КРАСНЫЙ ПАССАЖИР – 2
PAINT IT BLACK
-роман-
(продолжение)
Paint it Black (Rolling Stones-M.Jager)
I see a red door and I want it painted black
No colors anymore I want them to turn black
I see the girls walk by dressed in their summer clothes
I have to turn my head until my darkness goes
Я вижу красную дверь и хочу, чтобы она была черной.
Никаких других цветов, я все хочу видеть все в черном цвете.
Я вижу девушек, гуляющих в летних платьях,
Я должен отвернуться, пока не рассеется моя тьма…
Часть III. Запад-Восток. Покрась все в черный цвет.
Пролог. Дагомыс. Прощание с немытой Россией…1992 г.
В прохладе темного бара на девятом этаже одного из белоснежных высотных строений гостиничного комплекса «Дагомыс», примостившегося на крутом берегу у подножья теплого Черного моря, сидели двое мужчин. Они потягивали из объемных темных стаканов, в лучиках точечных светильников на потолке пустынного, в столь ранний час, помещения, искрящееся шампанское и вели неторопливый разговор, достойных умудренных жизнью людей.
-Вот мы с тобой здесь, Смагин, уже третий день паримся и пытаемся разобраться, что есть такое в России их «приватизация». Учат нас, как я понимаю, умные люди, разные там экономисты, политологи, юристы из Москвы, но я своим умом никак не могу уловить, как это, после оформления всей документации я стану единовластным хозяином всего горно-никелевого комбината в моем городе. Ведь я его не строил, не покупал, меня просто в свое время партия назначила исполнительным директором огромного комплекса, а завтра, значит, я смогу его продать, подарить, сдать в аренду вместе с тремя тысячами моих работников, а то и просто ради забавы закрыть и не работать…ха-ха, так ведь?
Игорь Смагин пожал плечами, отглотнул большой глоток жгучего «Помпадура» и равнодушно ответил.
-Выходит, что так, Борис Борисыч, а тебе что, это не нравится?
-Да в том-то и дело, что нравится, только я чувствую какой-то подвох во всей этой игре с приватизациями, чует мое сердце опытного руководителя, что добром такая авантюра со стороны правительства не кончится. Ну, к примеру, я в один миг становлюсь миллионером или даже миллиардером, а все остальным, чтож им шиш под нос…?
-Ты не понял, Борисыч, все твои работяги и служащие становятся акционерами, держателями акций твоего предприятия, они, вроде как тоже становятся собственниками какой-то доли предприятия и потому не возмущаются, но контрольный-то пакет у тебя и ты хозяин. Слыхал, что «чубчик» вчера втирал, вы, мол, можете скупить все акции по дешману, а затем поднять их в цене, да так, что простому работяге просто будет не под силу их выкупить обратно, а для этого, как ты сам сказал, временно свернуть производство, кого-то сократить, уволить, остальным просто не платить, они поневоле продадут все акции и кому тебе, вот и вся арифметика, - Игорь горько улыбнулся собеседнику, - все конец диктатуре рабочего класса, доигрались марксисты с красными идолами.
-Нет, что-то мне не верится, да будь я на их месте я бы всем приватизаторам хреновым после такого облома головы пооткручивал, нет, это сказка, хотя мне она нравится, - Борисыч граблями рук почесал круглый волосатый живот и зажмурился, словно откормленный кот на завалинке под лучами теплого солнышка. – Эх , Смагин, я что-то на минуту представил себя где-нибудь во Флориде в своем коттедже или на белоснежной яхте, эх, все это мираж, работяги поднимут бунт и сотрут с лица земли и кремль и «чубчика» и нас с тобой.
-А спорим, не снесут,- Игорь протянул руку своему новому товарищу, -спорим на ящик коньяку…
-Да будет тебе, - отмахнулся тот, кого называли Борис Борисыч.
Это был невысокий с блестящей природной лысиной, крепко сбитый мужичок. Таких, напористых и хватких с хорошим здоровьем выходцев из центральной России, полным полно народилось после войны в Сибири, куда эвакуировались и перебазировались основные производственные мощности и умы страны под названием Советский Союз. Уже пять лет он, словно дерево с прогнившей сердцевиной, продолжал разваливаться и готов был вот-вот рухнуть, но что-то еще держало его, может быть крепкие корни традиций, порядочности и совестливости русских людей, возможно, обычная рабская привычка вкалывать за гроши в поте лица и целовать ручку хозяину за то, что тот не дает его семье помереть с голоду.
-А знаешь, Борисыч, почему я уверен, что наш народ не будет вякать, да потому, что ему так удобнее, он не привык брать ответственность за большие дела на себя, ему нужен вождь, на которого потом можно будет спихнуть, свалить все, в случае неудачи, и остаться чистенькими, когда все в г…не, это психология не только нашего народа, это психология рабов и холопов и возможно, что демократия, которую все хают, немного раскроет людям глаза, даст свободно дышать.
-Да, вляпались мы с тобой, Смагин, как не поверни, обратного пути нет, и этот крест нам придется тащить до конца, - Борисыс повернул голову в сторону худощавого официанта, протирающего фужеры за стойкой и подмигнул Игорю, - гляди, как стукачек напрягся, уши греет, хорек вонючий, а мы с тобой здесь разоткровенничались, давай лучше замахнем что-нибудь покрепче и в бассейн…
-Рановато, как-то, - Смагин взглянул на часы, еще одиннадцати нет, старина, а помнишь, как нас во время «сухого закона» меченый прицепщик воспитывал, после его дебильных законов вся страна впала в запой, да так, что после денатуратов и самогонки до сих пор не очухалась, а собственно говоря, и при коммуняках лакали все подряд, вот тебе и результат, берут нас американские «ювелиры» голыми руками. Кстати, ко мне вчера подкатили два москаля с нашего бывшего треста и предложили сделку, - Игорь допил остатки шампанского и с облегчением кивнул в сторону официанта, - голубчик, плескани еще стаканчик, «ванс мор», как говорят дебильные америкашки.
Загорелый, похожий на испанца бармен в белом смокинге с бабочкой словно того и ждал. Он ловко откупорил очередную бутылку «Помпадура» и разлил, весело играющую жидкость. по стаканам со льдом.
-Ты чего, сынок, забыл, с памятью плохо, я ведь тебя просил, куда ты сыпешь ледяшки, свою девку поить этой баландой будешь, а нам чистый продукт подавай, - Борисыч сердито сдвинул темные лохматые брови на переносице и постучал ключами от номера по стойке, - больше так не делай, малыш, москалей будешь дерьмом поить, только не нас.
«Малыш» услужливо закивал, исправляя ошибку, ловкой рукой наполняя новые бокалы до краев.
-Вот так везде, Смагин, чуть прозеваешь, не проверишь, так и норовят тебе туфту подсунуть, что делать, Россия, триста лет татарва учила ее воровству, теперь трудно перевоспитать, может только батогами?- Борисыч достал из кармана шорт пузатый кожаный портмоне и бросил на стойку пачку сотенных купюр. – Сегодня я плачу, ты вчера помнится здорово порастратился за нашим столом, да еще эти цыгане, терпеть их не могу, а как напьюсь, словно чумею, тоже могу все за вечер спустить.
-За меня не переживай, я в любой момент позвоню к шефу и через час получу перевод, - Смагин самодовольно улыбнулся, есть у нас такой фонд для всяких вот таких случаев и непредвиденных обстоятельств. А сам-то ночью в бассейне к Натахе Королевой клинья бил, все баксы ей в лифчик засовывал, она и не отказывалась, только хохотала, словно тетка с киевского рынка, ну а когда запела своим пропитым и прокуренным голосом все цыгане разбежались и медведь их, будто его бешеные собаки покусали, оборвал цепуру и умчался на пляж народ пугать. Конечно, Наташка, как в том анекдоте, тянет на «женщину будущего».
-Это как?- Борисыч весь напрягся от удивления.
-А ростом нам по пояс и голова квадратная, понял?
-Ну, по пояс ясно, а к чему голова квадратная?
А чтобы удобно было кружку пива ставить,- Смагин с сожалением посмотрел на вновь загрустившего нового приятеля. Ну…, соображай, гендиректор, …через минуту затишья Борисыч вдруг схватился за живот, от его тело выгибалось и содрогалось, как в приступе эпилепсии. – Ну, ты даешь, Смагин, сегодня же ей комплимент сделаю, может, в номер к себе затащу.
-Борисыч, ты прямо как с луны салился, ах, совсем я забыл с Дудинки, да при таких башлях, как у тебя, не нужны ни какие там комплименты, любая певичка вперед тебя в номер добежит и в постель занырнет, и будет там дневать и ночевать, покуда у тебя деньги не кончатся.
-Ты думаешь, ну ладно посмотрим, - Борисыч потянулся, видно было, что он начал потихоньку трезветь. – А не сходить ли нам на заключительную лекцию, «Чубчик» пообещал нам игру устроить, если помнишь, кто лучше всех вложит в дело миллион зеленью, а умная машина определит победителя. А сам –то я думаю так, что никто в Россию вкладывать не станет, у нас добра столько коммуняки скопили, нам и нашим правнукам хватит, - он весело подмигнул Смагину.
-Возможно, - усмехнулся Игорь - но все эти богатства можно в одну ночь разбазарить либо на рулетке, либо добрые дяди помогут, как в моем бывшем управлении, когда за один день росчерком пера перепродали весь наш реффлот по цене спичечного коробка за штуку добрым дядям из Америки.
Борисыч развел руками, мол, каждому свое.
--Я человек новый в этом деле, - продолжил Смагин, - но знаю одно, что предательство, во имя чего оно не было сделано, будет наказано, уж как, не знаю. Я тебе уже говорил, вчера пошли мы на перекур между лекциями ко мне подъезжает один из замов нашего Треста в Москве и сходу предложение, от которого, мол, никто еще не отказывался. Давай, говорит, вашу базу во Владике поделим на троих; ты, я и наш шеф московский. Тебе пятьдесят процентов, нам по двадцать пять, оформим все бумаг за пару дней, у него связи. А как же мой босс во Владивостоке, наше правление, работяги, их почти триста человек семейных - спрашиваю я. А он, гнида, смотрит на меня, как на невменяемого и так цедит, кацап вонючий, сквозь зубы с улыбкой:
«Тебе-то что до них, ты сразу перепрыгнешь в иную касту, у тебя появятся новые влиятельные друзья, ты станешь для них недосягаем, подергается твой босс, поскрипит зубами и отправится искать себе работу…»
-А ведь шеф сам взял меня к себе, когда я не знал, куда прибиться, когда наш реффлот разграбили, - Игорь внимательно посмотрел на собеседника. Борисыч опустил глаза и постучал кулаком по стойке, отчего услужливый малый в белом смокинге тут же выплыл из темноты, как очередное привидение Дагомыса, в позе вопросительного знака.
-Да, дела, - чуть слышно сказал северянин и потер покрасневшие глаза.
-Что-то желаете, господа? - бармен приблизился вплотную.
-Исчезни, - Борисыч замахнулся на лакея, тот также внезапно испарился.- Ну и что же ты ответил этой московской крысе, паря, - он изучающим взглядом осматривал своего нового приятеля, словно видел впервые.
-Сказал, что подумаю, а на обратном пути в Москве скажу свое решение. Только я так решил, оформлю базу как положено, а там время покажет.
-Правильно, парень, - Борисыч вновь нервно постучал ключами от номера по пластику стойки бара, так видно он собирался с мыслями - я бы этих москалей… мне ведь тоже предложили подобный вариант, не хотел говорить, все с совестью борюсь, теперь после твоих слов уже легче. Знаешь, Смагин, как я раньше любил в Москве бывать , а сейчас она напоминает мне общественный туалет, куда стекаются фекалии со всей России, и вот в этой зловонной жиже, словно опарыши, копошатся всякого рода чиновники, аферисты, жулики и прочая сволочь, обжираясь и распадаясь, как амебы, на себе подобных и разнося эту заразу по всей нашей матушке Руси. Чиновники вообще, по моему мнению, «ENEMYS OF SOCIETY» -ВРАГИ ОБЩЕСТВА, эти люди порой говорят одни только умные вещи и хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые, - он неожиданно смолк, к приятелям плавной походкой, виляя загорелыми бедрами, приближалась жгучая брюнетка с ярко красными, накаченными гелью, губами и огромными дынеобразными грудями, рвущимися вперед хозяйки из прозрачно лифа к намеченной цели.
Она была в белом купальнике, который едва прикрывал ее «прелести» нижнего этажа. Яркий шелковый платок, типа «парео», что носят изящные и зажигательные латинос, завязанный на талии большим узлом, подчеркивал идеальную фигуру девушки и готовность наслаждаться жизнью. «Профи» - подумал Смагин, мозг просигналил аларм «опасность», пора делать ноги».
Девушка стрельнула искрами глаз по Смагину и не найдя здесь поживы легко вспорхнула на стульчак рядом с северным человеком.
-Приветик, лгунишка, - она осторожно, словно боясь спугнуть добычу, дотронулась кончиками пальцев, обрамленными черными лакированными ногтями, к обгорелому плечу жертвы, отчего мужчина вздрогнул, но тут же расплылся в вымученной улыбке. Она так выкатывала глаза, что понятно было, что она лжет на каждом слове.
-Здравствуй, милашка, какими судьбами, Викуля, в столь ранний час?
-Во первых не Викуля, а Сонечка, ну, да ладно, главное, тебя ведь не дозвонишься, неуловимый,- надула и без того, как у хорошего карася, губы, пляжная красотка, - вчера, что мне обещал, а, забыл, а обещал свозить меня в Адлер по магазинам развеяться, а сам сбежал и пьянствуешь не понять с кем.
-Но, но, - Борисыч погрозил ей пальцем, - ты моего друга не тронь, лучше подружку кликни, веселее будет.
-Да нет проблем, - Соня вынула из маленькой обшитой стразами сумочки золотистый телефон и, слегка отвернувшись, набрала номер и с кем-то переговорила,- Карина, подружка моя, прелестная блондинка, я думаю, она вам понравится.
-Гляди, Смагин, у меня на предприятии только у одного такой миниатюрный «сотик», а местные девочки уже вовсю ими пользуются.
-Что это, - Соня небрежно сунула мобильник в дамскую сумочку, а я думала, что он уже старый и ты мне подаришь новую модельку, ведь подаришь,- девушка не наигранно и как-то даже натурально прильнула к голой волосатой груди и погладила рукой курчавые начинающие седеть волосы застывшего в оцепенении сибирского гиганта. – Ты, прямо, как снежный человек, все тебя ищут, а ты вот здесь, теперь ты мой.
Эти слова были произнесены с такой уверенностью, словно девушка безумно влюблена в мужчину и он ответил ей взаимностью. Ну и актрисы собрались на побережье, а в Дагомысе видно народные со званиями и титулами.
-А вот и Каринка, - Соня помахала рукой девушке, которая в нерешительности остановилась на входе в бар.- Она у нас стеснительная, молоденькая еще.
Да, девчушка была действительно еще почти ребенок. Ее тонким ногам с «тремя дырками», правильному бледному лицу и тонкой талии могли позавидовать многие манекенщицы, что каждый вечер в огромном фойе на подиуме Дагомыса демонстрировали гостям хиты пляжного сезона. Она была в джинсовых, обрезанных по самое не хочу, застиранных шортах, легкой белой, мужского покроя, рубашке и кожаных «римлянках». В белые , подстриженные под «каре» длинные по плечи русые волосы, вплетена черная роза, на шее ожерелье из розового жемчуга, на руке крошечные белые часы и ни каких бриллиантовых излишеств, как принято у дам высшего света.
«Да, если Соня была «профи», то эта Белоснежка, очевидно, работала только по VIP клиентам», - подумал Игорь и поймал себя на мысли, что она уже его заворожила, хотя в последнее время он старался поменьше общаться вот с такими публичными женщинами, кроме разочарований они ничего ему не давали. Как правило красотки были до того глупы, что Смагин порой готов был заклеить им рот пластырем или скотчем и многие из них подозревали в Игоре мазохистские наклонности и старались подыгрывать, что еще сильнее приводило его в ярость. Им просто невозможно было объяснить до чего они все тупые. Грубость они воспринимали как мужскую силу, ласку, как слабость и ничего не хотели знать кроме секса, денег и сытой жизни. И как это раньше он в них не замечал такого искушенного слабоумия!? Видно возраст, парень, дает себя знать и чего привязался к девчонкам, они хороши собой и радуют мужчин, что еще тебе надо?
Порой Смагину хотелось всех их и проституток, и политиков, и журналистов, и всех, всех…, покрасить в черный цвет, как тот красный пассажир «Русь», что в первые дни демократических преобразований в стране, кем-то изобретательным и дальновидным был срочно окрашен чернью. И какая бы великолепная заря не освещала жизнь, так называемой «элиты», в конце – концов, всех их заколотят в гроб и бросят в могилу, а то и просто сгребут в яму и спалят, как зараженных опасным вирусом животных.
Так вот она где, эта немытая Россия; это не крестьяне, что пашут в поле от рассвета до заката в поте лица, и не пропитанные дешевой водкой и папиросами работяги, это даже не бомжи, для которых сегодня колодец канализации служит домом и крепостью для защиты от внешнего мира, потому как на всю российскую нацию навесили ярлык «толерантности» - терпимости, а попросту ей привили страшный вирус, пострашней чумы и СПИДа, когда нация, народ не реагирует на воздействия внешних агрессивных факторов, человек начинает привыкать к неслыханному издевательству над личностью и организмом, и ,в конце концов, нация гибнет. Нет, «немытая враждебная россия» здесь, она в так называемых высших слоях общества, в высших эшелонах безумного управления государства, в кремле, в различных администрациях: немытые политики и бизнесмены, чиовники и силовики – вот, где действительно немытая россия!
Сегодня бы Смагин назвал немытой Россией всю вот эту шваль, что окружала его, весь так называемый высший свет, и он сам превращался в ее подобие, как сказал мудрый Борис Борисыч, но стоп…это только реакция его еще не порабощенного сознания, а тело и душа просят праздника и всех прелестей жизни, а почему нет? Ведь он столько много учился и работал, почему он должен все это просто так отдать немытой России нет, пока, до времени, прощай, немытая Россия.
-ХХХ-
Блондинка, между тем, присела рядом с Соней, даже не взглянув в сторону Игоря, и это задело его самолюбия. «Чего она из себя корчит, что возомнила, шлюшка центровая?» Ведь за деньги ты ляжешь в постель и с молодым, и со старым, и с уродом, и с калекой, и с извращенцем, вы все продажные, начиная от политиков, юристов, журналистов и кончая актерами и вот такими девочками. Смагин вспомнил, как его поразило интервью, что давал знаменитый и любимый им актер Ричард Гир на телевидении телекомпании СNN. Тогда он сказал, что если ему вот сейчас заплатят миллион долларов наличными, он прямо здесь разденется догола и встанет, хоть на голову и это сказал миллионер, владелец дорогущих особняков, яхт, самолетов, что же требовать, от каких-то смертных путан.
Игорь не выдержал столь длинной затянувшейся паузы, он встал со своего места, подошел к Белоснежке, сгреб ее в охапку и посадил на стойку бара. Официант чуть не выронил из рук приготовленную очередную бутылку вина.
-Ой, - вскрикнула девушка, да так громко, что чайки, слетевшиеся было поближе к берегу и мирно покачивающиеся на теплых волнах в ожидании дармовых отходов с ломящихся деликатесами со столов ресторана, с тревожными криками поднялись в воздух, почуяв опасность со стороны человека.
-Зачем же так грубо, вы ведь культурные люди, -наигранно возмутилась Сонечка, поджав выпученные губки, вы ведь не мужики, какие-нибудь.
-Молодец, Смагин, - Борисыч весело рассмеялся, - ты только посмотри на эту «барби», сидит как кукла, открыв рот и расставив ноги. Он обхватил свою Сонечку за талию и словно ребенка посадил к себе на колени, - мы как раз мужики, детка, а не вон те, что животами верх парятся на солнышке и не этот он указал на официанта. «Мексиканец» сгоряча выскочил из-за стойки и без смеха на него нельзя было смотреть. Белый фрак доходил ему только до поясе, вся остальная его одежда состояла из ярко красных стринг, едва прикрывавших его « скромного мужское достояние» спереди и сзади и высоких в обтяжку кожаных сапожек в мелкую сетку, такие носят девочки подростки или представители курортной «элиты».
Борисыч поднял руку.
-Все, хорош трепаться, все идем ко мне в номер, у меня там, Смагин, полигон поболей твоего, у кого есть претензии или возражения.
-Я из-за него все новые шортики вином залила, - плаксиво пожаловалась Белоснежка,- и с укором и надеждой взглянула на северного человека, предчувствуя хорошую охоту и легкие бабки.
-Не проблема, заменим тебе и шорты и все остальное, - Борисыч обвел взглядом притихшую компанию, - а ты, Смагин, чего молчишь?
-Да нам вроде на лекции после полудня надо появиться, там кроме «чубчика» должен этот великий экономист нарисоваться, тот который сынок Тимура со всей его командой.
-Успеем, Смагин, все успеем, идем я сегодня угощаю, плачу за все, ведь завтра я стану миллиардером, владельцем заводов, газет пароходов, хе-хе, не знаю как ты, а я решил принять их условия, а там пусть мою душу жарят на углях в преисподней.
-Каждому свое, - усмехнулся Игорь, - идем, старина, когда еще встретишь такого щедрого миллиардера, они вон на западе ходят в стоптанных туфлях из секондхэнда и ездят в общественном транспорте на работу по проездным билетам, ты, я думаю, таким не станешь и лет через десять узнаешь меня, не отвернешься.
-Завязывай, Смагин со своей философией, девчата уже все на нервах, вдруг передумаем, вперед к победе коммунизма, как говорил наш вождь по мордыхаевскому принципу «товар-деньги-товар».
Глава 1. Смертельная вакансия.
-Давай, докладывай, господин Смагин, что нового в белокаменной, как Дагомыс поживает, не закрыли еще на карантин после твоих выступлений, шутка, - генеральный директор торговой базы Анатолий Карпов встал навстречу вошедшему Смагину.
–Смотрю, загорел, посвежел, да, можешь, не рассказывал, сам месяц назад там «обучался» все наперед знаю, что скажешь. Документация с собой, давай смотреть, что ты там «наприватизировал». – Карпов водрузил на курносый в конопушках нос очки в золотой оправе, как полагалось по штату вновь испеченному гендиректору акционерного общества и поверх стекол внимательно посмотрел заму в глаза.
-Ничего не хочешь мне сказать?- Игорь растерянно улыбнулся, словно провинившийся школьник.
-Смотри документы, теперь мы акционерное общество со своим уставом, с уставным капиталом и счетом в Центробанке. Все как положено, московские юристы неделю «вкалывали» жрали и пили в «Космосе» за наши бабки, ну, и счет за работу выставили солидный, я вам его факсом переслал.
-Видел я этот дисбур, Смагин, и уже оплатил, иначе бы ты ни одной бумажки от них не получил. – Карпов взял тяжелую папку с документацией, бросил ее на стол и вновь уставился на Смагина, сверля его своими проницательными глазками.
-Садись, что стоишь, - он первым уселся в свое новое генеральское кресло, обтянутое черной кожей тонкоруким китайцем со впалой грудью, где-то в одной из тысяч мастерских поднебесной, - если не желаешь говорить, то я тебе расскажу, а бумагами наша юрист займется, пускай еще раз все внимательно проверит.
Игорь с облегчением плюхнулся в кресло напротив.
-Что, официальная часть закончена, - он помахал платком вокруг шеи стиснутой тугим воротничком и галстуком, - есть что выпить?
-В холодильнике возьми, ты ведь знаешь и, кстати, мы с тобой договорились до 16-00 ни капли.
-Сегодня исключительный случай, сегодня праздник в управлении, не так ли? – он ослабил галстук на шее, встал и достал из холодильника банку «Асахи», своего любимо пива еще со времен работы на флоте. – Кстати, шеф, давай отменим эти чертовые галстуки и весь этот клоунский «дресскод», хотя бы, внутри управы, хоть на лето, мочи нет ходить в этой холуйском ошейнике. Кстати, недавно узнал, откуда пошли эти галстуки. Так вот, раньше, когда вешали разбойников на виселице за их подвиги, и веревка случайно обрывалась, то беднягу второй раз не казнили, а вот эту «петлю», он носил на шее до конца жизни, чтобы все знали, кто он такой…
-Ты это к чему, Смагин? – Карпов недовольно поморщился, - а к тому, что тот, кто носит на шее удавку - сам понимаешь кто, объяснять не надо.
-Ты чего несешь, у нас и президент и все политики в галстуках, так положено, да и смотрится красиво, мне, например, нравится. – Карпов бережно поправил свой большой узел на полосатом галстуке, который ему недавно подарила юристка на день рождения.
-Не ты, шеф, любишь удавку, а она тебя, впрочем, ты его носишь из принципа, как все, чтобы не выделяться, не быть белой вороной или волком альбиносом в дикой стае, чувство стадности, присущее рабам, они ведь тоже носили железные ошейники, чтобы легко можно было определить, кто их хозяин, почему-то патриции их не носили, а нам как породистым псам одевают эти удавки на шею, еще бы с обратной стороны заставили написать, фамилию, адрес и группу крови, чтобы если завалят, легче было следакам дела закрывать.
-Типун тебе на язык, трепло, дело надо делать, а ты мне голову всякой чушью забиваешь.
-Ты чего, Толя, набычился,- Игорь приблизился вплотную к раскрасневшемуся, в мелких оспинках, лицу шефа, - Я ведь вижу, чем-то недоволен, говори, а то, как ехать оформлять бумаги охотников нет, и юристка твоя срочно заболела, а когда все сделано, вопросы появились, ведь есть исполнитель, на нем можно отыграться, если что не так?
-Да, Смагин, есть к тебе одна серьезная предъява. Вчера из треста звонил Вася Колбасюк, ты с ним в Дагомысе прохлаждался. Так вот, он рассказал интересные вещи про тебя.
-Ну, и что мог тебе рассказать Колбасюк, гнида он, как и все москали…
-Вот, вот,- Карпов откинулся на спинку кресла с видом человека, все заранее знающего, особенно в отношении своего зама. – Не ты ли , Игорек, предложил Колбасюку сделку оформить всю недвижимость базы на себя, на Василия и гендиректора треста. А нас, значит, твоих кормильцев, что подобрали тебя на обочине жизни, пустить по миру с сумой.
-Ах, вот оно что, - Смагин хлопнул ладонями по коленкам,- да он сам, со своим дружком-барыгой из министерства пытались мою душу купить, а сами-то давно уже продали и честь и совесть, уж как они меня искушали всеми прелестями. И не только меня, а почитай всех кто был на учебе. Многие, кстати, согласились и я бы мог, но еще не совсем скурвился и никогда не был предателем. Не хотел тебе об этом говорить, знал, что не поверишь. Так и случилось, ты поверил какому-то проходимцу, ты хоть знаешь, как он в управление треста попал, а все также, напустил на человека клевету и себя предложил на его место - один из приемов самозванцев и авантюристов, ты и без меня это прекрасно знаешь.
-Представь себе да я это знаю, - Карпов подскочил со своего места, словно в зад ему ударила тугая пружина из китайского кресла, - я Васю хорошо знаю, уже больше трех лет, я с ним пол Америки исколесили, ели с одной миски, спали в одной кровати, можно сказать «молочные братья»…- он замолк, потому, что если бы продолжил, то либо задохнулся от распираемого его гордыню гнева, либо у него не выдержало потрепанное жизненными неурядицами сердечко.
Слушая шефа, Смагин все больше расплывался в улыбке, пока им не одолел приступ смеха.
-Замолчи, Толян, а то я не добегу до туалета. Ты, прямо как на трибуне партсъезда, клеймишь очередного врага народа по запущенной кем-то мерзкой клевете. Оглянись, посмотри на меня, я что, по -твоему , совсем идиот. Да если бы я захотел, ты уже собирал свои пожитки, а на этом кресле сидел бы нанятый мною управляющий делами, что, не так? – Смагин встал и начал расхаживать по кабинету, затем подошел к окну и жестом подозвал к себе Карпова.
-Взгляни на «верную юристку», как она с твоим шофером мило беседует. Открой глаза, братишка, здесь половина мужского персонала твои молочные братья, а ты мне про какого-то Васю сказки рассказываешь.
Карпов подошел к окну и задернул тяжелые шторы.
- Не слепой, без тебя знаю, почему и не направил ее с тобой в Москву. Ладно, кончай базар, Смагин, я понимаю, что если бы ты действительно захотел, то оформил бы на себя фирму, я ведь сам лично тебе доверенность подписал, потому как и базу оставить не на кого и в столицу лететь надо, прости что наехал проверить хотел, я ведь тебе верю, как брату, иначе не послал бы одного. А этот Колбасюк, та еще крыса министерская, в штатах, когда мы жили в одном номере, у меня пропала крупная сумма валюты. Честно говоря, с бодуна я решил, что где-то прогулял деньги с проститутками, либо потерял и шум поднимать не стал, но через какое-то время я по крупицам восстановил все события и понял, что этого не могло произойти, ты знаешь я достаточно ответственный человек, особенно за кордоном. С того момента у меня закралось подозрение, а потом еще у одного парня из Красноярска деньги из номера пропали, когда мы в Майями в последний день куролесили. Вот и все, Смагин, расставили все точки, спасибо тебе и извини, за этот разговор, но он должен был состояться не сегодня, так завтра. Извини, браток, жизнь пошла такая…
-Будет тебе каяться, - Игорь опять расцвел в улыбке, словно и не было приватного разговора, пить-то будем или разбежимся.
-А за что пить?
-За дружбу, за твои новые генеральские погоны, за наше светлое будущее.
-Генеральские погоны это - хорошо, - Карпов приложил указательный палец ко рту и заговорчески, на цыпочках подошел к входной двери кабинета и резко ее открыл. На пороге стояла Ксюша Залуцкая – старший юристконсульт фирмы и любовница Толи Карпова. Ходили слухи, что он сбирался бросить свою семью и жениться на красавице и большой умнице Залуцкой, переспавшей со всеми мужиками управления в том числе и со Смагиным, о чем злые языки с завидным постоянством нашептывали генеральному, но тот никому не хотел верить, ведь в постели Ольга клялась ему в верности и вечной любви, а сплетни, они и есть сплетни!
От неожиданности Залуцкая отпрянула от двери на шаг и инстинктивно прикрылась руками, ее лицо побледнело, но она тут же взяла себя в руки.
