Межигорье – удивительный уголок под Киевом. Это красивейшее урочище cчудным горным ландшафтом (отсюда и название), окружает поросшую орешником и дубняком глубокую прибрежную долину. Еще сто-двести лет назад здесь росли столетние дубы, величаво поглядывая с предгорных высот на отмеченный богом эдемский сад. Раздвигаясь к Днепру, горы, словно ворота, открывают доступ множеству ручьев, стекающих с их вершин.
На фото: Солнцев Ф. Г. Межигорский монастырь, 1843 год
Урочище расположено вверх по течению Днепра в 4-х километрах от Вышгорода и почти 25 – от Киева. Межигорье не только по праву считается удивительным природным творением, но и занимает достойное место в истории нашего народа.
Находясь долгое время под юрисдикцией польских королей, оно, после присоединения к Московии, приобрело статус одного из центров христианской православной веры. Кутнув напоследок, здесь находили духовный покой запорожские казаки. Межигорский монастырь радушно принимал гультяев-казаков, щедро поливавших крымские и украинские земли, вражеской и своей кровью.
История возникновения Межигорского монастыря – загадочна. Андрей Боголюбский, то ли в 1158, то ли в 1160, а по некоторым данным: в 1164 году, возвел церковь Белого Спаса – она, якобы и положила начало монастырю. Правда, известные медиевисты и писатели XIXвека: Журавский, Сементовский, Иван и Михаил Максимовичи допускали, что возведение церкви связанно с греческими монахами, пришедшими с первым Киевским митрополитом Св. Михаилом. То есть, история его возникновения, не исключено, относится к крещению Руси Владимиром Святым. В любом случае – давно это было, так давно, что и Печерский монастырь, возможно, был моложе. Но не это предмет моего изучения – уже и монастыря нет, и память о казаках затерялась в туманных легендах прошлого. Мой интерес вызван тем, что этот край хранит ещё одну, мало известную современнику тайну – здесь, в конце XVIIIвека была построена фабрика фаянсовых изделий. Николай Закревский в замечательной двухтомной работе: «Описание Киева», изданного в Москве в 1868 году пишет:
«На земле, принадлежащей городу, между пластами гор, близь Межигорья, в 1796 г. замечена была фарфоровая и фаянсовая глина, из которой немец Краних сделал для образца несколько чашек и чайников. На это обстоятельство тогдашняя администрация Киева смотрела, как на источник будущего приращения городских доходов и даже некоторой знаменитости самому городу. Рассудив, однако, что фарфор покупают только богатые люди, а фаянсовые изделия составляют общую потребность, положили устроить фабрику для выделки одной фаянсовой посуды. Образцовые чашки и чайники Краниха были представлены императрице Екатерине, и, вследствие ходатайства некоторых лиц, император Павел указом от 3 июля 1798 г., повелел:
1. Учредить близь Киева фабрику фаянсовых изделий, предоставляя для помещения оной остатки сгоревшего Межигорского монастыря (сгорел 1787 г.);
2. Приписать к этой фабрике 228 душ жителей казенного селения Новые Петровцы с тем, однако, чтобы употребляемые из них при фабрике рабочие люди и приготовляемые ученики получали в год плату по 36 руб....»
Киевский магистрат возлагал немалые надежды на доходы. Однако, не всё заладилось, не всё было учтено и не было сметливости и предпринимательской жилки английского купца Гарднера, у первых заводчиков фаянсовой Мижигорской фабрики. Не была богата земля Киевская и заводчиками, которых можно было поставить вровень с Батениным, Сафроновым, Храпуновым, братьями Корниловыми, Кузнецовым и др.
В течение первых трёх лет, магистрат истратил 45000 руб. Были сооружены здания, закуплены машины и к 1801 году фабрика должна была заработать на полную мощность. Но и в 1805, и даже в 1824 годах – доходы были более чем скромными, а некоторые года и вовсе убыточными. Правда, на это повлиял пожар в 1810 году, почти полностью уничтоживший деревянные постройки и машины.
Киевский губернатор Милорадович, тот самый, что был застрелен Рылеевым на Сенатской площади в 1825 году, истратил на восстановление фабрики почти 200 000 рублей казенных средств, и в 1813 году она вышла на прежние объёмы. И всё же, прибыль завод не давал, уж слишком, немецкие управители беспокоились о собственном благополучии, и в 1822 году разочарованный магистрат с готовностью передаёт её в ведение Кабинета Его Величества. Получив в возмещение затраченные суммы, и часть основного капитала в размере 90 000 рублей ассигнациями, городское управление вывело фабрику из под своего попечительства.
На какое-то время это оживило продуктивность фабрики, чему способствовало и значительное вложение средств на установление в 1857 году паровых машин. Тем не менее, желаемых результатов достичь не удалось. «По причине скудости доходов» она сдается в аренду за 6000 рублей серебром ежегодно, киевскому купцу Барскому.
