Пруд в этой деревне (нынче – поселок городского типа) расположен точно в ее центре, под
старой действующей церквушкой, радующей мою рыбалку малиновым звоном.
Бывает, с первым предзакатным ударом колокола происходит и первая дельная поклевка,
но чаще - и солнце сядет, и поблекнет золотистая луковка под крестом, а мой садок только
зря искупается и затем грустно роняет на тропу к дому точки капель между тире моих следов,
посылая удаче уведомление о ее обмане. Но все равно, каждый раз я сижу у воды и просто
балдею, глядя на ухмыляющийся поплавок. Он ухмыляется от щекотки: мальки потешают его
– то потрутся чешуёй об его бочонок, то ,как звонари, подергают крючок с непомерно
большой для них насадкой…
В этот раз, когда уже подкрадывался закат, послав в разведку комариный дозор,
поплавок тихо замер, будто его приклеили к зеркалу воды. Писк и щипки комаров завладели
моим вниманием и я не услышал, как ко мне подошло это создание.
- Ну, каков улов? – этот вопрос я услышал, как всегда, за своей спиной и, как обычно,
хотел было, не глядя, ответить на него с досадой, тоном, явно означающим мое нежелание
рассуждать о невезении и выражающим просьбу не мешать моей рыбе присутствием
постороннего. Но меня удивил голос. Вопрос был задан по-деловому, не ради праздного
любопытства, а уважительно, со знанием рыбацкого этикета. Но голос! Явно, спрашивал
мальчишка, причем дошкольник.
Я обернулся. В двух шагах от меня стоял паренёк, чуть повыше табуретки, босиком, в
коротких измазанных мокрым песком и глиной штанишках, с колеёй под носом от только что
вытертых соплей, в грязной, как его руки, майке. В одной руке он держал жабу, а в глазах -
остатки голубого неба, съедаемого закатом. Белокурое облачко прикрывало его сморщенный
от комариной осады лоб. Пухлые детские губы, однако, были сложены в строгую дужку, в
какую сжимают свои не накрашенные губы важные женщины-судьи, когда задают вопрос
подсудимому.
- Вы знаете, что-то мне сегодня не везёт – ответил я с уважением, без тени
превосходства взрослого над ребёнком, на равных – будто ответил бывалому рыбаку. Мой
взгляд, остановившийся на жабе, был мгновенно пойман голубыми радарчиками и его
кулачок разжался:
- Прыг, прыг, нахалюга! Еще раз квакнешь, не жди пощады! - важно, категорично
проводил паренёк пленницу – Соловьи поют, а она, понимашь, квокчет.
- А Вам нравится, как поют соловьи?
- А то! Нешто я ведьмедь какой-то со сломатым ухом…Ну, а улов каков? – повторил
он требовательно вопрос и вытащил из воды мой садок. – Да, невезуха о-босно-вательная – и
добавил:
- А там- тут он большим пальцем, согнутым, как кроха-огурчик, показал через своё
плечо- в том усынке лавят. Однако… как сказать, совсем махонькую, как это ?... – губки его
беззвучно зашевелились и я понял, что он сосредоточенно вспоминает нужное слово:
- Да! Лавят такую махонькую , аж из крючка вываливается!
После этой встречи на аналогичный вопрос рыбаков я отвечаю словами этого
чудного создания.
*** 19.02.2013