III
Кажущаяся логичность приведенных умозаключений не удерживает нас от сомнений. Думается, что социально настроенные мыслители несколько преувеличенно принимают символ Троицы за образ превосходства патриархальной идеи над более ранними триедиными женскими божествами.
Действительно, извечное противостояние полов в несколько ослабленной форме можно обнаружить и в настоящее время. Однако допущение подобного факта в обратном направлении, то есть в прошлое, не будет иметь решающего значения для основного понятия тройственности.
Такие умозаключения всего лишь на место языческой женской Троицы ставят христианскую мужскую Троицу. Даже приняв такую позицию за верную, в итоге тройственность богинь-матерей по-прежнему ждет своего объяснения. Возможно вопрос тройственности состоит не в соотношениях женщины и мужчины, о чего-то более общего.
Получается, что введение тройственности матриархата по отношению к христианской Троице и выдвижение на первый план известных социальных элементов только уводит от основной сущности тройственности.
Скорее всего такая гипотеза показывает одну из поверхностных сторон процесса эволюции символического образа Троицы. Основным источником гипотезы является феминистически субъективное мнение, которое основанно на современном представлении ситуации с позиции социальных понятий. Подобные представления скорее нужны некоторым общественным силам в целях некой идеологической борьбы и не учитывают глубинные психологические механизмы рождения символов.
Так общественные интересы смещают акцент исследования и обходят стороной наиболее мощные по воздействию причины образования символической тройственности. Не смотря на это следует отметить, подобная постановка вопроса обращает внимание на существующую связь между тройственностью матриархата и христианской Троицей.
Не станем торопиться с высказыванием своих мыслей по этому поводу.
На данном этапе оставим в стороне обнаруженные интересные внутренние подробности тройственности матерей-богинь и их связь с христианской Троицей. Пока постараемся встать на один уровень с гипотезой матриархата и приведем возникшие поверхностные возражения относительно приведенного выше соотношения с христианством.
Представление предками чудом способности женщин производить потомство кажется весьма спорным. В этом случае следовало бы всех животных женской особи наделить чудесными способностями. Думаем, рождение ребенка в прошлом воспринималось за менее необычное событие. Скорее это был естественный процесс всех живых существ.
Поэтому весьма сомнительно усматривать причину появления социальной ущербности мужчин в связи со способностью женщин воспроизводить потомство.
Взятые из мифологии доказательства, согласно которым некоторые божества мужского пола имели возможность воспроизводить детей без участия женщин также воспринимается не серьезно. Касательно данного момента существуют иные толкования. Упоминать коротко о них не имеет смысла, поэтому опускаем имеющуюся информацию.
В противоречие этому в мифологии также изветны примеры, когда женские мифологические образы наделяются мужскими гениталиями. Согласимся, это не менее странно и наводит на встречный вопрос. Каким образом возможно объяснить обнаруженные два противоречивых мифологических образа? Иначе, как соотнести рожающего мужчину и оплодотворяющую женщину?
Согласимся, такой взгляд показывает новое направление в сравнительном исследовании мифологических образов мужчин с женскими гениталиями, и женщин, наделенных мужскими. Данной темы отчасти касается психоаналитическая литература, поэтому рассмотрение этого вопроса мы опускаем.
Скажем лишь то, что согласно современной науки исследование мифологии, а значит и религии, практически невозможно без понимания образования символики мифов. Неоднократно мы упоминали (в цикле материалов о «Троице»), что образование символов имеет непосредственно отношение к механизмам деятельности нашей психики. Это означает, что вопрос сокрыт глубже имеющих поверхностное значение сознательных, тем более социальных понятий. Можно утверждать, что обычными сознательными операциями вопрос рожающего мужчины и оплодотворяющей женщины, а также других символических образований не разрешить.
Обсуждение этого интересного вопроса далеко уведет нас от темы матриархата.
Такие простые рассуждения значительно уменьшают доказательную силу рожающих богов-мужчин, мифологический факт теряет свою убедительность. Вообще ошибочно строить гипотезы на основании мифических данных, поскольку они представляют собой фантазии всего человечества и имеют мало общего с внешней реальностью. Погружение в изучение психологических механизмов образования мифологических символов еще более убеждает в ошибочности подобного подхода.
Далее относительно приведенных доказательств связи матриархата с Троицей приходят следующие мысли. Допустим, что мужчины действительно вытеснили женскую тройственность по причине отсутствия у них способности воспроизводить детей. Можно представить, что в своей крайней форме такое вытеснение должно вылиться в рожающей Троице. Возможно мы ошибаемся, но Священное Писание об этом умалчивает.
Наконец, размышляя примитивно непонятно и странно, почему создавший все человечество Бог не в состоянии родить простое человеческое дитя?
Постановка подобных вопросов отодвигает соотношение богинь-матерей и Святой Троицы в связи с рождением ребенка на более дальнее расстояние.
Продолжение следует ...