(окончание)
Начало:
http://www.proza.ru/2013/02/17/35
15
Лёва Туз был авторитетом в воровском мире, домушником. Оттянув второй срок от звонка до звонка без всяких УДО, он откинулся три месяца назад и приехал в Первопрестольную. Здесь Лёва нашёл берлогу у одной шмары, выходящей в тираж проститутки Зинки, пустившей его к себе на постой, а заодно и в постель. Её намозоленная посикуха котировалась уже невысоко и Зинка всё чаще бывала в простое. Да Лёве всё равно чьи маркоташки мять и в чьей муфте шарить. Постоялец передал ей привет от младшего её братишки Димки. Они некоторое время вместе топтали зону. Но Лёва добивал последний год из пяти, а Димка только второй из семи. Димка - вор начинающий, на зоне впервые, первопроходчик, а Туз - авторитет, положняк. За его спиной можно спрятаться от ушлых блатарей, так и норовящих купить молодых, не знающих воровские законы. Димка отблагодарил Лёву москоским адресом сеструхи: она тебя примет, как родного, накормит, напоит и спать уложит. Москва - не Тамбов, и даже не Саратов. Москва - это Москва. Был у Лёвы ещё один адресок малины. Но он если не спалился, то всё равно в поле зрения краснопёрых. И кто знает, не стучит ли краснопёрым сам малинщик. Лёва же не спешил светиться в мелодии. Конечно, будучи вором-законником, он не мог пройти мимо маза, не отметиться у него, но и только. Лёва любит независимость и всегда работает один, без напарников. Сам накалывает хаты, сам же их берёт. Его умелые руки могли вскрыть любой замок. А где дверь попрочнее и замок позаковыристей, там и форцы распиханы по загашам, и наши колы и ихний компот. Залупы конские полагают, что от опытного вора можно что-то спрятать. Ха, ха и ха! Пять минут, и ваше станет нашим. Во вскрытом морге Лёва брал только то, что можно было унести в карманах и в портфеле или в кейсе, часто хозяйских же. С громоздкими вещами Лёва не связывался: тихо пришёл, тихо ушёл и лёг на дно. Сдавали Лёву барыги - брали у него клей и стучали углам. Скупщики краденого самые подлые из людей, живущих в подлунном мире.
Сегодня Лёва решил взят домовуху бобра, которую ему преподнесла Зинка, с месяц назад побывавшая в ней. У этого бобра обязательно должны быть заначенные дома лавандос. А наличные для Лёвы самая желанная добыча. Лавандос, говорят, не пахнет. Рыжьё и камешки тоже неплохо. Но их ещё требовалось сбыть. А тут какой ещё барыга попадётся. Где гарантия, что гнедой, не играет в стукалки с зуктером? Все они на учёте в мелодии, все - на карточках.
Лёва заранее проверил, не стоит ли домовуха на сигнализации. Признаков её не обнаружил и психой вскрыл смешные замки и вошёл. Работал Лёва осторожно, не оставляя легашам свои клёпики. Феники, и наши, и забугорные, он нашёл за три минуты в громадной китайской вазе под бумажными цветами, а на четвёртой минуте к подъезду подкатила "синеглазка" охранников. Лёва услышал шум лифта, прислушался, но поздно - дверь распахнулась. На пороге возник краснопёрый. Лёва вспомнил китайца Ваню, обучившего его на зоне нескольким приёмам, когда слабый может свалить сильного. Самое слабое место у человека - шея. Умелый удар ребром кисти по ней отключит и бугая. Лёва этому научился. Краснопёрый, получив своё, на секунду замер и рухнул на пол. Стоявшего за ним напарника Лёва двинул головой в грудь и ринулся по лестнице вниз.
В это время грянул выстрел. Лёве что-то обожгло правое плечо. Но он продолжил свой бег по ступенькам. И тут открылась дверь одной из квартир и показалась женщина в бордовой куртке.
Вера выходила из квартиры. Едва она переступила порог, как перед нею выросла мужская фигура. Мужчина бесцеременно втолкнул Веру в квартиру, влетел за нею сам и захлопнул дверь. Мужчина тяжело дышал. Из-под вязаной синей шапочки стекали крупные капли пота.
