(Записано со слов моей мамы. В этом году ей исполнилось 88 лет)
Жизнь человека можно сравнить с временами года. Весна, когда всё оживает, расцветает – это детство. Лето, наполненное свежими соками цветущей природы - это молодость. Осень, приносящая плоды - это зрелые годы жизни. И зима, когда закрома полны собранным урожаем, кажется, живи и радуйся….. Но увядающая природа замирает… Холод создаёт ощущение не уютности … Хочется вновь тепла и ощущения радости жизни…
И тогда в памяти оживают воспоминания того беззаботного времени жизни, которое называется детством. Никакой другой период жизни не вспоминается так ярко потому, что память только в это время не обременена житейскими заботами повседневных проблем, которые возникают уже во взрослой жизни, и которые занимают большую часть дневных дел.
***
Родилась я 25-го января 1925 года в станице Мальчевской. Мои родители были медиками. Отца звали Андрей Петрович Краснов, а маму Галина Гавриловна Котельникова. На самом деле отца звали Игнат Петрович, но он считал, что врач должен иметь интеллигентное имя и назвал себя Андреем. И маму звал Галиной, хотя она на самом деле была Глафирой. Он и меня назвал Розой, потому что это имя считал красивым.
Из детства запомнилось, что мы часто переезжали. Родителей направляли работать в разные города Ростовской области. Жили мы в Сальске, Ейске, Цимлянске….
1931 год запомнился маленьким городком недалеко от Ростова. Родители работали в большой «Туберкулёзной больнице». Наш дом стоял рядом. С одной стороны жили мы, а с другой его стороны был морг, для умерших в этой больнице.
За домом было большое поле. Я часто ходила туда собирать букеты цветов, ловила ящериц. Было интересно держать их руке и чувствовать, как они извиваются, пытаясь выковыряться из руки. Однажды я схватила ящерицу за хвост, а она вывернулась, и хвост остался у меня. Мне было непонятно, почему хвост оторвался и неприятно, как он извивается в моей руке, я выбросила его. Мне было жаль ящерицу. Потом я узнала, что ящерицы так делают специально, чтобы спастись. И хвост у них потом снова вырастает.
***
Моя сестра Лида была старше меня и уже училась в первом классе. Она была ленивой и училась плохо. А мне всё было интересно и очень хотелось в школу.
Однажды Лида взяла меня с собой в класс и посадила за парту рядом. Учительница спросила, почему она привела меня?
- Просто потому, что дома не с кем оставить, - ответила Лида.
И мне разрешили посидеть на уроке, но тихо, чтобы не мешать.
На уроке пения учительница спросила: «Кто хочет спеть?»
Я подняла руку и сказала, что могу спеть.
- Что ж, спой нам.
И я начала петь. А так как я знала на память только те песни, которые слышала от моего папы, когда он играл на гитаре и пел, то начала петь про Стеньку Разина. «Из-за острова на стрежень…»
- Стоп, стоп, стоп, - сказала учительница, - эта песня нам не подходит.
Мне очень хотелось ходить в школу, но принимали с восьми лет, а мне было только шесть. И всё же я ходила в школу. Помню, что училась то в одной школе, то в другой. Вероятнее всего, что мне просто разрешали сидеть в классе рядом с сестрой.
***
В 1933 году мы переехали в Ростов и поселились у бабушки, папиной маме, Марии Савельевны.
Мне было уже восемь лет и меня официально приняли в школу. Мои хождения в школу с сестрой оказались не напрасными. Меня «протестировали», как теперь говорят, и я сразу пошла во второй класс.
Учёба давалась мне легко, и я стала отличницей. Однажды учительница сказала, что отличников, в качестве поощрения за хорошую учёбу, повезут в Москву, но поездка в тот раз почему-то не состоялась.
***
На улице Большой Садовой построили новую школу, и нас всех перевели учиться в неё. Рядом со школой стоял Дворец пионеров. Это здание сохранилось до сих пор, а вот школа, разрушенная во время войны, не была восстановлена.
В школе я познакомилась и подружилась с Линой Кунцевич (Ваулиной). Мы были ровесники, но я уже училась в четвёртом классе, а она в третьем, ведь я пошла сразу во второй класс.
