могут помешать.
— Как?
— Тупо как-нибудь. Вдруг они решили, что «дикие» явились с миром, а мы бессовестно препятствуем контакту? Такое мнение тоже есть. Вот подстрелят нас свои же…
— Если заметят и успеют. «Дикие» редко строят порталы в людных местах. Брюс задает вопросы – вот где проблема. Он спросил, не следует ли обратиться за помощью.
— К кому?
— Это пока не уточнил.
Тут вклинилась передача с третьей базы. Новая картинка возникла четкой, и программа завесила ею весь экран монитора, уменьшив и втиснув Тима в левый верхний угол.
— Герман… Мы ничего не могли сделать…
С монитора смотрело бледное, даже с белыми губами, лицо Виктора.
— Ася вошла в корабль «диких».
Испуганные глаза уставились в камеру, не мигая.
— Покажи запись, — попросил Герман.
Притихшая команда пыталась различить в его голосе хоть что-то, хоть какие-то признаки интонации, но он стал механическим – просто голос, и всё.
Монитор уже показывал вместо лица Виктора степную даль с зависшей над жухлой травой расплющенной каплей инопланетного корабля.
Между видеокамерой машины и кораблем встали, согнув правые руки, державшие готовое выстрелить оружие, четыре темных силуэта. Из корабля вылетело столько же белых точек-«сторожей», и сразу после этого унылый пейзаж оживили вспышки и светящиеся линии, а силуэты задвигались, отскакивая, приседая, перекатываясь, стреляя, сбивая мечущихся в воздухе «сторожей».
И вот один из силуэтов упал на спину, зажимая рукой бедро, из которого брызнула кровь. Две секунды – рядом с упавшим возник еще один силуэт, женский, опустился на одно колено и протянул руку к раненой ноге упавшего, но тот уже поднимался сам. Рана оказалась неглубокой. Еще две секунды – выстрелы прекратились. «Сторожа» уже не летали, а гладчайший корпус корабля запереливался, будто колеблясь между вариантами дальнейших действий.
Ася медленно пошла вперед Раненый удержал ее, взяв за локоть, и она ненадолго остановилась, не сводя глаз с корабля. Потом ее силуэт перестал быть темным – он засветился нежным голубым светом, и она стала быстро подниматься в воздух, двигаясь к кораблю…
Подлетев к месту, из которого вышли «сторожа», Ася, как в воду, вошла в ртутно-призрачный корпус.
Корабль взмыл в небо и исчез, оставив четыре мужских силуэта стоять посреди степи неподвижными изваяниями.
Герман увеличил изображение и дважды просмотрел запись с момента появления Аси.
— Герман, — вдруг дернулся Тим в своем крошечном окошке в углу экрана. — На вторую базу вернулись Тигор, они говорят, Ася с ними, там Димке руку отрезало. А? Ушла? Только что ушла, минуту назад. Ничего о корабле не говорила?
— Да что она бы сказала? — тихо возмутился Артем за спиной у Германа. — Это же все одновременно было. Три вычисленных места после первого, засеченного «компасом». Скоро еще наши вернутся, Коля с Серегой, Славой и Никитой.
— Опять временная аномалия? — предположил Тим.
Только этого не хватало. Объяснения таким выкрутасам не было.
— Нет никаких временных аномалий, — твердо сказал Герман.
— А что есть? — угрюмо спросил Виктор, снова занимавший своим траурным, со сведенными от боли бровями, лицом весь экран.
У него не было ни сомнений, ни надежды – он видел все собственными глазами.
— Это ты получил ранение? — встрепенулся Герман.
Виктор кивнул.
— Ты рассмотрел Асю?
— Конечно.
— Ее левую руку видел?
Виктор удивился и наморщил лоб.
— Постой… Да, она левую руку ко мне протянула.
— У нее на пальце было кольцо?
— Что? — еще сильнее удивился Виктор.
— Кольцо, — терпеливо повторил Герман, — вернее, крупный ограненный камень, светло-коричневый.
Виктор морщился, вспоминая.
— Нет… Не помню такого.
Герман, ждавший ответа, как приговора, с глубоким вдохом откинулся на спинку кресла.
— Всё, спокойно, это не та.
— Что?! — не понял Тим, и с десяток пар пораженных глаз остановились на Германе.
— В смысле, не основная, — ответил, еще сильнее запутав, он.
— Что?! — с ударением вновь спросил Тим.
Герман промолчал.
Ему стыдно было вспоминать, как он вздрогнул, когда, рассмотрев в прошлый раз запястье Аси, понял, что ее черный чешуйчатый рукав – вовсе не рукав… Тогда, доставив «тяжелого» Кирилла, она подкинула ему занимательную задачку, и сейчас он нашел однозначное решение.
— Короче, всё нормально, — не найдя слов, чтобы сформулировать это решение, закончил он.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/03/20/2098