Вера хотела закричать, но мужчина прижал ладонь к её рту и прошипел:
- Молчи, а то убью...
Вера замерла, а мужчина повернул внутренний запор замка. На лестничной площадке послышался топот.
Мужчина взял перепуганную Веру за руку и увёл в комнату.
- Бинт найдётся? - спросил он, скидывая кожаную куртку. Бежевая рубашка была в крови. - Видишь, зацепили, гады...
Вера кинулась к аптечке, а мужчина снял рубашку, обнажив мускулистое тело, синее от изобиловавших на нём наколок. На правом плече кровила глубокая царапина - пуля прошла по касательной.
Вера принесла перекись водорода, йод и бинт. От вида крови она в обморок не падала, и сейчас она принялась обрабатывать рану.
- Ты медсестра, что ли? - поинтересовался мужчина.
- Портниха, - ответила Вера.
Она постепенно приходила в себя, поняв, что незнакомец не собирается покушаться на её жизнь. К тому же, она отметила, что он чем-то похож на французского киноактёра Жана Маре.
- Ты не бойся, я тебя не обижу, - сказал "Жан Маре". - Мне только пересидеть у тебя, пока легавые уберутся.
Вера знала, что "легавыми" иногда называют милиционеров.
- А почему они за вами гонятся? - спросила она.
- Мы играем с ними в "кошки-мышки" Я убегаю и прячусь, они ищут...
- И долго вы будете у меня прятаться?
- Я же сказал: пока "кошки" не уберутся отсюда.
- Мне нужно идти... Я не могу сидеть с вами долго...
- А придётся, - усмехнулся "Жан Маре", блеснув золотым зубом. - Ты, вижу, одна.
- Одна, - не стала врать Вера.
- Вот и ладушки.
В прихожей раздался звонок.
- Не двигайся, - мужчина больно схватил Веру за плечо. - Тебя нет дома. Позвонят, позвонят и перестанут. Ломать дверь не будут.
Звонок смолк.
Вера достала старую рубашку, оставшуюся от Пети. Она была маловата "Жану Маре", но он надел её, завязав на животе узлом.
- У тебя есть что-нибудь выпить? - спросил он.
- Водка, - ответила Вера.
- Сойдёт. Давай.
"Жан Маре" налил стакан почти до краёв и приказал Вере:
- Пей.
Вера проглотила водку, словно воду, не почувствовав её вкуса.
"Жан Маре" налил еще с пол-стакана.
- Пей.
- Вы хотите меня напоить? - спросила Вера, поднимая стакан.
- Догадливая, - усмехнулся "Жан Маре", прислушиваясь к тому, что делается за дверью. - Не уходят, гады.
В комнате стемнело.
- Я включу свет, - сказала Вера, пытаясь подняться со стула.
- Сиди, - прошипед "Жан Маре".
- Тогда вруби магнитофон, потанцуем...
- Дура, нишкни, прибью...
Вера притихла. Сквозь наплывающий туман опьянения она вспомнила, каким образом к ней в дом попал незванный гость.
- Сиди. Не дёргайся... Мне только твоего трупа не хватало, - "успокоил" её "Жан Маре".
- Я хочу спать, - пробормотала Вера.
- Спи.
Зазвонил телефон. Вера попыталась встать, но гость снова удержал её.
- Не трогай!
- Почему?..
- Это могут мусора проверять: есть ли кто дома...
"Жан Маре" выдернул шнур из розетки.
- Так-то будет лучше.
- А квартира за этой стенкой выходит в соседний подъезд, - сказала Вера.
- И что? Я не умею проходить сквозь стены, - ответил "Жан Маре".
- А у нас лоджия общая...
Лёва Туз понял женщину. Это был шанс. Он направился к балконной двери.
- Но щас там соседи, - сказала Вера. - А утром они уйдут на работу.
- Тогда я буду ждать до утра, - сказал осторожный Туз. - Менты могли оставить засаду.
- Тогда иди ко мне, - Вера пьяно улыбнулась. - Я хочу тебя...