И тогда я решила один год прогулять и снова пойти в четвёртый класс, чтобы учиться со своей лучшей подругой. Я сказала об этом своей учительнице, и она не сильно возражала, только просила иногда приходить на занятия, чтобы не забывать прошедший материал.
***
Через год мы с Линой учились в одном классе. В нём же училась и моя старшая сестра Лида. Я училась хорошо, а Лида была упорной троечницей, конечно из-за своей лени.
В нашем дворе жил мальчик Коля Лапач. Мы все дружили, но ему очень нравилась Лида. Они так и стали впоследствии мужем и женой, и прожили долгие годы вполне счастливо.
***
Однажды во дворе я услышала, как кто-то сказал, что один мальчик написал стихотворение, и его читали по радио и хвалили. Я тут же сказала, что и я могу написать хорошее стихотворение.
Я понимала, что написать нужно не просто стихотворение, а о чём-то таком, что обязательно заметят и похвалят. И я решила написать стихотворение о Сталине.
***
О Сталине.
Любимый Сталин, Вождь и учитель!
Для нас ты боролся долго и трудно,
За счастье боролся и за свободу!
За Родину Советскую свою.
***
И мы счастливые ребята
Нужды не знаем никакой.
Всё Сталин дал, Великий Сталин.
Товарищ Сталин Вождь наш дорогой!
***
Я песнь пою про Сталина родного.
Я песнь пою про Родину свою.
Я счастлива, что выросла в прекрасной,
Советской Сталинской стране!
Роза Краснова. 12 лет 4-й класс «В»
***
Я отправила своё стихотворение в Радиокомитет. И вскоре мне позвонили и попросили прийти, чтобы самой прочитать его по радио.
Я всегда была достаточно бойкой, но тут застеснялась и не пошла. И всё же за меня кто-то прочитал его. Я этого не слышала, но в школе меня многие начали узнавать и говорить про меня.
***
В детстве я имела много друзей и все меня уважали. Если куда-то шли гулять, то все хотели идти рядом со мной. Я тоже ко всем относилась хорошо. И учителя меня уважали, ведь я училась хорошо, а учителя всегда любят таких.
Тогда не по всем предметам были книги. По истории нам учитель читал урок со своего конспекта, а мы записывали, но не всегда успевали. Хотелось попросить преподавателя дать нам свой конспект. Но все знали, что он никому его не даёт. Но я поспорила, что мне он его даст.
Я узнала, в каком классе будет урок истории и когда прозвенел звонок на урок, я вошла в тот класс и попросила конспект. Учитель улыбнулся и дал мне его. Я обрадовалась, что мне опять повезло, и быстро побежала в свой класс удивлять девчонок.
***
Все знали, что я и Лина неразлучные друзья. Однажды произошёл невероятный случай. Двух девчонок поймали курящими в туалете кинотеатра. Когда спросили из какой они школы и как их фамилии, одна назвалась Линой Кунцевич.
Но когда это стало известно в школе, все не поверили, сказали, что если там не было Розы Красновой, то не было и Лины Кунцевич.
***
Как-то я опоздала на урок физики. Хотела войти в класс, но физик не разрешил. Весь класс начал возмущённо кричать. Орали до тех пор, пока учитель не сдался и разрешил мне присутствовать на уроке.
***
Вспоминаются разные случаи. Я знала, что многим нравлюсь. И однажды написала молодому учителю записку, чтобы он меня не вызывал. Записку попросила передать девочку из нашего класса.
После урока учитель подошёл ко мне и спросил, почему я так написала?
- Просто не было настроения отвечать, - сказала я.
***
В один из дней учительница заболела и, чтобы нас занять, прислали на урок пионервожатого. Мы были в зале, и он повёл нас в класс. Шёл рядом со мной, улыбался и что-то говорил, а девчонки посмеивались. Когда в классе расселись по местам, он дал нам задание нарисовать что нибудь. Я начала рисовать, а девчонки начали шептаться, что он мой жених. Мне стало обидно и я расплакалась.
Вожатый подошёл ко мне и спросил: «Что случилось?»
Конечно, я сказала про обидные слова девчонок. Он тоже засмеялся и отошёл.
А парень вообще-то был красивый. Вот девчонкам и было завидно, что он обратил на меня внимание.
