Я себе не нравлюсь. Не нравлюсь.
Я сегодня, только что, это понял: я себе не нравлюсь.
Можно, конечно, спихнуть вину на события, на трудности, на нервное напряжение... Но от этого я вряд ли стану себе нравиться.
Девочка попросила меня быть поаккуратнее со словами, потому что она всё близко воспринимает к своему сердцу. А что я?
А меня будто подменили. Отчего-то наоборот, я стал хлестать её словами, и не хотел останавляваться, уверенный, что прав.
Что такое это за явление в 16 лет: принимать всё близко к сердцу? Обыкновенный эгоцентризм. Детский эгоцентризм. Хочется только закричать ей: "Ну, и чего ты прёшься тогда во взрослую жизнь? Сиди себе в своём детстве, и не рыпайся оттуда!"...
И бессильная злость внутри, досада: обыкновенная столичная девочка, - которая книжек не читает, а только слушает музыку в наушниках (попсу всякую), - и мечтает о принце, который придёт к ней, и станет её, принцессу, завоёвывать... А она, конечно, будет кочевряжиться и набивать себе цену. Хотя на деле не способна изобрести ни одного толкового предложения. Которая только сидит и ждёт, что её будут развлекать. Ну да, - а мне больше заняться нечем, кроме как вокруг неё целый день колесом ходить. Хочет быть центром моей вселенной, но не хочет для этого приложить ровно никаких усилий. Разве только дуть губки по поводу того, что о ней, дескать, забыли...
Ладно, ладно. Забыли о ней. Что возьмёшь с ребёнка в 16 лет? Ни ума ни фантазии, - одни только гормоны ключом. Трудный возраст. А что она сделала для того, чтобы его облегчить? Носится со своей суперчувствительностью, как баба с писаной торбой?...
Всё, всё. Да, она раздражает меня. Раздражает её умственная недоразвитость и раздражает её детский эгоцентризм, который проявляется в этой её суперчувствительности.
А я - ходячее раздражение и строгость. Непримиримость с детством в других. Потому что мне самому - нельзя. Уже давно нельзя, с самого детства. Другими словами, моё раздражение - это лишь форма зависти.
Поэтому я всеми недоволен и никто меня не устраивает. Потому что на самом деле я недоволен собой. И я не знаю, что мне делать. Это какой-то капкан.
Чем больше ответственности на мне, тем я становлюсь строже и к себе и к окружающим. И нетерпимее. Потому что я могу взять себя в руки и забыть о желании быть ребёнком, - а они не хотят. Потому что у них есть возможность, а у меня нет.
Ну, допустим, заплачу, размазывая сопли по лицу. И что? Ну максимум на пять минут меня хватит. Позволить себе расслабиться на пять минут. Поплакать, побыть слабым. Но ведь чувство детства от этого не вернётся. Я часто слышу о том, что я рассуждаю как старик. Даже эта девочка сказала мне: "Нет, тебе не 25, тебе 48".
Отлично.
Хорошо, я способен рассуждать как старик. Значит, разум - субстанция управляемая. Значит, и девчёнка эта, если бы захотела, то могла бы дотянуться до моего уровня. И в 16 рассуждать как в 48. Но ей зачем? У неё есть папа и мама. Они вместо неё рассуждают, как положено рассуждать в 48. А она ребёнок.
И со мной ей скучно. Потому что я не хочу ходить вокруг неё колесом, и развлекать её, как это делал бы любой парень в 16 лет. Я читаю нотации, как старик, и учу, как правильно жить. А мне скучно с ней, потому что она и сама не умеет говорить, да ещё и слушать не хочет. Ни своих мозгов нет, ни чужих не принимает. Хочет жить как безмозглая курица. А мне такая не нужна. Мне не о чем с ней разговаривать.
Потому что я потерялся где-то между возрастами, и там застрял. И нигде не вписываюсь. И никогда не вписывался. В 9 я рассуждал так, как будто мне 20 или 25. А теперь мне полтинник дают по разговору.
И всё это ерунда. Ерунда, на самом деле. Я всегда был старше, и меня это не смущало. Я был доволен собой, потому что был собой. А теперь я собой недоволен. Потому что, будучи окружённый людьми, и друзьями, которые меня любят, я испытываю чувство вселенского одиночества, и при этом никого не хочу видеть. Потому что никто меня не устраивает. Никто не дотягивает до моего уровня. И никто не позволит мне снять с плеч груз ответственности. Потому что вокруг - одни сплошные вечные дети. Которые привыкли быть детьми и не хотят взрослеть. Доверить руль чтобы отдохнуть - некому. Приходится стоять у штурвала, и продолжать рулить, устав до бесчувствия. А тут ещё какая-то малолетка требует, чтобы я с ней был чуток. И меня это разозлило.
Я знаю, что стал бесчувственным за это время. Поэтому себе не нравлюсь.
А когда-то был Ангелом... И умел летать... И хотел летать... И я и сегодня могу летать, - я чувствую, что ничто не мешает мне. Кроме одного: я не хочу. Слишком устал. Бесчувствие души придавливает, словно камнем, к земле, и не даёт подняться... Но самое главное - я не знаю: зачем мне летать. Зачем. Куда. К кому. Если я никого не хочу видеть. Потому что мне нельзя выпускать руль.
И, кажется, я уже дошёл до такого бесчувствия, что уже прикипел к этому рулю. И сплю стоя. И мне страшно разжать руки: я боюсь упасть. Боюсь свалиться от усталости, и свалиться надолго. Боже, что происходит... Неужели я всегда таким буду.
А Тишман тем временем беззаботно поёт, призывая к самопожертвованию: "Я стану твоим Ангелом, я буду прилетать к тебе, Я стану твоим Ангелом и в счастье, и в беде!..."
Хорошо быть Ангелом, когда других забот нет. Хорошо быть Ангелом, зная, что о тебе кто-то заботится. А обо мне? Кроме Отца, больше никто. Все только требуют. И спасибкают. Я спасибки эти пропускаю мимо ушей: потому что они не прибавляют мне отдыха и беззаботности...
И такой - я себе не нравлюсь. Потому что не представляю, как буду нести свет, если я сам - как погасшая звезда. Потухший, с хронически невыспавшимися глазами. Можно, конечно, вызубрить назубок слова света, как заклинание, как пароль, и повторять их, словно робот... Но мне почему-то не хочется быть искуственной звездой. Как пластмассовый цветок, который выглядит красиво, и пахнет, если его надушить, - но в нём не хватает самого главного: жизни...
Поэтому я не чувствую 16-летних девочек. И никого не чувствую. А значит, сам я - мусор... Ничего не стоящий. Но ропщущий на других за то, что они набивают себе цену. Из Ангела превратился в робота, и вместо елея полилось прогорклое что-то, что когда-то было маслом.
Поэтому я не нравлюсь себе.
27.01.2013