Глава первая
«Будь вежлив. Будь профессионален.
И будь готов убить все, что движется».
Модус операнди Союзного Корпуса морской пехоты
Ветер, холодный и пронизывающий, как игла, задул с Пиренеев и понесся над оккупированной Рейхом Францией. Одинокий часовой прислонил винтовку к стене, растер себя руками, чтобы согреться, и потоптался на месте, стряхивая грязный снег с сапог и тщетно пытаясь вернуть жизнь в окоченевшие от сырости ноги.
Хотелось выругаться, но он знал, что, кроме перестука зубов, из этого ничего не выйдет. Он понятия не имел, зачем кайзеру понадобилась эта богом забытая груда камней у подножья Пиренеев, в сотне миль от всех фронтов; равно как и не представлял, каким злым роком занесло сюда его. Однако тут же возникла и другая мысль: уж лучше мерзнуть на осыпающихся крепостных стенах — или лежа в окопе на передовой, если на то пошло, - только бы не соваться внутрь крепости и не связываться с тем, что там творилось. Он спиной чувствовал зловещую громаду донжона, черным стервятником нависшего над внутренним двором замка.
Там заправлял корпус «Обскура» - «проданные души», как их называли простые солдаты (естественно, шепотом). Да, про них говорили всякое, но верилось с трудом, и когда он получил назначение в гарнизон, обеспечивавший оборону внешнего периметра замка и порядок в соседней деревушке, в первое время его распирало от любопытства. Потом он воочию увидел штурмовиков. Услышал доносившиеся по ночам из башни вопли и собачий вой. Увидел призрачные огни, расползавшиеся в предрассветной дымке. Встретился с фон Хайцингером... Желание узнать больше отпало сразу.
Часовой подобрал винтовку и выглянул между зубцами. Перед рассветом в долине, окруженной иссиня-черными горами с призрачно-белыми заснеженными вершинами, царили тишь да благодать. В деревушке, где располагался его взвод, тускло светились окна. Еще час, и вахта закончится, можно будет поспать. Даст бог, приснится дом.
Сбоку что-то мелькнуло, но среагировать он не успел. По затылку будто приложились кувалдой, и часовой мешком осел наземь. Неизвестный одной рукой придержал его за воротник, а другой подхватил падающую винтовку. Все прошло быстро и беззвучно.
Майор Джон Макнил склонился над упавшим часовым и стянул с него непременный для солдата Рейха шлем-ведро. Директива Корпуса морской пехоты была прямолинейна: врагов убивать быстро и чисто. Никакой пощады.
«Совсем юнец, - подумал Макнил, разглядывая лицо часового и нашивки на форме в предрассветных сумерках. - Лет семнадцать, не больше, или я царица Сиама. Пушечное мясо, из тех, кого забирают со школьной скамьи и подают на стол кайзеру».
С этой мыслью Макнил прислонил винтовку к стене, играючи подхватил парня и перекинул через зубцы. Снизу донесся шум: тело часового рухнуло в сугроб. Что ж, если повезет, он очнется через несколько часов. Да, с жуткой головной болью, возможно, с легким обморожением — но живой, чего нельзя будет сказать о тех, кто внутри крепости. Если все пройдет по плану.
«Никакой пощады, говорите?» Что ж, он никогда не придерживался правил. А эта проклятая война и без того затянулась.
Макнил надел шлем, закинул винтовку на плечо и двинулся мимо бойниц к южной сторожевой башне, подражая усталой походке часового — на случай если кто-то со стороны донжона вдруг взглянет на стену.
Пока что все шло хорошо. Разведка сработала безупречно: фрицы даже не подозревали о наличии в стене потайного хода — хотя назвать «ходом» почти отвесный затхлый тоннель, сквозь который едва можно протиснуться, язык не поворачивался. Но с другой стороны, пятнадцать минут подъема, и Макнил был внутри. «Начинаем веселье», - подумал он с ухмылкой.
Проржавевшие железные петли, на которых держалась облупившаяся деревянная дверь, протяжно заскрипели — точь-в-точь как в фильме ужасов, - и из башни дохнуло жаром от разведенного костра. Вокруг него, на полуразвалившейся мебели расположилось семеро пехотинцев в серой форме; в углу потрепанный патефон с хрипом и свистом проигрывал какой-то хорал.
