Домой из школы третьеклассник Санька летел, как на крыльях. Завтра -Восьмое марта, и пацаны придумали, что подарить учительнице Галине Семёновне. В магазине Санька увидел вазу для цветов. Она была из зелёного стекла, а по бокам – красные и белые розы. Галине Семёновне ребята дарили цветы, и она всегда ставила их в банку. А теперь, когда подарят вазу, цветы будут стоять на столе, а не на окне.
Санька торопился, потому что мальчишки решили собраться через час у магазина. Надо было успеть поесть, попросить у отца двадцать рублей и договориться с сестрой.
Сестра мальчика занималась в кружке декоративного творчества. Она вязала очень красивые цветы. Целый букет стоял у неё в комнате. Санька решил, что попросит у неё несколько роз. Сейчас ещё холодно, цветов живых не найти. Когда купят вазу, он поставит туда связанные розы.
- Красные – самые красивые,- подумал он и прибавил шаг.
У калитки сидел Шарик и смотрел на дорогу. Узнав Саньку, весело побежал навстречу. Шарик был лучшим другом мальчика. Тот погладил его по мордочке, почесал за ухом и сказал:
- Некогда, Шарик, потом поиграю.
На крыльце Санька остановился. Из дома глухо слышались голоса. Он толкнул дверь в коридор и замер. Сердце притаилось и медленно стало опускаться вниз.
- Опять!- тихо сказал он и шагнул на порог.
В лицо ударило куревом и перегаром.
- А! Сын пришёл,- закричал пьяно отец.- А мы тут праздник отмечаем. Мать, наливай!
Санька бросил курточку на стул и вошёл в комнату. Сестры ещё не было. Горячие, безудержные слёзы подступили к глазам.
- Они же обещали не пить. Оба обещали. Мамка учительнице клялась.
Осенью в их дом приходила комиссия. Мать и отца предупредили о лишении родительских прав. Дали срок на исправление.
- Сын! Иди сюда!- услышал мальчик голос отца.- Покажи дневник!
В комнату, держась за косяк двери, вошла мать.
- Ты же обещала не пить!- горько сказал он.- Опять всё сначала.
- Иди, ешь,- отозвалась мать.
- Не хочу! Дай двадцать рублей, мы подарок Галине Семёновне купим.
- Нету!- развела она руками и, пьяно улыбаясь, вышла.
Санька опустился на табурет.
- Что я скажу пацанам? – в отчаянии подумал он.- Никто не поверит, что денег нет. Михалёв опять ехидно скажет, что я оборванец, за чужой счёт выезжаю.
Он взял из букета сестры три розы и представил, как они будут стоять в вазе, как они подарят эту вазу Галине Семёновне.
- Красиво,- прошептал Санька и вновь заплакал.
Из-за двери донеслись крики, послышался грохот и пьяная брань.
- У всех отцы и матери нормальные. А с этими стыдно в школу идти,- подумал он.- Лучше бы я не родился или сильно заболел. Пусть бы тогда плакали, решили бы, что я умер. Испугались и пить бы престали. А я бы поправился и живой оказался.
Санька вытер глаза, нахохлился, как воробышек, и о чём-то сосредоточенно задумался. Потом поднялся, взял со стола ножницы, подставил табурет, поднялся на стол и разрезал висевшую через всю комнату бельевую верёвку. Один конец повис у окна.
- Пусть поплачут,- сказал он вслух.- Надо только не сильно петлю затянуть. Потом на подоконник встану и сниму её.
Он не знал, что смерть наступает мгновенно, ещё до того, как упадёт опора из-под ног.
Хоронили Саньку всем миром. Возле школы процессия остановилась. Прощальный сигнал сирены потом долго отзывался в сердцах и детей, и взрослых. Отец и мать Саньки шли за машиной, плохо осознавая, что происходит.
Первого сентября Галина Семёновна встречала своих подросших за лето учеников. Когда закончилась линейка, она повела ребят в класс. Открыв дверь, увидела на столе букет красных роз, которые стояли в зелёной вазе.
С предпоследней парты, там, где сидел Санька, навстречу ей поднялись мужчина и женщина. Учительница сразу их не узнала. Это были родители Саньки, но только совершенно трезвые, осунувшиеся, виноватые.
- Можно, мы здесь посидим?- попросили они.
Ученики заходили, усаживались на свои места, с удивлением оглядываясь. А мужчина и женщина всё смотрели на дверь и только теперь осознали, что их сын Санька, задержавшийся, запыхавшийся не войдёт в эту дверь и не скажет им: «Подвиньтесь».
Только сейчас они поняли, что самое горькое раскаяние то, которое опоздало.