Лёва положил ей руки на плечи. Женщина прильнула к нему.
...Утром Вера накормила "Жана Маре" завтраком, и он ушёл через лоджию в соседнюю квартиру. Вера включила телефон, тут же подавший голос.
- Ты где была? Куда пропала? - спросила Марта.
- Гуляла, - ответила Вера. - Приеду вечером, поговорим. Как там Катька?
- Нормально. Из-за тебя напереживалась тоже.
Вера положила трубку и поспешила на работу.
16
После работы Вера поехала к Марте. Марта увела Веру на кухню, поставила на газ чайник и сосиски. За столом они сидели вдвоём. Катя спряталась в комнате Феликса. Иван Данилович смотрел по телевизору фильм про войну. Подругам никто не мешал посекретничать. Марта узнала с кем провела эту ночь вдупель пьяная Вера, а Вера узнала, что Катя беременна.
- Она очень переживает, - сказала Марта. - Ты её не ругай.
Неожиданная новость огорошила Веру. Ребёнок в наши дни - роскошь. А тут, так не кстати, и Петя ушёл... Катька с приплодом повиснет на её шее. Когда самой жить?
Вера заплакала от беспомощности и от жалости к себе. А выплакавшись, она забрала Катю домой. Будь что будет!
У их двери стоял молодой человек и давил на пуговку звонка.
- Вам кого? - поинтересовалась у него Вера. Мужчина был ей незнаком.
- Если вы из этой квартиры, то вас, - сказал тот.
- Ну, мы, - ответила Вера. - В чём дело?
- Я лейтенант Карсавин, из милиции.
Мужчина показал Вере красные корочки.
Вера вздрогнула, но открыла дверь и пригласила милиционера в квартиру:
- Проходите.
- Да я пока тут... натопаю вам, - сказал лейтенант Вере, глядя на Катю. - У меня к вам один вопрос: где вы были со вчерашних пяти часов вечера до сегодняшних девяти утра?
- У подруги. Мы с дочерью ночевали у неё. А что?
- Вчера вечером и сегодня утром были обворованы две квартиры. Одна в вашем подъезде на седьмом этаже, вторая - в соседнем подъезде, та, с которой у вас общая лоджия. Не исключено, что вор мог побывать и у вас.
- Господи, что у нас красть, - всплеснула руками Вера.
- А вы проверьте, - попросил милиционер.
Вера для проформы обошла квартиру, заглянула в шкафы и вернулась в прихожую.
- Всё на месте. Балконная дверь закрыта изнутри.
Милиционер ещё раз взглянул на Катю и попрощался.
17
Лейтенант Ярослав Карсавин служил в уголовном розыске второй год. Он был доволен своей службой, хотя мама за него очень переживала, и всякий раз, когда он утром уходил из дома, кропила его святой водой и крестила: "Господи, спаси!".
- Ну, мама... - говорил он, делая недовольный вид.
Больше переживать о нём было некому. Был Ярослав холост и даже подругой не успел обзавестись. Девушки опасались связывать свою жизнь с милиционером. Правда, и он пока не остановил свой взгляд на ком-либо. Разве что на днях он увидел ту, которая поразила его сердце. Но совместить следствие по ограблению квартир и знакомство с красавицей он постеснялся. И взгляд девушки, гордый и холодный, смутил его. Такие мечтают не меньше, чем об олигархе.
Заступив на очередное дежурство, лейтенант Карсавин получил приказ майора Ложкина помочь участковому Игошину провести поквартирный опрос жителей дома и показать им фоторобот маньяка, нападающего в лифтах на девочек. В их районе произошло несколько таких случаев.
Усталый и недовольный результатами работы, Ярослав вышел на улицу и направился в отдел.
Вечернее солнце пригревало пробуждающуюся землю, слизывая во дворах последние островки грязного снега.
Лейтенант Карсавин прошёл уже полдороги, как вдруг увидел её, красавицу, беспомощно стоящую в людском водовороте. Она пыталась сделать шаг, но тут же морщилась от боли.
Ярослав решительным шагом подошёл к ней и спросил:
- Что с вами, девушка?
- Я подвернула ногу, - плачущим голосом ответила красавица.