«Снова по мелочи, - спокойно подумал Макнил перед тем, как начать перестрелку. - Что ж, мне же проще. А вот у них день явно не задался».
Сидевший у двери детина в гимнастерке с закатанными рукавами — сержант, судя по нашивкам на брошенном на спинку кителе, — поднялся, явно собираясь отчитать нерадивого часового, но тут же осекся, не веря своим глазам. Макнил тем временем вошел внутрь, как к себе домой.
- Вот тебе, фриц, лови! - сказал Макнил с ухмылкой и бросил сержанту винтовку — тот, глупо моргая, поймал.
Раздался хлопок — это был самозарядный «Кольт» с глушителем, - и противник с аккуратным отверстием во лбу снова опустился на стул. Винтовка с грохотом упала на пол.
Замешательство как рукой сняло, и в башне началось светопреставление. Солдаты повскакивали с мест — кто за оружием, кто в укрытие. Один дернулся к рубильнику на стене (скорее всего, чтобы включить сигнал тревоги) — и напоролся на вторую пулю. Затем настал черед остальных; Макнил действовал четко, как часовой механизм, каждая пуля нашла свою жертву. Затвор «Кольта» щелкнул в последний раз — последний охранник сполз по стене, оставив за собой кровавый след. Удовольствия Макнил не испытывал, только удовлетворение от того, что остался жив и выполнил задачу. Но это была лишь разминка, впереди ждала настоящая бойня.
Макнил не торопясь сменил обойму, надел модифицированный прибор ночного видения НВ-4 и выглянул из башни. В тусклом зеленом свете можно было разглядеть и прилегающие к башне стены, и внутренний двор крепости. Никаких признаков того, что его засекли, ни единого звука — только внутри по-прежнему надрывался патефон, царапая заевшую пластинку.
«И во втором раунде побеждают наши, - подумал он. - Однако времени мало».
Макнил открыл внешнее окно и посигналил фонариком в темноту, темнота ответила двойной вспышкой: остаток группы выдвинулся к нему. Майор закрепил за раму крюк и выбросил наружу канат, а затем занял позицию у двери.
Несколько долгих минут за окном скреблись, потом послышался насмешливый шепоток:
- Может, подадите руку, майор? Девушка все-таки с мороза.
- Тала, ты вскарабкалась на стену, - отозвался Макнил даже не оглянувшись, - уж в окно-то ты наверняка влезешь.
Выругавшись по-навахски, девушка на удивление проворно и без малейшей одышки — словно не совершала никакого трудного подъема и не была увешана множеством сумок и мешков — забралась внутрь.
- Вот вы майор, хоть и офицер, - жеманно произнесла она, - но джентльмен из вас никакой.
Макнилу так и не удалось сдержать смешок.
- Да и ты далеко не леди, если верить отчету полковника Редмонда. Мы не на балу, так что не до расшаркиваний. Где «Альфа»?
Тала начала отстегивать поклажу и протянула один из мешков майору:
- Ах так! И я еще должна таскать ему гостинцы? - сказала она, не расслышав вопроса.
Макнил молча взял мешок и принялся собирать лежавший в нем экспериментальный автомат «Искра». Затем снова обратился к Тале, но на этот раз тоном, от которого даже у бывалых морпехов сердце уходило в пятки.
- Да уж, майор, сразу видно, не выспались, - ответила Тала. - «Альфа» уже поднимаются. «Браво» - по вашему примеру — идут через потайной ход, будут с минуты на минуту. «Чарли» минируют дорогу к деревне, в случае необходимости придут на подмогу. Все по плану.
- «Бомбарда» будет в восторге, - пробормотал Макнил, приводя оружие в боевую готовность.
Он сам со своим боксерским телосложением едва пролез через тоннель — чего уж говорить о сержанте Барри Дэниэле Брауне, командире группы «Браво» и заместителе Макнила в этой операции (его майор не мог даже обхватить).
Тала только криво усмехнулась и, бесцеремонно столкнув убитого сержанта со стула, уселась разбираться с оставшимися сумками, проверять взрывчатку и взводить детонаторы.
- Заходите, мальчики, только тихо, - прошипела она с наигранной серьезностью, когда в окне показался первый из десантников группы «Альфа». - Майор не стал нас дожидаться. Веселье в самом разгаре.