Но эта передача предпринимателю не вдохнула в фабрику той энергии, которая могла бы сделать её прибыльной. Фаянсовая и фарфоровая продукция Кузнецовых, Поповых, и множества других российских предпринимателей процветала, соперничая с Императорским заводом и фарфором немецких и французских частных мануфактур, тогда как Межигорская фабрика с каждым годом хирела, пока и вовсе не остановилась. Произошло это в 1874 году. Машины были остановлены, а готовая продукция сложена в кладовую, как материал для подарков «на память».
Затихла постепенно жизнь и в Межигорье. Прежний мужской монастырь уже не возродился, лишь скромная женская обитель существовала вплоть до прихода большевистского режима.
Несмотря, на столь малоактивное и малоприбыльное производство фаянсовой продукции, мастера фабрики сумели создать интересные модели посуды и фигур, оставивших существенный след в развитии декоративного прикладного искусства. Ежегодно выпускалось до 120 видов фаянсовой продукции, отправлявшейся не только в Санкт-Петербург, но и во Францию. К сожалению, не так много её оставалось даже в те времена, в самом Киеве, а почти двести лет уничтожили уникальные предметы творения Межигорской мануфактуры. Очень немногие экспонаты радуют нас в киевских музеях (Киево-Печерская Лавра. Музей керамики. Около 1000 эксп. ), да энное количество в частных коллекциях.
И всё же, то, что представляется видеть в наше время в частных коллекциях и экспозициях музеев, даёт возможность более детально охарактеризовать интересное наследие украинского фаянса Межигорской фабрики.
Во многом, оно прошло тот же путь развития, что и фарфор и фаянс российских частных заводов. Подражание продукции Императорского Фарфорового Завода (ИФЗ), копирование форм европейских мастеров и влияние китайского фарфора – всё это прослеживается в ампирных формах сервизов и статуэтках с восточными мотивами и в декоре орнамента. Но, наряду с модными тому времени тенденциями, мастера Межигорского завода вносят в оформление предметов, своё видение окружающего мира, который поражает цветовой гаммой и народностью стиля исполнения. Поэтому, наравне с молочником с изображением вакхической сценки, или вазочки с крылатой женской фигуркой и двумя египетскими головками вместо ушек (ампирный стиль), изготавливаются по специальному заказу сервизы, тарелки с декором местного характера. На многих размещены гербы и вензеля заказчиков. На некоторых тарелках допускалась эклектика: сочетание выпуклого орнамента екатерининской эпохи с рассеянным по краям декором, характерным Александровскому периоду. Ряд тарелок с изображением небольшой группы военных в форме характерной Александровской эпохе, как и орнамент – не раскрашены. На одной из таких тарелок стоит клеймо Межигорской фабрики с годом «1843».
Интересен, так называемый Аракчеевский сервиз, в котором использованы те же выпуклые формы орнамента, но в центре нанесены печатной формой виды села Грузино – вотчины Аракчеева. Ранее нескольким тарелкам из этого сервиза приписывали происхождение на фабриках Юсупова, но характерное клеймо, даёт право утверждать о её принадлежности Межигорской фабрике. Тарелки окаймлены желтым ободом с гравированным орнаментом из листьев. На одной из них размещена гравировка с надписью: «Часть сада в Грузине и развалины строений князя А. Меншикова». От изображений веет местным колоритом, который так любил Аракчеев. Межигорская мануфактура выпускала множество тарелок и с видами Киева, Петербурга, персонажами из басен И. Крылова, романтическими сценами и природными сюжетами.
Интересна тарелка с видом «Золотых ворот». Мне довелось владеть подобной, но, так сложилось: подарил другу – серьёзному собирателю фарфора и фаянса из Одессы. В 90-е годы прошлого века, у него была одна из самых замечательных и полных коллекций. Помечена тарелка 1848 годом с подписью художника «D/ Stepanoff» – видимо она предназначалась и для зарубежного потребителя.
На множестве тарелок чёрной печатью нанесены поэты и видные государственные деятели Российской империи. Известны изображения Т.Г. Шевченко, историка Костомарова, Петра Iи т.д. Края обрамлены поразительно реалистичным растительным орнаментом: часто – это павилика. Межигорскому фаянсу: тарелкам, кувшинам, сосудам присуще декорирование узорами в виде виноградной лозы, дубовых листьев и, всё той же павилики. Иногда лиственные изображения заменяется геометрическими, сходными с народным орнаментом. Такие рельефные декоры напоминают народную вышивку. Следует подчеркнуть, что на Межигорской мануфактуре в основном применялись местные декоративные элементы и, фактически, не использовались европейские. Орнаменты разрабатывались талантливыми художниками, имена которых, к сожалению, не сохранились. Кроме, уже упоминаемого Степанова, был некий И. Иванов (Ivanofffc) – видимо, гравер Иван Алексеевич Иванов (1780-1842 г.г.). Изделия этих, и других неизвестных талантливых мастеров, были популярны, и копировались частными производителями фарфора в России.