- Дайте мне руку. Я вам помогу, - сказал Ярослав. - Обопритесь о меня.
Девушка послушно взяла его под руку, попыталась шагнуть, но тут же снова поморщилась от боли.
- Не могу ступить на ногу...
- Придётся вам попрыгать на одной ноге, - сказал Ярослав.
Но прыгать девушке мешал высокий каблук сапога на здоровой ноге.
- Тогда сделаем так, - сказал Ярослав - Держите папку.
Он отдал девушке свою чёрную папку с документами и бланками, наклонился и подхватил её на руки.
- Что вы делаете? - испуганно вскрикнула та.
- Раз вы не можете идти сами, значит, вас нужно нести, - ответил Ярослав.
- Я тяжёлая, - сказала девушка и про себя усмехнулась: и в прямом и в переносном смысле слова. - И нести меня далеко и долго. Я не скажу куда...
Девушка безуспешно пыталась оправить взметнувшуюся юбку, натянуть её на колени.
- Хоть всю жизнь! - вырвалось у Ярослава. - А адрес я ваш знаю. Я на днях был у вас. Вы помните?
Девушка взглянула на Ярослава и вспомнила его.
- Вы - тот милиционер...
- Ага, лейтенант Карсавин, Ярослав.
- Катя, - сказала девушка и покрепче ухватилась за шею благородного рыцаря.
Ярослав нёс девушку. Прохожие оглядывались на них. Девушки и молодые женщины бросали вслед им завистливые взгляды.
18
Иван Данилович получил письмо от "Бати". "Батя" ответил ему:
"...Если эта женщина тебе по душе и легла на сердце, то не жди приказа командира, а не колеблясь бери её в жёны"...
Едва Марта переступила порог, перед нею вырос Иван Данилович в полном парадном облачении старшего прапорщика бронетанковых войск.
- Дорогая Марта, сказал он торжественно растерявшейся женщине, - с первого взгляда я был сражён тобой наповал. Я предлагаю тебе свою крепкую руку и верное сердце... Одним словом, выходи за меня замуж.
Марта опустилась на стул.
- Иван Данилович... - проговорила она и заплакала.
19
Петя проснулся. Ему приснилось, что они с Верой купаются в реке. Сон был столь красочным, что показался ему явью. Даже сердце защемило от желания сию же минуту увидеть Веру, сесть за кухонный стол с протёртой на углах клеёнкой, и увидеть перед собой тарелку приготовленного Верой дымящегося борща, издающего аппетитный запах. Петя сглотнул набежавшую слюну. От Ирочки такого борща не дождёшься. Она даже не знает с какого бока подойти к газовой плите. На ней она варит только бесконечный кофе, яйца, иногда жарит яичницу. Обедают они обычно пиццей и гамбургерами, ужинают ими же. Для разнообразия и чтобы не возиться даже с яйцами в холодильнике лежат сыр, колбаса, соки в пакетах и фрукты.
Позавчера он сказал Ирочке, что хочет борща.
- Борща? - удивилась та и повела его в ресторан.
Официант поставил перед ним заказанный борщ. Петя отведал его и сказал:
- Нет, это не борщ...
Ресторан только растравил Петину душу. Вот, даже Верочка приснилась...
20
Анну Петровну отпустили на неделю домой отдохнуть. Предстоял первый курс химиотерапии. Наконец-то, она побудет в родных стенах. В больнице, конечно, отношение к ней было обходительным, будто она и впрямь какая важная персона. Когда она поинтересовалась у медсестры Даны, с которой у неё установились доверительные отношения, почему её поместили в столь роскошную палату, та ответила:
- Вы же близкая родственница Феликса Сигизмундовича. У нас все его уважают...
Анну Петровну весьма удивили слова Даны. Родственница? С какого это бока?
Узнав о времени выписки, Анна Петровна попросила Настю привезти свежее бельё и плащ. Её зимнее пальто, хранящееся на складе, было уже не по сезону.
Но одежду в палату ей принёс Феликс Сигизмундович и вызвался сопроводить её до дома, так как Настя была очень занята. Он сообщил, что уже заказал такси.
