Вариант статьи, написанной на основании тезисов на конференцию «Смыслы мифа: мифология в истории и культуре», философский факультет, они опубликованы на сайте философского факультета, 2001 для самиздатовского журнала «Арт-город» в 2002 году. Первый вариант, распространенный в Интернете, был издан под фамилией "Косматова", под которой я публиковалась до 2006 г.
В последнее время автор много времени уделял вопросам, связанным с трансформацией литературных описаний реальных путешествий в путешествия воображаемые. Путешествия, утопии, мифы чрезвычайно близки между собой. Часто путешествие совершается именно в поисках утопии и порождает мифы.
Причиной возникновения данного эссе является давний интерес автора к особой ментальности, служащей постоянным источником возникновения мифа. В юности автор и сам делал попытки создания мифов - или легенд1, но со временем, к большому сожалению, подобная деятельность становится невозможной. Для мифологических построений нужна определенная наивность, без которой мифы обретают, по Гегелю, только символический смысл.
Несомненно, что к мифотворчеству ведет способ постижения мира как целого. То есть неаналитическое восприятие действительности. Не стоит думать, что всеобщее обязательное школьное образование приводит к массовому торжеству научного менталитета и полной победе над мифологическим мышлением. Конечно, мифологическое мышление победить невозможно. Дело даже не в том, что принципиально “наука, как таковая ни с какой стороны не может разрушить мифа”2. Схоластический характер преподавания математики и физики сводит порой на нет весь их мировоззренческий потенциал3. Любой преподаватель естественных, точных, технических дисциплин представляет, насколько сложным является процесс развития аналитических способностей, умения - и желания - сопоставлять факты, мнения, реалии, и к каким странным последствиям4 могут привести попытки успешно завершить этот процесс. На самом деле учителя в своей основной массе не больше любят создавать себе лишние проблемы, чем учащиеся. Поэтому, как бы в качестве компромисса между этими извечно противоборствующими категориями, под образованием часто понимается просто накопление огромной массы сведений. Но автор не стал бы делать вывод о необходимости, в связи с вышеприведенным, коренной реформы образования. Вывод, к которому склоняется автор, состоит лишь в том, что научный способ мышления распространен мало, но совершенно неизвестно, есть ли вообще какая-то необходимость его широко распространять.
Возвращаясь к мифологической ментальности, надо отметить, что к концу XX века возникли большие сомнения в необходимости победы над мифологическим мышлением, о чем долго твердил век XIX. Не следует воспринимать весть о смерти великого Пана так уж буквально. В конце концов, совершенно неизвестна степень достоверности того древнего сообщения, и то, насколько правильно понял горестную весть легендарный кормчий. Здесь стоит вспомнить о гениальном предостережении Фрезера в “Золотой Ветви”. Оно сделано относительно роли магии в современном обществе, но также может быть отнесено и к мифам: “Мы, как видно, движемся по тонкой корке, которая может в любой момент треснуть под воздействием дремлющих подземных сил. Время от времени глухой рокот или неожиданно вырвавшийся на поверхность язык пламени указывает на то, что происходит под нашими ногами”5. Интересно отметить, что это тревожное пророчество включено в труд, как бы аккумулирующий позитивистский взгляд XIX века; последний накопил так много компромата на мифы и так надеялся, что новый XX век сможет избавиться, наконец, от этих глупостей и обрести полное научное счастье. В сущности, этому и посвящен титанический труд Фрезера. Глобальная же попытка избавления, действительно предпринятая XX веком, привела, однако, к возрождению самых диких структур. Миф – это не то, с чем следует обращаться легкомысленно.
В своем неистовом стремлении освободиться от мифов и объяснить мир правильно можно оказаться в положении персонажей “Вавилонской библиотеки” Борхеса. Новые поколения жителей Библиотеки уже не могут понять, что написано в ее книгах и заняты дикарскими ритуалами поклонения неведомому знанию. “Я знаю места” - пишет борхесовский повествователь - “где молодежь поклоняется книгам и с пылом язычников целует страницы, не умея прочесть при этом ни буквы”6.
Мифы и основанные на них сказания вряд ли смогут умереть прежде гибели человечества Их архетипическая структура является залогом бессмертия. Но для выживания им подчас требуется измениться до полной неузнаваемости. Конечно, встреча с живым и близким к первоисточнику вариантом также вполне возможна. Интересно было бы проследить развитие космогонических мифов - на примере околонаучных публикаций или на трансформации научных знаний в сознании далеких от всякой науки людей - правда, совсем не с целью выставить кого-либо в глупом виде. Увлекательным представляется процесс вычленения архетипов. Но это тема отдельного исследования. К тому же автору не доводилось слышать сколько-нибудь интересного изложения подобных тем, однако, довелось однажды слышать изложение мифа об амазонках.