-Анатолий Степанович, я к вам за документацией, - юристка поправила модные в белой оправе очки на крохотном вздернутом носике и с негодованием, мимолетом взглянула на ухмыляющегося Смагина, который, развалившись в кресле, потягивал из запотевшей банки свое любимое пиво. Вот так же он вел себя после очередной бурной любовной схватки в объятиях ненасытной Ксюши Залуцкой. Он даже как-то спросил Ксению, зачем она разменивается на всех без разбора мужиков, что ей «Карпа» мало и что рано или поздно он все узнает, и она останется в лучшем случае на улице, на что самоуверенная девушка прикрывала своей маленькой ладошкой рот мужчине и, перевернув его на спину, как дикая бестия, впивалась в губы заставляя повторять еще и еще раз инстинктивные движения, от которых девушку приводило в неописуемый восторг все сое женское начало…
Залуцкая побледнела, расширенные на секунды глаза, приняли невинное выражение. Она нервно одернула полы своей серой, в обтяжку, юбки и безмятежно улыбнулась.
-Вы заняты, я зайду попозже, - она попятилась назад, но Карпов ногой придавил дверь.
-Стоять здесь, ты чего под дверью околачиваешься, заняться нечем, так я тебя загружу по полной. Если еще раз увижу, что в рабочее время болтаешься без дела и лясы точишь с шоферней, выпру к чертовой матери, иди и без приглашения, чтобы я тебя в приемной не видел.- Карпов захлопнул дверь перед крохотным носиком юристки и повернулся к своему заму.
-Видал, что вытворяет, совсем обнаглела, сучка, пора гнать, чует мое сердце, работает на два фронта.
-А может и на три не удержался подколоть шефа Игорь,- я тебе с первого дня говорил про эту «скромницу», ты все отмахивался и не вздумай ей документацию доверить, здесь тебе второй раз не прокатит, у девочки мертвая хватка и умные советники.
-Такая точно в одних трусах оставит, зато в постели она класс, - Анатолий постучал костяшками пальцев по столу и задумчиво посмотрел куда-то в сторону, мысли на мгновение унесли его снова в объятия горячей любовницы.
-Я, вот что тебе скажу,- Смагин вывел из оцепенения застывшего, как мраморная статуя, шефа, - помнишь мудрые арабские сказки «Тысяча и одна ночь», так вот там самый прикол в том, что царь-султан, которому Шахразада рассказывала сказки без начала и конца, считал себя наиумнейшим и наимудрейшим, но как только он выезжал из дворца на охоту или в гости к брату, его верная жена предавалась веселью и разврату сразу с двадцатью черными рабами и невольницами. Но однажды он неожиданно вернулся, забыл, что-то и узрел, как его любимая и несравненная красавица-жена совокупляется прямо на его брачном ложе с черными рабами. Он, конечно же, прикончил всю эту компанию, но впал в невероятную депрессию и поехал к своему старшему брату. Тот пригласил его поохотиться, но младший брат отказался и когда старший брат ускакал со своей свитой, он из окна наблюдал туже самую сцену измены. Оба брата были в отчаянии и поехали по свету искать хуже горе, чем у них. И вот однажды на них налетел смерч, они спрятались в ветвях большого дерева, а смерч оказался не кем иным, как всемогущим Джином. Ифрит достал сундук за семью замками, и открыл его, оттуда вышла красавица. Джин прилег к ней на колени и решил отдохнуть после праведных трудов и заснул. А восточная Красотка заметила в ветвях дерева двух братьев и поманила их к себе, те начали было отказываться, кому охота связываться со всемогущим джином, но девица пригрозила, что разбудит Джина и тот их умертвит. Братья, конечно же, слезли вниз, и по очереди, по полной программе прошлись по всем интимным уголочкам неугомонной в своей похотливости красотки. После этого девушка достала ожерелье, на которое было нанизано пятьсот разных перстней. Она попросила, чтобы братья оставили ей на память по одному из своих перстней и нанизала их на нитку.
«Эти пятьсот перстней, - сказала она,- принадлежали мужчинам, с которыми я изменяла обожаемому Джину на его рогах». Дело в том, что Джин украл девушку в день ее свадьбы и заточил в сундук за семью печатями и опустил на дно океана, в надежде на то, что она будет принадлежать только ему всемогущему владыке. Но если женщина захочет, ни какие преграды не остановят ее на пути к измене и предательству.
Древние мудрецы говорили : «Не верь ни одному слову женщины, ибо ее устами говорит дьявол».
-На что это ты намекаешь, все какими-то загадками говоришь, я без тебя знаю, что Залуцкая, еще та стерва, но я ее люблю и мне никто другой не нужен, - Карпов решительно поднялся и погрозил Смагину пальцем, - а ты честно мне скажи, как корешу, было у тебя что с ней…?
-Ничего не было, так легкий флирт,- лицо Игоря стало серьезным, «ложь во благо» – был его один из любимых девизов, - здесь не о тебе речь, я ведь тоже в доле и если нашу фирму растащат по кускам благодаря твоей беззаветной любви к недостойной девушке, это уже будет касаться не только тебя, улавливаешь, братишка!.
-Чего ты за нее уцепился, что она сможет, она контракт - то как следует составить не в состоянии, а ты про какие-то махинации.
-А ей этого и не надо, она обладает набором природных способностей, о которых ты генеральный даже и мечтать не можешь, не говоря уже о женской привлекательности и …ну не тебе мне говорить, - Смагин на секунду вспомнил гладкую кожу на груди и животе, горячие губы и страстный язык Залуцкой, лучше не вспоминать, не то снова бес попутает.
Карпов словно и не обратил на слова своего зама особого внимания, но вдруг весь сжался и побагровел. Генеральный нажал кнопку вызова секретарши.
-Вера Сергеевна, зайдите ко мне, - он снова уселся в кресло, закинув, ногу на ногу и потянулся, превратившись в хозяина положения. Вошла секретарша. В руках она держала открытый блокнот карандаш. Ей было что-то около тридцати. Красивое лицо, тонкий нос, чуть припухшие, всегда по-деловому сжатые губы. Верхняя половина ее тела являлась эталоном женской красоты, по мнению мужчин управления, но вот нижняя, всегда скрытая длинными юбками и широкими брюками бросали в дрожь или вызывали смущение у тех, кто пытался впервые заигрывать с девушкой.
Все ее звали Верочкой. Игорь вспомнил свой первый день работы в управлении, когда в приемной он дожидался аудиенции с новым шефом. Во время милой беседы с опрятной и привлекательной секретаршей, он чуть было не пригласил девушку поужинать в ресторан. Но Верочка вдруг встала и прошлась к стеллажу с документами, припадая на одну ногу и опираясь на старушечью палочку. Смагин смолк и опустил глаза, ему стало неловко.
-Не комплексуйте, - сказала тогда Верочка, - не вы первый, не вы последний. У Игоря, после этих слов, что-то надломилось в душе, Верочка была просто прелесть, и с тех пор они стали хорошими друзьями. Позднее от добрых людей Смагин узнал, что Верочку еще подростком сбила машина на переходе и прекрасный, чудный цветок чуть было не увял, но вмешались профессиональные хирурги того советского периода, когда из вузов выпускали инженеров и врачей не за деньги, а за приобретенные знания и практику.
Ее вытащили с того света, заштопали и загипсовали, но подросток уже испытавший признаки первого влечения к противоположному полу, пыталась было отравиться, но и здесь советские врачи были на высоте, и с тех пор Верочка смирилась с судьбой. Лечащий врач по имени Семен Израилевич Пендель, по кличке «сковорода», невзрачный, начинающий лысеть юноша, с вечно потухшим взором больших телячьих глаз, настолько привязался к больной и искалеченной девочке, что когда через три года, когда она на костылях впервые поднялась с ненавистной больничной койки, он сделал ей предложение и она поженились.
Через год у них родилась крохотное божье создание, ее назвали Лизочкой в честь матери отца, но хирург Сема вскоре пристрастился к дармовому спирту и хорошеньким медсестрам. Он их «жарил», как говорили коллеги, не отходя от «станка», не выходя из операционной, когда несчастный очередной располосованный пациент лежал на никелированном столе, наблюдая с высоты мечущейся души, за проделками, гораздых на выдумки и импровизации, веселой бригады в белых халатах на голое тело.
Они разошлись без скандалов. Верочка бросилась по городу в поисках любой работы и наткнулась на объявление, вновь перевернувшее всю ее жизнь.
Толя Карпов хорошо знал жизнь. Она его изрядно потрепала, за сорок лет превратив (как только он не раскусил Залуцкую?) некогда рыжий чуб на его круглой, как тыква голове, в клочок седых волосков, но главное, он не утерял мужицкой хватки, прирожденной интуиции и чутья делового человека. И когда среди длинноногих претенденток на место секретарши он увидел Верочку, то понял, что надежнее и преданнее ему не сыскать помощницу. Правда, иногда, он допускал по отношении к секретарше грубые высказывания, за что уже через минуту казнил себя и наедине просил у рыдающей женщины прощения.
--Ты что там, дура хромая, ослепла, не видишь, что под дверью юристка уши греет, уволю, скотина безмозглая…
-Так ведь это ваша… - пыталась оправдаться Верочка.
-Иди, Вера Пендель, и чтобы в приемной без моего ведома ни одной души, все пошла, - Карпов нервно забегал из угла в угол, повторяя: «никому верить нельзя, все продажные…никому!»
-Ты чего разошелся, шеф, я тебе давно говорил про Залуцкую, продаст и глазом не моргнет. Я ее как-то случайно в «Версале» видел с одним моим знакомым, бывшим капитаном, был и есть такой Калинкин. У него, я слышал сейчас своя судоходная компания из тех судов, что в свое время он увел на Кипр в оффшорную зону под удобный флаг. Сейчас скупает недвижимость во Владике и Москве, вот и на наши склады, видно, свой орлиный глаз положил и на Залуцкую, хотя женщины, в смысле переспать, насколько я знаю, его уже давно не интересуют, только деньги.- Смагин блаженно вытянулся в кресле и закрыл глаза, затем, словно очнувшись от внезапно пришедшей на ум мысли с иронией в голосе спросил.
-Что наша Верочка так и не сменила фамилию все в «пендалях» ходит, никогда не пожелал бы я соей дочери такую фамилию. Кстати, знаешь, что такое пендель?
-Пинок под зад! - хихикнул Карпов.
-Почти угадал. Оказывается это французское слово означающее - дверь, которую открывают небрежные и фамильярные французы ногой. К евреям оно прилипло где – то в пятнадцатом веке. В то время было очередное гонение на «французских» ювелиров и ростовщиков. Самых счастливых вышвыривали из страны и давали им кличку «пендель», остальных инквизиция сжигала на кострах, как слуг дьявола, так и закрепились за некоторыми «счастливчиками» вот такие позывными. То ли дело наши русские Калинкины - малинкины, тоже служат дьяволу, но никто их на кострах не палит, из страны не вышвыривает, имеют они по два-три гражданства, живи, не хочу. Типа нашего «народного артиста России», руководителя местного «погорелого» драмтеатра, Левы Сруляцкого, имеющего гражданство Росси, Израиля и Америки. А наши русские люди те, кого вышибли с треском из братских республик, годами мыкаются без паспортов, гражданства и работы, зато нацменам - зеленая улица. Я недавно в банк наведался, так там куча узбеков и таджиков оккупировали все окна, вонища, дышать не чем. Спрашиваю администратора, что это у вас за нашествие. А она мне, мол, пособие выдаем эмигрантам, как беженцам. Нет, ты понял, что творят наши министры продажные, русским не могут гражданство оформить, а этих кормят за счет налогоплательщиков. Политика, брат, на вытравливание русской нации, или по научному - геноцид.
Я, перед тем как к вам устроиться продавал японский подержанные машины. Одну из них, «нисан скайлайн» переправил своему дружбану в Алма-Аты, ну, он пригласил меня к себе отдохнуть и заодно кое-что закупить. В то время там раза в два дешевле, чем во Владике можно было купить оптом запчасти к «Жигулям» и «волжанкам». Повеселились мы конечно там знатно, я даже познакомился с одной красивейшей светловолосой и голубоглазой девчонкой из казацкой станицы, что стояли на границе города. И вот когда мы уже в аэропорту начали оформлять контейнер на вывоз, нас стопорнула местная таможня. А ведь это был девяностый год, Союз еще не развалился.
Миленькая казашка в зеленой униформе сказала тогда, что хватит русским грабить их богатейшую страну и что мы никогда свой товар отсюда не вывезем, представь, свиньи вонючие, всю жизнь за наш счет жили и здесь вдруг им захотелось самостоятельности. Мы конечно дали наверху кому подожжено в лапу и улетели. А через год мне звонок в дверь и ты думаешь, кого я вижу на пороге дома – своего дружбана. Его и еще тысячи русских выперли из Казахстана с чемоданом в руках, все имущество, дома сады, земля машины, заводы пришлось бросить без какой-либо компенсации по постановлению нового правительства Казахстана. И вот теперь эти ублюдки у нас отираются, везут с собой героин, пряча его на тельцах своих чумазых детей, и еще несчастные получают пособие. Вот бы я сейчас приехал в Ташкент или Бишкек и стал просить пособие. Думаю, еще на вокзале меня бы отправили в отстойник, а там продали на органы.
-Ладно, с «Калинкиными», «черножопыми» и прочими «берлятскими» разберемся попозже, «их» я поручу Жоре – «Пряхе», я взял его недавно к себе в охрану, ты его знаешь, он, конечно, большего достоин, когда-то в «третьей смене» в авторитетах ходил, а недавно встретил в городе, ну бомж бомжем, правда, рука крепкая, глаз зорко глядит, с улыбочкой. Но делать ничего не может, кроме как бить людей, долги вышибать, да на девок все деньги спускать. Я его взял с условием, один прокол с выпивкой или с бабами, распрощаемся, буду выделять ему раз в квартал по неделе, пусть по - полной отрывается. Жора, ты знаешь, пацан, сам себе на уме, но на условия согласился, деваться некуда, и мне нужны верные люди. - Он повернулся в сторону зама.
- Хорош бухать, Смагин, вечером должен быть как стекло, у нас переговоры с китайцами и слушай сюда,- генеральный понизил голос до шепота, - сейчас у меня есть одна серьезная проблема, - Карпов потер седеющие виски,- нужен верный человек, но с башкой, где такого взять?
-Самый верный и честный перед тобой, - Игорь самодовольно улыбнулся и развернул кисти рук ладонями вверх, в сторону собеседника. Оба знали, что такой жест делают люди и бандиты в том числе, показывая свою открытость, лояльность и доброжелательность.
-Ты, Смагин, не подходишь, тебя все знают, как моего зама, найди мне такого, эдакого, невидимку, хорошо заплачу. Не был бы ты таким «везунчиком» давно бы выгнал, но у тебя, Смагин, талант общения, тебе люди верят, хотя ты болтаешь порой всякую чушь.
-Вот потому и верят, что я говорю с людьми, как с равными, ведь мы все одинаковые, но нет смотришь пацан чуть приподнялся и уже на гребаной козе не подъедешь, кто же с тобой откровенно будет говорить, хотя тайны у всех есть и их никому доверять нельзя, - Игорь открыл холодильник и извлек очередную банку пива. - Так что за дело?
-Ну, вот опять началась, говори прямо, найдешь, или я буду искать на стороне? Короче, Смагин, у меня есть разовая вакансия, так называемого «почтальона», что – то, наподобие дипкурьера.
-Деловую почту перевозить? Так для этого существует куча всяких фирм.
-Нет, братан, - Карпов оценивающе посмотрел на захмелевшего приятеля,- здесь деньги, большие деньги, валюта налом, которую срочно нужно доставить клиенту. Деньги левые, сам знаешь, их в банке светить нельзя. , видел на четвертом складе медь в «чушках», увязанная стальными лентами в пакеты по одной тонне каждый, - так вот, за нее нужно срочно расплатиться, но только налом. Продавец пошел на невиданный риск и переправил нам товар без предоплаты, я пока ничего не понимаю, я ведь его совсем не знаю, может тебе что-нибудь говорит фамилия генерального Морозов …
Смагин поморщил лоб и отрицательно покачал головой.
-Скажу тебе сумму. Это восемьсот тысяч зеленью. Десять процентов полагается почтальону, но риск большой, вокруг нас так и вьется всякая продажная шваль, да и шило в мешке не утаишь, кому надо про эти сто тонн меди уже все знают. Недаром китаезы нагрянули во Владик и первым делом ко мне, «сирочно нузин цвитной метяль». Навар тысяча процентов, это тебе не козьими шубами торговать.
Ух, ты! – Игорь, аж приподнялся с места, - да за такие деньги я тебе нужного человека из-под земли достану, хотя я понимаю, что это смертельная вакансия. Здесь один неверный шаг и все может рухнуть, но мы ведь с тобой, Толян, рисковые парни, - он похлопал шефа по плечу, отчего тот шарахнулся в сторону.
Ты чего, - Карпов сморщился от боли и схватился за плечо, - ну и рука у тебя и попал в нерв, руку свело, ладно, он присел на диван и продолжил.
-Долю почтальона можешь получить сразу, а дальше сам думай, мне нужна только расписка от продавца, я тут же оприходую товар и перепродаю китайцам. Через три дня мы с тобой долларовые миллионеры, не считая недвижимости.
-Не кажи гоп, как говорила моя бабушка, хохлушка родом из-под Винницы, - Игорь достал записную книжку и начал ее медленно перелистывать, затем захлопнул и сунул в карман, словно боясь, что за ним наблюдают из-за спины. – Итак, если я подберу нужного человека, то в любом случае за исход дела буду отвечать я?
-Верно понимаешь, - Карпов невинным взглядом посмотрел на зама.
-Залогом будет служить моя доля недвижимости, в любом случае ты в выигрыше.
-Ну, мы же работаем на общее дело, братишка, что нам с тобой делить, денег хватит на всех.
-Так вот, Анатолий Степанович, чтобы потом не устраивать разборки и битвы, заключим договор, что при условии успешного выполнения задания десять процентов от сделки с китайцами пойдет лично мне.
-Ты рехнулся, это же громадные бабки, - у Карпова в первые за сегодняшний день затряслась нижняя губа и помутнели глаза. Игорь знал, что такое бывает у шефа, когда мимо него проходят хороший деньги.
-Я, лично, рискую всем, даже своей жизнью и семьей, ты и все остальные ничем, не думаю, что посторонний человек, зная всю «картинку» возьмется за это дело, а когда узнает, предъявит тебе еще больший счет или начнет шантажировать, ты ведь, Толя все это давно проходил, иначе зачем затеял разговор со мной. Взял бы в тихушку и провернул дельце, но нет здесь жареным пахнет. Со своим надежнее, безопаснее и он у тебя под колпаком, ведь так? – Карпов встал и уже серьезно сказал.
-Да прав ты Смагин, сделаем договор ты у нас парень фартовый и впереди у нас с тобой много грандиозных дел, так что действуй. Деньги возьмешь у меня в сейфе. Для всех в конторе, даже для твоей семьи, ты опять летишь в Москву, скажем в министерство, - пусть тебя в нашей бухгалтерии оформят, как полагается. Второе, командировочное я тебе выпишу собственноручно на Петропавловск-Камчатский. Все остальное в твоих руках. Деньги сколько надо возьми из нашего «общака» в кладовке иди и думай, как это провернуть, мне можешь не докладывать, я понимаю, когда знают двое – знают все, расписку перешлешь почтой. Вот и все, вперед, «почтальон», счастливо, до встречи.
Глава 2. Залуцкая.
Ксюша Залуцкая познакомилась с Толей Карповым на одной из корпоративных вечеринок, что с грандиозным пафосом проходила в «бриллиантовом зале» недавно выросшей в центре города пятизвездочной гостинице «Хенде». И хотя многие не верили, что зарубежные инвесторы отважатся вкладывать миллионы в разоренный приватизацией русский порт Владивосток, хитроумные и дальновидные корейцы рискнули сделать этот шаг.
Собственно говоря, они ничего не прогадали, так как гостиница такого класса единственная в городе и сотня другая бизнесменов и туристов ежедневно приезжающих в этот необычный город на берегу Тихого океана не захотят селиться в ужасных русских «отелях», выстроенных еще при советах по казарменному типу для народа, находящегося постоянно в состоянии противостояния к капиталистическим агрессорам, и потому для человека, чья обычная одежда состояла из телогрейки и кирзовых сапог, гостиница с холодным номером на два, четыре человека с общим душем и туалетом считалась нормой. А с цветным телевизором «Изумруд», который выдавал только три ядовитых цвета: красный, синий и желтый и работающим, словно дизель трактора, холодильником «Океан», оснащались люксовые номера для партийных работников тех «счастливых времен».
Но, как только приоткрылся «железный занавес» мордыхайско-ленинской кабалы, русский народ быстро освоился и уже номер люкс за тысячу баксов в сутки был забронирован именно русскими «бизнесменами» на год вперед, не говоря уже о банкетных залах, где русские ежедневно с размахом отмечали каждую свою маломальскую сделку. Деньги, вложенные в гостиницу, окупились через год, такого не ожидал никто, и тогда «оголтелые капиталисты» решили вкладывать инвестиции в судостроение и промышленность края и города, но не тут-то было, здесь они ошиблись и крупно просчитались.
Несчастные корейцы, мало того что не сделали оговорку на многочисленную чиновничью свору бывших комсомольских и партийных работничков-болтунов, которая растаскивала все переведенные средства и ресурсы еще на первом этапе освоения дикой российской глубинки, но и потом, по завершению строительства какого-нибудь объекта, обнаруживалось, что на нем и работать-то не кому, не смотря на массовую безработицу в России.
О классных специалистах; инженерах, технологах, проектировщиках в то время, как - то и говорить было стыдно среди русских людей, их всех надо было переучивать, а простого слесаря-токаря днем с огнем сыскать, было невозможно. Все, враз, стали либо чудо - бизнесменами (приватизаторами, рейдерами, банкротчиками), либо чиновниками-«откатчиками», либо бандитами-беспредельщиками, либо трусливыми охранниками. Все вновь начатые проекты и объекты были заморожены, а готовые сданы в аренду под склады для автомобилей, запчастей, рыбной и прочей продукции, что поступала из той же Кореи, и все опять стало на свои места. Страна торговала своими природными и интеллектуальными ресурсами, за копейки спуская на ветер, накопленное каторжным трудом, обезумевших в коммунистическом дурмане, предков, живших во времена Великого Советского Союза.
Но зато рестораны, банкетные залы, всевозможные клубы, игровые зоны и прочие развлекательные заведения давали гарантированную стопроцентную прибыль, о которой зарубежные акулы бизнеса, и мечтать не могли в своих супер демократичных цивилизованных странах. Для корейцев, американцев и японцев население города Владивостока на первом этапе казалось варварским племенем, людьми, кидающимися на все, что блестит, даже на дешевую рекламу и экстравагантные названия.
Вот в одном из таких залов и решилась судьба Ксении Залуцкой, простой Владивостокской девчонки, с «высоким юридическим дипломом», как уверенно мыслила она и многие ее однокурсники-выпускники Дальневосточного Университета, решившей попытать простого девичьего счастья на перекрестке, где в нерешительности столкнулись две цивилизации, два мира, два режима; западный - демократический и восточный -тоталитарный.
На этом перекрестке многие выбирали себе неверный путь. Но до конца верили в его правильность, тоже случилось и с бывшей студенткой, знающей из иностранных только немного по-украински, и пару десятков слов на английском, решившей окунуться в водоворот событий того времени невероятно насыщенных событиями и потому интересных для русского человека беспредельных и лихих «девяностых».
-ххх-
Залуцкая уже больше полугода слонялась по подобным сходкам, неожиданно разбогатевших людей разного возраста, в поисках подыскать себе, как говорили в России, не пыльную работенку, но кроме предложений на одну - две ночи «заняться любовью» за скромное вознаграждение, других вакансий пока в списках «требуется молодая девушка. Работать не надо», не предлагалось. Из-за отсутствия постоянного финансирования, Залуцкая иногда все же прибегала к проверенному женскому способу добывания легких денег, но потом горько об этом сожалела, плакала, жаловалась на судьбу, но что-то ей в этом нравилось, причем с каждым разом все больше и больше, затягивая несчастную, словно наркотик, на ложе, а то, и просто куда-нибудь на романтическую травку на лужайке или в уютную беседку во дворе своего дома, где все заканчивалось примитивным сексом, похмельем разочарований, слезами и очередным абортом.
Как правило, пылкие любовники уходили из ее жизни и не возвращались, а она о них и не вспоминала, наслаждаясь ежедневным притоком нового, свежего пополнения сопливых юнцов, матерых мужичков и богатых старичков. Но накопленный опыт не прошел для Залуцкой даром, после последней «чистки» в абортариуме, ее словно подменили.
«Все, хватит!» - сказала она себе,- «пора устраивать себе, а не кому-то, жизнь». И хотя ее родители были достаточно обеспеченными людьми, они редко баловали дочурку дорогими подарками и поездками за границу. Их принцип был железобетонный, не требуемый обсуждения: «Мы сами с ноля начинали, с одной на двоих подушки…». «Вот и плохо!» - думала про себя Ксюша и упорно искала встречи с тем самым, неповторимым.
Одевалась она скромно, так как поняла, что для мужчин вся ее косметика и тряпки отходят на второй план, если под сатиновым платьем они просматривают великолепную фигуру, высокую натуральную грудь. Лицо, лишенное излишков грима, выглядит натурально и привлекательно, здоровые зубы и ясные глаза говорят о хорошем здоровье матери их потенциальных детей и дальше на подсознании, по зову предков, мужчина сам, инстинктивно идет к такой женщине, и уже никто его не переубедит, что это обычная «лошица», охотница за богатыми мужьями и, кстати, известная в городе шлюха.
Залуцкая перестала посещать модные молодежные клубы, дансинги и тусовки, а переключилась на корпоративные вечеринки, презентации, международные форумы, где на банкетах собирались достаточно солидные и богатые люди не только Владивостока, но со всей России и из-за границы. Она быстро освоилась в своем новом амплуа и превратилась в хищницу, охотницу, которая, чтобы достигнуть своей цели, идет по головам когда-то обожаемых подруг-конкуренток, здесь, как в лесу, выживает сильнейший. Но это звериное чувство сидело где-то глубоко внутри, ее безмятежное личико и невинные глаза смотрели открыто и валили наповал, даже отпетых ловеласов.
Ксюша вела себя с претендентами на свое роскошное тело и потенциальными мужьями-спонсорами весьма осторожно и осмотрительно. Она даже не представляла, как «он» будет выглядеть, просто положилась на свою женскую интуицию и на удачу. И вот «ОН» появился. Это был маленького роста, начинающий лысеть, толстый мужчина, лет пятидесяти, в дорогом итальянском костюме в полоску от «Марко Поло» и испанской белоснежной рубашке. Ксения, к тому времени, уже научилась различать фирменный мужской «прикид» от подделок, также как и людей, многие из которых выдавали себя не за того, что из себя представляли на самом деле.
«Он» никогда не надевал на шею галстук, даже на деловые приемы. Его плоское и круглое, словно хорошо зажаренный блин, лицо с маленькими бусинками веселых глаз, излучало тепло и уверенность. Он был похож то ли на бурята, то ли на корейца. Среди друзей его беззлобно называли коротко и запоминающимся, весьма удачным прозвищем - «Чукча», наш богатенький Чукча.
Чукча первый приметил Ксюшу, которая прохаживалась среди гостей очередного банкета по поводу встречи в верхах с модным названием «саммит». С бокалом белого вина в тонкой руке и скромном чуть выше колена платье с глухим воротом, она больше напоминала американскую феминистку, борющуюся за права угнетенных русских женщин. Но Чукча-то знал толк в таких вот, на вид скромняшках, эдаких, серых мышках, которые в постели превращались в ураган, смерч, выкачивая из любовника не только его энергию, но и все остальные ресурсы. Чукча осмотрелся и, не найдя в зале соперников, пошел в очередную атаку на хрупкую и как ему казалось провинциальную и легко доступную девушку. Он подошел чуть сбоку к девушке и слегка согнулся в незаметном чужому глазу поклоне, отчего его кривые ножки, обутые в лакированные из кожи крокодила туфли, стали еще короче.
-Я рад вас приветствовать, мадам, на нашем скромном ужине, - он улыбнулся необъятным красным ртом и легонько взял незнакомку за пухлый локоток. – Разрешите представиться, Геннадий Николаевич, гендиректор судоходной компании. Он протянул Ксюше золоченую визитку с маленьким черным пароходиком в углу картонки.
Залуцкая в страхе отшатнулась от этого ужасного, внезапно возникшего ниоткуда, лунообразного, лица. Но тут засигналил, всеми нервными клетками, ее внутренний голос, разбуженный голос разума. Сигнал повторял: «Это он, это он…».
Такого мерзкого с виду мужчину Кюша, даже, если бы захотела, вряд ли бы нашла во всем городе Владивостоке и его округе. «Что ему надо?» Но мозг ей подсказывал, что это тот, кого она ищет. «Хватай, иначе подберет другая!». И Залуцкая ухватилась за мужчину. Нет, она не кинулась ему на шею, даже не взяла под руку, слегка отстраняясь и давая понять, что она не из тех, что ловят мужчин за сотню другую баксов на сеанс одновременной игры. Девушка, как бы из приличия, улыбнулась и слегка попятилась, но затем смягчилась и протянула руку.
-Ксения, я здесь никого не знаю, подруга пригласила, а сама почему-то не пришла, - ее лицо покрылось алым бархатистым румянцем.
-Не бойся меня, детка, - перешел в лобовую атаку мастер интриг и завсегдатай вот таких тусовок, толстячок по прозвищу «Чукча», - разреши за тобой поухаживать, - учтиво и элегантно уже на «ты», предложил Геннадий Николаевич.
Ксюша опустила глаза, но сквозь густые ресницы, словно через смотровые щели самоходки, она разглядела, как плотоядно засветились мышиные глазки толстячка, зрачками просверлив вздымающуюся грудь девушки, наглухо прикрытую под горло, казалось непроницаемой мягкой материей, на которой отчетливо вырисовывались два объемных, не по взрасту, холмика - грозное оружие будущей светской львицы. «Этот, попал!» - мелькнула самодовольная мысль в отработанной модели поведения мозга, придавшая девушке уверенности в скорой победе.
-Как тут жарко, - голосом ребенка произнесла Ксюша и расстегнула две верхние пуговички на вороте платья.