- Мне неудобно обременять вас, доктор, - ответила Анна Петровна. - Спасибо за такси. Я доеду и одна. Я чувствую себя неплохо.
- Это меня ничуть не обременит, - ответил Феликс. - Настя просила меня не оставлять вас одну.
- Ну и нахалка... - возмутилась Анна Петровна.
Настя была дома. Она готовила праздничный обед.
Анна Петровна, отдавая дань вежливости, пригласила Феликса пообедать.
- С удовольствием, - тем более у нас с Настей есть к вам разговор, - сказал он.
У Анны Петровны ёкнуло сердце.
- Мама, ты только не пугайся, - улыбнулась счастливой улыбкой Настя. - Мы с Феликсом решили пожениться...
- И давно вы это решили? - спросила Анна Петровна, стараясь унять сердцебиение.
- Две недели назад, - ответила Настя. - Решили твёрдо и бесповоротно. Наше заявление уже в ЗАГСе.
- Дааа, срок, - сказала Анна Петровна и строго, по учительски, посмотрела на смущённого Феликса. - Настя ещё девочка, но вы-то, Феликс Сигизмундович, взрослый мужчина, уважаемый доктор... Вы-то хорошо подумали?
Феликс опустил голову. Недавно казавшийся уверенным в себе доктор, сейчас выглядел, как нашкодивший ученик.
- Хорошо подумал, Анна Петровна, - ответил он. - Я люблю Настю.
Анна Петровна молчала. Она думала. Новость была слишком неожиданной.
- Насте нужно ещё учиться, получить диплом, - наконец, сказала она.
- Одно другому не мешает, Анна Петровна, - ответил Феликс. - Я смогу прокормить её и одеть.
- Что ж, раз вы так решили... - вздохнула Анна Петровна, - тогда хватит греть вино в руках.
Она подняла бокал.
- За ваше счастье, дети... - пригубив вино, она покачала головой: - Что-то винцо горьковато...
Феликс и Настя переглянулись и поцеловались.
21
Катя лежала, погрузившись в тяжёлые размышления о своей непутёвой жизни.
- Допрыгалась, идиотка, - ругала она себя, - доигралась. В кои веки встретился тебе парень по душе... Что я скажу Ярику: я девочка с начинкою? Он тут же убежит. На хрена ему чужой ребёнок? Сделать аборт, пока время не вышло?.. Тоже нечестно...
Она вспомнила сегодняшний визит Ярослава. Он пришёл проведать её после вчерашнего несчастья и принёс букет алых роз. Он наговорил ей много хороших слов, ей, последней потаскушке... Она слушала его и чуть не плакала.
- Нет, - решительно подумала Катя. - Если он придёт завтра, я так прямо и скажу: не ходи больше, ты хороший парень, но не для меня, я - дерьмо, ****ь, сучка, трахающаяся под забором... Нет, не так... Я просто скажу ему: я ошиблась, полюбила одного, отдалась ему, теперь жду от него ребёнка... Или поскорее отдаться Ярику?.. Вряд ли он разберётся в бабских сроках... А потом скажу ему ребёнок родился восьмимесячным... Только нужно отдаться ему завтра же... если, конечно, он придёт... маме скажу: переночуй у тёти Марты... И всё-таки, как-то нечестно получается...
Катя почувствовала, как из неё что-то вытекло... Она провела рукой между ног, взглянула на пальцы. Они были испачканы в крови...
Катя испугалась: откуда кровь? почему кровь? неужели?..
Неужели это началась задержавшаяся на месяц менструация, самая обычная менструация? Значит, тест наврал...
Катя закрыла глаза и подумала:
- Как хорошо жить, когда ТАМ всё в порядке... Теперь буду осторожней...
Она даже не спешила за прокладкой и менструальными трусиками, хотя вытекающая кровь пачкала сорочку и простыню...
22
Вера и Вадим лежали на его широкой постели, утомлённые только что зокончившейся гонкой.
Вера была довольна и нехотя возвращалась из блаженной нирваны.
Вадим, опершись о локоть, смотрел на счастливое лицо бывшей своей супруги и постоянной любовницы и размышлял.