***
Каждый год летом я ездила в пионерский лагерь, пока не началась Война. Путёвка стоила полцены, остальное оплачивали с маминой работы. Отъезжающих провожали с оркестром. Мы шли по Большой Садовой и меня провожали все девчонки, которые не поехали.
В лагере было интересно. Мне однажды пришло сразу восемь писем. Об этом даже объявили на линейке. Все удивлялись.
***
В 1937-м году умер мой папа, очень хороший и добрый человек.
Я училась в 4-ом классе, мне было двенадцать лет.
Со школы нас с Лидой вызвали в больницу. Последние слова папы были: «Окончен бал, погасли свечи…»
***
Родители работали в Туберкулёзной больнице и конечно могли заболеть. Весь персонал больницы периодически проходил медосмотр. Однажды и у моей мамы обнаружили что-то с лёгкими. Ей сразу дали бесплатную путёвку в санаторий.
Целый месяц она там проходила лечение и отдыхала. Вернулась здоровой и больше не болела.
***
Во время школьных каникул мы, девчонки, были всегда вместе. Кроме Лины Кунцевич, я дружила с Верой Ходос и Лидой Беловодовой. Был ещё в нашей компании мальчишка, Юрка «Маруська», так мы его звали потому, что фамилия у него была Марусевич. Ходили в кино, в цирк, в Большой театр и конечно на Дон, купаться. Старались везде побывать.
Напротив школы мы ходили в кружок, где разучивали постановку. В ней я должна была быть в жёлтой одежде.
Я сама сшила себе платье из марли, мягкие тапочки и всё покрасила в жёлтый цвет.
В спектакле были такие слова: «Я вся жёлтая потому, что играю утёнка». И я плакала, как было задумано по сценарию.
Видно, я хорошо сыграла. Потому, что прошло время, я уже училась в балетном кружке, когда меня нашла учительница, которая готовила ту постановку. Она уже преподавала в театральном кружке Большого театра со взрослыми. И им нужна была в постановке девочка. Так она разыскала мой адрес и пришла ко мне домой.
Я согласилась участвовать, но театр меня уже не тянул. У меня было новое увлечение – балет. И я вскоре ушла из театра.
***
Напротив нашего двора было «Мореходное училище». В 1937-ом году проходили выборы, и там был организован выборный участок. Я танцевала там «Танец с лентой».
В этом училище был организован «Морской кружок». Я и там участвовала. Нам всем бесплатно выдали белые блузы с синими воротничками и бескозырки.
***
После смерти отца, мама осталась одна с двумя детьми. Она работала на двух ставках, пропадала на работе сутками. Мы с сестрой были предоставлены сами себе. Я была младшей, но готовить чаще приходилось мне. Моя ленивая сестра говорила: «Розик, приготовь что нибудь поесть…» Моя сестра даже спать ложилась одетой, чтобы утром не одеваться. А мама приходила с работы такая усталая, что сразу ложилась спать. У неё не было сил заниматься домашними делами.
Жизнь была тяжёлая, но в детстве такие вещи не замечаешь, всё кажется простым и естественным.
Мы часто ходили в кино, цирк, Большой театр и Театр Музкомедии. Билеты даже при той маленькой зарплате были недорогими. Билет в кино стоил 20 копеек. Новые фильмы тогда выходили нечасто, поэтому многие картины мы смотрели по несколько раз. Мне так понравился фильм «Весёлые ребята», что я смотрела его десять раз.
***
Однажды, 2-го мая мы с подругой шли мимо кинотеатра «Большевик». Двери были открыты, там играла музыка, плясали дети и мы зашли туда. Какая-то организация отмечала праздник. Когда мероприятие закончилось, всем стали раздавать подарки, дали и нам. Потом подъехала машина и все, кто хотел, поехали в Зоопарк. И никто не спросил, кто мы и откуда. Всё тогда для детей было бесплатно. Так было при Сталине.
***
В 1941-ом году, когда я училась в восьмом классе, началась Война.
Однажды в класс пришли и сказали: «Кто хочет поехать в колхоз, помогать стране?»
Сразу поднялся лес рук. Все хотели поехать.
И вот колхозница тяпает, а мы за ней. Целый день работали согнувшись.