Чукча достал платок с гербом какого-то княжества и помахал у девушки перед лицом. - Я сейчас распоряжусь, чтобы запустили дополнительные кондиционеры, - он взмахнул рукой в сторону юркого стюарда и снова прильнул к девушке. – Разрешите мне вас сегодня сопровождать.
Ксения в знак согласия опустила мохнатые ресницы прямо на персиковый бархат пухлых щечек и слегка пригубила «мартини» из своего фужера. «А он милашка, на самом деле», - подумала она про себя, - и, наверняка, догадался, зачем я здесь, а виду не подает, не то, что маменькины сыночки, с полными карманами «зелени» и «крэка», что норовят через минуту после короткого знакомства, затащить тебя куда-нибудь в подсобку или туалет и залезть с руками и ногами под юбку, ни какой романтики и смысла.
Залуцкая прибыла на вечеринку в одиночку, ей не нужны были лишние конкурентки и свидетели. Пригласительный билет за две тысячи рублей она прикупила у своей подружки Милы Скворцовой-администратора отеля «Хенде». Деньги, как обычно, одолжила у родителей. Ох, и тяжела жизнь начинающей «аристократки»!
Весь вечер «милый толстячок», как Залуцкая про себя называла своего нового ухажера, не позволяя излишних вольностей, знакомил девушку со своими бизнес - партнерами, друзьями и их веселыми, красивыми и довольно раскрепощенными подругами. И, хотя Ксюша в этот вечер слегка перебрала с «мартини» и льющегося пенной рекой дорого шампанского…?, которое пил по словам толстячка исключительно сам Джеймс Бонд – агент ОО7 личной персоной, девушка держала марку до конца. И лишь когда в такси, «толстячок», как бы невзначай, приобнял захмелевшую красотку и скромно попросил лишь номер телефона, она окончательно поняла, что все предыдущие неудачи послужили ей хорошим уроком, и она наконец-то превратилась в ту самую актрису высшего общества, которой вскоре будет позволено решительно все, ну может почти все.
Ксения размашисто написала номер своего сотового китайским «паркером» на белоснежном манжете испанской рубашки, на тучном торсе богатенького чукчи, отчего «толстячок» взвизгнул от восторга, словно ему оставил на память свой автограф его любимый певец Тхе – Тхо-У, которого знали, может, лишь, ну супер продвинутые, россияне корейского происхождения.
-ХХХ-
С тех пор прошел год. Геннадий Николаевич перезнакомил всех своих знакомых со своей новой пассией. Один из них был такой же очередной гендиректор, вновь народившейся судоходной компании под названием «KalinShips & Co.», бывший капитан одного из управлений «Востокрыбхолодфлота», холеный, с пышной шевелюрой, начинающих седеть волос на голове, плотный мужчина по имени Георгий Калинкин.
Калинкин без всяких ухаживаний предложил Ксюше прокатиться с ним на Кипр, отдохнуть и слегка поразвлечься, может, немного пошалить. Там, у Геры, так она называла своего «второго», была одна из его дочерних компаний и его основной офис, ну и небольшой домик на берегу Адриатического моря в тысячу квадратных метров с бассейнами и лужайками для гольфа. У причала, как это бывает в сказках, в лучах заходящего солнца на бирюзовой поверхности бухты покачивалась белоснежная яхта, в ожидании достойной женщины, хозяйки на борту «Принцессы Японского моря».
Условия были смешными. Постель не предлагалась, Ксении нужно было лишь сопровождать босса на различных приемах и увеселительных мероприятиях. В первый раз Ксюша, глотая слезы и размазывая тушь по щекам, отказала Калинкину, ссылаясь на выдуманную болезнь матери, затем всю ночь промучилась в сомнениях, правильно ли она сделала. А что вдруг не поступит второго предложения. Все, «толстячок» свою миссию в ее и в своей жизни выполнил, ей надлежало сделать очередной шаг по крутой лестнице к вершине, к небесам. Ах, прямо закружилась голова…!
Но нет, «старичок», новая погоняло для Калинкина, ничего дурного не заподозрил, хотя наверняка знал, что к этому моменту «недотрога» Ксюша уже вовсю зажигала с Чукчей, каждый раз удивляясь его мужским незаурядным способностям. И это она делала не потому, что «япончик» - его новая забавная для Ксюши кличка, подарил новенький, сверкающим лаком автомобиль «Infinity», нет, ей просто нравилось «заниматься любовью», такое дебильное выражение она часто слышала в таких же шизоидных американских фильмах. Между девочками говоря, среди подруг это назывался обычный «трах» в удовольствие, причем предложи ей сей час любой боле менее приличный мужчина постель, она бы ему не отказала, а если красавчик – так сама затянула бы в кущи у дороги.
Ей трудно было избавиться от мыслей о сексе, и она ждала каждой новой встречи с толстячком с трепетом нимфоманки, она боялась и ругала себя, обзывая грязными словами, но остановить начавшийся в организме процесс уже ей было не под силу, он вышел из-под контроля. Ксюша на улице боялась встретиться глазами с молодыми мужчинами, ей казалось, что все ее «хотят», причем, алчно, и она с готовностью пошла бы с любым из них, но …Ксения в тоже время была очень расчетливая девушка, и это ее спасало от падения на дно жизни.
Через «япончика» Ксюша, как и задумала прежде, начала выходить на все новых, более солидных и серьезных дядей и уже считала, что будущее у нее в кармане, и тут, как-то по случаю, Гера знакомит «светскую львицу» с довольно молодым, перспективным бизнесменом. Это был Анатолий Карпов, немного нервозный, с бледным лицом и умными глазами учителя женской гимназии, очень темпераментный и вполне симпатичный молодой человек. Он пожирал томную Ксению глазами, и если бы не эти чертовы приличия, то и , и она уже через минуту после знакомства, прочитав в глазах друг - друга волнительный трепет влечения, готовы были здесь же, на жестком полу сплестись в судорожно пульсирующий клубок страсти и наслаждений, что дал бог человеку в обмен на нудные и серые будни, которые наступают между молодыми людьми также внезапно и непредсказуемо, как и пылкая любовь.
Да, Ксения влюбилась по настоящему, и ей это не очень было по душе. В любви рассудок и здравый смысл отходил на задний план, а в делах бизнеса такие отношения не приветствовались.
Толя Карпов взял ее к себе «под теплое крылышко» на должность юрисконсульта, хотя эта была обыкновенная ширма, и все сотрудники это понимали. Он не загружал Ксению работой в фирме, у нее хватало работы и в кабинете генерального, то на столе, среди бумаг, то на кожаном рабочем диване, то и в отдельном номере гостиницы, которую недавно он со Смагиным прикупил и отремонтировал за деньги, что в тот год валом шли со всех торговых точек, начиная от двух больших магазинов и кончая тремя автолавками, торгующими нарасхват китайским ширпотребом и тканями в разных частях Владивостока, на улицах Окатовой, на Сахалинской и на Баляева.
Залуцкая ежедневно в конвертах получала такие деньги, что ей не могли присниться ни в одном из ее фантастических снов и фантазиях. Благодаря новой политике правительства несчастной России, деньги ежегодно обесценивались ровно в десять раз, а так как оприходован товар был в свое время по старым ценам, то разница шла нескончаемым потоком в виде «черного нала» в «потайную комнату», как все «ее» уважительно, с загадочным блеском в глазах и раболепным шепотом, называли в управлении.
Ежедневно всю наличку свозили в мешках и сдавали первому заму Смагину под роспись. Для хранения денег была отведена отдельная комната без окон, бывшая бытовка для рабочих, куда установили мощную бронированную дверь с немецкими замками, которые применялись в банковских хранилищах по всему миру и изготовлялись в Дюсельдофе на станкостроительных заводах известного германского промышленного магната Круппа. Это и была та самая «потайная комната», бурно развивающейся компании. На первых порах Смагин пытался часть денег сдать в кассу бухгалтерии и отвозить в банк, но вскоре понял , что ни один сейф не выдерживал такой нагрузки и с этими правилами советской плановой системы он с легким сердцем распрощался, а деньги вскоре начал принимать в определенных купюрах мешками в килограммах, взвешивая их на обычных складских весах.
В то время Залуцкая еще как следует не понимала, какую роль ей уготовила судьба в этой сложной игре, где деньги, не смотря на утверждения философов и скептиков об их придуманном всемогуществе, в конечном счете, решали все. Ну, может не все, но самое главное и когда «старичок» Калинкин как-то пригласил Ксюшу на деловое свидание, у девушки по спине побежали мурашки, те самые позывные страха, когда организм физически ощущает приближение опасности и новые крутые перемены как в целом по жизни, так и в хорошо начавшейся карьере.
Как-то в порыве страсти то ли от припадка счастья всего насыщенного гормонами радости организма, то ли от глупости, которая присуща мужчинам в первые минуты, после затяжного наслаждения от владения женским телом, «Карпурша» - кличка нового любовника, начал взахлеб рассказывать Ксении как он фантастически богат, где у него открыты счета, сколько недвижимости и что все это он готов отдать за мгновения подаренные ему прекрасной женщиной. В эти первые секунды после мучительно- сладких терзаний Залуцкая терялась и не находила, что сказать своему герою, но очнувшись раньше, она включала всю свою женскую лесть и хитрость от которой бы не устоял ни один, будь даже он мудрецом с огромным жизненным опытом. Ведь получалось, что только ты один самый самый, сильный, красивый, мужественный и добрый… Карпов готов был хоть сейчас сорваться с ней на край света а Австралию, Америку, да куда угодно и ведь они оба верили в это, и возможно все бы так и случилось, но игра была задумана более умными людьми. Об этом случае Залуцкая по секрету, чтобы вызвать дикую зависть, разболтала своей лучей подружке Миле Скворцовой, та естественно в постели передала это одному из своих «VIP» клиентов, ну а дальше по мужскому телефону, как снежный ком, обрастая все новыми слухами, новость докатилась и до Калинкина.
На той деловой встрече, куда так не хотелось идти Ксюше, Калинкин включил монитор своего супер современного компьютера, где объемная «флэшка» размером в почтовую марку вместила всю интимную жизнь Ксении с того момента, как она впервые легла в постель с Чукчей, а затем и с другими мужчинами, вплоть до самого «старичка». И что она там вытворяла! Уму непостижимо! В первое мгновение Залуцкая сидела, словно парализованная, она подумала, что старый развратник включил ей для просмотра довольно красочный порнофильм, которые она терпеть не могла, где все ей представлялось мерзким, наигранным и пошлым. Но вдруг в девушке, которая так искусно изгибалась с очередным партнером, она узнала себя. Ксюша вообще никогда не снималась на камеру, и та девушка на мониторе, возможно, была просто ее копией, но она вдруг хорошо осознала и вспомнила всех остальных участников этих мерзких интимных сцен, что когда-то доставляли ей божественной наслаждение.
-Ты грязная свинья, - голосом обреченного на смерть человека сказала Залуцкая и выплеснула остатки шампанского в ненавистное лицо улыбающегося «старичка». Тот лишь отер дряблые щеки, накрахмаленным заботливой женой, носовым платком и, не проронив ни слова, выключил компьютер и впился в девушку взглядом стервятника, почуявшего падаль.
– А ты, что же, сучка, возомнила о себе, думаешь, мне интересно вот с такими, шлюхами, как ты развлекаться, у меня каждая минута свободного времени на учете. Неужели, разыгрывая из себя простушку, ты надеялась ввести в заблуждение меня и моих друзей…А теперь слушай сюда, дура, пока у тебя есть шанс. – он глубоко вздохнул, как человек испытывающий проблемы с сердцем и продолжил.
-Насколько я понимаю, милая, этот твой новый дружок Карпов, капитально запал на тебя, да и ты, по видимому, не равнодушна к этому молокососу. Как ты понимаешь, душечка, от тебя требуется минимум – это ежедневная информация о деятельности фирмы твоего приятеля, подтвержденная копиями документов. Я думаю, ты справишься, через месяц, два получишь от меня хорошее вознаграждение и вот эту запись, - он покрутил квадратиком источника информации перед вздернутым носиком Залуцкой. И ни каких условий, у тебя нет выбора. Денег тебе хватит, чтобы исчезнуть здесь и вынырнуть под чужим именем в любой стране мира. Ты сможешь себе позволить исполнения любых своих фантазий, в том числе и сексуальных. Ты станешь богата и свободна, чек на предъявителя в Нью-Йоркском банке, я тебе выпишу сразу же, как получу пакет документов на фирму Карпова и Смагина. Все понятно. - Ксюша кивнула головой и, еще до конца не понимая, что все рухнуло. Мечты, планы, надежда и любовь, какая никакая!
Стоцкая сидела и не могла понять, что же произошло, почему сразу так изменилось все вокруг, все люди, окружавшие ее в одночасье стали ее врагами. Откуда-то издалека она вновь услышала голос Калинкина.
-Не отчаивайся, это еще не самое страшное, что могло бы произойти с тобой. Поедешь в штаты, можешь прихватить с собой своего дружка Карпова или Смагина, кто тебе больше приглянулся, они еще деньги у тебя взаймы просить будут, попомни мои слова.
«Да уж я запомню, козел старый, я злопамятная…» - лихорадочно думала девушка, прокручивая в голове всю свою предыдущую жизнь. Ей было очень обидно за себя, и она заплакала. - «За что люди так жестоки, что я им сделала?!»
-Но они меня просто убьют, когда узнают, - тихо пролепетала Ксения и замотала в голове в порыве начинающейся истерики, - Я знаю Игоря Смагина, у него все друзья бывшие рэкетиры и бандиты, я их сама видела, они часто к нам в офис приезжают.
-Дура, как только твой Смагин и Карп останутся без гроша они мгновенно потеряют всех своих друзей и покровителей, уж поверь мне, а чтобы убить человека или даже просто покалечить, или запугать, опять же нужны большие деньги. Никто из этих щенков мараться не захочет. А ты, если не захочешь работать на меня, закончишь свои дни в дешевом бардаке, я это устрою, или в канаве в наркотической коме. Подумай, в конце концов о своих родителях, они ведь тоже не совсем старые и могли бы еще пожить.
Но Залуцкая уже кроме себя, ни о ком не думала. Она решительно вытерла слезы и повернула измазанное тушью лицо к ненавистному Калинкину, отчего тот рассмеялся старческим блеющим смехом.
-Ты как та комсомолка в коммуне после оргий с первыми, вторыми и третьими секретарями обкома…ой, хе-хе, ты и впрямь хорошая актриса, как говорят, далеко пойдешь…хе-хе!
-Ладно, старая гадина, мерзкий ублюдок … я согласна, я все сделаю, но вы гниды, еще плохо знаете женщин, я под любого вонючего зэка лягу, буду ноги ему мыть и воду пить, чтобы он вас всех опустил и кастрировал, как свиней перед забоем, - Залуцкая гневно блеснула своими красивыми глазами.
-Ну, зачем же нам ссориться, это всего лишь бизнес, детка, подрастешь и еще вспоминать меня добрым словом будешь вспоминать, в конце – концов, мы цивилизованные люди и не будем доводить до крайности обычное рядовое дело.
-ХХХ-
Вот так Ксюша оказалась между двух огней, между молотом и наковальней. Она долго думала, размышляла, плакала, затем опять размышляла и пришла к логическому выводу. То, что тебе дано богом, надо развивать и использовать в полном объеме, а так как развивать особо нечего было, как говорят: «все было при ней».
Оформлять недвижимость всей базы шеф поручил Игорю Смагину. Он хоть и наглый циник, и гуляка, но все же, он мужчина, и не посмеет устоять, как рассчитывала Ксюша, против ее «женских чар». А всего то и надо было пару раз невзначай затащить мужичка на себя, а уж там она свое женское дело знает на отлично. « В постели Смагин расскажет все, что знает, они же мужики болтуны страшные, когда расхрабрятся, не остановишь».- Эти умные мысли проносились в девичьей маленькой головке, когда она, раздевшись и распустив волнистые локоны по плечам, поворачивалась то в одну то в другую сторону, рассматривая свою безукоризненную фигуру перед большим старинным зеркалом в родительской квартире.
-Чем наша дочь занимается? - Спрашивал Юрий Викторович, отец Ксении, бывший заведующий отделом пропаганды в крайкома партии, а с начала враждебных ему «девяностых», когда он поддержал так называемое новое правительство «ГКЧП» переквалифицировавшийся в начальника пожарной службы города Владивостока. На что его жена, Альбина Яковлевна, еще довольно моложавая женщина чуть за сорок, с нескрываемым раздражением отвечала.
-А ты хоть помнишь, сколько нашей дочери лет?
-Конечно, по-моему, двадцать два? – Юрий Викторович оторвался от газеты, на первой полосе которой красовался Анатолий Чубайс в обнимку Егором Гайдаром со статьей «Приватизация всех отраслей экономика страны спасет Россию от дальнейшего развала». – Смотри, что сионисты творят в стране,- он бросил смятую прессу на стол, - куда все наши партийные лидеры в Москве попрятались… и, молча опустил глаза, куда-куда, да все туда же.
-А что Гайдар тоже еврей, - не удержалась Альбина Яковлевна, - говорят, он неплохой экономист, может, поднимет страну после этого вашего недоучки – комбайнера, великого перестройщика «Мишки - меченного», что до карточек довел страну, промышленность встала, работы нет, детям есть нечего. Вот и Ксения болтается без дела, без семьи, не нужны в стране юристы, ты сам, когда последний раз в магазин ходил? Зайди, посмотри, до чего вы с вашим коммунистическим будущим довели государство, пустые полки, как в войну, я- то войну помню, там враги были явные, а здесь кто? Свои же грабят страну, за копейки скупают заводы, пароходы и самолеты. Ты сам по разнарядке крайкома за сто рублей мясокомбинат купил, только там одни пустые унылые помещения без окон и дверей, да старое ржавое оборудование и самое главное, мяса нет, и рабочие разбежались, все ринулись челноками в Китай. Да ладно, пустой разговор, а детям как объяснишь?
-Во – первых, я всегда был против политики Горбачева выступал за возвращение прежнего курса партии, ты это знаешь, Альбина, во-вторых; само здание бывшего мясокомбината - это недвижимость, при новых рыночных отношениях, в которые мы вступили, послужит нам хорошим источником денег, эдаким доходным домом, он рассмеялся, так сионисты обещают. Лет через пять, десять эти полуразвалившиеся корпуса в центре города будут стоить миллионы долларов и третье; а сколько все же нашей дочери лет? Я считал, что после окончания Университета она останется на кафедре, потом защитит диссертацию…
-Какая диссертация, Ксюше уже двадцать четыре, когда она защитится, будет тридцать, а на что ей прикажешь жить эти пять, десять лет. Она у меня недавно заняла две тысячи рублей, говорит, что на «бизнес». Какой с нее бизнесмен, ей замуж надо, а за кого? Посмотри на молодых людей, они либо превратились в рвачей и бандитов, либо нищенствуют. А нашу дочь моя знакомая видела на какой-то презентации в окружении пожилых мужчин, я ее долго пытала, но она вся в тебя партизанка, хоть калеными щипцами вытягивай, ничего не скажет.
-И что же ты молчишь до сих пор,- Юрий Викторович хлопнул ладонью по столу, отчего подскочила и опрокинулась кружка с чаем.
-А ты сам ничего не видишь, сколько сейчас времени, уже одиннадцать утра, а она еще в постели.
-Так ведь сегодня суббота, нам «Гайдары» подарили ее в дополнение к нашему воскресенью, как нерабочий день, для иудеев это святой суббота, даже по телефону говорить нельзя, - усмехнулся бывший партогенос, вспоминая свои лекции в Дома политпросвещения на улице Мордовцева, где он делал доклад о сионистском движении в Советском союзе и за рубежом.
-А у Ксюши нашей теперь каждый день суббота, - Альбина присела рядом с мужем на краешек стула и погладила его по пышной седой шевелюре, - да, хоть она и русская и у большинства людей сегодня так, и возвращается по ночам, а, то и утром и выпившая, только ты со своей новой работой ничего не видишь кроме своих учений по пожарной безопасности, скоро и гореть - то нечему будет…
-Что-о-о! - Юрий Викторович выскочил из-за стола, словно в старые добрые времена, когда ему звонили из приемной первого секретаря крайкома, и кинулся в комнату дочери. Он распахнул дверь как раз в тот момент, когда его любимая Ксюша нагишом красовалась перед зеркалом.
От неожиданности он остановился с открытым ртом. Перед ним стояла красивая обнаженная женщина, сверкая всеми своими прелестями, и на минуту он забыл, что это его дочь, у него потемнело в глазах.
-Папа, что так и будешь стоять, тебе не стыдно, быстро закрой дверь, - сказала Ксения, как показалось Юрию Викторовичу как-то совсем бесстыдно, даже с какой-то чуть прикрытой наглостью и легкостью. Он замахал руками и попятился в холл, плотно прикрыв за собой дверь.
-Ну что убедился? – Альбина Яковлевна с тревогой посмотрела на бледного и враз осунувшегося и постаревшего мужа, - что там?
-Ничего, ты права, я ей найду дело и чтобы девочка была под моим присмотром. Сейчас в этой неразберихе можно определить ее на службу в одну из наших пожарных частей. В военкомате у меня все схвачено, оденем ей погоны лейтенанта, и в сорок лет она уже будет получать пенсию, пока у нас для военных и льготы не отменили и продовольственные пайки исправно получаем, ничего, ничего мы еще всем вам покажем,- он погрозил пальцем в сторону свернутой газете на столе.
Ты что совсем с ума сошел, нашу Ксюшу и в армию, это что паранойя или маразм, ты глянь какая она у нас нежная и хрупкая, какая пожарка, какие погоны! – жена внимательно взглянула на мужа, так смотрят на безнадежно больных родных, с материнской горечью и тревогой.
-А вот такая армия, - Юрий Викторович стукнул кулаком по столу, - как раз для нее, я только что на нее посмотрел, ты что, мать, хочешь чтобы наша девочка, которую мы лелеяли и кахали, превратилась в проститутку и на старости лет на нас люди пальцами указывали, давясь от смеха «Вырастил коммуняка шлюху, какой сам такие и дети», ты этого хочешь?!
-ХХХ-
Тем временем у Залуцкой созрел план действия. «Карпов уже никуда не денется»-, это девушка чувствовала всем своим женским чутьем, а вот Смагин так и раздевает ее глазами, ну что ж , Игореша, давай позабавимся напоследок, я посмотрю как ты наставишь рога своему шефу, а я твоей женушке и непременно сделаю так как поступил со мной Калинкин, все засниму на камеру, вот тогда-то вы у меня завертитесь, как черти на сковороде. Прав был старый развратник и педофил Калинкин, хороший он мне преподал урок, но я и ему верну должное».
Залуцкая набрала телефон Смагина.
-Игореша, можешь говорить?
-Да, - ответили на другом конце провода.
-Тут одно к тебе дело личного характера, - Ксюша нарочито замялась, сделав паузу для усиления интриги, у меня есть подружка, ты ее знаешь, Милочка Скворцова, она как-то отмечала с нами новый год, ты тогда еще мне сказал, откуда таких красивых девчонок берут.
-А, эта, ну, ну и с каких пор Игореша, слушай, не темни, Ксюша, покороче.
-Так вот, она на тебя запала, дуреха, места себе не находит, готова себе вены вскрыть, а ты ее игнорируешь.
-И что я могу сделать, я ведь не сексопатолог и даже не психиатр, она, мягко говоря, меня обломила в тот раз, а сейчас любовь, чувства взыграли, и вообще, я знаю, чем эта любовь заканчивается. Переспать с ней - не проблема, но потом ведь не отвяжется.
-Ну что это у вас у мужчин только секс на уме, - Ксюша загадочно сделала очередную паузу, представляя, как засветилось лицо Смагина, - я как подруга говорю, ей лично от тебя ничего не надо, но от себя прошу, приласкай, скажи какие-то слова, ты ведь можешь, и ты, в конце концов, мужчина нельзя отказывать женщине.
-Я что утешитель несчастных вдов, радующий избалованных жеманниц, пусть ищет кого-нибудь другого у меня времени нет. И между нами, если это все правда, то это очередная блажь разбалованной бабы, ей только свиснуть, сотня таких как я в очереди стоять будут.
-Дурак ты Смагин, не понимаешь, что женщине нужен именно тот, кого она желает, видит во снах, в своих фантазиях…
-Ах, вот как, а вот может, ты мне нужна для забавы, на время, я ведь не пристаю к тебе, не лезу с глупыми предложениями.
-Игорь, но ведь ты знаешь у нас с Карповым все очень серьезно, хотя ты мне нравишься, ты забавный, но нет, никогда!
-Ну ладно, пусть звонит твоя влюбленная, что-нибудь придумаем. Мое сердце с такой жизнью поседеет раньше, чем голова. А, ты, кстати, не едешь в Москву?
-Нет, Смагин, я ведь в этих приватизационных делах дилетант и , прошу не болтай о нашем разговоре, даже шефу.
-О, кей, но ты у меня будешь в долгу.
-Я не люблю быть должна, думаю, скоро я тебе все верну сполна.
«Какая-то странная эта Ксения, ясно что-то мутит, но для чего?»
«Интересно Смагин догадался, что я ему намекаю на себя или мужики совсем тупые в этих делах, пока ты не в его постели, он ничего не понимает, одним словом все им надо дебилам разжевывать, ну что ж не в первой…
Глава 3. Любовь и золото
Домой Смагин возвращался не раньше одиннадцати вечера и почти всегда «под мухой» и, как говаривала его теща; «Хороший муж-это который до пенсии «не выпазит из морей» (она имела ввиду своего мужа), а на берегу, те жалкие дни отдыха находится в постоянном потдатии, или крайней степени опьянения. Но самым любимым ее выражением в сторону Смагина стала дольно высокопарная фраза для интеллекта парикмахерши: «Что зятек, опять на кочерге, работать пора начинать…».
Игоря бесили эти, казалось, совершенно тупые фразы, шедшие из уст женщины-матери его любимой жены и это зло он срывал зачастую на Ольге, в отместку за обидные слова, но позднее, умные люди ему посоветовали не обращать внимание на болтовню лакейского племени, не имеющего с тобой ничего общего по интересам и интеллекту, а лучше с «быдлом» вообще не общаться.. И все, как-то быстро, пошло на спад, и натянутые отношения с «родственниками» уже не казались ему чем – то особенным на что стоит вообще обращать внимание. «Что это гордыня!» - иногда думал про себя Смагин, - один из страшнейших грехов человека, - но сам себя и успокаивал, вспоминая известную римскую поговорку «Кесарю - кесарево, а косарю - Косарева!».
Игорь перестал обращать внимание на постоянный «пилеж» жены по любому поводу. Иногда по ночам Смагин называл Ольгу другими женскими именами, и она постепенно стала привыкать к этому, хотя постоянно грозилась уйти к маме. Но не уходила, у Смагина появились большие деньги и она на время притихла. «Ничего, перебесится» - говорила ей мама, видимо, хорошо знающая жизнь. «А ты, дочка, откладывай деньги себе потихоньку на черный день, забирай у него все, что найдешь в карманах, это все твое, пусть только вякнет…!».
Игорь сам пытался иногда замолить грехи деньгами. У него редко, когда в кармане было меньше двухсот - трехсот долларов на мелкие расходы, не считая денег в «потайной комнате», откуда он брал, столько сколько считал нужным и старался не наглеть. Сослуживцы это все видели и считали по другому, и ежедневно доносили Карпову о «снегоуборочном комбайне», что гребет обеими лапами деньги фирмы, но Карпов только отмахивался: «Не лезьте не свое дело, мне лучше знать…», но все же, эти постоянные капли лжи, бьющие в одну точку, постепенно пробивали брешь, в, казалось, незыблемой вере.
Иногда Карпова терзали сомнения, но сопоставив все за и против, он приходил к выводу, что эту мелочевку Смагин мог бы спокойно скрыть от него во время вечерних сборов и снятия кассы, но этого не делал, ну другой он человек, другого масштаба. Карпов относился к фривольному поведению Смагина весьма лояльно, прекрасно зная, что при помощи «свободных» денег его заместитель решает многие проблемы и разруливает, кажется, самые серьезные противоречия, что возникали в ходе ведения бизнеса в современной России начала девяностых, начиная от налоговых, санитарных, пожарных и прочих служб, что ежемесячно, как за зарплатой, наведывались в здание на улице Фадеева и кончая всевозможными разборками с «братками» и «Крышами» от криминала и силовых федеральных структур.
Смагин один раз в месяц, по старинке, приносил жене крупную сумму денег, на которые Ольга спокойно могла бы купить себе новую норковую шубу или съездить за границу, но она по мудрому совету мамы почти все деньги тщательно откладывала на книжку. Игоря иногда выводило из себя ее прошлогодняя одежда, косметика, духи. «Да, что ты жалеешь эти вонючие деньги, трать пока есть, пользуйся, пока они могут доставить удовольствие, может быть завтра тебе за те же деньги дороже будет купить булку хлеба или лекарства» - так иногда срывался он, но у жены всегда находились причины откладывать сбережения. Она слышала такое крылатое выражение ; «Деньги не пахнут», нет, они пахнут, еще как пахнут. Пахнут чьим-то потом, слезами, кровью!
Как- то, после очередного фуршета с клиентурой, в хорошем расположении духа, Игорь зашел в центральный ювелирный магазин «Изумруд» и попросил у продавщицы самый дорогой гарнитур ювелирных украшений: колье из изумрудов и бриллиантов, браслет, кольцо и серьги. Он ехал с очередного вечернего сбора, и все деньги вырученные, от работы магазинов и автолавок высыпал перед продавцами на прилавок. Девушки, с с перепугу, хотели вызвать милицию, но самая опытная из них с очаровательной улыбкой достала из сейфа «гарнитур» стоимостью в двадцать тысяч долларов и продала его Смагину за тридцать. Все остались довольны, Смагину заказали такси, дали охранника и довольный «купец» помчался домой на очередное примирение.
Но Ольга встретила этот роскошный, по - царски богатый подарок с ужасом в глазах. Она примерно знала цену этим изумрудам и бриллиантам и посчитала, что ее муж проворовался.
-Не бойся, носи, деньги не краденные, это моя премия за квартал, я так решил, - Смагин достал из футляра подвеску и прикинул Ольге на грудь. – Эта безделушка достойна тебя, дорогая, - Игорь сказал это бездушно и наигранно, ему даже самому стало стыдно, но жена этого не заметила, он в первые за последние два года увидел, как засветились, заискрились глаза у его, когда-то такой любимой женщины, она прямо расцвела на глазах, но затем словно туча нашла на ее лицо, Ольга сложила все драгоценности по коробочкам и протянула обратно мужу.