Это произошло в конце 60-х годов в дальнем рабочем поселке, где я часто бывала на каникулах. Думаю, что это было в 1968 или, скорее, в 1969 году. Я хорошо запомнила этот эпизод: он произвел на меня особое впечатление. Мизансцена была такова: теплый летний вечер конца 60-х годов, деревенские посиделки на общественной скамейке, шло обсуждения вопросов текущего момента, в палисадниках цвели фиолетовые георгины. И вот, посередине последних поселковых сплетен вдруг возникла история об острове, где живут одни женщины, а мужчин, попадающих на остров, прогоняют или убивают после того, как они исполнят свои функции. Надо полагать, что эта история была вызвана на свет дискуссией по актуальным проблемам, связанным с пьянством. Но это то была вовсе не сказка для детей. Конечно, источником информации была какая-нибудь радиопередача о мифах Древней Греции или школьный учебник. Но в данном случае суть не способе передачи информации, а в ее восприятии. Рассказчицей была женщина возраста около сорока лет, работавшая кем-то вроде счетовода в местной конторе. У нее было двое дочерей, но брак ее не был слишком удачен. Она обладала живым воображением, и это оказало влияние на ее дальнейшую судьбу. И в тот момент она действительно верила, что где-то есть - или был - такой остров, где женщины свободны от бесконечного груза обыденной жизни. Там они являются полными хозяйками своей жизни, жизни детей – и мужчин, воздавая последним по их заслугам. То есть то была своего рода желанная утопия.
Собственно, меня в тот момент поразила идея об острове, где все не так, как обычно. Тогда я была недостаточно знакома с литературными источниками, и подобная идея была для меня внове. К тому же, каждый имеет право на самостоятельную интерпретацию мифологических сюжетов. Мое воображение было уже разбужено Страной Изумрудного города с ее странными обитателями, таинственными лесами, дорогой из желтого кирпича, ведущей в Неведомое - вероятно, потому тот рассказ и произвел на меня столь глубокое впечатление. Воспоминание сохранилось настолько отчетливое, что возможно вернуться к этому давнему событию и осмыслить его с иной точки зрения.
Здесь надо обратиться к античному первоисточнику и признать, что мы имеем дело с мифом, а не просто с легендой о некоем “абсолютном матриархате”. Дело не только в божественном происхождении амазонок. Божественное их происхождение подтверждается древнегреческими текстами. Согласно “Аргонавтике” Аполлония Родосского женщины-воительницы происходили от Ареса и Гармонии. Они также общались с богами и героями (Артемидой, Гераклом, Тесеем, Ахиллом). Дело в том, что здесь можно вычленить некую базовую структуру. На мой взгляд, вполне допустимо назвать ее архетипической.
Речь идет об особой организации общества, которое состоит из одних только женщин. Его члены воспитаны таким образом, что они не испытывают потребности в эмоциональном взаимодействии с мужчинами. Но они отнюдь не дают обета целомудрия. Контакты с мужчинами носят временный и совершенно прагматический характер. Усилия этого женского общества направлены только на конкуренцию с враждебного окружением. Окружение же имеет патриархальную структуру. Возможно, известное выжигание одной груди у амазонок никогда не имело место в действительности. Но оно вполне укладывается в данную схему: речь идет о преобразовании тела ради конкурентоспособности в мужском окружении. В обычном обществе подобные преобразования производятся для привлечения мужского внимания, которое служит залогом жизненного успеха: в качестве примера может служить уменьшение стопы китаянок или деформирование шеи металлическими кольцами у южноамериканского племен, питье уксуса для интересной бледности в эпоху романтизма в Европе, а также и современная молодежная мода по заделыванию колец в самые разные части тела.
Надо полагать, что отдельное проживание обитательниц такой утопии также является архетипической чертой. Речь идет об одном племени или острове.
Миф об амазонках, таким образом, вечен. В принципе, можно рассматривать феминисткие идеи в их крайнем проявлении именно как развитие мифа об амазонках. Здесь не идет речь о равноправии, о взаимодействии и дополнении противоположных полов. Тем мужчинам, кто сочувственно относится к крайним феминистким идеям, может быть, следует вспомнить как обращались с их собратьями легендарные амазонки (например, согласно Апполодору амазонки вскармливали только девочек, о судьбе мальчиков же Апполодор ничего не сообщает). Женщинам, благодарным феминистическому движению за борьбу за равноправие полов, тоже не следует забывать, что амазонки не нуждались в эмоциональных контактах с мужчинами. Впрочем, классический патриархат также не предполагает сложного эмоционального взаимодействия. Современный брак это гораздо более сложное, а потому и хрупкое образование. Несмотря на понятные причины, автор ни в коей мере не является сторонником матриархата - как, впрочем, и патриархата (хотя первый представляется более гармоничным). Тем не менее, надо признать, что обе эти структуры достаточно живучи - а потому обе имеют, в сущности, равное право на существование. Современная жизнь включает в себя самые разные уклады.