На следующее утро не могли подняться и разогнуть спину. Тяжело было, но мы работали не считаясь с тем, что на руках лопались кровавые мозоли.
А кормили нас хорошо. Аппетит на такой работе наедали двойной, но нам еды не жалели.
Так отработали мы целый месяц! Взрослые удивлялись, сколько нам удавалось сделать.
***
Мы часто ходили на Садовую улицу и видели, как по ней шли войска. Солдаты пели новые военные песни, они нам нравились. На улицах патрули проверяли документы. Нам в кружке выдали противогазы и объяснили, как ими пользоваться.
***
С продуктами стало совсем плохо. Однажды мы услышали, что в деревнях меняют продукты на вещи. И я с Лидой Беловодовой собрали какие-то вещи и поехали менять.
Где ехали, а где пешком пока не добрались до какой-то деревни. Поменяли вещи на продукты и обратно.
Ехали в товарном вагоне. Кроме нас там никого не было. Со всех щелей дул сильный ветер, мы так сильно мёрзли, что спать не могли. К утру приехали на вокзал. Я тащила на санках целый мешок муки.
Потом ещё ходили пешком в станицу Ольгинскую, там тоже меняли вещи на продукты.
Сейчас меня спроси, как пройти к этой станице, я и не вспомню. А тогда все шли и мы тоже.
***
Когда немцы стали подходить к Ростову, было приказано молодёжь от 16-ти лет уводить из города. Нам с Линой было уже по шестнадцать.
Много людей уходили по мосту на другую сторону, в Батайск, и мы тоже пошли.
Вечером надо было устраиваться на ночлег, но все дома были забиты людьми. Кое-как и мы устроились. Люди ложились спать прямо на полу, и женщины, и солдаты. Ночью я захотела в туалет и вышла в коридор. За мной пошёл солдат, я знала, что солдаты иногда пристают к девушкам, и очень испугалась. Но в этот момент следом вышла Лина. Она накричала на солдата, и он ушёл. Мы еле дождались до утра и опять через мост вернулись домой.
Немцы, конечно, увозили молодёжь в Германию. Но нас не тронули. Родители сделали нам с Лидой и моим подругам фиктивные справки о том, что мы больны разными болезнями.
***
На набережной улице стояли «Парамоновские склады», эти здания до сих пор сохранились. А в то время их постоянно охраняли.
Когда немцы стали наступать и теснить наши войска, охрану сняли.
Мы увидели, что люди несут откуда-то продукты и с Лидой пошли туда посмотреть. Увидели открытые двери и «слип», досчатый спуск для подъёма продуктов. Он был такой гладкий, что дети съезжали туда на попе, как с горки зимой.
В складе было полно продуктов. Люди тащили мешки и коробки. Один мужик катил громадную головку сыра по улице. Люди разрезали мешки и искали белую муку, серую не брали. По полу было трудно идти, ноги разъезжались на рассыпанном горохе, гречке и других рассыпанных продуктах.
На улице Станиславского стоял винный скалад. Его тоже разграбили. Вытаскивали бочки с вином, выбивали донышки и здесь же пили. Некоторые потом валялись пьяные по улицам. Вино из перевёрнутых бочек текло уличным ливнестокам.
Мы набрали сколько смогли унести муки и крупы. Потом мама принесла ещё целое ведро сливочного масла.
В этот день мама напекла нам целую гору вкусных белых пышек.
***
Когда шёл бой за Ростов, было очень страшно. Свистели и рвались снаряды и бомбы. Грохотало так, что от страха нападал понос.
Мы с сестрой прятались под кроватью, а бабушка, Мария Савельевна, прятала голову за дверь, оставляя попу снаружи. Она считала, что самое главное уберечь голову.
***
Немцы входили в Ростов утром. Никто не стрелял, и после взрывов снарядов казалось невероятно тихо. Мы были во дворе, когда кто-то сказал, что немцы уже на соседней улице. В это время во двор вбежал матрос, голова его была перевязана бинтом.
- Как пройти через двор на соседнюю улицу? - спросил он.
У нас был длинный извилистый двор, который имел выход на следующую улицу, и мы показали ему.
И только он убежал, как показались немцы.