-Забери, мне это не к чему, мы все равно никуда не ходим, - Ольга усмехнулась,- подари своей Залуцкой, или еще какой шлюхе, с которыми ты любишь проводить время.
-Ты что мелешь, какая Залуцкая, это же любовница Карпова, - но голос его дрогнул и он отвел взгляд. «Как она узнала, неужели Ксюша все это придумала, чтобы отмстить ему, но за что, всего –то был с нею один раз и то полупьяный. А может, сучка, будет шантажировать, я ведь ее закопаю, завтра ее уже никто и не спросит, и послезавтра даже родные забудут, не то, что Карп».
-Ты хоть знаешь, сколько это стоит? – Смагин взвесил на руке черную бархатную коробку в золотой окантовку, где покоился гарнитур и взглянул на жену, пытаясь уловить в ее лице, хоть каплю сомнения.
-Знаю, дорогой, оставь его себе, пригодится, - Ольга развернулась и медленно пошла на кухню, ощущая на спине ледяной взгляд мужа, она понимала, что сейчас произойдет что-то ужасное, и женщина зажмурилась.
Она не видела, как в клочья разлетелась бархатная коробочка, которую Игорь с силой и со звериным рыком метнул в противоположную стенку комнаты. Когда она открыла глаза, то увидела, что весь паркет сверкал бриллиантами и золотыми обломками, Смагин из комнаты исчез, а на пороге стоял ее пятилетний Димка с платиновым перстнем в руках. Часть камней из него вылетели, но он все равно сверкал в лучах, заходящего на западном панорамном окне, солнца.
-На, возьми, мамочка, папа нечаянно уронил, но я тебе помогу собрать все камешки,- Димка согнулся и начал быстро собирать едва видимые сверкающие алмазы,- мам, а, правда, они на звезды похожи, которые на небе, - он протянул матери открытую ладошку.
Ольга поцеловала сынишку, его «пирожки», как она называла его пухлые ладошки, затем обняла ничего не понимающего Димку и разрыдалась. Она бессильно трясла плечами то и дело, всхлипывая, и собирала с лакированного пола алмазы и изумруды в пухлую Димкину ладошку. Почему-то сейчас она вспомнила, что ежедневно вытаскивала у мужа из кармана все деньги, особенно, когда он приходил навеселе, но Игорь не разу ее не упрекнул, ни разу не вспомнил об этом, хотя прекрасно знал, что деньги берет именно она, его жена, тайно, украдкой, словно воруя и ей стало гадко и противно. Но через минуту слезы высохли, странное чувство совестливости как-то само собой угасло, и она аккуратно сложила все камни в отдельный мешочек вместе с разбитой коробкой. «Ничего у «Крапивы» есть знакомый ювелир-еврей, Коля Зингерман, недавно вышел после отсидки за скупку краденых драгоценностей. Он за хорошую плату все восстановит, а Смагину скажу, что все выкинула в мусоропровод. Хотя ему на это наверняка наплевать».
Впервые Ольга обнаружила у мужа в куртке крупную сумму денег совершенно случайно. В тот вечер Игоря буквально на руках приволокли два здоровенных охранника с очередного корпоративна. Она со злобой и решимостью начала стаскивать с полуживого мужа куртку и тут из кармана веером по полу разлетелась пачка новеньких тысячных купюр. ( так часто бывает в нашей бренной жизни).
В тот раз Ольга оставила себе лишь пару зеленых бумажки, так мелочь, на продукты, остальные аккуратно сложила и засунула во внутренний карман кожанки под замок. Ночью она долго не могла уснуть и под стоны и завывания мужа, ее мучила, чертова совесть, засевшая в ее генах прочными корнями. Она прислушивалась к учащенному дыханию мужа, который то и дело вскрикивал, кого-то звал на помощь. Ольга гладила Игоря по груди теплой рукой, и он постепенно успокаивался.
Она вспоминала, что еще совсем недавно редкая ночь проходила у них без нежных объятий и ласковых искренних слов другу-другу, которые как терпкое вино зажигали огонь в груди и затушить пламя мог только утренний туман, обволакивающий душу бархатным покрывалом и уносящий влюбленных в мир утренних сновидений и фантазий. Что же опять произошло? Ведь она сама устроила Игоря на новую работу, думала , будут деньги, станет легче жить и все у них наладится. Как бы, не так! Она все явственнее понимала, как они удаляются друг от друга и между ними чернела пропасть, перейти которую казалось уже невозможно.
После этого случая Ольга близко не подходила к одежде Смагина, которая висела на стульях и в коридоре на вешалке манила к себе, как магнит. Но вот однажды ей вновь понадобились деньги. Смагин пришел на удивление трезвый и веселый. Он мылся под душем и напевал свою любимую песенку «ролингов» под названием «Пэйнт ит блэк». Как заколдованная, женщина подошла к куртке мужа и вытащила стопку банковских купюр разного достоинства. Она, как опытный картежник разламывает перед сдачей колоду карт, Ольга также ловко разделила тугую пачку денег и половину быстро опустила в глубокий карман халата, остатки сунула обратно в куртку. Затем прошла в спальню и спрятала деньги в потайной шкафчик на комоде. Ни каких угрызений совести на это раз она не почувствовала, и вскоре эта «забава» вошла у нее в повседневную и, такую же обычную процедуру, как, скажем, чистка зубов перед сном.
«Все равно за своими гулянками не заметит исчезновения какой-то мелочи» - так думала женщина. Но Смагин, к своему сожалению, стал замечать эти невинные шалости жены, но, ни каким образом не высказывал возмущения, только иногда утром уходя на работу, он дольше обычного задерживал взгляд на женщине, который говорил: «Ну, скажи, мне не жалко, только не надо красть, не лги мне, мы же с тобой одно целое, пока еще!» Уходя из дома, в душе он ощущал горечь, которая переходила в презрение, что служило ему оправданием для следующих своих похождений и право, дающее ему на максимум свободы действий.
Иногда Ольга перед его приходом одевала новое французское кружевное нижнее белье , только что купленное итальянское платье ценой в свою месячную зарплату, туфли от «версачи» на высоченной платформе и, как бы невзначай, дефилировала перед Игорем, который уставший едва успевал раздеться и помыться и трупом валился спать, чаще всего на диван, который стал его любимым местом в доме. Смагин, конечно же, замечал новые покупки, но никак на них не реагировал и лишь когда жена в один день вывезла всю старую мебель и заполнила квартиру новыми немецкими горками, чешской кухней, спальней с огромной кроватью и великолепным итальянским шкафом из орехового дерева, Смагин не выдержал и, пытаясь сделать удивленный вид, артистически воскликнул.
-Дорогая, откуда все это великолепие, ты что же, любовника миллионера завела или в долги влезла, - Игорь взял жену за плечи и развернул лицом к себе, - признайся, проказница.
Тут и Ольга не выдержала, а горько разрыдалась на плече у мужа.
-Игореша, любимый, что же мы делаем. Мы же своими руками разрушаем нашу любовь, - она обхватила Смагина за шею и прижалась мокрой от слез щекой к груди мужа. – Ты вспомни, когда мы с тобой последний раз любили друг - друга, я что, как женщина, уже не интересую тебя? Откуда у тебя такие большие деньги?
-А я их из воздуха делаю, - спокойно произнес Игорь. - За два прошедших года в стране произошло крушение рубля ровно в 100 раз. Те товары, что я брал когда-то в Китае и оприходовал на складе допустим по 10 рублей за штуку, сейчас стоят 1000 рублей за единицу товара, разница, тот самый «черный нал» идет прямехонько в карманы торгашей и в мои, в том числе, - Игорь самодовольно улыбнулся, - ты помнишь, что за эти деньги еще каких-то три года тому назад, мне месяцами приходилось впахивать в море и ничего, не жаловался, а сейчас вдруг все забеспокоились, в том числе и родная жена. Как же так, это нечестно, не по совести, да наплевать мне сейчас на всех этих правдолюбцев и нытиков. Иди, сам побегай с утра до ночи, покрутись, как белка в колесе, как черт на вертеле, и я посмотрю на этого «честного» через месяц, другой. Это не в кабинете штанишки протирать, да взятки брать с невинным лицом агнца…- Игорь умолк и прижал к себе Ольгу, ему не хотелось говорить, он почувствовал, что ужасно устал лгать, лицемерить, изменять, он выдохся. Но спустя минуту он продолжил, выдавливая из себя фразы, словно длинные струи фарша из мясорубки.
«Ты ведь сама этого хотела, и я желал побольше зарабатывать и вот он результат; деньги текут рекой, неистощимым потоком, мы с шефом не успеваем их вкладывать в дело, у меня заоблачная зарплата, а мне нет радости, на душе растет тревога, не знаю почему, ведь я никого не граблю, не запугиваю, не ворую. Вот купили на прошлой неделе несколько смежных квартир на двух этажах нового дома, делаем ремонт , там планируем открыть небольшую гостиницу, затем Отель. С шефом купили себе по новому «кукурузеру» , два новых микрика и один большой корейский для гостей и сотрудников. «Крышевиков» так закормили, что они у нас не появляются месяцами, я присмотрел выкупить один из центральных ресторанов в центре города, купили уже четыре новые квартиры для сотрудников, я на очереди, закладываем свой дом в районе Гайдамака, открыли филиалы в Хабаровске и Спасске… и я не знаю, будет ли этой гонке конец? Конкуренты только и смотрят, где мы спотыкнемся, чтобы подтолкнуть. Ты Видишь, я каждый день «на стакане», честно, мне самому страшно, я никогда не видел так много денег, я постоянно нахожусь в состоянии стресса, на грани срыва. Шеф такой же, я ведь вижу, ты бы знала, как мы орем друг на друга и все вокруг это видят и что же дальше? А ты говоришь любовь… По мне, так взял бы свою долю, сдал бы склад в аренду и прощай весь этот чертов бизнес. Ты сама понимаешь теперь, что любовь и вот такой как у нас бизнес не совместимы «как вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…», а вот деньги-деньги, золото-золото это как одна группа крови. Но где золото, там предательство, там смерть, я это чувствую кожей, - Игорь прижался к жене, его била мелкая дрожь.
-Может, я чем-то могу помочь тебе, Игореша! Ну, уйдешь ты из бизнеса и через год, а то и раньше кончатся все сбережения, и ты снова будешь унижаться перед какими-то «федулами», «квадратами» и прочей воровской мразью.- Ольга красными от слез глазами посмотрела на мужа.
-Ладно, я подумаю, может Карп отпустит меня с моей долей, хотя, навряд ли, все так туго завязалось в клубок, столько серьезных людей в деле, выйти без крови очень сложно, если только…?
-Что если, - Ольга затормошила Игоря за плечи.
Да, так, пока думаю, потерпи, время оно само расставит по своим местам и каждому определит свое и здесь и там, - Игорь указал пальцем в потолок. Давай закончим разговор, спать хочу… и кстати я на днях улетаю в Дагомыс на очередную финансовую учебу, это где-то неделя, на обратном пути шеф поручил мне лично оформить , нашу базу и недвижимость. «Приватизация» - слышала такое модное заграничное словечко, то есть мы станем владельцами всего имущества, частными собственниками. То против чего боролись наши предки, теперь будет в законе. Ты хоть представляешь, какие это деньги – ведь это миллионы не рублей, а долларов. Вот когда начнется заваруха. Здесь дружба, любовь, преданность, честность – все по боку. Товарищами станут лицемерие, предательство, подлость, обман, шаг в сторону –стреляют без предупреждения, - Смагин грубо рассмеялся, его глаза запали и сошлись в стеклянном, зловещем взгляде на переносице.
Ольга вздрогнула и сжалась в комок, она попятилась к стене и, спотыкнувшись, плюхнулась задом на диван.
-Не бойся, - лицо мужа просветлело и приняло человеческий вид, - я через - чур презираю деньги и потому нам ничего не грозит, пускай боятся те, кто продал душу дьяволу: чиновники, банкиры, юристы, дельца разного пошиба, каждому из них уже отлита серебряная пуля и вязанка чеснока в задний проход. Все дело времени, не они, так их одноклеточное потомство.
Ты же любишь историю, дорогая, сколько империй, цивилизаций, народов исчезло и превратилось в пыль и все из-за проклятой алчности и поклонению золотому идолу…
-ххх-
Ольга прильнула к нему, как бывало раньше, на первом свидании, когда они стояли вот так, прижавшись, друг к другу, посреди Океанского проспекта. Шел сильный ливень маленький зонтик не мог прикрыть их от потока теплой небесной воды. Игорь чувствовал, что по телу уже струятся потоки влаги, охлаждая его пыл, и платье девушки прилипло к горячему гладкому телу, которое только и ждало, когда его, наконец, избавят от ненавистного шелка. Той ночью они пошли к Ирине Мальцевой, которая жила на улице Пологой, тянущейся под углом сорок градусов от улицы Западной верх к Орлиной сопке. Ирина была лучшей подругой Ольги, но Игорь ее видел всего один раз мельком в молодежном кафе под экзотическим названием «Пингвин». Устроители прелестного заведения предполагали торговать здесь исключительно мороженным и соком, но случилось так, к мороженому стали заказывать и шампанское, и крепленное болгарское вино, типа «Тамянка» или «Тырново», а уж на худой случай совсем нищие студенты вполне довольствовались светлым «Портвейном», от которого в те времена никто не умирал, не запивал, и не сходил с ума, хотя выпивали его десятками бутылок за вечер.
В тот вечер Игорь взял с собой три таких светлых портвейна, а Ирина словно ждала их в гости. Оказалось, что ее родители, какие-то крупные партийные шишки «брежневских времен» уехали на дачу, и вся трехкомнатная квартира была в их распоряжении. Ирина была довольно яркая девушка с милым личиком, большими голубыми глазами и длинными волнистыми волосами. Особенно она блистала своим завораживающим бюстом и тонкой талией, которую она предложила обхватить Смагину четырьмя пальцами, сразу же после выпитого бокала вина. Ольга непонимающе улыбалась и весь вечер много пила. Она быстро запьянела и вскоре откинулась на спинку кресла и забылась в счастливом и блаженном сне, что дарован свыше, только для влюбленных..
Ирину же, казалось, не брал ни дешевый портвейн ни Арабский коньяк, который она поставила на стол, когда ее подружку сразил хмель. Игорь и сам уже пытался прилечь на диван, но неугомонная подруга включила свой стереокомбайн «Sony» и поставила виниловый диск «Роллинг стоунз». Смагин моментально пришел в себя. Откуда этой девочке известно, что это его любимая группа, а песни Мика Джагера «Paint it Black» и «Аngela» просто сводят его с ума.
Так оно и случилось. Через пять минут танго Ирина прильнула к Смагину и поцеловала его в губы. Игорь не ожидал такой наглости от подруги, но ему это понравилось, и когда девушка закрыла глаза и откинула слегка голову назад, он страстно припал к ее губам, потом начал целовать шею грудь, его захватила неведомая доселе волна страсти, волна порока. Он ясно понимал, что его девушка, которую он называл любимой, могла проснуться в любой момент, и все было бы кончено, но он не мог себя пересилить. Ирина в танце открыла соседнюю дверь, и они оказались на огромной кровати. Игорь начал бешено стаскивать с девушки белье, и она его успокаивала тихим шепотом. «Не бойся, не проснется твоя ненаглядная, я ее хорошо знаю, ты сегодня мой и я тебя не отдам». А Игорь уже и не хотел никуда уходить, так сладко и томно извивалось под ним гладкой тело прирожденной любовницы.
-Тебе хорошо со мной, - отдышавшись, выдохнула Ирина и слегка оттолкнула Игоря от себя. Парень, как по слипу, обессиленный сполз на махровую простыню, затем резко встал и начал одеваться.
–Не спеши, милый, еще успеешь со своей Олечкой навлюбляться, но она тебе такой любви, как я никогда не даст. Можешь бежать, но ты все равно придешь ко мне и не раз, запомни мои слова, красавчик. – Ирина обвила Смагина руками и ногами так, что он мог пошевелиться. Девушка оказалась такой цепкой, что Игорь прекратил сопротивление и вновь, с еще большей страстью и какой-то мучительной болью переходящей в прекрасную томящую радость, со звериной радостью истязал юное женское тело, отвечающее на его мужскую силу столь же мощными разрядами энергии, выливающейся в неудержимый стон, предвестник будущих страданий души.
-Я хочу за тебя замуж, - сказала Ирина после очередного любовного раунда. Она закурила сигарету и пустила дым Игорю в глаза. – Через месяц мои предки уезжают в Чехословакию, там отцу предложили работу в посольстве. Если мы поженимся, квартира останется нам, машину отец тоже мне оставит, а после окончания института отец устроит тебя на хорошее место, можно будет уехать в любую соцстрану. Я еще ни одному человеку не объяснялась в любви, а тебе говорю, потому, что люблю. Если меня тебе будет недостаточно, заведешь себе любовницу, только не из «дворняжек», чтобы я знала, кто она такая, я, не против…ха-ха-ха… (смотри, как стерва все грамотно расставила и спланировала судьбы людей)
-Но ведь я-то тебя не люблю, я люблю Ольгу и мы осенью поженимся.
-Зато я тебя люблю и мне этого достаточно. Любишь Ольгу, а спишь со мной, и я вижу, что ты ко мне тоже не равнодушен, почему так?
-Не знаю, Смагин потряс головой, словно стряхивая с себя дурной сон.
-Ладно, иди к своей подружке, не бойся, все останется между нами, Ирина загасила сигарету и, взяв со стола бокал с коньяком, выпила залпом, - но ты ко мне еще придешь, я знаю.
Слова искусительницы оказались пророческими. Сколько раз уже после свадьбы Игорь заходил в эту дверь в дома на Пологой и оставался на одну, а то и на две ночи. Потом он проклинал себя, казнил всякими напастями, но его тянуло к этой необъяснимой женщин, и как-то он предложил Ольге подать на развод. Она к удивлению согласилась, только спросила: «Неужели Мальцева так тебя приворожила, ох, если бы ты знал, дорогой, что таких «красавцев», как ты у нее постоянно с пару десятков» От этих слов Смагина всего перевернуло, он считал, что Ирина любит только его и в тот же вечер вломился к ней для объяснений.
-Кому ты веришь,- ласково улыбнулась на его упреки Мальцева, - вы просто все пацаны совсем дурашки, вы считаете, что выбираете себе пару, а по сути, вы ни какой роли в этой борьбе не играете, всем давно занимаются женщины, вы просто те, кого отбирают либо для утех, либо для продолжения рода. Ты мне нужен и для первого и для второго, я знаю, ты растерян, но есть еще время подумать. Что из того что у тебя ребенок, но ты мечешься , у тебя нет ясной цели, со мной все сразу устроится и твою Оленьку не забудем, я подожду, ты уже на грани, просто сам этого не понимаешь, будущее в твоих руках.
Такого цинизма из уст молоденькой девушки Игорь не предполагал услышать даже в кошмарном сне. И Смагин ушел от нее, ушел, чтобы когда-нибудь вновь вернуться.
Глава 4. Ложная переправа.
Толя Карпов любил приезжать в управление раньше всех, даже раньше уборщицы Клавы, сорокалетней брюнетки, бывшей заведующей складом этой же базы по кличке «балерина». Так ее окрестили ночные охранники, что по утрам наблюдали за ее виртуозной работой с ведром и шваброй и поражались, почему такое «дарование» до сих пор еще не в сумасшедшем доме на улице Шепеткова на окраине Владивостока.
«Балерина» работала играючи, с улыбкой, на, всегда ярко накрашенных губах, напевая мотивы Штрауса и Дунаевского, изображая себя то «золушкой», то «Принцессой цирка». Ее странное поведение началось с тех пор, как Смагин однажды по указанию шефа провел инвентаризацию всех складов торговой базы. Самые большие, можно сказать миллионные, излишки, которые невозможно было скрыть, высветились как раз на импортном складе Клавы Черноморовой, любимице Анатолия Карпова и старого товарища по работе в торговой сети края. Генеральный быстро замял этот инцидент, позорящий его репутацию, как опытного руководителя, а Клава была переведена в уборщицы до «лучших времен».
Карпов держал странную незамужнюю женщину из принципа, он помнил, как его мама также вставала в пять часов утра и еще перед основной работой в школе, где она преподавала литературу и русский язык, успевала убрать несколько кабинетов и учительскую. Отец погиб в море. Его перешибло лопнувшим швартовым канатом, когда его траулер во время шторма отходил от плавбазы после сдачи рыбопродукции. В управлении тралового флота матери сказали, что отец на работе был пьян и потому страховка ему не положена. На похороны выделили какие-то копейки, словно хоронили не бывшего передовика производства, а сторожевую дворнягу. Вот тогда Толик поклялся себе, что больше никогда ни у кого не будет просить ни денег, ни помощи, заработает все сам, потом и кровью если понадобиться. Так оно в будущем и случилось.
Нужда заставила и Толю Карпова в десятом классе, перед поступлением в торговый институт, прекратить тренировки боксом, где он уже имел первый разряд и подавал надежды и пойти подрабатывать грузчиком в хлебном магазинчике, приютившимся в торце их хрущевки на улице известного рыбацкого капитана Башидзе, куда хлеб привозили тоже очень рано, где-то, в шесть утра, а вечером бежал на тарный склад рыбокомбината, где, за пару часов, из- под его рук выходило до ста деревянных ящиков под камбалу, красноперку, корюшку и навагу.
Рыбу привозили два небольших сейнера прибрежного лова и сдавали на одном из пирсов рыбокомбината, откуда начинались городские пляжи и различные питейные заведения вдоль песчаного берега всего Семеновского ковша. Благодаря этому почину начинающего торгового работника и будущего бизнесмена, на столе Карповых каждый день не переводился свежеиспеченный белый и черный хлеб, любая рыба, что водилась в водах залива Петра Великого, иногда ему перепадали небольшие, шевелящие своими клешнями светло коричневые крабы и банка другая лососевой икры.
В этот холодное и темное сентябрьское утро он приехал в офис раньше обычного. Ему предстояло еще раз в одиночку на трезвую и холодную голову обдумать предстоящую переправку крупной суммы долларов на Камчатку. Эта сделка произошла случайно, как выигрыш лотерейного билета, но что-то в этом деле смущало Карпова. «Почему такой ценнейший металл как медь поставщик продал по минимальной цене?» - думал он, - хищение исключается, по документам металл находился на складе отправителя на хранении уже больше года. Если он ждал подорожания, то оно произошло еще полгода назад, возможно срочно понадобилась крупная сумма денег, и Карпов первым оказался на пути. Но, наверняка, продавец, как про себя отметил Карпов, довольно умный и толковый мужик, завидно отличавшийся от современных лысых и зажиревших бизнесменов своей подтянутостью, трезвость., аккуратностью во всем, не стал бы в ущерб себе продавать ходовой товар, значит есть какая-то важная причина , заставившая его поторопиться. А впрочем, понадеемся на «везунчика» Смагина, даже если он завалит дело, его доля отойдет Карпову и потому этот достаточно уже битый парень любыми способами найдет нужные пути и нужных верных людей, теперь это его, Смагина забота и проблема.
«Долго жить будет» - язвительно подумал Карпов, когда через минуту к нему, как смерч, ворвался Смагин с сияющим, заговорческим лицом. Генеральный посмотрел на часы и, язвительно усмехнувшись, заметил.
-Что случилось, или это призрак моего зама, который раньше девяти не появляется на рабочем месте, а сейчас без четверти семь утра. Ты что с ночного клуба? - Карпов протянул руку и повел своим чувствительным, как у спаниеля, носом. Вроде трезв, хорошо, что весел, значит, новости с утра не поломают весь график рабочего дня.
-Какой там клуб, шеф, - Смагин слегка смутился, - не до гулянок, сам знаешь, - он автоматически приземлил свой увесистый зад в глубокое кожаное кресло, напротив генерала.
-Хочешь банальную, но проверенную психологами фразу.
-Давай, - весело поддержал его Карпов.
Есть две новости: одна хорошая другая плохая, с какой начнем. – Игорь вытащил из большой спортивной сумки увесистую папку и водрузил на блестящий, еще, незаваленный деловыми бумагами стол, начатую бутылку шампанского.
-Да ты все же пьян, - Карпов брезгливо отмахнулся рукой, - какие у тебя могут быть новости, иди, проспись.
-Какие новости, а ты подумай? – Смагин, не стесняясь, отглотнул из бутылки, так что пена хлынула по его губам и по шее, разнося по кабинету кисловато - терпкий запах дорого напитка.
Карпов непроизвольно сглотнул слюну. «Вот у кого ни забот, ни хлопот. Вся жизнь единый праздник».
-Ну, так с какой начнем, босс-0с, - Смагин смаковал удовольствие, растягивая минуты во времени и это у него получалось.
-Да говори же, времени нет, болтовней заниматься, - Карпов мельком взглянул на часы. «Уже десять минут «канителит», лишь бы цену набить, вот бог послал помощничка!».
-Что думаешь, цену себе набиваю, - улыбка слетела с лица Игоря, словно туча набежала,- он смотрел на Карпова со скрытой иронией, читая его мысли и давая понять, что они оба здесь на одном уровне..
-Черт с тобой, давай с хорошей, - Карпов откинулся в кресле и приготовился слушать, в ожидании и предвкушении идиотского пьяного бреда, за что он мог тут же поставить этого наглеца «на свое место».
-Так вот, хорошая, - Смагин сделал паузу, отчего Толя заерзал на кресле, и на лбу его выступила испарина. – Я спас нашу фирму от разорения, а тебя, Толян, от позора, - Игорь с оттяжкой, как это делают хорошие картежники, скидывая карты, швырнул пузатую папку на стол, которая, крутанувшись, вокруг соей оси, остановилась прямо перед носом ничего не понимающего генерального директора крупнейшей торговой базы во Владивостоке.
-Повторяю для особо одаренных, сегодня ночью я спас нашу фирму от разорения и нас с тобой, Толян, от сумы, а может и тюрьмы, - Игорь самодовольно улыбнулся и водрузил одну ногу на стоящий рядом стул из красного дерева с седушкой, обтянутой дорогой коричневой кожей. Карпов недовольно покосился на эту выходку, но ничего не сказал по поводу «американских» замашек, лишь тихо произнес.
-Говори коротко и ясно, что произошло.
-Все документы на приватизацию нашей базы исчезли из моего сейфа сегодняшней ночью, - Игорь опять улыбнулся, словно разыгрывая дурака.
-Ты что идиот, понимаешь хоть, что мелешь?
-Я-то, Толян, понимаю, - Смагин встал и, упершись руками в стол, приблизился к разъяренному лицу шефа, - исчезли липовые бумаги. Меня в Дагомысе один умный человек научил , как в коллективе выявить «крысу» среди, так называемых преданных делу, сотрудников. А именно; подбросить им поддельную документацию-фикцию, на которой они уже завтра погорят и засветятся, а там бери голубков голыми руками, - Игорь испытывающее посмотрел шефу в глаза, - улавливаешь? – А теперь плохая или очень плохая новость: Твоя Ксюша б…ть законченная и к тому же воровка…, - Смагин не договорил. Карпов выскочил из-за стола и схватил Смагина руками за горло.
-Я тебя п-ла сейчас здесь закопаю, ты совсем ополоумел от пьянок. Ты что из себя возомнил, пошел вон с глаз моих. Все кончено, - он оттолкнул несопротивляющегося зама и, опустив голову, произнес, - с этой минуты ты уволен.
Смагин, как ни в чем не бывало, отряхнул пиджак, словно сметая с него невидимую пыль, и поправил свой красный, как он говорил, цвета пурпура, пожеванный галстук.
-Хорошо, я уйду, только ты выслушай меня до конца, прежде чем шлюх на товарищей менять, - он достал из кармана видеокассету и бросил ее на стол. – Взгляни на свою «верную боевую подругу», - он усмехнулся и вновь приложился к горлышку.
Карпов грозно сверкнул глазами, но все же, взял кассету и вставил ее в гнездо своего видюшника. На экране монитора высветился кабинет Смагина.
То, что несчастный гендиректор увидел и услышал, свалили его наповал. Он весь как-то обмяк, лицо посерело и казалось равнодушным. Зло сладострастно перемалывало его последние душевные порывы. Здесь ничего не надо было говорить, на записи его Любовь, его девочка Ксюша изливалась в любви к Смагину, сидя у него на коленях и подливая в бокал шампанское. Затем она профессионально скинула с себя блузку и дорогой французский бюстгальтер - подарок Анатолия, как ненужная в деле вещь, полетел на пол с остатками нижнего белья…
Карпов потянулся за пультом, чтобы выключить запись и прекратить это надругательство над личностью, но Игорь его остановил.
-Теперь уж терпи, дружище, придется досмотреть до конца. Смагин видел, как тяжело шефу это испытание, но иначе нельзя было доказать влюбленному дуралею, что его, так называемая подруга, что не на есть постаскуха и предательница.
Вдруг шеф оживился. Он заметил, что на видеозаписи голова его зама как-то неестественно откинулась назад, руки задергались в конвульсиях. Он перевел взгляд на Смагина.
-Что это с тобой?
-Имитация, братан, простейшая имитация, даже старик Станиславский бы в эту минуту мне поверил, смотри дальше.
На экране обнаженная и до того знакомая Ксюша наклонилась, над распростертым на кресле Смагиным, словно опытный врач, двумя пальцами раздвинула веки. Видно было, как зловещая улыбка пробежала, словно тень дьявола, по, когда-то прелестному, личику девушки. Она быстро натянула свои разбросанные по кабинету шмутки и плавки, что-то поправила между ног, отчего оба мужчины в недоумении переглянулись, и начала шарить по карманам брюк и куртки, затем открыла ящик письменного стола Смагина. Ее лицо засветилась, в ее руке блеснула связка ключей.
-Гляди, как она быстро нашла, видно это в крови, такому не научишь,- Игорь пальцем указал на ключи от сейфа в руках юристки. – Крутани назад и внимательно просмотри, вот здесь, - Смагин нажал на паузу, - видишь, сыпет мне в фужер какую-то гадость, пока я нарезал фрукты, но в зеркало все хорошо просматривается и я просто вылил шампанское под стол, в урну, пока твоя краля бегала в туалет наводить марафет. Смотрим дальше…
Ксюша лихорадочно начала подбирать ключи и вот, наконец, старинный металлический, времен развитого социализма, сейф, без шифра и сигнализации легко открылся.
