Кесарий стоял в полумраке у колонны из белого мрамора. Дворец императора, всегда ярко освещенный и полный человеческих голосов при Констанции, теперь был тёмен и молчалив.
Стражник вынырнул из полумрака и сказал:
- Кесарь Юлиан велит Кесарию врачу войти.
Это был Архелай, начальник императорской стражи. Кесарий сделал шаг вперед, и Архелай шепнул:
– Не бойся, император в хорошем расположении духа.
Они обменялись рукопожатиями за мгновение до того, как огромные двери, украшенные изображениями орлов и дубовых венков, распахнулись. Кесарий сделал еще один шаг и оказался в залитом светом факелов и светильников зале.
…Юлиан сидел на походном троне - простом, без украшений. Кесарий поклонился, приветсвтуя императора. Тот поднялся, и Кесарий увидел монограмму Непобедимого Солнца – Sol Invictus – на безыскусной буковой спинке трона.
Молча Юлиан окинул вошедшего взглядом и вдруг сделал странный жест. Прежде чем Кесарий понял, что он означает, руки его схватили умело брошенный мяч – простой мяч из валяной шерсти, каким после школьных занятий играют каппадокийские дети.
- Отличный бросок, император Юлиан! – воскликнул Кесарий. – Я едва не пропустил твой мяч.
- Но ведь не пропустил же? – усмехнулся Юлиан. – Однако, согласись, Кесарий, что я стал играть значительно лучше с тех пор, как меня высмеивали Кассий и Филоксен.
- Ты обыграл и Кассия, и Филоксена, и даже императора Констанция, император Юлиан, - произнёс Кесарий.
- Но я не обыграл бы тебя, Кесарий иатрос, - заметил Юлиан. – Ты прекрасно следишь за подачей и чувствуешь игру. Кроме того, всякому тяжело тягаться с человеком, у которого обе руки – правые. Команде, в которой такой игрок, всегда благоволит Тюхе. (*)
_____
(*) Тюхе - античная богиня судьбы
______
Он жестом указал Кесарию на дифрос напротив трона. Кесарий сел, по-прежнему держа в руке шерстяной мяч.
Император опёрся рукой на стол, где в беспорядке лежали вощёные дощечки с записями – очевидно, черновики. На одной из них Кесарий прочел:
«Ибо я – спутник Царя Солнца. Я сам по себе следую Гелиосу, и посвящен в мистерии Митры. Сызмальства влечение к сиянию этого бога глубоко проникло в меня – я не только желал непрестанно смотреть на солнце, но и когда я выходил из дома ночью, и небесный свод был чист и безоблачен, я, отбросив всё земное, направляя себя к красоте небес… Стоит ли рассказывать мне, как в те дни я, прельщённый галилеянами, думал о богах? Пусть мрак той моей жизни погрузится в забвение! Пусть сказанное мною засвидетельствует, что небесный свет побудил и пробудил меня к его созерцанию! Я не презирал жребия, которым меня наградил Гелиос – того, что я родился в роду царствующем и повелевающем землею в то время, ибо Гелиос вёл меня к царству…» (*)
____
(*)К Царю Солнцу,130-131 Цит. по: Император Юлиан. Сочинения. Пер. Т.Г. Сидаш. Издат-во СПб Университета, 2007,С. 93-94 (отрывок сокращён, допущены элементы пересказа).
____
Юлиан поймал его взгляд. Каппадокиец посмотрел прямо в глаза императору.
- Я помню, что ты с детских лет был благороден, Кесарий из Назианза, - с губ Юлиана неожиданно сорвался смех, когда он продолжил: - Вступиться за сироту, не умевшего как следует играть в мяч, перед этими верзилами-переростками , Кассием и Филоксеном! Ты даже подрался с ними!
- Как же было поступить иначе, если они оставались глухи к убеждениям моего брата Григория? – ответил Кесарий, перекидывая мяч в ладонях.
- Итак, ты пролил кровь за императора, когда был еще отроком, - продолжил Юлиан. – Разбитый нос в этом случае приравнивается к ранам на войне с галлами.
