Адам Стейн в своём номере склонился над листом бумаги. По старой привычке, прежде, чем набрать текст на компьютере, он вначале записывал его обычным пером. Возможно, тратил на это больше времени, но когда он писал на бумаге, выводя росчерком пера торопливые строчки, ощущал свободное дыхание мысли, не нуждающейся в посреднике, которым, по мнению Адама, являлся компьютер, бесцеремонно вторгающийся в творческий процесс. Возможно, всё дело было в привычке уже немолодого писателя, большая часть книг которого имела в своей основе рукописные тексты. Время диктовало свои условия, и без компьютера, в итоге, всё же обойтись было нельзя, поэтому Адам оставлял на его долю завершающую часть работы, редактируя уже написанное.
Вот и сейчас, вооружившись пером, он записывал свои впечатления о минувших днях.
… Сегодня пятый день, как я под этой крышей, - выводил на бумаге своим размашистым почерком Адам Стейн.
- Пятый день как я не перестаю удивляться всему, что здесь вижу. У меня создаётся впечатление, что в этой гостинице собрались люди со всех концов земли. Кем только этот дом не заселён. И, довольно странно, что в первый день, я никого не видел, хотя, как выяснил потом, жизнь, в потустороннем этом мире, не затихала ни на одну минуту. Кого здесь только нет, - экстрасенс, внушающий тревогу перед будущим которого он сам не видит, художник у холста, непонятый никем, вооружившись кистью, замазывает очертания предметов, когда на стуле перед ним сидит натурщица. Слепой скрипач на ощупь находящий струны. Старик, влюблённый в девушку, перед свиданьем какой-то мазью натирает ноги. А между тем, избранница его, сидит перед окном и строит глазки другому старику. В соседнем номере крик воронёнка слышится с утра. Подобрав, из гнезда упавшего птенца, его пытается кормить с ладони хлебом юноша. Чёрная птица каркает на весь этаж и ждёт, пока он догадается положить пищу в её раскрытый клюв. Прямо в коридоре, в позе лотоса, сидит невозмутимый йог.
Удивительно как я их всех не заметил в первый день, - подумал он и отложил в сторону перо.
Характеристики данные каждому персонажу, подмеченные детали и занесённые им на бумагу, в дальнейшем могли послужить основой для рассказа. Адам Стейн рассчитывал, если хватит время, написать книгу о том, что ему довелось пережить и увидеть . Он даже название к этой книге придумал: - « Человек из поезда »
Он всё ещё продолжал думать обо всём происходящем, с позиции земного времени. Для него очевидным было одно, что он мыслит, а это значит, что он, вопреки всему, существует…
Прервав его размышления, раздался знакомый стук в дверь, так, каждое утро, предупреждал о своём приходе Неколас. Когда он вошёл в комнату, Адам заметил в его руках книгу в красивом тёмном переплёте.
- Хотите сделать мне с утра подарок, спросил он у Неколаса. Но тот, как-то странно улыбнулся в ответ, а потом, буквально поверг в изумление Адама протянув ему, его же книгу.
Книгу, где чётко, на обложке, после его имени было выведено название: - Человек из поезда.
- Как? Только и смог сказать писатель, потрясённый тем, что держал сейчас в своих руках.
- Как это может быть, я ведь только что, - он повернулся к столу, на котором лежало несколько исписанных его рукой листов.
- Ведь я только сейчас, думал о том, чтобы написать книгу с таким названием. Я даже не приступил ещё к работе над ней, только подумал, - а вы уже даёте мне эту книгу. Нет, я ничего не могу понять. Ничего! Ладно, бог с ним с этим поездом, вполне может случиться такое. Моя смерть, похороны, моё присутствие здесь, тоже, ещё можно представить, если верить в существование потустороннего мира, но - эта книга?
- Я хотел вас обрадовать, но, ни в коем случае, не волновать до такой степени, что вы так переменились в лице, - пытался его успокоить Неколас, - хоть я и не писатель, но знаю, каких хлопот доставляет всё, что связано с изданием книги, да и сама работа над ней, отнимает время. А что для вас дороже всего? Вот, это самое время, которое, таким образом, я решил для вас сэкономить. Ну, право, не стоит так волноваться по пустякам. Сядьте, выпейте воды…
- Ничего себе, пустяк, - подумал Адам, тем не менее, прислушавшись к совету, сел за стол и единым залпом осушил стакан с водой. Он с трепетным волнением раскрыл книгу, перелистывал страницы, ощущая в каждой из строчек, свои мысли и те, что успел перенести на бумагу и те, что так и остались ненаписанными. Перелистал до самого конца и, обнаружив с десяток чистых листов, сказал, поднимая глаза на Неколаса, - но, книга, получается, не закончена?
- Это не трудно поправить, выйдем в город, пройдёмся по улицам, хватит вам всё время сидеть в гостинице, наберётесь свежих впечатлений, осмыслите их и тут же, ваши мысли перекочуют на эти пустые страницы.
- Боже мой! Где же, вы были раньше? Не сдержавшись, радостно крикнул писатель. Неколас, при таком проявлении чувств Адамом Стейном, не преминув всё же сказать: - Ну, вот, а то я уже думал, что вы сознание потеряете, или, хуже того, опять сыграете в ящик, когда я вам эту книгу дал.
- Послушай, приятель, а ты с каждым разом всё лучше и лучше начинаешь владеть земным языком, - незаметно переходя в общении с Неколасом, сказал Адам.
- Эх, если бы нам сейчас оказаться там, на земле, мы бы с тобой, при таких твоих возможностях, да при моих мыслях, мы бы с тобой такое бы совершили. Такое... Эх! – ударил он по столу кулаком, понимая, насколько всё это сейчас невозможно.