Помню... 45

            


Почти как у Пушкина: сидели две девицы, две сестрицы под окном кухоньки. Старшая угощала Младшую пивом. Журчала беседа, струился полегоньку пенный напиток, хрустела на белых зубках немудреная закуска.

 А потом… потом наступила темнота. Лежит Младшая головой на столе одна-одинешенька. Ни звука кругом, ни шороха. Пытается Младшая поднять голову, да не может – уплывет все куда-то, кружится, вызывая тошноту. Слабыми искорками мелькают коротенькие вялые мыслишки: где я?.. что случилось?.. пили?.. но ведь немножко… всего один бокал…почему мне так плохо?.. не могу поднять голову… надо встать… надо идти домой… надо уходить… домой… домой…

Шатаясь, держась за стол, за стены, едва двигая ватными ногами, останавливаясь после каждого шага, Младшая ползет в темную прихожую. Шарит непослушными руками: пальто… шапка… шарф… надо собрать волю… надо одеться… один рукав… другой… где сапоги?.. Пытаясь натянуть сапог, падает тряпичным кулем на пол, лежит, собирая силы, не давая разуму отключиться. Скорее… скорее отсюда… домой… домой…

Вот она уже в подъезде. Глаза режет свет тусклой подъездной лампочки. В лифте опирается обеими руками о стены, чтобы помочь дрожащим ногам не разъехаться, не переломиться.

Три квартала до дома Младшая преодолевала бесконечно долго, падая, раня лицо льдинками  замерзших луж. Редкие беззаботные прохожие, мелькавшие в сумерках улиц, брезгливо шарахались от прилично одетой, но перепившей до потери сознания дамы, ползущей на карачках по грязному асфальту. Несколько неуверенных шагов… падение… сил подняться не хватает… боль от впившихся в щеку льдинок возвращает в реальный мир… Так она даже не шла, а передвигалась, падая, теряя сознание, ползла на коленках, вставала, опять падала, преодолевая метры пути, не позволяя себе расслабиться, улечься поудобнее, закрыть глаза, отгородиться от кружащихся, качающихся домов, людей…

Не помнила, как осилила несколько ступенек родного подъезда, как нажала на дверной звонок. Муж, открывший дверь, подхватил падающее на его руки тело, заляпанное грязью, втащил в квартиру и, не теряя времени, начал промывания, уколы, промывания, уколы. Врач по профессии, он, вытаскивая жену с того света, кричал: что ты пила?.. что ела?.. ты понимаешь, что тебя отравили? от-ра-ви-ли? ты чудом осталась жива!

Вот так посидели поздним вечерком две сестрицы под окном.



                ***