Аккорды сонаты номер семнадцать бились огромными белыми птицами в раскаленном воздухе главной концертной аудитории. Замдекана играл фантастически. Он играл потрясающе. Студенты растворились в фонтанах искрящегося звука. Казалось, этот мощный и сильный звук исходил не от инструмента, а рождался сам по себе, и, расталкивая стены, размахивая шторами открытых окон, нагло схватив тебе за горло, проникал сквозь кожу, ледяной иглой впивался в сердце. В голове звук стальными сладкими крючьями цеплялся изнутри за затылок, вынуждая каждого в аудитории оцепенеть от практически священного ужаса. А ледяная игла в сердце создавала жар, прокатывавшийся волнами по телу в такт размахам крыльев «Бури».
Эхо последнего аккорда оседало невидимым пеплом, плавно спускаясь с далекого потолка. Ошеломленное молчание затопило амфитеатр, оно захлестывало ряды, поднималось все выше и выше, опасно приближаясь к острым бронзовым крючьям люстр с матовыми цветами светильников. И коснувшись их, молчание разорвалось ударами крышек столов и криками «Браво!». Студенты стоя аплодировали своему мастеру, новому богу, который покажет им путь, поведет по нему к вершинам мастерства и совершенства.
Мужчина повернулся в пол оборота от инструмента, поправил рукава пиджака и улыбнулся. Встал и одним незначительным жестом смял аплодисменты в кулак.
- Благодарю Вас, мои дорогие друзья. Теперь, я уверен, вы понимаете смысл выражения «играть вдохновенно». Термин «с душой» нам не подходит. Вы обязаны стать музыкой, вы – это звук! Каждый из вас – величайший аккорд, которому еще предстоит зазвучать, вспыхнуть в темноте нашего сложного мира. И этот священный огонь озарит сердца людей. Благодарю!
Студенты расходились, восторженно поглядывая на своего преподавателя. Замдекана что-то тихо говорил по телефону, и неожиданным жестом остановил одну из студенток, прося ее подождать. Он выключил телефон и посмотрел на девушку.
- Самойлова, как вам мое прочтение «Бури»?
- Игорь Михайлович, это – замечательно… Это… Я даже слов подобрать не могу. Восхитительно… Она – живая. Вы – наш лучший преподаватель…
- Самойлова, зайдите ко мне после пар. Я хочу обсудить с вами некоторые изменения в учебном плане. Я буду ждать, не забудьте.
- Конечно, конечно я буду, ни в коем случае не забуду, Игорь Михайлович!
- Тогда – до встречи.
И замдекана энергично вышел из аудитории.
Самойлова постучала в дверь с табличкой «Заместитель декана» и осторожно вошла. Кабинет напоминал библиотеку и был заполнен книжными шкафами, забитыми книгами и букетами нотных листов. Над рабочим столом рядами висели дипломы и грамоты в рамках, среди которых, немного особняком, висели два диплома международных конкурсов имени Чайковского и Шопена. Замдекана что-то писал в ежедневнике, поднял взгляд на студентку, чуть кивнул и отложил ручку в сторону.
- Спасибо, Самохина, что не забыли зайти. Собственно, я хотел обсудить с вами ваши же перспективы. Учебы и работы. Вы же одна из лучших студенток на специальности?
- Да. – Самохина нервно сглотнула.
- Так вот, тогда вы должны знать, что такому настоящему трудяге и талантливому человеку, как вы, сложно будет раскрыться в теперешних «рыночных» условиях. Но! – замдекана встал из-за стола и вышел в центр кабинета, рукой указав студентке на стул, стоящий у самого рабочего стола. Она присела, нервно сжав вспотевшие ладони.
- Повторюсь – но! Наш институт, и лично я, стараемся всеми силами продвинуть наших лучших учеников. В июле я организую ряд концертов студентов в Нюрнберге, Линце и Кёльне. После этого мы переедем во Францию и сыграем три-четыре концерта в Ницце. Там будет проходить небольшой киношный фестиваль, и мы сможем привлечь внимание нескольких музыкальных критикой. Например, с Жаком Лежуа я уже переговорил. Так вот. Вам предлагается принять участие в этих творческих гастролях, которые однозначно повлияют на ваше профессиональное будущее. Вы согласны?
- Да, кончено, я согласна, Игорь Михайлович! Конечно, спасибо! Я…
- Хорошо, Самойлова. Хорошо. Но, вам придется больше трудиться, поднимать свой профессиональный исполнительский уровень. И еще. Вы освоите еще один инструмент, если хотите участвовать в гастролях. Флейту.
- Какую флейту? – с ужасом в голосе проговорила Самойлова.
- Вот эту – сказал замдекана, расстегивая брюки.
Самойлова вырвала на разложенные нотные страницы.
Первого сентября Самойлова, с выгоревшими волосами, дочерна сгоревшей, даже еще немного соленой, кожей вошла в здание. Табличка на здании гласила: «Академия дизайна и архитектуры».