На днях он был у врача, пожаловался на непонятные боли в желудке и изжогу.
"Холостяк?", - поинтересовался врач и, услышав его ответ, сообщил: "У вас язва двенадцатиперстной кишки, как следствие нерегулярного питания, сухомятки, неумеренных возлияний и неправильного режима дня. В ваши годы пора кончать с холостятской жизнью"...
"Был я женат, - ответил он. - Жениться - не проблема, но с женой - прощай, свобода, а я люблю свободу"...
- И всё-таки, эскулап прав, - подумалось Вадиму. - Пора заканчивать с вольной жизнью. Так и окочуриться недолго.
- Вера, ты говорила, что Петька тебя бросил... - начал он, но Вера его оборвала:
- Не бросил, а ушёл.
- Ну, пусть ушёл, - не стал спорить Вадим. - Значит, ты теперь свободная женщина.
- И что же? - Вера открыла глаза.
- А то же. Ты теперь можешь снова выйти замуж.
- Обойдусь, отмахнулась Вера. - Поживу одна, Катьку замуж выдам.
- А я тут пораскинул мыслями и подумал: не сойтись ли нам с тобой вновь и начать всё заново. Вдвоём-то как-то оно веселее жить. А? Опять-таки, мы сможем заниматься любовью в любое время суток...
- Чтобы я снова гоняла со своей постели твоих ****ей? - усмехнулась Вера. - Уволь...
- Всё, Вера, с ****ями завязываю. Это по молодости хотелось попробовать всех баб. А когда их перевалило за полсотни, интерес пропал, осталась лишь привычка...
- А Марта?
- Приятная женщина, без комплексов.
- Так предложи ей выйти замуж за тебя.
- Что-то у меня с нею расстроилось. Давно уже не звонит...
- Хочешь, я скажу ей?
- Нет, Вера. Одно дело трахать бабу, другое - жить с нею под одной крышей. С тобою я смогу жить, а с нею не уживусь. Ну, что, воссоедимся, как Украина с Россией?
Вера поняла, что Вадим не шутит и испугалась.
- Погоди, Вадим, Петя ещё не подал на развод... - ответила она и поспешила встать с постели.
23
Петя ехал домой. Нет, не в тот дом, где Ирочка, а тот, который он по привычке считал своим. Там стоит его стул, там его диван, на котором он, уютно расположившись, смотрел телевизор или читал газету. Там было его законное место в постели рядом с Верой. Да, достаточно для него Ирочкиных фокусов, её подружек и друзей. Пете хотелось вернуться в прежнюю спокойную жизнь и к Вериному борщу и котлеткам... И он неуверенными шагами возвращался...
Вот и его дом, и окна на четвёртом этаже, и знакомые занавески в гостиной тронуты электрическим светом люстры. Значит, Вера дома, или Катька, или обе...
Вера поставила на пол тяжёлый пакет с провизией, сняла плащ и скинула сапоги. Только сейчас она ощутила, как она устала. Всю дорогу она думала о предложении Вадима и уже на подходе к дому решила:
- Чёрного кобеля не отмоешь добела... Буду жить одна.
Раздавшийся резко телефонный звонок заставил Веру вздрогнуть. Звонила Марта. Она счастливым голосом сообщила, что они с Иваном Даниловичем подали заявление в ЗАГС.
- Вечером мы будем отмечать это событие и приглашаем тебя на торжественный ужин.
В прихожей звякнул дверной звонок.
- Погоди, Марта, кто-то пришёл, - сказала Вера и пошла отпирать дверь.
- Ты?! - опешила она, увидев за порогом Петю.
- Я, - ответил тот тихо.
- Ты что-то забыл?
- Нет, я... - начал Петя, но голос его прервался.
- Не стой в дверях, войди в дом, - сказала Вера. - Теперь говори.
- Прости меня, Вера, - промолвил Петя, прерывающимся голосом. - Ты... примешь... меня... назад?..
Многое могла бы ему сказать Вера, вылить на него свою обиду, слёзы, переживания, но она будничным голосом сказала:
- Надень тапочки. Они стоят на своём месте...
КОНЕЦ