Проигравший свою историческую битву матриархат всегда будет стремиться взять реванш и доказать свою полную состоятельность. Опорой для его борьбы является тип женщины, подобной амазонкам – сильной, самодостаточной, успешно продвигающейся по карьерной лестнице, эмоционально не нуждающейся в мужчинах, просто изгоняющей мужчину из своего окружения после того, как появляется ребенок.
В сущности, многие знакомы с семьями, где есть несколько поколений женщин – и нет мужчин (оговорюсь, что не имею в виду вечно одурманенные маргинальные сообщества; речь идет о семьях, занимающих достойное положение в обществе). Общественное мнение обычно вздыхает о больших достоинствам этих женщин и о том, как им не везет в личной жизни. Но при более близком знакомстве выясняется, что мужчина в такой семье обречен на второстепенную, подчиненную роль, не для каждого это положение приемлемо. Здесь подчас даже потомки мужского пола отходят на второй план. Думается, однако, это ни плохо, ни хорошо. Такую организацию семьи можно рассматривать в качестве стратегии выживания в сложных современных условиях.
Природа мужчин и женщин различна. Это часто приводит к принципиальному взаимонепониманию. Уставшей от жизни женщине страна амазонок может показаться утраченным раем. Но как всякая утопия, данная страна при ближайшем рассмотрении вызывает не только положительные эмоции. При более внимательном изучении любой идеальной страны всеобщего счастья всегда встает вопрос: а каким же образом такое счастье может быть осуществлено? За счет чего может быть достигнуто такое замечательное состояние общества? И ответ всегда малоутешителен.
Обычный человек не может быть счастлив в обществе, основанном на каких-либо экстремистских принципах. Тем не менее, такие построения также будут существовать до конца существования человечества, так как они постоянную опору в его ментальности.
Но амазонки существуют не только как миф, утопия или легендарное прошлое. Их потомки все еще живут в тех уголках мира, которым практически до самого конца XX века удавалось оставаться затерянными, и путешественники все еще с удивлением сообщают о том миру. Вот одно из таких известий:
Известный современный французский путешественник Мишель Пессель в одном из своих многочисленных путешествий в Тибет сообщает о немногочисленном народе минаро. Эти люди выделяются среди прочего населения европейской внешностью и своими обычаями.
«В первый раз я встретил представителей этого народа в Мулбекхе. Есть такой город на полпути между Сринагаром, столицей штата Джамму и Кашмир, и Лехом, бывшей резиденцией тибетских властителей Ладакха. Этот район преимущественно тибетской культуры, населенный в основном представителями монголоидной расы, где широко распространен тибетский язык. Естественно, я был весьма удивлен, встретив здесь небольшую группу людей со светлой кожей. У них были также светлые волосы, европейский тип лица и длинный прямой нос. Мужчины украшали голову цветами, что придавало им вид стареющих хиппи. Женщины были поразительно красивы: светлая кожа, серые глаза, тонкий аккуратный нос, великолепные косы»7.
Но их европейская внешность оказалось обманчивой, как и внешняя хрупкость их светловолосых женщин. “В толпе можно было увидеть группы красивых светлокожих девушек с длинными волосами и серыми глазами. На их головах высились сложные композиции из благоухающих цветов в сочетании с жемчугом, коралловыми и серебряными брошами. На женщинах были короткие расшитые туники, надетые поверх узких шерстяных штанов, украшенных на удивление модернистским орнаментом. Их штаны резко выделялись на фоне длинных платьев женщин балти и ладакхов. Ясно, что эти женщины были прекрасными наездницами. Увы, мне понадобилось много времени, чтобы узнать также, что задумчивый вид хрупких девушек обманчив. Женщины-минаро, как выяснилось любезностью не отличаются”8.
Судя по всему, Мишель Пессель имел дело с потомками древних народов. В племени минаро царил самый жесткий матриархат, и жены совсем не церемонились со своими многочисленными мужьями. Путешественник отмечает: “Со всех сторон от мужчин сыпались жалобы, что женщины, эти невыносимые существа, отравляют существование своим деспотизмом. Имея несколько мужей, им без труда удается верховодить в доме, то и дело восстанавливая мужчин друг против друга” 9.Даже боги минаро принадлежат только к прекрасному, но - в данном случае одновременно и сильному - полу.
“Но может быть, это и не удивительно, если учесть тот факт, что минаро населяют район, который в древних индийских текстах зовется Стиражийя - “Женское царство”.