- Мне противна несправедливость, - промолвил Кесарий. – Как говорил римский мудрец, «Священна справедливость, блюдущая чужое благо и ничего не добивающаяся, кроме одного: чтобы ею не пренебрегали. Ей нет дела до тщеславия, до молвы: она сама собой довольна. Вот в чем каждый должен убедить себя прежде всего: «Я должен быть справедлив безвозмездно!». (*)
_____
(*)Сенека. Нравственные письма к Луциллию. Письмо CVIII.
_______
- Ты ведь ещё не крестился, Кесарий? – вдруг спросил Юлиан.
- Пока нет, - ответил архиатр.
- А Григорий, твой брат, так искусно защищавший меня словом перед Кассией и Филоксеном, насколько я знаю, не только уже крещён, но уже и стал пресвитером? Теперь он уже не встанет на мою защиту, увы, мой Кесарий, - проговорил Юлиан, перебирая лохматую бороду грубыми, с обкусанными ногтями, пальцами.
- Брат мой Григорий слишком слаб здоровьем для службы в императорском легионе, - отвечал Кесарий.
- Вы такие разные – ты и Григорий. Он захотел остаться с отцом, а ты предпочел отцу императора, отца отечества. О, мой дядя был прекрасным отцом отечества! – вздохнул Юлиан, и в его словах смешались неизбывная боль и неизбывный сарказм.
Император помолчал. Молчал и Кесарий.
Наконец, Юлиан протянул руку к кубку, и знаком велел каппадокийцу взять кубок, стоявший на его стороне стола.
- Гелиосу! – воскликнул он коротко, выплёскивая на походный алтарь с надписью Sol Invictus (*) вино из свого кубка – простого, железного.
____
(*) Непобедимое Солнце, римское божество.
_____
- Христу! – воскликнул Кесарий, выплескивая алое косское вино из своего кубка вслед за императором.
Они выпили в молчании.
- А мне что ты пожелаешь, сын Григория епископа? – спросил Юлиан, всё ещё держа кубок.
- Felicior Augusti, melior Traiani (*) , - ответил ему Кесарий на латинском.
______
(*)«править счастливее Августа и лучше Траяна» - пожелание вступающим на престол римским императорам.
_______
- Вы, христиане, - произнёс Юлиан, выделяя последнее слово, - вы ведь считаете великого Траяна своим гонителем? Он в аду, не так ли?
- Мы, христиане, - Кесарий сделал паузу, - не помним зла. Как повествует история, император Траян был справедлив и благороден. Он мог остановить войско, готовое отправиться в поход, чтобы разобрать дело вдовы.
- Не делай из сына божия,(*) императора Траяна – одного из ваших тайных галилеян! – воскликнул Юлиан.
______
(*) "сын божий" - один из официальных титулов римских императоров.
_____
- Не в моей власти делать или не делать людей христианами, - сказал Кесарий. Голос его не дрогнул.
- Тогда отчего ты не признаёшь Траяна – сыном божиим?
- Я не могу признать того, что противоречит моей совести, - отвечал Кесарий.
Воины, стоящие у дверей с орлами и дубовыми венками, сделали шаг в его сторону. Кесарий встал – без плаща, в одном хитоне, с золотой вышивкой по рукаву.
- Оставь, мой добрый Архелай, - вскричал император. – Садись, Кесарий Каппадокиец! Я в самом деле хочу править лучше Траяна… а буду ли я счастливее Августа, решат Гелиос и Матерь богов.
Кесарий поднял уроненный им мяч и снова сел. Хитон, мокрый от пота, прилип к его спине – Юлиан заметил это и довольно усмехнулся.
- Мой добрый Кесарий, - ласково произнёс он. – Я ведь пригласил тебя сюда для того, чтобы посоветоваться с тобою. Я хочу устроить ксенодохий, по тому образу, как устраивают христиане, только, разумеется, гораздо больше и лучше – достойно императора.
- Ксенодохий? Лечебницу для нищих, странников и больных? Воистину, это дело достойное преемника Трояна и Константина! – воскликнул Кесарий.