-Так ты, провокатор, ключи тоже намеренно подбросил, - робко спросил шеф.
Смагин утвердительно махнул головой.-
- Ты же сам видишь, это обычный спектакль одного актера, проверка на гниль, и он прошел на ура. И поверь, без провокации ничего бы не получилось.
Ксения вытащила знакомую всем, увесистую папку полистала ее, кивая сама себе головой и, иногда посматривая в сторону отрубившегося «любовника», затем погасила свет и вышла из кабинета.
Смагин нажал «стоп» на пульте и повернулся к Карпову.
-Ну, что теперь ты мне скажешь, доволен, больше не будешь душить, я думаю, комментарии излишни, делай выводы. Конечно, жаль, что я разрушил ваше будущее семейное счастье, но, сам понимаешь, долг и дело превыше всего! Он допил бутылку шампанского и метко пульнул ее в урну. – Пиво есть?
-Возьми в холодильнике, словно специально для тебя вчера затарился, - шеф еще минуту сидел молча, потом стукнул кулаком по столу, - ну я ее стерву проучу, она у меня в ногах будет пощады просить…
-Не торопись, - Смагин налил себе высокий бокал темного баварского пива, и снова по его губам пробежала ироничная улыбка,- не дрейфь, Толян, не сопьюсь, а сопьюсь, надеюсь, по старой дружбе и по оказанным услугам не бросишь в беде старого подельника, ха-ха, конечно же, бросишь, ладно, это еще не сегодня. А ты знаешь, Толян, сколько винишка я мог выпить в месяц еще с пяток лет тому назад, в нем можно было бы утопить всех твоих врагов и «преданных подруг» – Игорь посмотрел на пузырьки в стакане и философски, словно он находился где-то в пивном баре, продолжил, - вот немцы всю жизнь хлещут это пиво, причем больше чем мы в два раза и не спиваются, а почему, потому что пиво делают для себя, а не для врагов и живут, и работают, как люди, хотя я их ненавижу, все время, когда был в Германии у меня перед лицом стоял мой дядька-летчик, прошедший всю войну и погибший в Берлине из-за пустяка в конце мая сорок пятого.
Ну, да ладно, теперь о твоей юристке. Я думаю у нее серьезный заказчик, пускай сучонок заглотнет наживку, а твое дело быть наготове и как только бумаги окажутся у нотариуса, мы будем знать своего врага и нанесем ему сокрушительный и смертельный удар. Ну а с Ксюшей, я думаю, все ясно. Она ведь еще неделю назад ни с того, ни с сего начала мне голову морочить с какой-то подругой, мол, та втюрилась в меня и прочее.
Я эти бабские штучки знаю и тем более она поторопилась, видимо срочно припекло, а так, глядишь, может и нагрела бы старого ловеласа. Все остальное ты сам видел. Это мне напоминает войну, как на войне делали ложную переправу, а главный удар наносили совсем в другом месте, так и у нас получилось. Мы вычислили шпионку, заказчик не сегодня, завтра сам объявится с нашей «куклой». Давай выпьем, еще только половина восьмого утра и подумаем, как бы, не упустить гаденыша, хотя догадки у меня по его кандидатуре имеются.
5.Почтальон.
Карпов еще какое-то время сидел, склонив голову на бок и глядя отрешенно в пол, затем встряхнул головой, быстро встал и открыл свой новенький несгораемый сейф, подаренный ему японским компаньоном. Он подмигнул Смагину и вынул из тайника небольшой кожаный кейс. Генеральный постучал по замку с цифрами.
-Код придумаешь сам, а лучше не доверяй ни кому этот чемоданчик.- Карпов со звоном открыл крышку, и его лицо приобрело «человеческий вид». Щеки порозовели, глаза заблестели радугами огней, в которых светились все мечты его детства и юности.
-Смотри, «почтальон», я еще не видел человека, который не заколотился бы в экстазе от вида таких денег.
Игоря и впрямь охватила нервная дрожь при виде плотных пачек денег перетянутых резинками и упакованных в целлофан.
-Классно…! - все, что он мог сказать, сглатывая слюну, - и откуда у тебя столько зелени наличкой, а говоришь тайн у нас не должно быть.
-Это особый случай, Смагин, я ведь не скрыл их от тебя, значит доверяю.
Игорь в действительности никогда в жизни не видел столько сразу много американских банкнот со знакомым портретом Линкольна, пирамидой и всевидящим глазом, и потому его спина взмокла, а хмель словно рукой сняло, глаза прояснились, а мозг заработал, как двигатель на форсаже. Он понимал, что сейчас его организм находится в состоянии глубочайшего стресса и чтобы прийти в себя необходимо мобилизовать всю волю. «Эх, знали бы настоящие грабители, что хранится у шефа в невзрачном кабинете», - подумал Игорь, - они бы выкрали этот крохотный метр на метр бронированный ящик вместе со сторожами, и распотрошили бы его за считанные минуты при помощи автогена, где-нибудь в подвале своего ресторана или гаражного бокса, где умельцы за ночь разбирают по два-три новеньких ворованных джипа на запчасти.
В это время зазвонил внутренний телефон.
-Вера Николаевна, меня ни для кого нет , уехал…в Африку на сафари, да все что угодно…- Карпов бросил трубку, - аккуратность и педантизм этой Пендель однажды достанут меня окончательно.
Смагин отмахнулся рукой от сказанного и положил две своих ладони на восемь запечатанных пачек с долларами и закрыл глаза.
-Знаешь, Карпов, а от них идет колоссальная энергия и излучение, - Смагин открыл глаза и блажено улыбнулся, - это дьявол из преисподние посылает нам зловещие сигнал. Сколько же пота, слез и крови на этих бумажках…?!
-Ладно, хорош философствовать, задание тебе ясно, - Игорь кивнул головой, - повтори.
-Доставить почту в поселок Елизово, фирма «х», взять расписку и в тот же день вернуться во Владивосток живым и невредимым.
-Молодец, - Карпов легонько хлопну зама по плечу, - как ты это сделаешь, меня не волнует, да я и знать не хочу. Вот твои десять процентов, - он бросил запечатанную пачку перед Игорем, можешь не считать, там все точно. Из нашей «волшебной комнаты» возьмешь капусты, сколько посчитаешь нужным, по возвращению улетишь на недельку в Штаты, отсидишься, где-нибудь в солнечной Майями, или Гонолулу, посмотрим, а Ольге и всем остальным скажешь, что опять полетел «бомбить» москалей в столице.
Игорь подпер голову кулаком и призадумался. Ему казалось, что план доставки денег на Камчатку он продумал до мелочей, но из опыта Смагин знал, что как только он выйдет из этого кабинета, все может перевернуться и смешать, его наперед продуманные планы и придется на ходу импровизировать, а это у него получалось даже лучше, чем работать по, кем - то утвержденной схеме, что, как правило, заводило в тупик большинство хороших идей и начинаний. Главным аргументом его новой задумки было направить волчью стаю; бандитов, конкурентов и их людишек по ложному следу. Такая манера ведения дел в прошлом ему частенько помогала и давала свободу в действиях и полный обзор. Он со стороны имел возможность наблюдать за судорожными попытками врагов выйти на нужный след и мог спокойно отрабатывать любой новый вариант, которых у него было заготовлено с десяток на всякий «пожарный случай».
Игорь уже решил, что деньги повезет совершенно новый человек в крупном бизнесе, все внимание агентов «вражеской разведки» Смагин сосредоточит на себя, ему не впервой было отбиваться от разного рода жуликов, бандитов, аферистов и чекистов. И делал он это играючи, даже с каким-то азартом, с непременной презрительной, иногда снисходительной улыбкой на его пухлых губах. От этой улыбки большинство «гиббонов», «орангутангов» и «горилл» от теневого бизнеса приходили в ярость и бешенство, они не могли никак понять своими куриными мозгами ход мыслей Смагина, не могли наперед просчитать все ходы. Ведь он работал не по правилам и не по понятиям, а сам по себе, и это вызывало, мягко сказать, раздражения у бывших рэкетиров, с серьезными и непоправимыми травмами головного мозга.
Наверняка про сделку с восьмьюдесятью тоннами меди, что сейчас пылилась на четвертом складе торговой базы, готовая к отправке в Китай, знали все, кому это положено было знать, начиная от алчных и вездесущих вечно нищих и жадных сотрудников ФСБ, кончая последней бандитской группировкой во главе со смотрящим по городу Владивостоку. В таких случаях они работали параллельными курсами, как бы соревнуясь, но учитывая, что дисциплина фсбэшников сильно начала хромать, с введением в стране так называемой демократии, они, словно гиены в саване, занимали выжидательную позицию и набрасывались на добычу, когда она не могла оказать какое-то сопротивление, а бандитам, как грифам приходилось довольствоваться остатками, либо сидеть и молча наблюдать за пиршеством «силовых структур».
Смагин уже успел переговорить по старой памяти с Федулом, чтобы прощупать обстановку на флангах и направлении главного удара. Он невзначай затронул тему экспорта цветного металла, на что Федул усмехнулся в трубку: «Не парь мне мозги, Смагин, я в курсах по вашей теме, обещаю, встревать не буду, у меня других дел полно, но помочь не смогу, ты уж сам как-нибудь ситуацию разруливай…»
Смагин начал серьезную подготовку еще неделю назад и на сегодняшний день вся картинка операции уже была забита в его голове. Для начала он составил список кандидатов. Их оказалось девять человек. Путем долгого отбора за и против, будущий ложный «почтальон» остановил свое внимание своей старинной помощнице и бывшей подружке с «красного пассажира» Савельевой Галине. Последнее время девушка занималась, как было принято говорить у деловых людей, «рыбой» и частенько летала на встречи со своими поставщиками на Сахалин и Камчатку.
Она пару раз обращалась к Смагину за помощью, и он охотно помогал девчонке то в разборках с ненасытными рэкетирами, подключая бригаду Федула, то улаживал дела с федералами через своего кореша Чугунова, конечно же, не бескорыстно, но денег он никогда у Савельевой не брал, хотя она чуть не силком пыталась впихнуть ему в карман, свернутые в трубочку, сотенные купюры долларов.
«Не мельтеши, лапочка» - говаривал ей Смагин и целовал в пухлую щечку, вспоминая свои еще недавно такие пылкие отношения с Галочкой Савельевой, - когда - нибудь и ты мне сделаешь услугу…» И вот этот день настал. Смагин пригласил свою бывшую подружку на деловую встречу. Не смотря на такой официальное приглашения, Савельева с утра побывала у своего косметолога, в парикмахерской ей подравняли ее любимое каре, в тот день всем хватило работы и маникюрше, и стилисту. В «Центральном» девушка подобрала себе новое итальянское платье из тонкой шерсти, которое подчеркивало все ее прелести и туфли на огромной в двенадцать сантиметров шпильке.
Этим вечером она во всей красе посмотрела на себя в зеркало, ей вдруг захотелось снова петь и безмятежно растрачивать жизнь, как это она делала каких-то пять лет тому назад, пока нужда не заставила ее заняться этим чертовым бизнесом с вонючей рыбой и вечной нехваткой времени на себя и личную жизнь. «Ну, берегись, Смагин!» - думала она, весело кружась перед зеркалом, но когда Савельева увидела своего бывшего возлюбленного в черной кожанке и потертых джинсах, с усталым измученным лицом, выходящим из заляпанного грязью «Круизера», она поняла, что любовь ушла безвозвратно.
-Игорь, что ты с собой делаешь, я не узнаю тебя,- Галина прикоснулась рукой к небритой щеке мужчины и достала расческу . – Немедленно приведи свои кудри в порядок, ты ведь с дамой, я сегодня целый день потратила, чтобы тебе понравиться, а ты за собой совсем не следишь. Что развелся со своей «родной», или деньги так тебя доконали.
Смагин чмокнул Савельеву в упругую щечку и его глаза засветились, как прежде, по телу пробежала дрожь нахлынувших воспоминаний. Галина сразу заметила изменения в его лице и прильнула совсем близко, как прежде.
-Эх, мальчик мой, почему жизнь так поступает с нами, ну зачем ты так рано женился и нарожал детей, а теперь страдаешь сам и я вместе с тобой. Я ведь до сих пор так никого и не встретила, я тебе уже говорила, были всякие, так, временные попутчики. А может это и к лучшему, пойдем, зайдем в «Камелот». Здесь, говорят, хорошо готовят, лишь бы только не морепродукты, от них у меня аллергия по всему телу.
Они спустились по крутой лестничке вглубь слегка освещенного уютного ресторанчика. В зале было несколько столов, покрытых белыми льняными скатертями. В углу перешептывалась влюбленная молодая парочка, а у барной стойки сидели две девушки и мужчина в элегантном костюме. Девушки были местными проститутками, мужчина, подливающий им коньяк, знал об этом и потому вел себя очень уверенно, вечер был оплачен до утра.
Смагин заказал себе двести грамм «арарата», а Галине шампанское «Кристалл», о котором сам Тарантино отзывался, как о самом великолепном напитке всех времен. «Все остальное моча» - говорил великий режиссер, но, похоже, в этом кабачке все было под стать официантке с кислым усталым лицом и рыжими, торчащими во все стороны волосами. Савельева заметила, что у Смагина испортилось настроение, и она предложила перебраться к ней на квартиру. Игорь недоуменно посмотрел на девушку, затем медленно разлил коньяк в два бокала и кивнул своей бывшей подружке.
-Не сегодня, хотя заманчиво, но у меня к тебе, красотка, деловое предложение, давай выпьем, как прежде, поговорим о деле, а потом решим, что дальше делать, - он подмигнул девушке и залпом отправил все содержимое фужера в рот.
-Разве так пьют коньяк, - поморщилась Савельва, пригубив напиток, ты и раньше глотал водку стаканами, я уж думала, что уже выпил свою «бочку»…
-Да ладно тебе,- прервал ее Игорь, закусывая бутербродом с красной икрой, - видишь, что пьем и едим, а раньше на пассажире, водку запивали брусничным соком и были счастливы. Смагин в двух словах описал задание по предстоящей операции.
Савельева слушала молча, улыбаясь чему-то своему затем спросила.
-Как я поняла, ты мне заплатишь пять тысяч баксов лишь только за то, что я передам пакет твоему клиенту, - Галина на минуту задумалась, - и я думаю, что бумаги очень серьезные?
-Серьезней не бывает, - Игорь разлили остатки коньяка и поднял фужер, - у меня на тебя большие надежды, мне просто больше обратиться не к кому,- без тени иронии продолжил Смагин. – Тебя подстрахуют, твоя главная задача не вступать ни с кем в контакт. Веди себя, как в обычной своей командировке, заключай контракты, договоры, но прежде получи расписку от клиента и передай моему человеку.
-А как я его вычислю этого твоего «Джеймса Бонда»?- Галина потрепала Игоря за кудри, - ох, и пройдоха же ты, Смагин, я ведь в торговле и рыбном бизнесе уже столько насмотрелась, а ты мне какую-то лапшу вешаешь, чуть ли не шпионские страсти разыгрываешь.
-Галочка, поверь, это очень серьезна, «пятерка» - аванс, при встрече после командировки, еще столько же. А мой парень сам к тебе подойдет и передаст мою визитку.
Тут Савельева от души рассмеялась и подозвала официантку.
-Рассчитайте нас,- обратилась она к скучающей официантке, - все, Смагин, у меня тогда тоже к тебе условие, - она положила свои руки на плечи мужчине, - сегодня ты посвящаешь вечер мне, сейчас едем в гостиницу, и ни слова, про твой долбаный бизнес, ты меня понял, или ищи себе другую дурочку.
Игорь улыбнулся и достал из кармана пачку денег.
-Я плачу вперед,- он протянул Савельевой деньги. Она, не глядя, бросила сверток в лаковую сумочку и щелкнула замком и вот моя визитка, не забудь, а сейчас давай потанцуем, я уже забыл, что это такое.
-Надеюсь, как любить и ухаживать за женщиной, ты еще не забыл, - Савельева едва увернулась от оплеухи и с визгом подскочила из-за стола, - я пошутила, дурак! – Она грациозно встала, одернула для приличия платье и, обернувшись вполоборота, подмигнула Игорю. Затем подошла к длинноволосому музыканту со скрипкой и что-то шепнула ему на ухо, указав взглядом на Смагина. Музыкант кивнул клинообразной головой, закинул прядь волос за плечи, и из стоваттных колонок потекла божественная музыка «ролингов» неповторимого в роке Мика Джэгера «Окрась все в черный цвет».
Смагин вздрогнул и встал навстречу девушке. Он обнял ее и, не стесняясь, начал целовать в шею и в жаркие губы, проникая языком все глубже и глубже, отчего Савельева застонала и, задыхаясь, отстранилась от, возбужденного ее податливым телом, мужчины.
-Игорь ты не забыл, мы еще не одни, - шепнула Галина ему на ухо, - потерпи милый… - Но Смагин, словно не слышал. Он увлек девушку за портьеру и обеими руками поднял тонкое платье до самых подмышек. Савельеву забил озноб, ее тело не повиновалось ей, и она не могла даже вскрикнуть, а лишь глубоко и часто дышала. А музыка все звучала и звучала в их ушах, до тех , пока измученная парочка не завалилась на биллиардный стол в проходном помещении. Одинокий игрок, молча поставил кий в пирамиду и, улыбаясь, вышел, насвистывая ему одному известную мелодию.
Неожиданно Савельева встрепенулась, какой-то импульс подсказал ей изнутри, что происходит что-то не совсем правильно. Она лежала обнаженная на зеленом сукне, сжав в кулак тяжелый биллиардный шар, другой она обхватила Игоря за торс так сильно, что мужчина, аж, вскрикнул, но как-то радостно, словно мазохист после очередного удара плеткой и это отрезвило обоих. Савельева села на стол, свесив обнаженные ноги и, закрыв лицо раками, рассмеялась.
-Кто бы мог подумать, видела бы меня сейчас моя бедная мамочка, - она нежно взяла лицо Смагина в руки и поцеловала в лоб. Спасибо тебе, хороший мой, я словно родилась вновь. Она ловко заправила распухшую от поцелуев грудь в бюстгальтер, быстро натянула платье, поправила волосы. Смагин стоял в нерешительности, опустив голову. В руках он теребил узкие кружевные плавки, затем сунул их в карман. «Зачем дважды снимать!».
-Ну что продолжим разговор, - словно ничего не произошло, улыбнулась Савельева. – Заплати еще нашему музыканту, он хороший мальчик, все правильно понимает. Смагин вытащил из кармана пятисотенную купюру и на выходе сунул ее в карман музыканту.
«Ну, вы ребята дали жару, я такого, сколько работаю, первый раз вижу…»- крикнул им вслед волосатый скрипач, - заходите к нам почаще.
-Ладно, - Смагин, не оборачиваясь, махнул рукой и обнял Савельеву за талию, – все едем к тебе, я готов.
-Вот как, - ухмыльнулась Галина, набирая на сотовом номер такси, - а я передумала, меня может дома мальчик молоденький ждет, а я тебя притащу, - она засмеялась как-то, грубо и неестественно.
- Можешь не ехать, герой-любовник, мне не надо одолжений, беги домой, там семья без тебя скучает, а ты с какой-то шалавой по кабакам шастаешь, да на биллиардных столах пируэты любовные выписываешь, я права?.
Смагин пожал плечами и засунул руки в карманы куртки.
-Ну, так что, мне на тебя рассчитывать? – он искоса посмотрел на возбужденную девушку.
-Можешь считать, что дело сделано, не провожай меня, садись в свой грязный джип, только не гони, менты тебя враз вычислят, зачем тебе время тратить на разборки, а уж как - нибудь сама. Как прилечу в Питер и сделаю дело свяжусь с тобой, все пока, - она чмокнула Игоря в щеку и вытерла ладошкой помаду, не обижайся, я действительно хочу побыть одна…
6.Камчатский узник
Савельева прилетела в Петропавловск-Камчатский ровно в полдень. Погода стояла прекрасная и из иллюминатора самолета, она еще раз полюбовалась дымящимися вершинами вулканов Тятя и Авачинский, блестящими, оранжевыми лучами солнца, такого яркого здесь, на краю земли, освещающего безбрежные массы Великого Тихого вплоть, до изогнутого дугой, горизонта.
В аэропорту, после плавной посадки на подержанном американском Боинге 646-ом, купленном, по случаю, на одном из дешевых аукционах для стран третьего мира Владивостокскими чиновниками - дельцами из администрации края, верстающими и тут же, разворовывая краевой бюджет, Галина взяла праворульного японского «частника», который за полчаса, с ветерком, доставил девушку на потрепанной «Королле» в небольшое поселение под названием Елизово. Галина частенько бывала в Елизово, в этом тихом, поселке городского типа, который, после открытия «железного занавеса», стал известным , благодаря своим целебным термальным источникам с горячей, напитанной всевозможными полезными для человека элементами таблицы Менделеева, водичкой на весь мир.
Галина, всякий раз пребывая в этот красивый солнечный город «Петра и Павла» на краю земли и необъятной России, обязательно выделяла несколько часов для приема ванн из горячих оздоровительных источников, бьющих нескончаемыми парящими струями из сердца земли, но сегодня она даже и не планировала отдых. Она понимала, что задание у нее весьма серьезное, и за обычной доставкой пачки документов, кроется большой бизнес, где нет времени на раздумья, отдых и развлечения, пока дело не доведено до конца, иначе любая оплошность может привести к катастрофе.
Савельева хорошо изучила авантюристические замашки своего приятеля Смагина и наперед была уверена, что Игорь очень многого ей не досказал, но очевидно, так было лучше для всех!
Она назвала молоденькому, опрятно одетому шоферу, адрес, и он с каким-то удовольствием и русской лихостью доставил симпатичную девушку до места. Водитель легко ориентировался в нескольких улочках поселка и притормозил возле небольшого старинного особнячка, отделанного, как и полагалось для того времени южно-корейским сайдингом, пластмассовыми окнами и мощными кованными железными дверьми. Парень попытался познакомиться с девушкой, но Савельева очень вежливо и корректно остановила его порыв. «Ох, уж, эти мужчины, небось, есть у него жена или просто девушка, так нет, ему подавай каждый день новую», - подумала она и, положив две тысячи на панель приборов, с вежливой улыбкой приоткрыла дверцу авто.
-Подожди меня, любезный, минут пятнадцать, я скоро, - Галина еще раз непринужденно улыбнулась. Парень покосился на деньги, пожал плечами и кивнул головой, он понял, что это не простой клиент и здесь можно заработать, не болтая лишнего.
Девушка легко выпорхнула из серебристого седана и вошла в нужную, фасадную дверь с большим, безвкусно сделанным местными дизайнерами крыльцом, обрамленным кованой оградой и цепями.
В полутемном коридоре ее встретил угрюмый, небритый охранник в черной униформе, от которого пахнуло застоялым перегаром. Он отложил кроссворд и затертый постоянным массированием дорогой мобильник и вопросительно взглянул на незнакомку.
-Я к Морозову, лично, - опередила вопрос полусонного стража Савельева. И тут, вдруг, она занервничала. Опыт бывшей морячки и прожженной торгашки подсказывал, что в этом невзрачном домишке, прокручиваются довольно крупные сделки. Все что находилось внутри этого здания, чем-то отталкивало, все, начиная от первого впечатления от отделки как внешней, так и внутренней, кончая охранником и даже половичком на пороге с надписью «Велком».
Небритый охранник привстал, с трудом распрямившись, словно у него на шее, висели двухпудовые гири, и поправил для порядку кобуру с каким-то игрушечным пистолетиком внутри, затем он зачем-то отвернулся от гостьи и набрал на затертом телефоне секретный номер.
-Максим Петрович, вас спрашивает какая-то женщина, нет, я ее не знаю, он на секунду повернул одутловатое лицо к женщине, - откуда вы?
-Из Владивостока, - Галина нервно затеребила золоченый замок на своей «походной» дамской сумочке размером с хорошую крестьянскую торбу.
Стражник кивнул головой кому-то неведомому и нажал на открытие кнопку турникета.
-Прошу, второй этаж, приемная, вас ждут.
Галина быстро поднялась по крутой, но широкой мраморной лестнице с полированными деревянными перилами, прошла по длинному коридору , в конце которого светлело открытая дверь в большое просторное помещение с вывеской «Приемная».
«Как же мы не можем отойти от традиций коммунистической бюрократии и этой чертовой партийной, номенклатурной, а сегодня еще плюс «капиталистической» системами управления, теперь уже частными фирмами» - думала Савельева, шагая по красной ковровой дорожке. - Мы, словно папуасы, копируем у европейцев их стиль жизни, законы, одежду, моду на дорогие престижные авто и дома, но все это делаем неуклюже, примитивно, можно сказать с вбитыми в нас веками лакейскими и холопскими привычками. Хотя каждый на своем месте считает себя продвинутым, креативным, а на самом деле, посади крестьянина на Мерседес, и он также будет ехать в нем в одной майке полупьяный и, лузгая семечки, сплевывать их в окно,..все, все одно и то же», - Галина отчаянно махнула рукой и вошла в приемную.
Две молодые и некрасивые секретарши лишь на секунду оторвали свои мышиные глазки от компьютерных мониторов с разложенными карточными пасьянсами, чтобы оценить посетительницу и указать рукой на дверь с надписью «Гендиректор. Не входить! Опасно для жизни!» и вновь уткнулись острыми носиками в свои житейские проблемы, развернутые на экране деловыми программистами.
Савельева нервно ухмыльнулась, оценив юмор генерального, и без стука вошла в кабинет. Навстречу ей о из-за большого, овального, темной полировки, стола, поднялся немолодой, но с приятным и свежим лицом худощавый человек, сверливший ее насквозь острым взглядом серых глаз, увеличенный линзами круглых очков-велосипедов. Он был одет в щегольской итальянский костюм темно-синего цвета, тонкая шея была стянута красным галстуком с золотой, в виде сабли на цепочке, застежкой.
Галина привыкла в своей теперешней работе встречаться с разными людьми и потому, ни дорогая косметика, ни парфюм, ни одежда, ни украшения ее партнеров никогда не вводили ее в заблуждение, но от этого невзрачного человека веяло волевой энергией и она это мгновенно ощутила на себе и непроизвольно сжалась, свой голос она слышала, как будто, издалека.
-Добрый день, я привезла вам срочную и конфиденциальную документацию из Владивостока, я надеюсь, вы в курсе дела.- Морозов кивнул головой, разглядывая девушка, отчего она смутилась и, опустив аккуратно причесанную голову, присела на край стула без приглашения.
-Да, да, конечно, присаживайтесь, - спохватился Морозов, - может что-нибудь выпьете с дороги, кофе, коньяк…- он вопросительно взглянул на девушку и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку селекторной связи, - Танечка, два кофе и коньяк ко мне, быстро. – Он снова с приветливой и чуть снисходительной улыбкой повернулся к дорогой гостье. - Зовут меня Максим Петрович, а вас как величать?
-Галина, Галина Ивановна, - она подняла на генерального свои неотразимые глаза, - мне расписку от вас надо в получении документации, и меня на улице такси ждет, извините, в Питере у меня уйма дел.
Вошла некрасивая и еще с кривыми ногами секретарша Таня с подносом, где дымились две крохотные фарфоровые чашечки, разносящие по комнате блаженный и густой запах бразильского кофе.
-Понимаю, понимаю, - засуетился Морозов,- посидите немного, выпейте кофе и коньяк, а такси подождет, я распоряжусь Мне необходимо проверить документы и написать вам расписку, если все в порядке.
Он взял со стола скрученный скотчем пакет и удалился в соседнюю комнату через дверь, которая ничем не выделялась на инкрустированной мозаикой задней стенки кабинета. Галина еще не успела допить кофе, как Максим Петрович с довольной миной, удовлетворенного своей персоной человека, вновь появился перед визитершей.
-А вы хоть знаете, голубушка, что находилось в том пакете? – Морозов с ироничной улыбкой, преуспевающего и уверенного в себе человека, посмотрел на разрумянившееся лицо девушки.
-Без понятия, документы какие-то, меня это не интересует, я сделала свою работу и мне от вас нужна только расписка.
-Ну, что ж, так оно и лучше, вот вам моя расписка на получение пакета, - он протянул девушке запечатанный пластиковый конверт, - положите его в ячейку камеры хранения на морвокзале, код 6699, нетрудно запомнить, не правда ли? ! На этом ваша миссия, прекрасная владивостокчанка, окончена, счастливого пути, привет Владивостоку, до свидания.
«Он сказал до свидания, неужели мы еще когда-нибудь свидимся» - подумала Савельева, облегченно опускаясь в теплое и мягкое кресло японской иномарки. Коньяк снял напряжение, а кофе прояснил голову, и теперь она могла со спокойной душой заниматься своими делами. Пять штук баксов уже лежали в ее кармане, еще пять ждали в сейфе при встрече со Смагиным во Владике.
Кода женщина исчезла за дверью, Максим Петрович подошел к окну и за висящий шнурок раздвинул шелестящие жалюзи. В глаза ударил поток яркого солнечного света, да так, что Морозову пришлось прикрыться ладонью. «Ну, Смагин дает, все что-то конспирируется, шифруется, хотели бы так уже давно вычислили, здесь спасает только русская лень, где даже за миллион долларов лихие люди от бандитов и власти не хотят круглосуточно дежурить возле ворот его особняка и офиса. А так хотелось увидеть Смагина, послушать его несерьезную, ту, что не терпит серьезный бизнес, болтовню, выпить по сотке коньяку, вспомнить былое.
Генеральный зашел в свою потайную комнатку, дверь затворил на замок и еще раз пересчитал привезенные ему деньги. Его мысль сразу же расслабилась и снова улетела к теплым греческим островам, к своему дому и душевному спокойствию… Он быстро как хороший кассир в третий раз пересчитал деньги. Все верно.
-ХХХ-
С тех пор, как Александр Иванович Стоцкий покинул теплый, пахнущий маслинами и морем греческий Кипр, сменив для безопасности фамилию и паспорт, прошло больше года. На Кипре в тот период времени оставаться было нельзя. Люди бывшего гендиректора объединения Востоктрансфлота, начали охоту за ним, его бывшими компаньонами и членами их семей. Семью Стоцкий отправил в Сиэтл, где он на пару с Чукчей купили по небольшому домику на острове, в районе под названием «Beloview». Там же они организовали небольшую транспортную контору и оставили управляющим директором американца русского происхождения, чьи предки переехали из России вначале на Аляску, а затем и в Сиэтл еще сто лет тому назад, но так и не стали настоящими капиталистами и миллионерами.