***
Первые части, которые вошли в Ростов были эсесовские. Дети всегда любопытные. Мы смотрели, как проходила немецкая колонна машин. Одна легковая машина остановилась, и мы увидели немцев, чисто одетых холёных, розовощёких. Один был с фотоаппаратом, фотографировал. Попали и мы в кадр. Он улыбался, и вытащив конфеты, угощал нас с Линой. Это были офицеры в чёрных мундирах.
***
А по дворам ходили солдаты и проверяли квартиры. Когда они зашли к нам, то стали лазить по шкафам и чемоданам, копаться в вещах. Моя мама стала выхватывать чемодан, и немец замахнулся на неё, но не ударил, наши вещи ему не понравились. Да и что могло ему понравиться. Мы жили бедно, как и все вокруг.
***
Видя разграбленные склады, немцы стали отбирать унесённые продукты. В доме у Коли Лапача нашли мешок гречки и немцы приказали его отцу, дяде Павлу, нести к машине. Тот заупрямился, объясняя, что у него больная поясница и получил пинок в зад. Конечно, это был сильный аргумент и дядя Павел кряхтя понёс мешок.
***
Некоторые немцы расселились по квартирам. В нашем дворе они поселились у Лапачей, у них были большие комнаты. Эти немцы вели себя нормально. Когда Колин папа заболел, они давали ему какие-то таблетки. А один часто показывал фотографию своей семьи, что-то рассказывал, плакал и часто повторял: «Киндер, киндер…»
Одному молодому немцу я сильно понравилась. Однажды, я шла по двору и увидела его. Он подошёл ко мне, стал на колени, что-то говорил мне, повторяя моё имя «Роза, Роза…»
Я испугалась и убежала. Но больше я его не видела.
***
Вместе с немцами воевали солдаты и других национальностей. Одни из них жили у соседей в нашем дворе. Кажется, это были румыны. И однажды они проговорились, что не хотят воевать с немцами.
А у моей сестры была подруга, у которой дядя, брат отца, был в партизанах. И ему передали об этом. И дядя сказал, чтобы они ждали, когда за ними придёт проводник и поможет бежать к партизанам. А если немцы будут их переводить в другое место, чтобы спрятались. Один из них постоянно делал мне комплименты, говорил, что в их стране нет таких красивых девушек. Я стеснялась и избегала его.
Они не дождались проводника и сами ушли сдаваться нашим.
***
21-го ноября 1943 года немцев выбили из Ростова. В Туберкулёзной больнице, где работала моя мама, организовали госпиталь.
Мы девчонки жили недалеко и часто приходили помогать раненым. Позже мы прочитали в газете статью о нас, где раненые благодарили за помощь. Там были написаны наши имена и фамилии.
Один парень попросил мой адрес, и я дала потому, что везде говорили: «Пишите солдатам, чтобы на фронте было легче воевать».
Позже он писал, что пришлёт мне продуктовый аттестат, как своей жене и хочет приехать, чтобы поговорить с моей мамой. Он не сказал о чём, но я догадалась.
Спустя некоторое время пришло извещение, где говорилось: «Ваш муж, не помню фамилии, погиб «смертью храбрых» в городе Новороссийске». Я показала письмо моей подруге Лине, и мы вместе плакали. Жалко было человека, хотя мы его совсем не знали.
***
Однажды, после освобождения Ростова мы засиделись у одной подружки. А в городе был объявлен комендантский час. И без пропуска нельзя было ходить. Но мы надеялись проскочить до дома. Когда мы шли нас задержал военный и отвёл в милицию. И хотя мы говорили, что живём здесь рядом, он нас не отпускал. В это время в кабинет вошла девочка. Видно было, что она его знакомая. Это была Софа. Мы жили с ней рядом и дружили с восьми лет. Она познакомила нас. Благодаря ей, он нас отпустил, но стал за мной ухаживать. Софа на меня за это обиделась. Но что я могла поделать? Звали его Николай. Он жил недалеко. И узнав мой адрес, приходил ко мне, но я стеснялась и даже разговаривала с ним через окно, не выходя во двор. Он ловил меня на улице, но я старалась не поддерживать с ним отношения.
