Вкусный, вкусный мисо. Поедая расползшийся по краям тарелки удон, Я не просто принимаю пищу, но Я живу в качестве хозяина той пищи. В качестве Бога Я наливаю кипящую воду в тарелку, и посредством моих манипуляций (пускай несложных, но для простой лапши - основных на уровне демиурга) рождается суп жизни, буквально такой, из которого произошёл и Я, и все, кто был до Меня. Только Я совсем не вермишель, и это иногда даже не приходится доказывать.
Я выкидываю ненужные больше базиликовые листья из миски (Моё лично-божественное новшество), свою функцию ангелов в этом тарелковом мире они выполнили, а потому медленно отправляются в долгое путешествие по лабиринту канализации, из которого, по слухам, ещё не выбирался ни один из листов... Водоросли бесконечного моря. Ножом разделяю длинные волокна удона на мелкие и кучные. Соевый соус прячет некоторые куски, делая тех одинокими в ограниченном глиняной стеной мутном океане. Бог не вездесущ, Я не могу видеть всех заблудших, помощников в этом деле всего два, и те всего лишь продолговатые деревянные палочки, отшлифованные моим папой. Да, у Бога тоже есть папы.
В страхе твари из теста расплываются перед грозными для них сваями палочек для еды. Кто отрывается от общего круга и кочует среди волн кипячёной воды и соуса - обречён на погибель, ибо таков закон природы. Здесь Бог солидарен. Стадо, движимое наклонами сосуда то влево, то вправо размазывает себя ещё больше по всей площади ковчега. Как жаль, что всем им придёт конец так скоро. Но может для них эти минуты - целая вечность, за которую они смогли столько осознать, и оттого благодарны Мне?..
А может Я просто разучился есть Свою лапшу, как Мой Бог разучился использовать подобных Мне по назначению?