Два совершенно выработанных транспорта типа «Тэшка» Стоцкий продал по цене два миллиона долларов за штуку, то есть как металлолом, хотя при хорошем ремонте они могли бы еще работать с десяток лет. Деньги поделил поровну с Чукчей и Калинкиным, а свой рефрижератор «Берег любви» отдал в бэрбоут - чартер с последующим выкупом своему греческому компаньону и миллионеру Ласкаридесу. Его наивные мечты о том, что когда-то весь флот или хоть какая-то часть его вернется в Россию, были, по мнению Стоцкого, с самого начала авантюрной утопией.
С тез пор, как он вплотную столкнулся с волчьими законами капиталистического бизнеса, он понял, что легко заработать можно пока только в безумной России. За двести тысяч долларов он выкупил небольшой санаторий в Елизово с тремя бассейнами, постоянно циркулирующей в них «золотой водицей», двумя корпусами для отдыхающих, кухней и прочими хозяйственными постройками. За полгода наемные китайские рабочие превратили все это убожество в шикарную зону отдыха, принадлежавшую когда-то Петропавловскому рыбному порту. Но это была лишь ширма. Основным видом его деятельности стала скупка и перепродажа цветных металлов, скопившихся в то время на базе «Цветмета» за несколько лет простоя.. Местная администрация мечтала побыстрее избавится от хлопотного груза и Стоцкий буквально за копейки выкупил все это добро, но этих «копеек» хватило главе города и его прихвостням быстренько собрать чемоданы и разлететься по австралиям, грециям и штатам, чтобы наконец-то вдохнуть полной грудью воздух «свободной демократии».
На Карпова Стоцкий вышел совершенно случайно, когда в разговоре с одним из местных барыг по скупке недвижимости промелькнула фамилия Игоря Смагина. Бывший заместитель Востокрыбхолодфлота навел справки, и выяснил, где обитал его бывший подчиненный и хороший приятель, и здесь неожиданно, как по заказу, подвернулась крупная партия меди в слитках. У Александра Стоцкого не было возможности сразу выкупить все двести тонн, тем более, что надо было платить наличкой почти миллион долларов и сам груз находился не в Питере, а как раз в Приморском крае, в Дальнегорске. Вот тогда-то ему и пришла мысль связаться с гендиректором, богатой по слухам, торговой базы, Анатолием Карповым и предложить ему выгодную сделку.
Стоцкий понимал, что идет на огромный риск, отдавая товар без предоплаты под залог своего имущество, но он также четко понимал, что пройдоха «Карп» поручит переправку денег именно Смагину. Какой дурак пойдет на такой риск ради десяти процентов, ведь он мог потерять все, и он не ошибся. Когда к нему в кабинет вошла женщина-почтальон из Владивостока с пакетом «документации», он вначале немного смутился, Александ Иванович боялся, что это какая-то ловушка, провокация. Но девица была настолько решительно настроена, красива и обаятельна, что все страхи его вскоре улетучились и он понял, что только Смагин мог отдать женщине в руки такие огромные деньги, и что он, вероятно, очень хорошо ее знает. Еще он понял, что Смагин где-то рядом и может появиться в его поле зрения с часу на час. Стоцкий даже хотел было раскрыть карты и спросить у Савельевой про Смагина, но что-то удерживало его. Прошли сутки, но Смагин так и не объявился
-ХХХ-
Игорь Смагин прилетел в Питер на следующий день после того, как его «почтальонша» передала документацию продавцу товара. На морвокзале он без труда нашел нужную ячейку, достал пакет с распиской и заказной бандеролью, здесь же, в течение какого-то получаса отправил «драгоценную» почту на адрес своей фирмы. Теперь ему оставалось проконтролировать и, если надо обезопасить Савельеву от возможных наездов со стороны криминала или гэбэшников.
Ох, если бы он знал в ту минуту, что не Галине, а ему самому придется выкручиваться из, кажется, безвыходной ситуации, но это будет потом, сейчас же, Игорь находился на вершине блаженства. Можно было расслабиться, выпить чего-нибудь и созвониться сначала с Карпом, потом набить стрелку и Савельевой. До вылета во Владивосток у него оставалось уйма времени, целых два часа, и он не сомневался, что его приезд в небольшом городе Петропавловске -камчатском вычислили уже через час, а то раньше, но слежки он до сих пор не обнаружил, и потому спокойно без суеты он набрал телефон Карпова и двух словах сообщил, что контракт подписан, вылет через два часа, и он завтра будет в офисе.
Смагин также предвидел проблемы с обратным вылетом и наверняка быстро улететь ему будет очень проблемно, но ведь не зря существуют друзья и знакомые. Еще до вылета из Владивостока он созвонился с Чугуновым. Тот недавно обмывал подполковничьи погоны и потому, на радостях наобещал Игорю всяческую поддержку в борьбе с коррупционерами. Чугунов дал ему сотовый телефон некого майора Антона Петрухина - зам.директора ФСБ Камчатской области и уверил, что этот чекист ему много чем обязан и поможет в случае форс-мажорных обстоятельств.
Смагин вышел на улицу, тянущуюся вдоль порта, и пешком пошел в небольшой старинного типа ресторан с оркестром и белыми скатертями на столах, под названием «Авача», который раскинул свои объятия для гостей Камчатки, буквально в пятистах метрах от морвокзала, в пределах видимости. Но не успел он перейти дорогу на светофоре, как путь ему перегородил «УАЗ»ик темно-зеленого цвета с госномерами. «Ну, вот началось» - Смагин, оскалившись, повернулся к четырем штатским выскочившим, как молодые бурундуки из своего броневика. Они обступили Игоря и предложили проехать в местное отделение Службы безопасности для выяснения некоторых вопросов.
Сопротивляться, а тем более просить ордер на задержание или постановление суда в таких случаях смешно, кричать о помощи, но народ, увидев эту сценку, как-то сам собой растворился в тумане, наползшем с Авачинской бухты. Единственное, о чем пожалел тогда Смагин, что эти уроды не дали ему хорошо пообедать в ресторане и, предавшись мечтам, возможно, встретиться, а точнее сделать сюрприз Савельевой.
Но в этой спешке чекистов был и положительный элемент. Запоздай они хоть на часок, то наверняка смогли бы поймать в свои сети и прекрасную «почтальоншу». Но парням с лучистыми глазами ой как не хотелось ждать, когда он, Смагин, перед ними и деньги наверняка с ним, он же ни куда не заходил, кроме как на морвокзал, правда, там его на время упустили из виду неопытные оперативники, но теперь он здесь с сумкой на плече, где по агентурным данным находится миллион долларов нигде не зарегистрированных денег, то есть их, людей невидимого фронта, американских денег.
Двери машины распахнулись и четыре пары крепких рук легко и натренированно закинули валютчика в пропахшее мышами нутро, темного и холодного, как тюремная камера, внедорожника отечественного производства. Несчастного бизнесмена усадили между двумя угрюмыми и молчаливыми сотрудниками, с, наредкость измученными и морщинистыми лицами, которые быстро и профессионально прошлись по внутренностям карманов и всем потайным уголкам его одежды и тела, также выпотрошили содержимое дорожной сумки Игоря Смагина, разбросав все по полу. Все это делалось молча, с явным удовольствием и превосходством людей обладающих какой-то властью над другими членами общества.
Все документы с липовыми контрактами, взятые Игорем в офисе для такой вот, отмазки, оперативники вывалили на автомобильный резиновый коврик и пока ехали тщательно все изучали с помощью мощного японского фонаря.
-Зачем приехали в Питер, - спросил, сидевший на переднем сидении рыжий человек с абсолютно бесцветными глазами и огромными прозрачными ушами.
-Вы бы представились для начала, - Игорь попытался освободить руки, но двое «качков» по бокам, словно тисками, сдавили его локти и запястья.
-Майор Петрухин, федеральная служба безопасности, - рыжий чекист на мгновенье открыл красную книжицу, которая тут же исчезла в кармане его дерматиновой казенной куртки.
-Ну, все понятно, - Игорь с облегчением вздохнул, - я так понял вы меня проводить в аэропорт собираетесь по просьбе моего друга из Владивостока подполковника Чугунова?
-Да, да мы вас проводим, но для начала нам нужно выяснить с какой миссией вы прибыли в Петропавловск, - майор почесал ухо костлявой, в конопушках, рукой, - у нас есть сведения, что вы незаконно переправили в Петропавловск крупную сумму в иностранной валюте. У вас есть два выхода: написать чистосердечное признание о незаконных махинациях с валютными средствами в особо крупных размерах и выдать нам всю наличность. После этого мы можем смягчить вам статью, скажем, «мелкие валютные операции» и второй, вы ничего не говорите ни о сообщниках, ни о ваших махинациях и мы начинаем следствие по всем правилам нашего заведения. – Майор вымученно улыбнулся, - Скажу, не лукавя, все, что нам надо, вы расскажете после первого же допроса, но в лучшем случае останетесь инвалидом и сгниете в одиночной камере, и никто и никогда вас не найдет. Вы принимаете мои условия?
-Я не понял, вам Чугунов объяснял кто я такой? – Смагин с силой подался вперед, но получил тяжелый удар кастетом по печени и задохнулся на полуслове.
-Это только разминка, - усмехнулся рыжий майор, - все прелести знакомств с нашими лучшими следователями у вас впереди, но я не советовал бы вам с ними вплотную пообщаться, ребята у нас нервные и не будут по два раза спрашивать, уж лучше соглашайся Смагин на первый вариант. Ты у меня не первый и не последний, и я заранее знаю, чем все закончится.
«Уж лучше бы я попал к местным бандюкам» - подумал про себя Смагин, - с ними хоть о чем-то можно говорить, с этими же болванами и убийцами не договоришься, хоть всех сдай и все деньги передай их ненасытные лапы. И чем быстрее я им все расскажу, тем скорее они меня пришьют, значит надо потянуть время и врать, врать и еще раз врать, и ждать случая, когда можно будет связаться с Чугуновым, а возможно и он в доле с этими псами.
-Ну, что задумался, господин Смагин, - рыжий закурил вонючую сигарету и дыхнул прямо в глаза своему пленнику. Смагин зажмурил глаза и закашлялся, рыжий засмеялся.
- Могу тебе сказать, - майор загадочно улыбнулся и покосился на своих подчиненных, - Чугунов действительно попросил меня отгородить тебя от местных мафиози, что я и сделал, но тогда при разговоре с ним, я не знал, что ты так грубо нарушаешь российский закон и порядок, а когда я получил точные агентурные данные от моих людей, мне пришлось изменить сценарий твоего задержания и проводов.
-Слушай, майор, у меня нет ни каких денег, кроме небольшой налички, ты же все проверил, я заключил договора и через час должен улететь во Владик. Все, что наболтали тебе стукачи - чистейшая выдумка, ты сам видишь кроме наших деревянных рублей у меня темная ночь.
-Ты мне голову не морочь, знаю я вашего брата, наверняка кто-то доставил уже баксы, а ты просто его контролируешь, эти штучки нам хорошо известны. Короче, у тебя есть пять минут, чтобы сдать почтальона и продавца товара и будешь свободен, нет, в камере выложишь все, даже того, чего не знаешь, но будет поздно.
Между тем отечественный вездеход с визгом тормозов и грохотом подвески затормозил у серого, как и положено, хмурого здания. Смагину на голову натянули грязный, пропахший мышами и плесенью, мешок, с хрустом заломили руки за спину и поволокли по какому-то нескончаемому бетонному коридору, скользкому от грязи, а возможно и от крови тысяч замученных в застенках бывшего Комитета государственной безопасности.
Игорь до последнего момента не мог поверить, что это не розыгрыш, или какая-то злая шутка, сыгранная с ним с легкой руки его бывшего приятеля Стаса Чугунова. Он понимал, что если все это правда, то он мог действительно исчезнуть здесь навсегда и попасть в списки десятков тысяч без вести пропавших русских людей по всей России. Его мозг, привыкший к стрессовым перегрузкам, сразу включился в работу миллиардами компьютеров серого вещества и начал выдавать одно решение за другим. Выбор был за хозяином тела и головы. Хозяин подключил анализ, аналитику и, в конечном счете, пришел к выводу, что шансов у него, практически, нет.
Он либо под пытками всех сдаст, либо умрет от болевого шока, не успев дать отмашку усердным красным палачам. Были еще варианты – это; подкинуть дезинформацию и подставить своих врагов, того же Калинкина. Пока разберутся, пройдет время, а это шанс на продление жизни или попробовать подкупить одного из охранников. Они ведь тоже люди, хоть и совсем дебильные и озверевшие от жажды и запаха крови, но у критинов тоже есть семьи, где рождаются маленькие критинята, которые просят жрать каждый день, и если хотя бы один из них клюнет на «золотой крючок», у него может появиться еще один шанс.
«С операми этот номер не пройдет» - думал Смагин, пока его тащили волоком в камеру, - им нужны все деньги, плюс контакты, а вот с шестерками - ключниками и коридорными дубаками можно попробовать навести мосты или как говорят «продвинутые бизнесмены» от криминала: «Срастить темы».
Пока он соображал, что к чему, конвоиры остановились передохнуть.
--Куда его, - спросил скрипучий голос одного из охраны, - может прямо на стол или в кресло к хирургу, чего с ним канителиться.
-Пусть пока посидит, подумает, - кто-то сорвал с головы Игоря затхлый мешок,- правда, парень, - это сказал один из угрюмых костоломов, он хрустнул плечевыми суставами, сожалея, очевидно, что нельзя пока размяться над беззащитным пленником и протяжно зевнул, изрыгая в воздух зловонный перегар гнилых зубов и конченого желудка, - что нам пользы с трупа, одни проблемы.
-Это верно, - подхватил Смагин, - дайте мне прийти в себя и хорошенько подумать, а то все как-то неожиданно. Он прикрыл ладонью глаза от яркого света настольной лампы, направленной на него.
-Ну, поганец, говори, как на духу, где бабки и, слово офицера, я тебя отпущу на все четыре стороны, - рыжий майор склонился к арестанту, отчего его уши засветились Розовым перламутром, - если не скажешь сам, это сделает за тебя твоя плоть, ну так, как?
-Я подумаю,- Смагин потер виски и начал рассматривать помещение, куда его приволокли легавые. Обычная тюрьма, с камерами и коридорами, у дверей расхаживают дубаки со свиными рылами, а его пока бросили прямо на пол в углу досмотрового помещения. Смагин понял это по нескольким лампам и светильникам, ярко вспыхнувшим, как только начался предварительный допрос.
«Наверное, жена полюбила этого вурдалака за его свиные уши и щетину на затылке, можно представить себе эту «красотку»- королеву жаб и тритонов, зеленую и скользкую…и наверняка, работницу какой-нибудь местной фабрики презервативов. Им обоим эти резинки на головы натянуть и затянуть на горле потуже, чтобы больше не плодили на Руси, подобную себе мразь и нечисть» -
Оставшиеся минуты, пока палачи не вздернули его на дыбу, Игорь пытался шутить с самим собой и рассуждать. «Меня не отвели к следователю, не зарегистрировали у дежурного, почему? Почему до сих пор запугивают, значит, это незаконное задержание, не мотивированное приказом свыше, а по собственной инициативе рыжего майора. Вывод, у него появился еще один шанс-время, а дальше думай, думай…
-Вот и умница, сразу видно деловой человек, - майор похлопал Смагина по плечу, - что такое жалкие бумажки против человеческой жизни, тьфу, пустяк, для себя еще своруешь, а нам вот негде брать премиальные, остается вот таких барыг и воров, как ты и раскручивать.
«Что-то разболтался майор, не к добру это. Если он так начал откровенно базарить, значит, меня в любом случае завалят, пусть быстро без мучений, но это все равно смерть, а мне еще надо пожить, помучаться, настрадаться…
-Давайте его пока в одиночку,- рыжий обратился к одному из коридорных. Его хохолок на загривке завял и опустился. Видно было, что «хорек» поверил и расслабился.
-Она занята, товарищ майор, там ваш крестник, «Квадрат», ждет вышака за убийство главного погран- шефа Камчатской области, ну, которого вместе с семьей в коттедже собственном спалили вместе со всеми его миллионами, - дубак прыснул в кулак, но тут же смолк..
-Тихо, ты, разгалделся, - прошипел, как очковая змея, майор и волосенки на его плешивом затылке вновь встали на дыбы, - быстро найди этому ворюге место и запри под замок, я буду через пару часов.
«Квадрат» - неужели тот самый, подельник и друг Федула, и как он сюда залетел, хотя чего думать, так же как и я. Федул последнее время вплотную занялся браконьерством, выловом и продажей в Японии камчатского краба, где за него рассчитывались долларами, причем сразу. Он как –то обмолвился Смагину, что шеф Питерских пограничников стал драть с него три шкуры за выход в море его шхун без оформления границы».
Тут Игоря опять подхватили под руки и поволокли в камеру. С грохотом захлопнулась железная дверь, заскрипели ржавые засовы, и ключ с отвратительным писком провернулся в скважине, все дальше и дальше отделяя Смагина от внешнего мира и свободы. Он оказался в полной темноте, глаза не могли привыкнуть к такому кромешному мраку и потому Игорь присел на пол и попробовал сориентироваться в помещении на ощупь. Где – то рядом капала вода, пахло гнилью и плесенью. Голоса за дверью затихли, шаги постепенно удалились. Наступила, как говорят в таких случаях, гробовая тишина.
-Эй, есть кто живой здесь, - тихо позвал Смагин, едва узнавая свой голос. Он выждал несколько секунд и позвал громче.
-Чего орешь,- послышался за дверьми, до боли знакомый своей продажностью и наигранной строгостью, голос охранника. – Сиди тихо, береги силы, - охранник по - холопски хихикнул, - если попадешь на стол к «хирургу» - хана тебе, паря.
-А ты кем, мужик, здесь будешь? – Игорь попробовал разыграть из себя простофилю.
-Я-то коридорный, «дубак» по-вашему, чего надо? Если деньги есть, принесу что смогу, можно и наркоту найти, авось, полегчает.
Смагин понял, что охранник только и ждет от него предложений, от которых невозможно отказаться, но решил подзатянуть интригу и, тем самым, растеребить необузданную алчность тюремщика.
-Нет, браток, при себе денег нет, всего, до нитки волчары поганые обобрали, но на воле у меня есть деньги, большие деньги, надо только вырваться отсюда.
-Этот вариант исключается, если только кому маляву передать, позвонить - это возможно, цена по прейскуранту сто тысяч деревянных.
-Ты сказал сто тысяч за звонок? – Игорь чуть не поперхнулся слюной. «Да этот старикан, наверное ,уже богаче Рокфеллера, сколько таких, как я, здесь побывало…- принято братан, сейчас подумаю, телефон вспомню.
-Ну, ну, ты думай побыстрее, у тебя, милок, времени в обрез осталось на этом свете, а мне еще с одним здесь проблему решить надо, с одиночки вытянуть, все равно, что с того света, - он опять хихикнул и пошел прочь по коридору.
-Стой, - крикнул Игорь телефон номер такой-то, запиши, и не тяни время.
-Ладно, жди и не верещи, не то мои коллеги, скуки ради, захотят размяться и поломают тебе, случайно, руки и ноги.. хе, хе…
«Кто, кто, кто… может помочь ему в этой глуши…?» Игорь вновь прокрутил варианты. Нет, только одна верная душа - Савельева, надо молить бога, чтобы она еще не улетела домой.
Глава 7. Побег из ада
Смагин еще с полчаса просидел, не шевелясь и совершенно не ориентируясь ни во времени, ни в пространстве. Так, наверное, слепые люди чувствуют себя обреченно в царстве ночи и одиночества. «Откуда произошла утечка информации? Хотя да он же сам себя пустил на «живца», чтобы оградить Савельеву. С чекистами все ясно, ребята хотят на халяву поживиться, но ведь так не бывает, а если и бывает, то расплата наступает немедленно пусть не в виде взыскания или понижения по должности, а гораздо изощреннее в виде неожиданных болезней твоих родственников и детей, да и сами пропитые опера, стоят на краю могил и роют их еще глубже и надежнее, словно окоп, где можно схорониться навечно».
Между тем за дверью послышались едва улавливаемые ухом приближающиеся шаги, словно шакал вышел на ночную охоту. «Неужели рыжая мразь возвращается? У Игоря заныло внизу живота. Но знакомый , будто уже родной голос охранника спросил: «Как самочувствие, нормально, тогда слушай. Позвонил я по твоему номеру, и десять минут назад твоя дамочка подкатила на машине к воротам нашего заведения. Она, молодец, как услышала, что ты в тюряге, сразу передала мне бабки, правда зеленью, а я все-таки привык к рублям. Ну, да ладно. Сейчас ты не в тюрьме , а в здании управления ФСБ. Опера, видно, поленились тащить тебя на край города. Я простой наемный охранник. Слежу за пультами и мониторами, когда срабатывает сигнализация, вызываю наряд и за тебя лично я не в ответе. Слушай дальше. На дальнем конце внутреннего двора, в арке я открыл колодец канализации. Камера, где ты сейчас сидишь – это обычная бытовка для наших слесарей. На задней стене найдешь железную дверь с ручкой, она не заперта. Открой ее, там обычный засов и ты окажешься в бойлерной, там, в полу есть люк, спустишься по трапу и по тоннелю дойдешь до открытого канализационного люка. Вот и все, теперь все в твоих руках и поторопись, девчонка будет ждать тебя, а наши соколики через час проведают о твоем бегстве и весь Питер перевернут с ног на голову. Придется немного замараться, паря, но, извини, другого выхода здесь нет, и если бы не твоя щедрая подружка, я бы никогда не пошел на такой риск.
-Спасибо и на этом, подожди, пока я отыщу дверь,- Игорь медленно пошел вдоль стены. Он дважды падал, натыкаясь то на какие-то трубы, то на деревянные лавки, всякий раз чертыхаясь и пронося всех ментовских матерей вместе взятых отборными и сочными русскими выражениями. Он сильно поранил ладонь правой руки при падении и теперь сожалел, что ему придется справляться только одной левой. «Ну, вот она эта щеколда, холодная и безразличная к людским судьбам, как и все это страшное здание пропитанное стонами умирающих от пыток русских людей».
Засов звякнул, как затвор автомата и это придало уверенности и силы. Дверь со скрипом поддалась под тяжестью тела и отворилась, ровно на столько, что в нее мог едва протиснуться худощавый Смагин. «Все что не делается – все к лучшему» - мелькнуло у беглеца в голове, - еще час назад он сожалел, что ему не дали плотно пообедать , а сейчас, готов был расцеловать подлую рыжую чекистскую гниду, не давшую ему набить желудок. Он легко проскользнул в образовавшуюся щель и оказался в бойлерной. Здесь гудели невидимые моторы, слегка парило, и откуда-то сверху пробивался свет. Это вселяло надежду и у молодого человека, как у юнца перед свиданием с девушкой, радостно забилось сердце. Неужели опять повезло, но ведь так не бывает…Игорь на четвереньках начал обследовать все вокруг себя и шарить по полу руками. «Ну, где же ты, родной лючок, отворись?
Вот он нащупал железную скобу и силой потянул на себя. Из темноты отверстия пахнуло отвратительным запахом фекалий, шум воды где-то далеко внизу заглушал звуки работающих компрессоров.
-Прощай, - больше для очистки совести крикнул Смагин неведомому спасителю. Он понимал, что тот его уже не услышит, да и теперь у него свои проблемы - это пересчитать и хорошо спрятать деньги до прихода чекистов-вымогателей, а затем придумать фантастическую историю, либо высказать предположение по поводу неслыханного побега «особо опасно врага общества». Он не услышал как за ним шаг в шаг, словно тень, двигался другой человек. Он был крупных размеров, но шал так тихо, словно вес его не превышал и сорока килограммов. Это был Квадрат. Кода охранник открыл дверь его одиночки, он хладнокровно свернул ему шею и вытащил из внутреннего кармана пятьдесят тысяч баксов, которые накануне передал виртухаю Федул в награду за работу.
Смагин глотнул воздуха, как это он делал, когда нырял на бухте Патрокл за гребешками и трепангами и медленно начал спускаться по скользким, будто намазанным жиром, скобам в колодец, ведущий, как ему показалось, в черную бездну, в дьявольскую приисподню. Его тошнило и выворачивало все внутренние кишки, и он готов был их выплюнуть все через воспаленное горло, но что-то сдерживало его звериные изрыгания и стоны.
Вот, наконец, ноги коснулись потока теплой подводной реки, и он осторожно опустился по пояс, нащупывая дно ногами. Через пару шагов он оказался по грудь в зловонной жидкости, и ему вдруг показалось, что еще немного и поток подхватит его и унесет к подземному хорону, но через несколько шагов глубина уменьшилась, и он уже уверенно, напирая грудью на воду, пошел вперед, где все отчетливее пробивался лучик надежды, исходящий из мира, где за деньги люди готовы на все: предательство, коварство, ложь, измену, подлость, на все те людские пороки, что дремлют в каждом из нас до поры до времени и просыпаются, почуяв запахи власти и денег. Но одни могут подавить, побороть в себе дьявольские искушения, другие с радостью принимают условия игры и идут прямо в АД!
-ХХХ-
Галина вытащила из сумки, запищавший телефон и на определителе высветился незнакомый номер. Какое-то тревожное предчувствие сдавило грудь, стало тяжело дышать. Звонивший человек сказал, что он по поручению Игоря Смагина хочет встретиться с ней.
-Что с ним? - Тревожным, но твердым голосом спросила Савельева незнакомца.
-Подробности при встрече, - ответил на том конце «провода» старческий, чуть с хрипотцой, простуженный голос и отключил телефон.
«Неужели Смагин вновь влип, в какую-то историю и почему он здесь? Видно страховал он меня сам вот и достраховался, дурачок, все детство в крови играет» - Галина усмехнулась, - каков конспиратор, а я ведь чувствовала, что он где-то рядом, видно его энергетические потоки легко проникают через мою ауру, вот и влюбилась, как дура, а сколько было предложений… Даже сегодня ей позвонил знакомый капитан - рыбачок, эдакий, гуляка-парень, и предложил встретиться у него на судне, что стоит сейчас у причала рыбного порта Петропавловска-Камчатского. Теперь видно не получиться, надо Смагину помочь, только вот как, и где он сейчас, этот оболтус?
Звонивший мужичок предложил встретиться на Ленинской, центральной и единственно приличной улице города возле фирменного магазина по торговле морепродуктами «Океан». В назначенное время появился тот самый связной. Девушка сразу его узнала. Он был одет в куртку защитного пятнистого цвета, что носили сейчас все пенсионеры-охранники России и кепку, какие напялили в начале девяностых на заключенных в лагерях русских людей, преступивших антинародные «ельцинские законы» и пропрезидентскую конституцию. Старикашка тихим елейным голоском предложил Галине свои услуги по спасению любимого дружка и обозначил сумму в три тысячи американских долларов, отчего Савельева рассвирепела, словно уссурийская рысь, потревоженная в своей норе с выводком.
-Да ты знаешь, старый прохвост, сколько мне надо пахать за эти деньги? – она прижала мужичка к исшарпаной стене в подъезде, куда они уединились подальше от любопытных глаз.
-Как хотите, милочка, только у вашего приятеля дела совсем плохи и без моей помощи он навряд ли выкарабкается, - охранник высморкался в грязный платок и обиженно отвернулся. Хотя вся его застывшая продажная поза и шевелящиеся волосатые уши говорили о том, что он готов торговаться и сделает, чего потребует заказчик. Галина уловила колебания трусливой душонки, но не стала испытывать судьбу.
-Ладно, вот деньги, она отсчитала ровно три тысячи зелени и протянула доброму сторожу. Тот начал каждую бумажку просматривать на свет, всякий раз расплываясь в блаженной дегенеративной улыбке, причем, прежде чем отложить купюру, он брал ее с двух сторон большим и указательным пальцем обеих рук, сдвигал в гармошку и резко дергал с характерным щелчком, присущим, только настоящим баксам. Но вскоре Савельевой надоела эта жлобская экспертиза, она знала такой верный и простой способ проверки американской валюты. Старая фарцовщица не раз, когда были сомнения, проводила подобные действия и не разу не ошибалась и не залетела с фальшью. Девушка остановила мужичка, положив руку на его худое плечо. Его глаза горели, а щеки пылали жаром мартеновских печей.
-Хватит, дед, фальши нет, мне не резон тебя дурить, посмотри на себя, не ровен час еще Кондрат хватит, всю компанию завалишь, видно, дело действительно далеко зашло, поторопись, я подъеду на машине куда скажешь. А сам-то не боишься, вдруг чекисты пронюхают твое предательство, все, кранты тебе, подвесят за одно место и меня сдашь и свою больную жену, всех.- Галина осторожно выглянула из подъезда на улицу и огляделась. Вроде все чисто.
Охранник сощурился и хитро улыбнулся.
-Вот, это по-нашему, красавица, а то сразу наезжаешь, вот возьму и откажусь, а не то и вправду сдам тебя чекистам-изуверам, прости господи, век бы их не видать и не знать, - он злобно захихикал. – Ладно, милочка, через полчаса подъезжай к арке у нашего заведения в центре, на выезде, да отсюда видно, фасад синей краской вымазана. Я открою канализационный люк, там и встретишь своего красавца. И не забудь прихватить сменной одежонки, дальше сами решайте, а я вас не видел и не знаю – Старик кивнул головой и бочком, шустро засеменил по тротуару к центру города, и вскоре скрылся за ближайшим углом покосившегося старинного здания, отстоявшего на камчатской земле не меньше ста лет.
«Хороший себе дед бизнес выстроил, небось, уже и источник на Паратунке прикупил, а все словно нищий одевается и про больную женушку вспоминает. Сам, наверное, с местными восемнадцатилетними путанками развлекается перед уходом в лучший мир. А воняет-то как от него, не то мышами, не то городской свалкой, фу, гадость…»- Савельева сплюнула на тротуар, как это делают неотесанные и курящие мужики, еще минуту подождала чего-то, огляделась и со спокойной душой пошла к машине.