***
Позже я работала в милиции, помогала паспортистке бесплатно. Но однажды услышала, что девчат набирают работать на телеграф. Только надо было сначала учиться. Мы учились при телеграфе. Я сдала экзамен на отлично и получила премию 200 рублей и звание техника, а кто сдал хуже, назывался «надсмотрщик». Так я стала работать на телеграфе.
А мужчины, которые здесь работали, ушли на фронт.
Теперь я получала зарплату и 600 грамм хлеба. Иногда давали пайки, бесплатно.
К нам приходили военные со штаба СКВО, смотреть, как идёт работа. У них были такие же аппараты. Иногда они переговаривались с нами через эти аппараты. С одним я познакомилась. Он мне часто звонил по телефону, приглашал в театр Музкомедии. Рассказывал о своей жизни. Вёл себя прилично, как друг. Девчата завидовали. Некоторые приходили посмотреть на меня даже из другой смены. Ведь мужчин было мало.
А Николай Соснин, который был из милиции тоже приходил встречать меня, но я не обращала на него внимание. Мне тогда никто не нравился.
Вскоре его отправили в командировку, а потом он уехал в отпуск.
***
Как-то с девчонками мы пошли на танцы. Это было в зале кинотеатра. Играла музыка. Напротив нас стояли военные. Все обратили внимание на симпатичного танкиста. И когда зазвучал вальс, этот танкист направился прямо ко мне. Я сказала, что вальс не танцую, но он настоял на своём. Он так легко повёл меня, что я удивилась. С ним мне было очень хорошо.
***
Девчонки, которые работали на телеграфе и подружились со мной, приглашали к себе в гости. Одна была из Батайска. Я ездила к ней. Она жила в частном доме. Во дворе было много фруктовых деревьев. Я срывала фрукты прямо с веток и удивлялась, что так они гораздо вкуснее.
***
У моей подружки Лины была тётя, сестра её мамы. Она ездила к своему сыну в часть, где он служил. И оттуда пришло мне письмо. Писал военный, друг её сына. Но этот сын был такой чудик, что мог подшутить надо мной. И я не ответила на письмо.
Когда тётя приехала и спросила, ответила ли я на письмо, я сказала «нет». И она стала говорить, что это хороший парень.
Через некоторое время он прислал мне второе письмо, уже с фотографией.
Фотография мне понравилась, и я написала ответ со своей фотографией. Так завязалась переписка.
Когда ему дали отпуск, он посетил своих родителей в Симферополе, и на обратном пути заехал в Ростов к тёте моей подруги Лины. И Лина привела его на телеграф.
Я в это время разговаривала по телефону, но вдруг связь прервалась и телефонистка сказала: «Хватит болтать, тебя ждут на выходе».
Я вышла и увидела Лину с военным. Мы немного поговорили и разошлись. Его звали Ефим.
Потом мы встретились снова. Фима мне сделал подарок, шоколад и чулки.
Его отпуск заканчивался. И он уехал к месту службы.
***
Служил он в Азербайджане, в городе Кировабаде. Он хотел приехать ко мне, но его не отпускали со службы. И тогда он написал, чтобы я приехала к нему. Но я отказалась. Как это так, чтобы я сама поехала к мужчине. Для меня это казалось позором.
И всё же ему дали отпуск, в счёт следующего года, для женитьбы.
Он приехал в Ростов, и мы зарегистрировались. Свидетелем в ЗАГСе была Тётя Лины.
***
Из Ростова мы поехали в Симферополь к родителям Фимы. Нас хорошо встретили. Отец Фимы подарил мне золотое кольцо. А сестра его мамы с мужем устроили нам свадебный стол у себя дома. Это были Дядя Исай и тётя Ева Нейманы.
Дядя Сая работал в милиции и достал водку, которую после войны трудно было купить. Да и с продуктами было тяжело. Но на столе было много хорошего и вкусного. Дядя умел рассказывать смешные истории и анекдоты. Свадьба прошла весело.
Потом мы поехали в Кировабад, но по пути снова заезжали в Ростов, где я забрала свои вещи.
***
Николай Соснин, когда узнал, что я вышла замуж, выпросил у моей мамы мой адрес и написал письмо, где говорил, что если я вышла замуж неудачно, он готов приехать за мной.