- Константину не удалось запретить безбожное дело – злой обычай выбрасывать детей, - повёл плечом Юлиан. – Я тоже займусь этим. Ведь нельзя, чтобы греки были хуже варваров – египтян и иудеев, и, конечно, галилеян… в этом я тоже рассчитываю на твою помощь, мой Кесарий.
- Поистине славно то, что племянник великого Константина продолжит его дело, - ответил Кесарий. – Одним эдиктом не всегда сразу можно решить дело.
- Особенно, когда собственные руки запятнаны сыноубийством,(*) - проронил Юлиан. – Но послушай, Кесарий! Ты согласен помогать мне? Ведь твоя дружба и твоя помощь бесценна для меня именно потому, что ты – христианин.
_______
(*)Юлиан намекает на казнь Криспа, старшего сына императора Константина, по ложному доносу.
_______
Юлиан сделал знак, и кубки их наполнили неслышно подошедшие рабы.
- Ты знаешь, как устроено дело помощи друг другу у христиан. Научи же этому эллинов!
- Разве могут христиане чему-то научить эллинов? – удивился Кесарий. – У нас ведь и науки своей нет, всё заимствовано у эллинов. (*)
_______
(*) Кесарий смело парафразирует тезис Юлиана.
______
- Я рад, что мы единомысленны во мнении об эллинской науке, мой Кесарий! Тем более, в таком случае, вы – должники эллинов! – на нервном лице Юлиана на мгновение появилась прежняя, кривая, усмешка и лицо его исказилось, словно от боли. Потом уродливая гримаса исчезла, оставив медленно уходящий отпечаток в асимметричных, но красивых, как у страждущего Диониса, чертах молодого императора.
- Я ведь знаю, Кесарий, что у тебя давно были мысли об устройстве ксенодохия. Констанций не очень-то помог твоей мечте осуществиться. Но я помогу тебе – ибо это наша общая мечта.
- Ксенодохий в Новом Риме? – переспросил Кесарий, ставя кубок на стол.
- Именно так! – ответил Юлиан, запрокидывая голову и становясь ещё больше похожим на Диониса-страдальца. – О, мой Кесарий! У нас ведь так много общего – детские игры, эллинская учёность, любовь к божественному искусству медицины… и, наконец – общее желание: устроить ксенодохий в Новом Риме!
Юлиан похлопал Кесарий по здоровому плечу, сказав:
- Платон недаром говорил, что из врачей получаются великие государственные мужи!
- О да, Орибасий врач весьма преуспел в политике, - заметил Кесарий.
- Он должен быть благодарен тебе и Леонтию архиатру, за то, что вы сделали для его сына. Я знаю, что ты хранил тайну Евстафия. Мальчик уж признан законнорожденным, но всё равно – я благодарю тебя за то, что ты сделал для моего друга.
Кесарий молча склонил голову.
- Не ревнуй к Орибасию, - продолжил Юлиан. – Он не мог разделить мои детские игры – Гелиос дал ему другое благо, разделить со мной галльские походы. Я знаю, что во врачебном искусстве всегда есть соперничество – но ведь при дворе императора-философа Марка Аврелия был не один Гален!
- Но только одному Галену удалось написать так много трудов – при помощи и покровительстве императора!
- Ты получишь мою помощь, - веско произнёс Юлиан. – Сначала я хотел бы получить от тебя предварительные мысли о реформе асклепейонов. Я хотел бы, чтобы храмы Асклепия перестали быть рассадниками алчности и низкого обмана. Они должны взять лучшее у галиле… христиан. Далее, я рассмотрю твои мысли касательно ксенодохия. А потом я попрошу тебя составить для меня свод всех эллинских медицинских знаний – и,клянусь Гелиосом, писцы у тебя будут самые лучшие!
- Благодарю тебя, император Юлиан, - склонил Кесарий голову.
- Отдай мне мяч, - промолвил Юлиан, протягивая руку. Кесарий повиновался. Их пальцы на мгновение соприкоснулись.
- Мяч… - повторил Юлиан задумчиво. – Он будет напоминать мне о тебе, Кесарий иатрос. А теперь ступай. Настает время вечерней молитвы.