«Ну, Смагин, я тебе еще устрою Варфоломеевскую ночь, если конечно ты сможешь обдурить всех этих прохвостов и фээсбэшников. Вот будет «хохма»! Кстати сам Игорь перед отлетом как раз завел речь про так называемые «хохмы». Оказывается, это слово на иврите обозначает мудрость и является одной из трех основ учений Кабалы. Тогда он со смехом пояснял, что жиды за ширмой глуповатой «хохмы» скрывают мудрые мысли, которые позволяют им расслабить «Гоя»- то есть нас русских и прочих не евреев и в нужный момент обхитрить, одурачить «умненького русского простачка». И еще, что якобы русский «Иван-дурак», перехитривший всех и вся, совсем и не русский, на Руси и имен-то таких не было, пока евреи вместе с византийцами не подсунули нам христианство вместе с Петрами, Иоанами, Яковами, Семенами и прочими еврейскими «мучениками». А в России всегда были Игори, Олеги, Ярославы… а вот «дурачки» с «хохмами» и Кабалой появились после крещения несчастной Руси, якобы для объединения в «Единую Русь», на самом деле, сразу же после крещения «огнем и мечом» тридцать крепких княжеств, повязанных узами крови, распались на триста удельных, враждебных друг - другу и неспособных противостоять ни половцам, ни татарам, ни немцам на долгие тысячи лет, и до сих пор вся Русь, словно зомбированная, молится еврейскому богу и дает своим детям еврейские имена. Оттого, видно, и живем мы в постоянном рабстве, потому, как сами не можем и не хотим разобраться, кто же нами правит и сосет кровь наших детей?»
-ХХХ-
-Мне нужна на время твоя машина, - попросила Галина по телефону.
-Ты знаешь, где она стоит, дорогая, ключи у охраны, они тебя тоже знают, но я еще им перезвоню, а когда тебя ждать, любимая?- Паша весь покраснел и покрылся потом от предчувствия встречи.
-Скоро, Пашенька, - Савельева отключила телефон и почти бегом двинулась к парковке, что развернулась совсем недавно возле проходной, прижавшись одном боком к высокому бетонному забору порта. Времени было в обрез, уже не часы, а минуты решали судьбу и ее и Смагина.
Потрепанный, с помятыми дверцами и разбитым задним стоп сигналом, покрытый толстым слоем пыли «Маркушинк» непонятного цвета стоял в боевой готовности рядом с покосившейся железной будкой сторожей в ожидании своего блудного хозяина. Савельева с негодованием отметила про себя, что столько времени работает эта стоянка, а у хозяев не нашлось ни времени, ни средств поставить цивильный домик для охраны и хороший автоматический шлагбаум.
Как обычно, один из седовласых сторожей в затертой каким-то маслом пятнистом комбинезоне, вручную поднял черно-белый, изогнутый в дугу от столкновения с лихим питерским водилой, шлагбаум, и вручил девушке ключи зажигания со знакомым брелком в виде красного краба.
-Счастливой поездки, - сторож помахал, сорвавшейся с места на лихой «Тойоте» давно знакомой всем охранникам Владивостокской торгашке - гастролерше, прозванной в народе «Галка - прокачу на палке».
- Поосторожнее, там, на поворотах – весело крикнул он вдогонку, исчезнувшей в клубах пыли «японке», затем старик опустил полосатую перегородку и нырнул в свою уютную, пропахшую дешевым табаком, мочой и рыбой, конуру. Бывший рыбак, отработавший в Беринговом и Охотском морях ни один десяток лет на промысловых, утлых суденышках, а ныне пенсионер и сплетник Федор Краснов достал из тумбочки чекушку водки и, плесканув в большую солдатскую кружку, залпом выпил.. Уж сегодня будет, о чем лясы поточить с напарником и кому косточки промыть. Краснов завалился на обитый солдатским одеялом деревянный топчан, затянулся зловонной «Примой» и, включив свою любимую телешоупрограмму «Дом-2, забылся в тревожном сне».
8. «Пашка-краб»
Почему Галина сейчас вспомнила этот разговор, она не понимала, девушка знала лишь одно, что сегодня все русские видят друг в друге лишь врагов и предателей и вместо того, чтобы помогать ближнему, как это делают те же евреи или мусульмане, мы стараемся утопить его, закопать, уничтожить, причем, не гнушаясь ни способами ни средствами.
Между тем, она пересекла улицу и по дороге пешком спустилась к проходной рыбного порта. Там, на одном из ветхих причалов, покачивался, готовый к отходу рыболовный сейнер с загадочным греческим женским именем «Галина» на ржавом с вмятинами от постоянных швартовок, борту. Не зря видно моряки дают своим судам женские имена. Судно-шип у англичан женского рода. Отрываясь от берега на долгие штормовые месяцы, моряки всегда носят в сердце надежду на возвращение к любимой женщине. Вот и капитан «Галины» Павел Чайка по кличке «Паша-Краб» - сорокалетний крепко сложенный довольно привлекательный, с рано поседевшими густыми волосами, и с хорошо подвешенным языком и «аристократическими манерами» морской волк, имевший, за свои браконьерские вылазки на необъятных просторах Охотского моря, двенадцать судимостей, в свое время, как раз, будучи обычным пассажиром на теплоходе «Русь», влюбился в одну из дневальных. И была эта девушка восемнадцатилетняя Галина Савельева.
Тогда молоденькая девчонка не придавала особого значения ухаживаниям рыбацкого капитана. На красном пассажире многие положили глаз на привлекательную девчушку, и из опытных уст бывалых морячек Савельева наслышалась о стремительных любовных романах, проносящихся словно ураган, выворачивая душу наизнанку и оставляя лишь слезы разочарований и пустоту. Но Павел был настолько настойчив и обаятелен, что, все же, сумел понравиться девушке и, пусть временно, покорить ее сердце. И вот бурный, словно тропический циклон, роман закрутился спиралью над головами молодых людей, но, так же, быстро, как и предсказывали судовые «синоптики» утих, угас и растворился за полоской, с угасающим светилом, горизонтом. Но это было потом, а в те счастливые для Павла и Галины дней на пассажире им выделил каюту сам начальник рейса Игорь Смагин. От него не ускользнуло, насколько молодые люди тянутся друг к другу, и он без долгих колебаний предложил Савельевой свои услуги:
-Ты что же, предатель, меня вот так отдашь какому-то рыбаку, - спросила тогда Галина.
-Но, я же вижу, что ты влюблена и это прекрасно, я не буду вам мешать, - Смагин ухмыльнулся и отвел глаза, вспоминая свои прошедшие счастливые минуты с этой девочкой. Савельева молча взяла ключи и ушла. Она не понимала, зачем сейчас ей нужен этот чужой мужчина и только позднее ее осенило, что это всего лишь эгоизм, страшная ревность и обида, а вовсе не любовь заставила ласкать ее седовласого капитана.
Смагин встретил влюбчивого капитана на следующее утро. Он весь сиял и готов был свернуть горы.
-Может что нужно, начальник, так я все что угодно, хоть бочку икры сейчас закажу и через час, она будет стоять у тебя в каюте.
-Ничего не надо, дружище, люби, пока любиться, это всего лишь услуга, может, и ты мне когда-нибудь окажешь помощь,- Игорь по - дружески похлопал растерянного скитальца морей по плечу, - Земля круглая и очень маленькая и наверняка мы еще свидимся. Так оно вскоре и случилось…
Все эти воспоминания всплывали в памяти романтичной Савельевой, когда она входила на борт судна под гордым названием «Галина». Ей было и приятно и немного неловко, но все же , это льстило самолюбию девушки. Тот же самый Смагин даже цветов на встречу не преподнес, а все равно, черт побери, не выходит из сердца, злодей и мученик, и снится по ночам в сладких снах. Да, что говорить, когда он рядом не нужны ей ни цветы, ни подарки, и вот сейчас она, дурр-ра, рискует только ради него, а что потом, короткие жаркие постельные схватки совместные часы, какие-то оправдания, ссоры, только одни обещания, лучше и не думать…
В это время браконьер и рецидивист, но честнейший и верный человек «Паша – краб» готовился к встрече со своей возлюбленной. Он еще утром заказал портовые власти для оформления отхода, но тут вдруг зазвонил сотовый и в трубке Павел услышал нежный и далекий голос своей любимой Галины. Когда она сообщила, что находится совсем рядом, на морском вокзале Петропавловска и что собирается заглянуть к нему в гости на борт судна, старый капитан, насмотревшийся на своем веку столько, что хватило бы на сотню «береговых крыс» вдруг потерял дар речи.
Он вспомнил их последнюю встречу на этом же самом судне, только тогда его название гремело в эфире на промысловых волнах как «Ленинский луч». Галина сама приехала к нему и без разговоров накинулась на ничего непонимающего кэпа с жаркими и страстными поцелуями, словно вымещая на нем, нерастраченные к другому человеку нежные чувства и жаждущего ласк юного тела. В те минуты, часы…Паша забыл про все. Это был уже не грозный «Паша-краб», чью команду исполняли с полуслова старые боевые моряки. Он превращался то в тигра, то ласкового котика и с каждой минутой все больше и больше попадал под влияние этой всемогущей, как ему казалось, его единственной женщины.
И команда не тревожила кэпа ровно трое суток, пока он, словно в хороший морской шторм со скрипом и треском раскачивал свое суденышко, а потом бледный и обессиленный, словно после болезни или тяжкого изнурительного труда не выполз из каюты на свежий морской воздух.
«Старпом готовь судно на отход, а я отвезу свою невесту домой» -все, что мог он промолвить своим товарищам. Савельева вышла на палубу в одном легком платье вся румяная и жизнерадостная, словно ненасытная вампирша, только что наглотавшаяся свежей молодой крови и, легко сбежав по трапу, уселась в капитанскую «Тойоту» за руль. Помахав ручкой, она дала газу и со свистом, так, что портовые грузчики с матами кинулись врассыпную, пронеслась по бетонному причалу к контейнерному терминалу и обратно.
-Все конец пришел «Пашке-крабу», - сказал тогда старый тридцатилетний боцман Коля – «косявый» , почесывая шрам на левом глазу от удара скользом лопнувшей скобой и густую рыжую щетину на небритых щеках. Но в тот раз жизненный опыт подвел «косявого» и, к счастью, всю команду рыбацкого сейнера. «Невеста» кэпа долгих два года не появлялась на борту, и о ней все как-то забыли. Но вот однажды, она как вихрь, вновь ворвалась в мирную жизнь добропорядочных морских браконьеров, нарушив все порядки, в том числе, и сорвав время долгожданного отхода, на богатый и сытый промысел камчатского краба.
«Конечно, приходи, дорогая, я буду ждать» - как и два года тому назад после тех безумных ночей, только и мог промолвить Павел, и тут же перезвонил капитану порта и перенес оформления на четыре часа после полудня из-за «неисправности главного двигателя». Что и говорить, дизель рыбацкого сейнера «Галина» работал как часы, а вот капитанский мотор вдруг забарахлил, застучал неровно, выдавая сигналы в мозг об отмене всяческих любовных забав и нагрузок, но Паша-краб хорошо изучил свой организм и на все сто знал, что ему требуется в данную минуту. Он открыл холодильник достал бутылку «Сантори» - виски и из горлышка сделал несколько обжигающих лечебных глотков. Сердце вмиг успокоилось, и все внутренние органы заработали в унисон с мерным гулом дизеля на нижней палубе. Ох, что и творят с нами эти прелестные создания…!
Расставаясь у трапа «красного пассажира», Павел взял слово с Галины , что они непременно встретятся на берегу после рейса и словно двадцатилетний мальчишка легко спрыгнул на палубу мотобота, вздымающегося на шипящей волне до уровня главной палубы пассажира «Русь». Но дороги, которые мы выбираем, не всегда сходятся в нужном месте. Через девять месяцев Путины Паша Чайка тщетно пытался найти Савельеву по оставленному ею адресу в порту Находка. А встретились они вновь лишь, когда Галина Савельева проявила талант организатора и, четко вписавшись в новые «рыночные отношения» в стране, создала свою скромную фирмочку со стотысячным долларовым оборотом в год, по скупке и перепродаже морепродуктов, начиная от крабов, гребешка и трепанга и кончая неркой, камбалой и минтаем.
«Паша-краб» тоже влился в новую систему и, выкупив за цену металлолома вполне пригодный для плавания сейнер, рыбачил под крышей южно-корейских дельцов, что наводнили Россию, как корюшка залив Петра Великого во время нереста. Капитан набрал команду лихих моряков, больше схожих с Карибскими флибустьерами и начал ставить крабовые ловушки по всему Японскому морю, нагло завешивая название судна и бортовые номера от любопытных и алчных до взяток глаз, преследующих его судов рыбоохраны. С трудом увильнув от преследователей, Пашка-краб шел прямиком, без всякого оформления на остров Хоккайдо, где в порту Отару, его ждали скромные японские скупщики краба, платившие хорошие, по понятиям русского капитана, долларовое вознаграждение за живой товар, и, получив наличные, снимался к берегам Южной Кореи в порт Пуссан на профилактику и пополнение запасов пресной воды, продуктов, топлива и снабжения, и, конечно же, неописуемый отдых в пятизвездочных отелях ночного распутного портового города.
Надо отдать должное выдумке «Пашки -краба». В своей каюте, под штатным сейфом он соорудил тайник, где хранились валюту, флаги и документация пяти стран «удобных флагов»: Барбадоса, Панамы, Кипра, Маршаловых островов и Монголии. Последний флаг он вывешивал в исключительных случаях, когда надо было окончательно запутать и заморочит мозги упрямым в своей необузданной вере служения родине, морским пограничникам и костгардам. Флаг России вывешивался то же в исключительных случаях, когда «Пашка - краб», все же, попадался и как мог, выкручивался из, казалось, безвыходных ситуаций. Бортовые номера и названия судов, внесенные в реестры оффшорных государств, наклеивались на отдельные пластины, что сменялись опытными матросами за считанные минуты, когда появлялась угроза со стороны «костгардов». Но, не смотря на все принимаемые меры, Пашкин браконьерский «краболов» то и дело арестовывали и тащили в ближайший российский порт, где каждый раз, пройдя унизительную процедуру расследования и судебного процесса, за неимением прямых улик, капитану в очередной раз давали условный срок и отпускали восвояси до лучших времен.
«Я тебя все равно прищучу» - грозил коротким указательным пальцем вслед веселому браконьеру «Пашке-крабу» командир ПСКРа «Спрут» капитан-лейтенант Гоша по фамилии Дубина, носивший прозвище как среди своих погранцов, так и среди рыбаков – «Дробильщик».
Эту кличку он схлопотал еще в Астраханском военно-морском политическом училище, когда курсанты узнали, что этот конопатый в полтора метра ростом хлопчик прибыл из Владивостока, где после окончания восьми классов, по семейной традиции, пошел работать на «Пушкарев ключ» в дробильно-щебеночный цех простым дробильщиком. Его дед и отец всю жизнь отдали дроблению каменных пород Сихотэ-алинского хребта, да так и ушли в лучший мир, не дотянув до «достойной пенсии», что едва хватило, чтобы сколотить для них гробы из сырого горбыля и похоронить рядом на, еще нетронутом шагающими экскаваторами, заросшем пылающим багровым багульником, холме. Мамаша спилась через год и ее отправили в тихий и уютный уссурийский сумасшедший дом.
Младший «Дубина» хоть и на много отличался от своей фамилии умом и интеллектом вскоре сообразил, что его ждет та же участь, что и его предков и, не дожидаясь призыва в армию, на правах сироты и единственного кормильца младших сестер, добровольно подал заявление в военно-морское училище. И вот Гоша Дубина с горем пополам оканчивает двухлетние военно-морские курсы, ему одевают лейтенантские погоны и от греха подальше отправляют обратно на Дальний Восток, откуда судьба его занесла когда-то в славный городишко под названием Астрахань, известный на всю Россию своими сладкими арбузами, высокими черными от солнца заборами, грязными городскими каналами устья великой Волги и вот такими «выпускниками-дробильщиками».
Меткое «погоняло» закрепилось за лейтенантом Дубиной на просторах Великого Тихого с тех пор, как ему доверили сторожевой катер, вручили оружие, а самое главное, дали права и власть действовать с расточителями социалистической, а затем и капиталистической собственности на свое усмотрение, не щадя ни себя ни браконьеров. С его преданностью к любой власти можно было спокойно жить замурованным в стенку и кричать оттуда «Да здравствует наше мудрейшее правительство и наша родная коммунистическая, а вскоре и демократическая, поистине народная власть «дубин», «лизунов» «дробильщиков», «чистильщиков» и прочих представителей наитупейших и одержимых в холопских недугах, наиболее многочисленных и трудно истребимых слоев российского общества !
«Дробильщик» шнырял на своем «Спруте» по всему побережью Охотского моря вплоть до Курильских и Японских островов и, где бы он ни появлялся, стонали рыбаки, стонала рыба и даже сам Тихий океан стонал, а бог морей и океанов Посейдон, бросив свой трезубец и, закрыв уши, чтобы не слушать воя турбин мерзкого «Спрута», опускался, наверное, в Марианскую впадину. Ведь он работал, как выяснилось позднее, не совсем за идею, кое- кто иногда вступал с ним в сговор и хорошо платил. Но большинство рыбаков зная, насколько этот погранец лживый и продажный, не связывались с ним, а просто либо уходили от погони, либо как Павел Чайка морочил «дубинам» и без того задубевшие мозги.
Павла Чайку не раз лишали капитанской лицензии и по судовой роли он выходил в рейс обычным матросом, но, как только власти покидали судно, он перемещался сначала в свою уютную капитанскую каюту, а затем на мостик, и никто, ни на шхуне, ни в одном порту захода не мог назвать его иначе, как мастер! Потому как не морские бумажки-фантики определяют личность, а опыт, знания, смекалка, воля, характер, смелость и решительность русского мужика и моряка. И «Пашка-краб» всегда оставался командиром на своем траулере, носящем гордое имя «Галина».
Сегодня Павел снимался в очередную браконьерскую вылазку. В районе Курильских островов, где он уже выставил несколько «порядков», осталось незаметно подойти и по известным лишь ему вехам и приметам в определенных координатах Японского моря поднять на борт золотой улов, и после проверки ловушек, при удачном стечении обстоятельств Павел рассчитывал заработать на карман десять –пятнадцать тысяч американских долларов от корейского хозяина, что обеспечивал ему тылы в водах корейского моря и в Пуссане. А на эти денежки можно было славно отдохнуть с Галиной Савельевой на курортах Таиланда, Сингапура и Гонконга…
«Был бы у меня миллион баксов, братва,»- говаривал иногда кэп Паша Чайка своей команде, смотрящей на него как на идола, - я бы во Владике собрал всех бичей и проституток и на неделю закупил бы «Версаль» для отвода души, а остальное раздарил бы хорошим девкам. Вот такая была у него размашистая, чисто русская душа. Он и Галочке частенько после удачного промысла подбрасывал деньжат, так, просто, без всяких условий. Но девушка, чтобы не попасть в зависимость и не превратиться в жадную, сварливую торгашку, а возможно и в «капитаншу», по возможности, всегда отдавала наличные, ну, а подарки, они и есть подарки.
Единственный порок был у капитана - это чувство глубокой ревности к своей, как ему иногда казалось, единственной женщины ко всему мужскому полу земного шарика, который плотоядно косил глаз на ее плавные обводы, начиная от курносого носика и кончая тонкой щиколоткой на стройной ножке Галины. Моряки в команде, зная крутой нрав капитана, даже не разговаривали с «невестой». Любое неосторожно брошенное слово грозило не только моментальным списанием в любом порту захода, но и хорошей зуботычиной. Павлу везде чудились неуемные в своей похоти молодые и сильные соперники. Вот и сейчас Галина попросила перебросить какого-то залетного бизнесмена по пути в Северо-Курильск. «А как ей откажешь! Опять придется перед таможней и погранцами ужом крутиться на отходе. Скажет то же, по пути» - ворчал кэп себе под нос, пугая своим грозным видом экипаж, - чай, границу придется закрывать, а куда мужика прятать, это не пачка зеленых и не флаг Соломоновых островов, но изворотливый ум уже выдал ему несколько вариантов ответа.
У Павла в сейфе лежали документы на его моряка загулявшего в Пуссане. Капитан перед оформлением контракта предупреждал любивших экзотику моряков, что судно будет сниматься в рейс в назначенное время и ждать никто никого не будет. Так и остался месяц тому назад в Пуссане матрос Федор Сичкин. Он и опоздал всего-то на полчаса и денег у него оставалось ровно столько, чтобы домчаться на такси из барделя до родного сейнера, но за маленькие удовольствия жизнь предлагает расплачиваться страданиями, трудностями и невзгодами. Благо у причала стояло еще пара русских рыбацких судов, на одном из которых все же нашлась добрая душа и приютила загулявшего скитальца.
«А что!»- рассуждал Павел, - одену этого джентльмена в самую грязную и пропахшую рыбой рыбацкую телогрейку и выдам властям за Федю Сичкина, кто там будет его мордель рассматривать, а не пройдет номер, пусть сам выкручивается. А ведь у него по плану еще заход в Отару, а уж потом он снимется на Южную Корею, где «по пути» на траверзе Находки или Владика ему придется передавать нелегала своим друзьям не визированным браконьерам.
Сидя в ожидании и поглядывая на золотые наручные часы «Омега», Павел подсчитал ради той самой еврейской «хохмы», сколько он выловил краба из вод Тихого океана за всю свою морскую одиссею. В результате цифра оказалась просто фантастическая, даже можно сказать с космическим измерением…где-то порядка пяти тысяч тонн, а помножить это на сотню судов, что работают у хозяина корейца, сколько того краба останется лет через пять-десять, да нисколько, пшик, пустота. И будут те же джапы косоглазые жрать крабовые палочки, те самые, чем кормят сейчас «русское стадо» наше иммигрантское правительство. Но ни себя ни моряков «Пашка –краб» не винил. Власти сами поставили морские биоресурсы России и рыбаков вне закона своими драконовскими указами и безумными директивами и ситуация в России вышла из-под контроля. Деньги решали любую проблему, начиная от проблем с Морскими администрациями портов, кончая особо жадных до халявных денег чиновников из силовых структур и судебных органов. А проще было, вовсе не заходить в российские порты, где цены на снабжение и портовые сборы были выше самых дорогих портов мира, таких, скажем, как Иокогама или Нью-Йорк.
В России каждый на своем месте расхищал богатства Родины, кто как мог, особенно в этом деле показали себя бывшие комсомольцы и партийные лидеры, затем шли бывшие торгаши и выходцы с ближнего «российского востока», отличавшиеся особой изворотливостью и лживостью. Эти новоявленные «варяги» успешно внедрились в здоровый организм российской экономики и подобно ВИЧ-инфекции поразили все ее основные центры деятельности, лишив иммунитета к любому внешнему вмешательству. Они проникли, словно заразные бациллы в правительство и парламент, сочинили для себя конституцию и законы, рассадили на высшие посты своих преданных людишек и родственником и начали ежедневную плановый геноцид русского народа. Они, как броней прикрылись масонской «Конституцией», и предсмертным саваном ее статей окутали, одурманенный синдромом отмены от поглощения отравленной водки и некачественной пищи русский люд или «Гой - еси добрых молодцев», которые тоже смекнули, что совесть и национальная гордость – это пережиток прошлого, а те, кто все же ее не потерял, довольствовались минимумом, что осталось после «вакханалии избранников божьих» их лакеев и холопов на необъятной скатерти российской «самобранки».
9. Нежное дыхание смерти за спиной.
Путь от бойлерной по коллектору канализации, где собрались все фекалии местных стукачей, палачей и предателей, до выходного спасительного колодца, показался Игорю Смагину длиннее, утомительнее, а самое главное унизительнее, чем вся его первая кругосветка на одном из линейных транспортов ФЕСКО в той прошлой жизни, под названием молодые безмятежные годы, когда он на собственных ошибках только - только усваивал уроки жизни.
Эти сто, двести метров под землей в кромешной мгле, что там, наверху он проскочил бы, беззаботно посвистывая и не заметил бы, здесь этот мрачный путь по пояс в зловонной жиже, будет сниться ему еще долгие годы в страшных, наполненных ужасами погони и животным страхом смерти в самых откровенных и цветных кошмарных снах. Он несколько раз поскальзывался, и его подхватывал шумный, пенистый поток, захлестывая с головой отходами людских биологических фабрик, но, все же, воля к жизни и не смотря на весь царящий кругом ужас, врожденное хладнокровие, и чувство юмора позволяла ему шаг за шагом продвигаться вперед к заветной лестнице в небеса.
«Не каждому смертному приходилось купаться говняной реке, а я можно сказать избранный если бог посылает мне такие испытания» - думал он и от этих мыслей ему хотелось жить еще сильнее. Вот и скользкий трап. Руки уже онемели от холода и пальцы не сгибаются, но что-то ему помогает преодолеть последние десять балясин трапа. Охранник не обманул, люк наверху был сдвинут и в полусферу пробивался яркий поток света. Игорь с помутневшим от тошнотворных запахов сознанием с трудом кряхтя, будто девяностолетний старикашка, вытянул свое отяжелевшее тело наружу.
Смагин словно из люка танка на вражеской территории осторожно и внимательно осмотрел унылую панораму захолустного дворика. Людей поблизости он не заметил, зато с радостью сканировал сетчаткой, ослепленных солнцем, еще ясных и не потухших глаз, в тени проходной арки припаркованную к стенке дома потасканную «японку» с заляпанными грязью номерами. «Марк2» – определил Игорь. Точно такую же он вез когда-то из японского города Ваканай, куда он, будучи еще начальником рейса на пассажире «Любовь Орлова», зарулил с беременной рыбачкой, дабы не принимать роды самому с неопытным судовым фельдшером. Правда тот «маркушник» еще не успел познакомиться со всеми ужасами российских дорог и непредсказуемыми русскими «асами» и ушел в автопарк Федула по максимальной цене.
Помятый «МАРК» подмигнул дальним светом единственной целой передней фарой и Смагин, словно побитая собака с переломанным хребтом, пополз к спасительной «тойоте», волоча за собой онемевшие ноги и оставляя на земле мокрый и дурно пахнущий след. Затем, откуда взялись силы, он приподнялся и на четвереньках, как подстреленный волк и перебежками приблизился к машине. Задняя дверь седана бесшумно, словно в сказке отворилась и знакомый женский голос, сквозь раскаты сдержанного смеха, повелел быстро заползать во внутрь и срочно переодеваться. Галина, уже не сдерживая хохота и, откинувшись назад, со слезами на глазах указывала на Игоря, как бы говоря: «И этот засранец когда-то был моей голубой и несбыточной мечтой…» Она сидела вполоборота за рулем и, не теряя времени, нагнулась, подняла с пола и кинула Смагину цветной пластиковый мешок с какой-то одеждой.
-Ой, не могу, Игореша, скидывай скорее свой прикид, иначе, я либо лопну со смеха, либо меня вырвет и от тебя и этого добротного запаха. - Она вытащила из бардачка пачку японских салфеток и передала беглецу.
– Ты за минуту провонял и меня и все машину, - Савельева включила зажигание и уже серьезно добавила, – всю свою красивую одежонку кидай в бумажный мешок, выкинешь, когда будем проезжать мимо мусорного контейнера, я приторможу, только шевелись, я тебя не узнаю, с женщинами у тебя гораздо все шустрее получалось, - она плавно вдавила педаль газа и медленно выехала на центральную улицу. Путь был свободен.
-Ха-ха, хи-хи,- ворчал Смагин на заднем сиденье, тебе бы через зловонную преисподнюю проползти, я посмотрел бы, на кого ты стала похожа.
-А, обиделся, - Галина резко свернула вниз к проходной порта, - понял теперь, как иногда денежки достаются, а что до меня, я тоже прошла не одно такое адское чистилище, чтобы сколотить хорошие деньги, терпи «баловень судьбы», праздники иногда кончаются.
-Ладно тебе, дай что-нибудь выпить, дрожу, как первый раз в постели с развратной женщиной, - Смагин протянул руку, взял из рук Галины квадратную бутылку «Смирновской» водки и приложился к горлышку.- Хорошая ты девка, Галина, все понимаешь, но жизни с тобой я никому не позавидую.
-А что так, дорогой? Мне кроме тебя никто и не нужен, - она внимательно посмотрела в зеркало заднего вида на съежившегося мужчину, - или все еще во мне сомневаешься.
-Нет, Савельева, с такими бабами, как ты я себя чувствую на высоте только в постели, а как дойдет до бытовухи, все, ты меня затюкаешь, и превратится твой любимый Смагин в обычного пропивоху - подкаблучника.
Галина усмехнулась, но ничего не сказала. Она приоткрыла окно и махнула охраннику перед проходной, тот автоматически улыбнулся и поднял изогнутый змеей шлагбаум, даже не удосужившись посмотреть, кто там притаился на заднем сидении, укрывшись в тени затонированных боковых стекол.
Боевая машина Владивостокских рэкетиров «Марк2», словно уссурийский тигр перед рывком на беззаботного изюбра в таежном распадке, бесшумно остановился прямо у кромки причала, где на швартовых покачивался, такой же, как и он, потрепанный в боях за «желтый металл», с кривыми впалыми и ржавыми бортами, словно у пережившего свой срок деревенского мерина, средний рыболовный траулер.
-«Галина»- прочитал Игорь и покосился на свою спасительницу, - твой что ли, давно судовладелецей стала, а все плакала проблемы, проблемы…?
-А ты как думал, красавчик, мы то же, не пальцем деланы, ты до сих пор женщин не изучил. Мало ли что я тебе напою в постели, на то я и баба, хоть и не люблю, когда меня так называют смерды и всякая воровская рвань. И то, что я тебе сделала услугу, то поверь уж, совсем не из-за твоей «пятерки» баксов. Кстати, я твоему охраннику передала три тысячи из своих, так что за тобой должок.
-Мне на тебя молиться надо,- расчувствовался Игорь, открывая дверцу и ступая на бетон причала, - я так понимаю, ты меня собираешься в море отправить на этом корыте. Так уж лучше вези обратно, там хоть еще дадут возможность помучиться, а эта баржа утонет, не дойдя траверза входного маяка.
-Это конечно не «Русь, и даже не «Любовь Орлова», Игореша, но лучше чем камера в тюряге или того лучше у чекистов в подвале.
-Это точно, шучу некстати, ты бы знала, что я там натерпелся в этом мрачном и зловонном подземном «Стиксе», царстве крыс и прочей нечисти, - Игорь, скептически, но с философской улыбкой и сочувствием к самому себе, оглядел невзрачную одежонку, состоящую из спортивного костюма и дешевой кожанки от «чайников» из ближнего Поднебесья.
О горе мне, - он театрально воздел руки к небу, где моя любимая бельгийская куртка и американские сапоги из кожи бизона… Эх, он махнул рукой.
Галина оглядела оценивающим взглядрм своего дружка и уж не весело рассмеялась.