Письма приходили на военную часть, и это письмо получил Фима. Он мне сказал о нём, но читать не давал, потому что порвал. И ответа я не написала.
***
Нам дали комнату в коммунальной квартире. Здесь и родился мой сын Юра.
В это время у нас уже жила моя мама. Она переехала к нам из Ростова, где не ладила с мамой Николая Лапача, который в то время служил в Тбилиси. И он уговорил Фиму взять её к нам. Фима был добрым человеком.
Моя мама здесь устроилась работать в Роддоме акушеркой. Чтобы она не скандалила, я старалась ей угодить. Когда она приходила из ночной смены, я к её приходу вставала пораньше и всё приводила в порядок.
Но она была очень скандальной, не ладила с соседями. Доходило даже до драки с Марией Ольшевской, которая жила в двух комнатах в этом же коридоре.
Хорошо, что позже нам дали тоже двух комнатную в другом подъезде. Здесь жили более спокойные соседи, Хановы и Романовы. В коммунальных квартирах всегда трудно договариваться с соседями. Но с этими соседями мы так хорошо сдружились, что даже праздники часто отмечали вместе. А с Володей Романовым Фима нередко ездил на рыбалку. Рыбы иногда привозили один или два мешка. Фима выбирал судака или сома покрупнее, а остальную рыбу мы вёдрами относили его сослуживцам. Холодильников тогда ни у кого не было. И хранить её было негде.
***
Когда Юрику было восемь месяцев, он тяжело заболел. Был июль 1948-го года. Мы только вернулись из Симферополя, куда ездили в Фимин отпуск. А в Кировабаде в тот год была сильная жара. И свирепствовала «токсическая диспепсия», тяжёлое детское заболевание. Маленькие дети умирали.
Когда Юрик заболел, врач приписал ему лекарство. Но при «диспипсии» рвота и понос. И всё принятое во внутрь тут же выливается обратно со рвотой. Его ничем невозможно было накормить, и он быстро слабел. Я ещё кормила его грудным молоком, но организм не принимал даже его. Врач посоветовал нам сменить климат. И мы решили уехать в Симферополь.
***
Тогда не было прямого авиарейса до Симферополя. Путь наш лежал на поезде до Тбилиси, а оттуда самолётом до Симферополя.
Уже когда мы приехали в Тбилиси, Юрик почувствовал себя лучше, стал кушать грудное молоко, которое я давала с ложечки, и его не рвало. Здесь не было такой жары, как в Кировабаде, вечерами было прохладно.
Коля Лапач помог мне купить авиабилет и на следующий день мы вылетели в Симферополь. Я боялась, как Юрик перенесёт рейс? Но всё обошлось хорошо, даже не смотря на то, что перед подлётом к Симферополю, самолёт сильно болтало. Говорили, что здесь всегда бывают «воздушные ямы».
***
В Симферополе меня встретили и на следующий день повели к хорошему детскому врачу. Это был знакомый тёти Евы и дяди Исая, врач с еврейской фамилией, но теперь я уже не помню её.
Осмотрев Юрика, врач посоветовал срочно положить его в больницу. Но я так боялась отдавать его в чужие руки, что мы с мамой в один голос уговаривали его лечить Юрика дома.
К счастью, после приезда в Симферополь, он стал пить моё молоко. Как сказал врач, это было моим счастьем, что молоко у меня не пропало. Оно стало самым главным лекарством.
Юрик так изголодался, что постоянно просил есть. И мы подкармливали его манной кашей, чтобы было сытнее. Когда каша была готова, не успевали остуживать ложки с кашей, так он быстро глотал и орал, просил есть снова.
Спустя десять лет мы, в один из приездов, посетили этого врача. Он встретил нас с дочерью, тоже врачом. Он был рад, что всё окончилось благополучно. А дочери сказал: «Помнишь, я рассказывал тебе об этом случае? Я тогда не верил, что он выживет.»
***
Каждый год, когда Фиме давали отпуск, мы ездили в Симферополь к его родителям.
Фимина мама, Дора Соломоновна, была очень доброй женщиной, как и её сестра, тётя Ева, и её муж, дядя Исай. Мы часто бывали у них в гостях, но чувствовали, как у себя дома. А когда за столом у них собиралась вся семья, было весело, как на праздник. Шутили, смеялись. Иногда даже оставались у них ночевать. Я не помню, чтобы они ссорились. Но даже если ссоры и бывали, они всегда всё переводили в шутку.