Не та ли эта загадочная страна восточных амазонок, о которой говорил Геродот? И не совпадение ли с тем, что упоминали китайцы о Женском царстве, точнее, о двух: в Восточном Тибете и в Западных Гималаях?”10
1 В качестве иллюстрации здесь, возможно, будет уместно привести собственный текст 1979 года, который я не решилась - по причине его, так сказать, крайней архаичности - включить в свой сборник Облик желаний. СПб., 1995. Предваряя его хочу заметить, что я тогда ничего не знала о тантре, это случайное совпадение. Под этим всем подразумевалось, что появление души и сотворение мира не совпадали во времени.
Фантазия
Никто не знал, откуда она пришла. Был уже вечер, когда она вышла из леса. Красное солнце ушло, и над лесом светилось голубое небо.
Ее босые ноги были в пыли.
Дорога вела к деревне, но девушка вдруг свернула и пошла к святилищу.
Люди деревни в тот вечер пошли поклониться богам, чтобы умилостивить их, они принесли полевые цветы, молоко и хлеб. Был праздник бога воды. Много лет назад Самый Большой Бог высек воду из камня, и из воды родился бог воды.
Девушка вошла в святилище. Все обернулись на нее. Она улыбнулась им, но глаза ее были темны. Может быть оттого, что свет светильников не падал на них.
- Кто ты и что тебе надо? - спросили люди.
- Я богиня Тантра -, сказала девушка. Дети засмеялись, но взрослые остановили их, потому что боги могли оскорбиться смехом. Стало тихо, и старик, который заправлял светильники в святилище, сказал:
- Зачем ты оскорбляешь богов? Ты не в своем уме.
- Я богиня Тантра -, повторила девушка. Люди поняли, что она не смеется над ними.
- Но смотри -, сказала старая женщина, показывая на каменные изваяния - видишь - вот наши боги. Мы знаем их. Они родились вместе с миром. Но тебя нет среди них.
- Они еще не знают обо мне. Я должна идти. Я шла издалека. Мне еще долго идти к ним.
Она подошла к алтарю, взяла кувшин с молоком и отломила кусок хлеба.
- Вы накормили меня -, сказала она. Она поставила кувшин на алтарь и улыбнулась людям - Пусть будет мир над вашими домами.
Она ушла, и люди долго смотрели ей вслед. Никто не знал, откуда она пришла.
2 А.Ф. Лосев Диалектика мифа - в кн. А.Ф. Лосев Из ранних произведений. М.,1990, С.409
3 Это сразу становится ясным, когда начинаешь преподавать дисциплины, синтезирующие уже полученные знания. Методы финансового анализа являются хорошим примером подобной дисциплины. Студенты экономического факультета в большинстве случаев - это лучшие ученики лучших школ, часто они оканчивали экономические колледжи или школы с экономическим уклоном. На первый взгляд, математический аппарат методов финансового анализа никак не может быть трудным для тех, кто два года только в вузе изучал интегрально-дифференциальное исчисление, теорию рядов, дифференциальные уравнения. Здесь используются лишь простейшие приемы интегрирования и пределы, анализируется поведение функций типа линейной, степенной и обратной. Но появление данных элементов высшей математики вызывает недовольство у студентов, особенное негодование вызывают логарифмы, ну и, конечно, пределы и интегралы. Постоянно сталкиваешься с прямым отказом вычислять логарифмы на калькуляторе и паническим ужасом перед табличными интегралами, пределы же имеют репутацию самую мистическую.
4 В этой связи в качестве курьеза могу привести следующий факт. Как-то раз, после упражнений по теории вероятности в Санкт-Петербургской Инженерно-экономической Академии я обнаружила, что учебник - замечательный, кстати, задачник под редакцией Свешникова - испорчен, оторвана половина страницы, на которой находились задачи, которые я объясняла на занятии. Я некоторое время недоумевала, но затем поняла, в чем дело. Группа была очень тяжелой, со слабой математической подготовкой. По специальности это были бухгалтера. Они все дружно ненавидели теорию вероятности, и никакие попытки наглядно объяснить задачи никакого успеха не имели. Особенно недружелюбно взирали на меня с задних парт молодые люди. Во время перерыва я ушла от них отдохнуть, оставив открытый задачник на столе - не думая, что этой старой книжке что-то может угрожать. Я даже предполагала, кто из юношей выразил таким странным образом протест против существования теории вероятности - данное действие не несло в себе ничего личного, а имело, так сказать, чисто метафизическое значение. Но мои логические выкладки уже не имели значения - он вряд ли сохранил оторванный фрагмент пострадавшей страницы.
5 Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. – М., 1980, С.69
6 Хорхе Луис Борхес Проза разных лет.- М., 1984, С.85
7 Мишель Пессель Золото муравьев. - М., 1989, С.20
8 Там же, С.90-91
9 Там же, С.119
10 Там же, С.91
2001 год