При производстве фаянсовых изделий, предпочтение отдавалось одноцветной – чёрной печати, наносимой путём копирования с бумаги. Очевидно, этот способ был предшественником технологии «Деколь» (по-английски Decal) – способ нанесения изображения на керамические или стеклянные изделия. Изображение переносится на керамику с бумажной основы, а затем, фиксируется высокотемпературным обжигом. На бумажную основу рисунок наносится способами шелкографии или офсетной печати.
Такая технология позволяла изготавливать множество тарелочек с портретами украинских писателей, учёных и других известных деятелей. Их барельефы покрывались однотонной с фоном поливой, иногда оттенявшиеся другим более светлым или тёмным (черным) тоном. Например: тёмно-синий цвет подчёркивался светло-голубым и наоборот. Это сочетание делало фаянс мягким и нежным в цветовой гамме и пользовалось спросом у потребителя. Упоминаемые портреты Т.Г.Шевченко, Костомарова, русских императоров, выполнены в контрастном изображении светотеней, фактически одного цвета краски.
На фото: Ваза для фруктов. 1851. Межигорская фабрика (Частное собрание, ФРГ).
Известны и очень немногие изделия статуэток – в основном из бисквита. Вакханка смотрит с томной ленивой улыбкой, её тело великолепно и полно соблазна – таким передаёт нам фотография одного из журналов начала XXвека, прелестную статуэтку Межигорской фабрики,
Межигорская полива гладкая и в большинстве одноцветна. Более распространён зелёный цвет с бледно-голубыми бликами на рельефе и чёрными тонами во впадинах рельефа. Использовался голубовато-сиреневый и белый тона. Реже использовались серо-кофейный, кофе с молоком и желтый цвета. Эти тональности придавали изображению объёмность, что делало изделия Межигорской фабрики очень популярными, а сам способ – использовался другими частными заводами. Использовался и полихромный способ, применявшийся в вазах, тарелках и, в особенности, в лампадах, «писанках» и крестах. В церковной утвари мастера позволяли себе применение трёх и более цветов. Учитывая рельефность изображений: тёмно-синие, светло-голубые, перерастающие в зелёный цвета, тона придавали изделиям особое великолепие и глубину. Не обошла стороной фабрика и производство бюстов. Императоры, писатели, народные герои и даже Отцы Церкви (Папы римские) – были в поле зрения мастеров.
Перестав функционировать в 1874 году, Межигорская фабрика прекратила производство фаянса и одна из страниц культурного наследия украинского народа осталась недописанной.
В 20-е годы XXвека Михаил Львович Бойчук, известный профессор, родоначальник фресковой живописи на Украине и талантливый художник-монументалист создаёт в Киеве свою школу монументалистов. Вскоре, вместе с учениками-последователями Василием Седляром (1899-1937 гг.), Оксаной Павленко и Иваном Падалкой, в Межигорье было возрождено керамическое производство в народном духе с использованием старых канонов византизма и традиций Ренессанса и Барокко в иконописи. На его базе был основан керамический техникум и Технический институт керамики и стекла (1928-30 гг.). К сожалению, злопыхатели злословили, а подозрительный Сталин, искоса смотрел за чуждое ему национальное возрождение Украины. В конце 1920-х годов началась травля Бойчука и его учеников в прессе, затем последовали обвинения в идеологических ошибках, а также в сильном влиянии византийского наследия и религиозных традиций.
О Василии Седляре, Михаиле Бойчуке, Оксане Павленко, Иване Падалко и других друзьях-единомышленниках – можно говорить бесконечно, потому что и память о них, шельмовавшаяся долгие годы, наконец-то заняла заслуженное место в сознании украинского народа. О них, об их творчестве, трагической судьбе – пишут известные исследователи, я же отмечу: в ноябре был арестован М.Л. Бойчук, а 26 ноября 1936 года, из харьковского дома писателей «Слово», забрали Василия Седляра. 12 июня 1937 года Василия Седляря обвинили в принадлежности к террористической национал-фашистской организации и связях с «контрреволюционерами» М. Бойчуком, И. Падалко, Иваном Минковским и др. 13 июня Киевское судебное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР приговорил Василия Седляра, Михаила Бойчука и их друзей к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение в тот же день. Так большевистская машина уничтожала лучших сыновей украинского народа. Сейчас Межигорье принадлежит нынешнему президенту Украины В.Ф. Януковичу. Законно ли? Думаю, история вскоре даст ответ. Я не буду писать о предполагаемых сокровищах, что хранятся в подземных казематах остатков Межигорского монастыря, о библиотеке Ярослава Мудрого, о которой упоминаю в своей книге: «Анна Ярославна – королева франков», отмечу лишь, что Межигорье должно принадлежать народу и радовать глаз людей не забором в четыре метра высотой, а волшебными пейзажами. Пока же будем любоваться изделиями фаянсовой Межигорской фабрики, что хранятся в музеях Украины и частных коллекциях.
2012 г.