***
Когда Юрик был маленьким, он был очень хорошеньким. Личико беленькое, волосики золотистые, глаза голубые. Многие останавливались и спрашивали: «Это мальчик или девочка?» Я всегда боялась, что его сглазят.
После болезни Юрика, мы старались летом, когда наступала жара, уезжать в Крым. Если Фиме отпуск не давали, мы уезжали первыми и ждали его.
В другой раз уезжали вместе, но после окончания отпуска, Фима уезжал, а мы оставались ещё на месяц, полтора.
Тогда Фима присылал нам деньги. Я получала эти деньги и все отдавала его маме. Иногда хотелось сходить в кино или поесть мороженого, а денег не было. Но Дора Соломоновна понимала это и, бывало, сама давала мне немного денег или сама покупала что нибудь мне или Юрику.
Тётя Ева тоже ко мне хорошо относилась. Она работала в магазине и иногда покупала мне кое-какие вещи, которые было трудно найти после войны в магазине.
Недалеко от нашего двора было кафе «Мороженое», где было мороженое разных сортов: пломбир, сливочное, молочное, шоколадное. И разного цвета: белое, жёлтое, розовое, коричневое. Мы ходили туда с Фиминой сестрой Майей.
Иногда Майя покупала нам билеты в кино. Здесь шло много новых фильмов. Такого разнообразия в Кировабаде не было.
***
С Фиминой мамой мы жили дружно. Я старалась ей во всём помогать, убирать в квартире, готовить, мыть посуду.
Брат Фимы, Семён, был в то время уже женат на Зое. Она было «гордячкой» и не очень нравилась маме. Но когда они ссорились с Семёном до развода, она всегда старалась их примирить, желая сохранить семью.
Зоя не имела привычки помогать маме. Они с Семёном собирали деньги и часто приходили к маме обедать.
***
В Кировабаде в военном городке был кинотеатр. Мы, жёны офицеров, соседи часто ходили туда смотреть кино.
Заведующим там был гражданский местный житель. Звали его Макич. Вероятно это был армянин по имени Мкртич.
Однажды, когда я была в кино, мне передали от него записку, что эти два места для меня будут бесплатно. Я сначала подумала: «Вот хорошо». Но потом решила, что не стоит с этим связываться, ведь неизвестно, что подумает Фима? И отдала записку обратно через того, кто мне её передал. Но Макич от меня не отставал, пытался меня преследовать, заговаривать со мной, но я не отвечала. Однажды я ехала в автобусе, хотела заплатить за билет, но кондуктор сказала, что за меня заплачено и не захотела брать мои деньги, хотя я настаивала. Тогда я вышла на ближайшей остановке. Терпеть не могла ухажёров.
Фима в это время был на учениях. И Макич знал это. Но я рассказала обо всём соседу, офицеру и он серьёзно «предупредил» Макича, и тот отстал от меня.
***
Однажды я договорилась со своей знакомой пойти в кино и вечером зашла к ней. Но когда дверь открылась, я увидела в комнате мужчину и женщину. Знакомая сказала, что не пойдёт в кино и пригласила меня составить им компанию. Я отказалась, но тот парень хотел схватить меня за руку. Я оттолкнула его, они удивились, а я сразу ушла.
После я узнала, что эта женщина была гулящей. Муж знал это и часто её бил. Может поэтому и ребёнок у неё родился «дауном». Их вскоре перевели в другую часть, и они уехали.
***
В Кировабаде мы жили хорошо. Кроме зарплаты офицерам давали продуктовые пайки, иногда ещё и дополнительные пайки с разными вкусностями. После войны о военных заботились.
В нашем доме на первом этаже был буфет. Там был молодой продавец, который тоже хотел за мной поухаживать. И пока я покупала продукты и разговаривала с знакомой женщиной, Юрик подбежал ко мне и сказал: «А дядя дал мне конфетку». Однажды он встретил меня на базаре и говорит: «Я здесь недалеко живу, пойдёмте, я познакомлю Вас с моей мамой». Мне это было не нужно, и я постаралась поскорее уйти.