-Хватит паясничать, Смагин, ты бы видел себя сейчас со стороны, умора, бомж небритый и вонючий, без документов и с ищейками на хвосте. И все туда же, радуйся, что на свободе и жив пока…И подумай, как со мной рассчитываться будешь, - Савельева наигранно улыбнулась, но глаза не выражали ничего хорошего. - С этой минуты в наши отношения вторгся закон рыночных капиталистических отношений, и уже не было разницы, кто ты был еще час тому назад: друг, брат, любовник, враг…за все надо будет платить по прейскуранту жизни и смерти.
-Натурой в этот раз не отделаешься и хитрить со мной не надо, - Галина погладила Смагина по жесткой щетине на шее, - я примерно знаю твою долю в этой сделке и хочу двадцать процентов, о кей!
-Да хоть сорок, надо поскорее отсюда убраться, а уж в море я по спутниковой связи, как говорит Толян, сращу темы и выясню, где у нас слабое звено и кто так четко обо всем информирует наших врагов и конкурентов. Раньше я грешил на одну нашу сотрудницу, юристку, но она мелкая пешка, здесь замешаны ребята покруче.
-Мне неинтересно, кто у вас там стучит, на каждого можно пальцем ткнуть, вон, гляди, по трапу спускается капитан шхуны, я с ним договорилась в общих чертах, а детали обсуждайте вдвоем, мне сегодня надо быть во Владике и перевести через банк деньги за рыбу. Кстати, ты его должен помнить, это тот самый капитан, что ехал с нами на «Руси» в экспедицию, помнишь, ты мне еще с царского плеча ключи от «люкса» подогнал, чтобы я с ним развлекалась, а потом я выяснила, что ты это сделал намеренно. Я ведь тебе мешала встречаться с Ленкой Кузнецовой, пароходской шалавой. Она говорят, за военного замуж умудрилась выскочить и сейчас где-то в этих краях несет с ним бл…ю вахту, обслуживает офицериков, пока муженек в командировках бабки отмывает. Ладно, это все уже в прошлом. Будешь звонить по старому телефону, я его использую только для разговоров со своими людьми, все, пока…! – Галина бесшумно опустила переднее окно, в которое втиснулось обветренное, загорелое, изборожденное морщинами, но гладко выбритое лицо бывалого человека с веселыми искристыми глазами.
-Павел Чайка, - представился он Смагину и сморщил маленький боксерский нос, - фу, чем у вас здесь воняет, вы, что краб в машине на ночь оставили, а ну- ка выходите, я сейчас моряков пришлю, они вмиг тачку дезинфицируют и отмоют.- «Пашка-краб» зажал нос двумя пальцами и промычал, - давай парень со мной, я тебя в сауне пропарю, чтобы дух морской не портил, и санвласти не тормознули на отходе. – Он огляделся, жестом маленькой монгольской руки с увесистым кулаком, указал Смагину следовать за ним и бодрой походкой зашагал по узкому трапу. Игорь, словно береговая крыса, тенью прошмыгнул вслед за ним на борт, и оба скрылись за железными водонепроницаемыми дверьми надстройки скитальца морей и океанов, находящегося в возрасте риска и уважаемого всеми моряками мира среднего рыболовного траулера, построенного лет, эдак пятьдесят тому назад, на верфях Ждановского судостроительного завода.
Галина отъехала метров на пятьдесят по корме судна и припарковалась за зданием насосной станции, откуда, по желтым, извивающимся от давления, пульсирующими толчками, брезентовым шлангам, подавалась пресная вода в питьевые танки траулера. Здесь девушка осторожно извлекла бумажный мешок с едким запахом и брезгливо двумя пальцами кинула его в стоящую поблизости металлическую бадью с мусором. Она еще раз, по - привычке, осмотрелась. Все пока спокойно, только рядом прошмыгнула рыжая плешивая сука с обвисшими розовыми сосками, облезлым хвостом и впалыми боками. Портовая бродяжка инстинктивно оскалилась желтыми клыками и шмыгнула за бадью с «благотворительными» помоями.
«Вот так и ты, Савельева, когда-нибудь нарожаешь детей, и бросят тебя все твои ухажеры, и будешь ты, горемыка, также, как эта плешивая сучка скитаться по жизни с отвисшими грудями и кривыми ногами в поисках крова и еды для оравы прожорливых голодранцев от разных залетных лихих мужичков. Замуж. Нет, теперь никогда, она сама себя прокормит и не нужен ей рай ни в шалаше с красивым нищим принцем, ни во дворце с богатом и старым уродцем, на правах собственности спившегося и безумного тирана мужа».
Галина взглянула на часы. Вся операция заняла около сорока минут. Дед-охранник предупредил, что чекисты обещали вернуться через пару часов. Пока начнут искать, поднимут тревогу, свои там планы перехвата организуют с ментами и вояками на постах ГАИ, аэропорт, конечно, обложат, возьмут под контроль торговый и рыбный порт-это еще пару часов займет. Значит, порядка пяти шести часов я имею в запасе. Главное, чтобы Паша вовремя крутанулся с оформлением и вышел в море, а там ищи свищи на голубых просторах безбрежного тихого.
-Не переживай Галина, если я уж взялся за это дело, верь, доведу до конца,- сказал Павел на прощание. – А я так готовился к нашей встрече,- он чмокнул Савельеву в щеку и махнул рукой, до скорой встречи, власти будут на борту через пятнадцать минут, я им пообещал шикарную поляну накрыть и каждому по ящику «Асахи» и по паре бутылок «Сантори» виски. Этим добром у меня вся провизионка забита еще с прошлого посещения японских островов, так что по моей части проколов не будет. Сама улетай, да поскорее, я ваших дел не знаю, но чувствую, все это вы серьезно замутили.
Галина обернулась на судно, и в груди у девушки что-то тревожно заныло и стеснило дыхание. «А я ведь скучаю по нему, не по Смагину, а по Павлу, это что-то другое, ну появись хоть еще на секунду…» - и тут , словно она послала сигнал в виде колебания частот, на которые реагируют только близкие люди, на трапе появился капитан. Он с мальчишеской ловкостью соскользнул по леерам на причал и через несколько секунд запыхавшись, подбежал к машине.
-Фу, боялся, уже не застану, думал, улетела моя птичка, - он прижал Голову Галины к своим губам и зашептал: «Обещай мне, что когда я вернусь, мы с тобой распишемся, иначе не сойду с места».
-Отпусти ненормальный, больно,- Савельева оттолкнула Пашку и зло сверкнула глазами, но на душе ей было приятно, что есть человек, который любит ее по настоящему. – Пашенька, родненький, скорее уходите, вернешься, поговорим, дай мне подумать. Скажи, что там собираешься делать с моим подопечным. – Павел выпрямился, ухмыльнулся и пожал плечами.
-Да что с ним случиться, оттаивает в сауне, потом ребята переоденут его в морскую робу, но ты хоть объясни мне, кто он такой и что у вас за отношения, - Пашка, словно обиженный ребенок, исподлобья посмотрел на девушку, да так, что Савельева смутилась и погладила его по голове.
-Эх, Пашуля, ты ведь знаешь, что у меня кроме тебя никого нет, и не будет. Это тот самый человек, благодаря которому мы с тобой вместе уже столько лет.
-Так это Смагин, начальник рейса? У меня память на людей хорошая, но я его не узнал, видно парня здорово погоняли по жизни.
-Он самый, Пашуля, - на лице девушки засветилась улыбка, а щеки покрыл нежный румянец, - и меня с ним сегодня связывают только деловые отношения. Когда он доберется благополучно до дома, отблагодарит по царски, не сомневайся.
-Ты ведь знаешь, я денег, от друзей и приятелей моих близких знакомых и мзду, не беру, - Павел чмокнул на прощанье Галину, но та опять отпрянула.
-Давай займись делом, вон машина портнадзора подкатила, а любовь подождет немного, до встречи…
Тяжелый МАРК легко сорвался с места и, поднимая клубы серой пыли и черных целлофановых мешков в небо, скрылся за воротами проходной.
Павел, чтобы опередить комиссию юркнул под один из вагонов рефсекции и незамеченный с берега, прошел на борт судна.
-Власти на горизонте, кивнул вахтенный матрос в сторону группы разношерстной публики, медленно и важно подходящей к судну, у которого из трубы уже повалили густые клубы черного дыма. Механики запустили главный двигатель
-Сам вижу, не слепой, - лучше надень повязку и сразу не запускай, понял, дай три звонка, я выйду при полном параде, действуй, - «Пашка-краб» поднялся в свою каюту, натянул китель с капитанскими затертыми эполетами, причесался и достал из стола пачку отходных документов.
-ХХХ-
Через полчаса компания, состоящая из представителей морской администрации порта, пошатываясь, с объемными свертками в руках вывалила на палубу сейнера. Спотыкаясь о балясины трапа и поминая по матери тех, кто их придумал на горе сухопутным людям, они гуськом скатились на причал, где их поджидал служебный автобус.
«Пашка-краб», словно пятнадцатилетний юнга взлетел на родной мостик, где все было так знакомо и до боли родное, начиная с, лоснящегося от прикосновения сотен рук, штурвала, старенького локатора, гирокомпаса, эхолота и кончая штурманским столом, замусоленными и откорректированными морскими путевыми картами, измерителем, параллельной линейкой и остро отточенным простым карандашом. Генеральный курс был прочерчен по, рекомендованному на карте Охотского и японского морей, но это направление он прочертил для отвода глаз. После выхода из бухты он должен был повернуть на юго-восток и проверить свои, выставленные еще в прошлом рейсе, крабовые ловушки, а уж затем двигаться на восток курсом на Отару.
«Команде на отшвартовку по местам стоять» - прозвучала по внешней трансляции привычная команда кэпа, - отдать носовые и кормовые швартовые, боцман вира якорь, машине самый малый вперед. Загрохотал брашпиль, выбирая якорь-цепь. Матросы, еще койлали канаты и накручивали их на вьюшки, а уж за кормой забурлила, запенилась бурая масса морской воды и «Галина» медленно, набирая скорость, заскользила на выход из Авачинской бухты в открытое море. Кэп по короткой связи запросил разрешение передвижение по акватории в Центре управления движением судов и, получив «добро», выставил судовой телеграф на «полный вперед».
«Теперь пускай догоняют», - усмехнулся Павел, помахал удаляющемуся берегу татуированной якорями и парусниками рукой и достал из тайника второй вахтенный журнал, удобный Панамский флаг и документы на средний рыболовный траулер «Громобой».
-Старпом,- позвал он по рации своего помощника, - поднимайся на мост и иди в координаты, которые я тебе обозначил на карте, морякам дай команду подготовить новые номера и табличку с новым названием. Российский флаг спустить и поднять Панамский, с этой минуты мы вне закона, так что всем внимательно следить за переговорами погранцов, авиаразведкой и рыбоохраной. Я у себя в каюте с нашим новеньким побеседую
-Принято, мастер, чай не в первой все в курсе, если понадобитесь, вызовем, можете спокойно отдыхать.
Павел подвернул штурвал против волны, включил авторулевой и спустился из рулевой рубки в каюту.
Все это время Смагин, развалившись в кресле и, закутавшись в огромное махровое полотенце, потягивал ледяное «Асахи», без толку и тупо поглядывал то в иллюминатор, где шумел ветер, и плескалась вода, то листал Плэйбой японского издателя с косоглазыми, желтокожими и коротконогими красотками на глянцевых страницах. После парной он почувствовал себя , словно вновь народившийся младенец, хотелось агукать и шалить, даже до гальюна лень было встать и пройти три шага, лишь дотянуться до бутылки «Сантори», налить очередной стаканчик и не спеша выпить, закусив вареным мороженым крабом… В эту минуту в двери щелкнул ключ и на пороге появился капитан. Он перешагнул через комингс, соблюдая морской обычай, и подмигнул Смагину.
-Ну что оклемался, «туалетный работник», - Пашка-краб не зло засмеялся и похлопал Игоря по плечу,- не обижайся, всяко бывает в жизни, рассказывай, начальник, каким ветром тебя занесло в эту чертову дыру, под названием Камчатка и от кого так, очертя голову убегаешь, что готов рискнуть выйти в море на моем старом корыте?-
Павел уселся в кресло напротив и налил себе фужер виски.
– Давай за отход, турист, и будем готовиться к тяжелому переходу. С юга два циклончика поднимаются, к утру нас накроют, к этому времени мы должны укрыться за Курильской грядой, если движок не подведет, слышишь, как надрывно работает, выдает старина все, что может, а все потому, что мы задержались, ваше высочество поджидали.
Смагин глотнул полстакана виски, запил пивом и, прищурившись, как это делают выпившие люди, хлопнул себя по лбу.
-Мать честная, до чего же земля круглая и малюсенькая, да это тот самый рыбацкий капитан, что запал на нашу Галинку, когда мы развозили экипажи судов по экспедициям на «красном пассажире», а я –то думаю, что это за урка татуированный у Савельевой в друганах появился, - Смагин попытался встать, но от сильной бортовой качки вновь завалился, в наглухо прихваченное талрепами к палубе, кожаное кресло. Он махнул рукой и погрозил Павлу пальцем, - ах ты, старый развратник, совратил девчонку, шучу, неужели до сих пор встречаетесь, может это и есть та самая любовь?
-Ну, как тебе сказать,- Павел достал из кармана кителя пачку японских «Майлд севен», звякнул зажигалкой и, закрыв глаза, блаженно затянулся сладковатым дымком, - кажется, я ее люблю и мне от того, что кто-то меня ждет на берегу становиться тепло на душе. Раньше такого не было. Как говорят, в каждом порту у меня была невеста, даже на Филиппинах в Маниле живет одна девушка по имени Санта-Мария-Тереза, я даже как-то, по пьянке, летал к ней из Сеула с шальными деньгами. Познакомился с семьей, мамой, купил им небольшой магазинчик, брату японскую «Хонду». Вместе летали отдыхать в Гонконг, она обещала приехать ко мне в Россию, но, как вновь увидал Галину, всех сразу забыл, как пелена на глаза наплывает, сам иногда не узнаю себя.
Смагин кивнул головой.
-Бывает, - он посмотрел пустой стакан на свет и улыбнулся чему-то своему, не ты первый, и не ты последний. Но в этой, как ты называешь дыре, я оказался не случайно, дела понимаешь. Раньше как-то везло, все время фортуна мне подсказывала, где удача. Сегодня я в полном дерьме, дружище, и полагаюсь в данный момент только на тебя.
-Можешь мне ничего не рассказывать,- Павел внимательно посмотрел на Смагина, - я твой должник, старина, и если «Пашка-краб» - так меня зовут на всех морских перекрестках мира, взялся за что-нибудь, будь спокоен не продаст и не подведет, тем более, Галина за тебя попросила, а ее слово для меня закон, вот так-то , братишка! Если кто и будет тебя искать, то только не на моем сейнере, у нас теперь главная задача передать твое драгоценное тело на попутное до Приморья судно, ну то моя забота. И вот еще что. Ты, как я понимаю, без документов, у меня есть паспорт моего отставшего моряка, загулял, чертила, в Пуссане, я таких не жду, пусть гуляет дальше, заберу, когда пойдем за бункером. А паспорт его я тебе презентую до Владика. Как себе сделаешь новый паспорт этот, - Павел извлек из стола красный загранпаспорт и кинул его на стол, - пока храни у себя, перешлешь за ненадобностью по почте в Российское консульство в Сеуле. С япошками, я думаю, твой фэйс проскочит, мы ведь для них тоже все на одно лицо, как и они для нас. Короче, не дрейфь, паря, разберемся, сдадим краба, получим гроши и тогда мы сами себе короли, с долларами нигде не пропадем ни в России, ни за кордоном. – Он на минуту умолк, потом прыснул со смеха, - слушай, Смагин, расскажи, все же, где ты так в говно вляпался.
Игорь, словно философ, свысока взглянул на собеседника и неторопливо выдал ответ достойный бизнесмена девяностых годов.
-Видишь ли, уважаемый Павел, в нашем грязном деле, сам знаешь, чистеньким и сухим из параши не выскользнешь, а таких помойных ям у нас с тобой на пути будет еще целая уйма.
-Ладно, не каркай, давай закругляться, мне скоро заступать на вахту…
10. Кровавое пиршество шакалов временно отменяется.
Подполковник ФСБ Чугунов находился в растерянных чувствах. Еще час назад он доложил генералу, что «птичка в клетке» и вот тревожный звонок из Петропавловска. «Смагин исчез, испарился из камеры предварительного заключения, как джин просочился сквозь оконные решетки и дверные щели. И никто не знает, как ему удалось это сделать.
«Ну, насчет этого мы еще с вами, Олухи, разберемся» - раздраженно думал Чугунов, выстукивая карандашом одному лишь ему понятную чечетку по темному полированному столу в своем кабинете на втором этаже по улице Алеутской.- «Если Смагина не перехватят в Питере, и он умудриться добраться до дома, то здесь он поднимет все свои связи, начиная от силовых структур и кончая обычными уголовниками. Его дружок Федул сейчас в розыске и в бегах, подельник Квадрат парится в Петропавловсом СИЗО. Оба они проходят, как организаторы ОПГ и по убийству генерала погранвойск в Петропавловске. Есть у него пара знакомых журналистов, но мы им перекроем каналы, в администрации, тоже никто не посмеет вякнуть. На меня Смагин не подумает, я свою карту разыграл по всем правилам, как по нотам. С его женой Ольгой лично переговорил и попросил сообщить при первом же контакте в целях ее же безопасности. Его шеф Карпов врет, что заслал зама в Москву, но эти сказки годятся лишь для преданных дур и длинноногих секретарш, но не для сотрудников органов безопасности великой России. Остается ждать, когда и где он вынырнет. И почему с ним не оказалось денег, здесь он всех перехитрил, вызвал удар на себя , а деньги вероятно ушли с другим почтальоном. Надо срочно проверить все его прошлые и новые связи, чувствую, где-то зацепимся и выйдем на получателя валюты. Помнится он говорил, что у него есть кореш в нашей структуре, но кто он…? И этот инкогнито, если Смагин свяжется с ним, сможет натравить на нас с генералом внутреннюю службу безопасности, а от нее не жди пощады, много желающих занять пост Чугунова, к которому он продвигался по головам сослуживцев долгие десять лет. Чугунов еще секунду раздумывал, морща узкий морщигистый лобик и сдвигая медвежьи серые глазки к переносице, но наконец, решился и набрал номер своего подопечного майора в службе безопасности Петропавловска.
-Прекратить поиски и уничтожить все улики и документы по нашему почтальону, - Чугунов сделал начальственную паузу и кратко завершил, - ждите моих указаний…
-ХХХ-
До вылета самолета во Владивосток оставалось еще более трех часов. Галина загнала «Марк» на стоянку на штатное место, сама же поймала возле проходной первого подвернувшегося частника, что шныряли здесь на японских машинах в целях хоть что-то заработать. Выбрав самого зачуханного , на дребезжащем, с дырявыми от ржавчины крыльями и черным выхлопом древнего дизеля «бомбилу», Савельева твердым голосом хозяйки жизни приказала везти на улицу Витуса Беренга, где в старом, построенном еще в начале века каким-то зажиточным купчишкой, особняке располагался офис торгово-закупочной компании «Одиссей».
На первом этаже здания фирма открыла небольшой, но пользующийся популярностью у жителей Петропавловска, супермаркет. Но даже днем здесь было не протолкнуться, потому, как все гости Камчатской столицы стекались именно сюда. В этих уютных торговых залах можно было приобрести любой продукт или вещь практически на любой вкус. Галина пробежалась по знакомым кабинетам офисов и за час порешила все свои вопросы. В оставшееся время ей, как любой женщине, хотелось походить и поглазеть на витрины с дорогущими норковыми, лисьими и ондатровыми шубами, потрогать, примерить очередную блузку, юбку, купить и сделать себе небольшой подарок. Ведь как надоело ей последние два года мотаться в джинсах и дутой японской куртке. Все ее наряды висели почти новенькие на плечиках в объемном шкафу ее квартиры, и она пользовалась одним из них разве что на новый год или вот так, когда какой-нибудь очередной Смагин удосужиться пригласить ее на свидание или в ресторан. В женском отделе она присмотрела себе очередной французский гарнитур женского белья и итальянской бижутерии, невесть кем завезенный сюда из центра моды гламурной Европы и солнечного Пиренейского полуострова.
Девушка долго, под зорким взглядом недоверчивы, томных и безвкусно одетых продавщиц, перебирала на длинных рядах разноцветные блузки и юбки, пока, наконец, не остановила свой взгляд на черном, в ажурных кружевах комбедрезе от «французских кутюр». Савельева знала, что Паша млеет от черного женского белья, хотя ей самой больше нравились более спокойные бежевые тона, но она в порыве предстоящей встречи решила купить именно эту вещь.
Возле примерочной образовалась очередь таких же, как она девушек и женщин, жаждущих примерить очередной наряд. Ведь всем известно, что красивая женщина выбирает себе белье только для собственного тела и удовольствии, и ей в принципе наплевать, что думает об этом мужчина, хотя она уверена, что милому избраннику ее вкус придется по душе. Мужчина видит в этом лишь маленький очередной каприз и по сути дела ему так же все равно, какие и какого бренда плавки и бюстгальтер на девушке. Его почти не интересует и процесс раздевания, ведь любовь почти одно и то же, что инстинкт, лишь наши мысли и чувства при этом работают на более возвышенных нотах, чем у животных. «Паша-краб», возможно, говорил о своих чувствах вполне искренне, когда видел Галину в очередном французском неглиже, но это были лишь комплименты и прелюдии, настраивающие обоих на главную цель - физического воссоединения во имя продолжение рода.
Галина встала за девушкой, в руках которой было с десяток плечиков со свисающими до пола модными платьями. Девица нырнула за ширму и прощебетала оттуда. «Лучше пройдите к другой кабинке, я здесь надолго».
Галина не хотела портить себе праздника, ей хватило сегодняшнего дня по горло, и потому она решила ждать до конца.
-Пока все не примерю, не выйду, - вновь послышался писклявый голос, который показался Савельевой по-сиротски родным и знакомым. И тут в разрезе штор выглянуло недовольное, но такое примечательное личико, с большими, на половину скуластого лица, глазами.
-Кузнецова,- ахнула Галина, - Леночка, сколько лет не виделись и надо же, где встретиться, в этой промозглой дыре, на самом краю земли.
-Ой, Галчонок, привет, дорогая, чего встала, прыгай ко мне, хоть один человек в этом захолустье оценит мои новые покупки, - Кузнецова скинула с себя очередное платье и натянула новое, блестящее, в обтяжку и стала похожа на хорошенькую гремучую змейку.
Галина прикрыла рот и хихикнула
-Нет, подруга, в нем тебя снимут сутенеры или бандиты еще на выходе из магазина, снимай, не позорь мои морщины.
-Че, не нравиться, - Кузнецова поджала губки, - а мне так и ничего, - она повернулась перед зеркалом вокруг оси на носках ног.
-Да, погоди, успеешь еще намеряться, - Савельева обняла подружку и поцеловала в щеку. - Как я рада тебя видеть, милая, сразу столько воспоминаний нахлынуло, словно вчера мы с тобой зажигали на пассажире, но ты совсем не изменилась, такая же, красотка, говорят и замуж выгодно вышла, или врут злые языки.
-Народ вокруг лучше меня знает, как и с кем я сплю, и за кого вышла замуж, так что если сказали, значит, правда, - Кузнецова сорвала с вешалки очередное синее в крупный горох платье и прикинула к груди, - Ну, как, скажи, что нравиться!
Галина с восторгом осмотрела Кузнецову, вертящуюся, в маленькой кабинке, как в вихре танца и про себя отметила, что, не смотря на все загулы на пассажире, Ленка хорошо сохранилась и великолепно выглядит для своих двадцати восьми. Видно правду говорят, что секс – это вечная молодость!
-Шикарно, к твоей груди, мордашке и фигуре любое платье подойдет, но ты разве когда-нибудь слушала советы подруг, - Галина укоризненно покачала головой, - и правильно делала. А что ты тут вообще в Питере камчатском прозябаешь, этот городишко не для тебя.
-Да, Галчонок, для таких баб, как мы, даже Северная столица не катит, я своему сказала, как хочешь, дорогой, еще полгода потерплю и уеду в Москву, а оттуда сама знаешь, все пути для нас открыты в Рим или Париж.
-А кто твой супруг?- Галина загадочно улыбнулась,- надеюсь не моряк?
-Хуже, чекист, майор, глава местного ФСБ. - Кузнецова приложила указательный пальчик ко рту и выглянула из-за шторок наружу,- гляди, все местные шалавы разбежались, я другой раз боюсь о нем что-нибудь сболтнуть лишнее. Мой «горбунок» все терпит, все мои выходки, но не дай бог я с кем-то заговорю о его службе капец, похоронят меня как предателя Родины, зверем становиться. Но ничего, я деньжат подкопила, у него заработки, то есть взятки похлеще, чем у министров. Иногда, нажрется и швыряется дома долларами, а я не будь дуррой, все к себе в загашник, а на утро он тихий и злой и ничего не помнит, по крайней мере, делает вид, а мне только этого и надо, - Кузнецова приоткрыла блестящую сумочку и тыкнула пальцем в упругий пресс с зелеными банкнотами, притаившийся на дне рядом с косметичкой и ключами от машины.. – Это только за один вечер.
-Не дурно, - Галина покачала головой, - а как сейчас твоя фамилия, если не секрет?
-Так Горбунова, я, помнишь нашего особиста, офицера охраны с «Шолохова», вот он тот самый и есть мой ненаглядный, - Ленка грубо рассмеялась, как когда-то на пассажире, во время очередной оргии. - Долго клинья ко мне бил и яйца подкатывал, козел, я все из себя девочку корчила, а потом подумала, а какая разница, с кем спать, этот хоть бабками свои недостатки компенсирует, а другие только и ждут, как из тебя последнее выдоить. Вот такая жизнь, подруга.
-А как ты его подцепила, вроде на пассажире у тебя со Смагиным роман был.
-У тебя что ли, не было, сама говорила, что он женатик и толку с него не будет, так, ошибки молодости, но согласись, приятные ошибки, - Ленка зажмурила глаза и улыбнулась, - вспомнила и мурашки по коже. – Она руками приподняла и потрясла свою объемную грудь, - смотри, как разжирела, вроде и не ем и задница прет как у той кобылы.
-Может, беременна, - Савельева обняла подругу за плечи и ладонью коснулась выпуклого животика, а ну – ка, быстро сознавайся.
-Да боже упаси, чтобы родить от этого придурка, правда, есть у меня мужчина, вот он и будет отцом моего будущего ребенка, лишь бы «горбунок» не пронюхал, Питер городок маленький, скрыться трудно, вот я со своим бойфрендом и встречаюсь, аж в Елизово. Его отец там что-то мутит по части цветных металлов, деньги хорошие мает, может, надоест, разведусь со своим козлом и махнем с моим Сергуней вдвоем на запад.
-Уж не Морозов ли, его фамилия, - заговорчески прошептала Галина на ухо подруге.
-Точно, Морозов, ну ты даешь, в городе никто не знает, а ты в курсе моих дел,- Ленка прикрыла ладошкой рот Савельевой, - больше вслух эту фамилию никому не говори, иначе я пропала.
-Брось, Кузнецова, я случайно узнала и брякнула наугад, а вот сыщики твоего майора наверняка пронюхали и пасут тебя, только не трогают до поры до времени, пока не забурела совсем. Им этим чекистам просто нельзя чтобы сплетни о твоих романах ходили по городу, он же у тебя на государственной службе, если, не дай бог, все это всплывет, майор лишится должности, с вытекающими отсюда последствиями. Мой совет, заляг на дно на недельку - другую, пусть твой монстр успокоится, наплети ему что-нибудь, не мне тебя учить, ну а дальше, как говорят, действуй по обстановке.
-Наверное, так и сделаю, к тому же, сегодня он совсем с катушек сорвался, в его управе ЧП, сбежали два особо опасных преступника, весь Питер уже на уши подняли. Один уголовник, вор в законе кличка у него такая смешная «квадрат», а другой что-то там намутил с валютными операциями, к нас ведь эту статью оказывается до сих пор не отменяли, хотя на верху воруют миллиарды долларов… А помнишь как у нас за покупку ста долларов моториста посадили на пять лет, вот тебе и закон. Парни, видно, «залеги на дно», да где тут у нас в Питере скроешься, я думаю через пару дней их сдадут наши граждане и прощай свобода…ну черт с ними со всеми.- Кузнецова сгребла в охапку все свои наряды и подмигнула Савельевой, - здесь на втором этаже есть небольшой ресторанчик, готовят неплохо, пойдем, посидим, молодость вспомнить за бокалом шампанского.
-У меня через час самолет, - Савельева нерешительно пожала плечами и посмотрела на часы,- ну, если только на полчасика, ужасно хочется посплетничать…да, кстати, дай и мне примерить белье, для чего я сюда пришла.
-Да, конечно, - Кузнецова взяла у Галины комбедрезе и начала внимательно рассматривать, - Это для кого такая красота, - Ленка прикинула изделие французских Кутюрье, сначала на себя, затем передала подруге.
-Есть тут один моряк, рыбацкий капитан, все никак не нагуляется по морям океанам, как тот Синдбад - мореход уже и дети выросли, а он как мальчишка бредит морем.
-Это же хорошо, - поддержала ее Кузнецова, - пусть буде твоим спонсором и главное на берегу его приход для морячка и тебя будут праздниками, мне бы такого, так нет, каждый день смотри на эту рыжую, пьяную морду, которая всех в чем-то постоянно подозревает.
-Ты его совсем не любишь, - Галина погладила Ленку по голове, - это страшно, надо бежать из его дома и чем скорее, тем лучше. Бери своего Сергуню и на необитаемый остров, шучу, конечно, а серьезно, лучше одной, как я ни от кого не завишу и не надо отчитываться ежедневно где, с кем и почему.
-Думала, что привыкну, - Кузнецова отвернулась и вытерла слезинку, он ведь еще дерется, сволочь, когда пьяный, говорит, что на краю света меня достанет если сбегу, правда, не знаю, что делать, может сдать его их внутренней службе безопасности, но эта мразь вся повязана между собой, как гады в клубке, надо мной только посмеются. Я знаю многих жен его подчиненных и все примерно в таком же положении что и я, у меня хоть ребенка нет. Но, уж если я решусь, подруга, ты меня знаешь, то пойду до конца. Ладно, одевайся, идем в кофейню, коньячку выпьем по старой памяти.