— Сашенька, пойдём собирать ягодки? — голос мамы нежный, он сливается с солнечным светом, что струится в окно. — Сладкие и полезные, вкусные-вкусные.
— Ля-ля-ли!
Мама подвязывает пустое ведро на холщёвое полотенце сбоку и берёт меня на руки.
На маминых руках я смогу обойти всю вселенную. А от нашей маленькой деревни Вдовино до заливных лугов и на пригорок, где хором поют кузнечики — запросто! Но я большой и тяжёлый. Больше пяти кило весом при рождении, к своему трёхмесячному юбилею своей тяжестью я вовсю натруждаю мамины руки.
Мама ступает по тропке меж плещущего ввысь полноцветья, я любуюсь небом из уютного гнёздышка маминых рук. Кузнечики собираются со всех сторон и провожают нас до самого лога, звеня и пиликая на все лады.
Мы останавливаемся на кромке пшеничного поля и лугового разноцветья. Я выпрыгиваю–выскользаю из маминых рук. Здесь, в зарослях цветов и трав, я останусь, пока мама соберёт сладкую ягоду.
Остролистые травинки расступаются и принимают меня в свой зелёный хоровод. Мама улыбается и, поскрипывая ведром, склоняется к первым ягодкам.
— Ти-ти-ти! — напоминает ведро о том, что оно уже не пустое.
— Ти-ти-ти, — я тоже так могу!
Ягоды дружно стучатся в звонкий барабан ведра, но их столь много, что они быстро устают от своей весёлой болтовни и падают в ведро с едва слышным шелестом.
— Ой, сколько ягод! Сашенька, как много клубники!
— Ня-ни-ли!
Мама поёт песню, ведро тихонько поскрипывает в такт маминым словам.
— Сыночек, ты подождёшь, пока я пособираю ягодки? — мамин голос тише…
Тише и скрип ведра. Зато вокруг меня собрались кузнечики со всего мира. Их оркестр гремит на всю долину, а самые усердные солисты подкрадываются поближе и особенно старательно куют свои нотки.
Я остаюсь один на попечении кузнечиков и луговых трав. Самые высокие цветы склоняются надо мною, чуть покачиваясь от тяжести своих бутонов. Совсем близко на ветках-прутках прячется аккуратное гнёздышко. Домик-домик, я тебя вижу! Кто в домике живёт? В тот же миг изысканно-серенькая птичка возвращается в свой игрушечный домик, гнездо оживает и наполняется щебетом и тонюсеньким писком.
— Пи-пи-пи, — приветствую я птичку.
— Три-ли-ли, — щебечет она в ответ и улетает.
Лёгкий ветерок баюкает в гнёздышке птенцов, и они умолкают.
— Ля-ля-ли, — радуюсь я.
— Шшу-шшу, — отвечают травинки.
— Ди-ди-ли, — зову я солнышко в свою колыбель.
— Жжу-жжу, — вставляет слово шмель и тычется массивным телом в жжёлтое-прежжёлтое маленькое солнышко.
— Жу-жу-жжу, — как чудесно, я тоже так жужжу!
Ветерок легонько машет надо мною волшебным веером. Я засыпаю. И вижу, как мама собрала полное ведро спелой клубники. Она привязывает к ручке ведра холщёвое полотенце, перекидывает его через плечо, чтобы в свободные руки взять меня – крепыша.
— Ма-ма-ма, — я подпрыгиваю в неведомых руках, смотрю, как мама проходит мимо меня и весело смеюсь.
— Сашенька, где ты?
— Ма-ма-ма, я здесь, среди синих васильков, рядом с весёлым шмелём. Ты смотришь прямо на меня, — улыбаюсь я.
— Сашенька, сыночек, родненький мой…
— Ма-ма-ма, почему ты не радуешься? Почему слёзки в твоих глазах?
Мама проходит мимо и зовёт меня:
— Сашенька, сыночек… Где ты? — играет в прятки мама. Она почему-то плачет.
Мама ставит полное ведро на краю поля и уходит всё дальше и дальше.
— Ма-ма-ма, я здесь, я очень хорошо спрятался! — смеюсь я.
Я просыпаюсь и смеюсь.
Улыбаюсь травинкам, что так заботливо спрятали меня от злобного волка. Улыбаюсь птичкам, они опять прилетели кормить своих деток.
— Ля-ля-ли! — улыбаюсь я маме.
Она бежит ко мне и почему-то плачет.
— Сашенька, сыночек, нашёлся!
Мама берёт меня на руки и много-много раз целует.
— Мамочка, милая, я так тебя люблю!
Большое ведро наполнено спелой клубникой.
— Ля-ля-ли! — смеюсь я.
Мама вытирает слёзы и смеётся мне в ответ.