Сквозь листья, стремительно направляющиеся в стену, на которой висела знаменитая картина Уорхола, я слышал её крик. Такой нечеловеческий, раздирающийее изнутри. Она стояла напротив, у противоположной стены, обнаженная, со следамикомариных укусов на правой ноге. Она швырнула в меня целую стопку бумаг с моимирассказами и стихами. На полу, кроме Jack Daniels и пары кокаиновых дорожек,ничего нет. Только я, бутылка шикарного виски, несколькор белых ноздрей и моепрошлое, будущее и настоящее в виде смешанной кучи бумаги, валяющейся на полу.
Я сижу, смачно втягиваю дым и стряхиваю пепел на ближайший лист. Интересно, на какой из своих рассказов я стряхиваю свое настоящее? Я наклонился чуть вперед и прочел первые попавшиеся мне строчки:
"Я ломал ей руки и кусал свои губы,чтобы хоть как то компенсировать ейту боль, которую я ей доставлял..."
Ах,это всего лишь "Оружие"! Пусть горит!
Помнится, писал его, будучи знакомым с Натали, любительницейсадо-мазо, горячего воска и дешевых сигарет. Несмотря на все это, Натали дороговыглядела и пахла. Мы провели вместе всего лишь семь ночей, после которых онаперерезала себе вены ванной и написала губной помадой на кафеле"Fuck you, mr.Drug!"
Сейчас с трудом могу вспомнить, из-за чего онаэто сделала: то ли из-за того, что я назвал ее великолепной шлюхой, то ли онапросто вовремя не вколола себе очередную дозу. И к кому она обратилась впоследний момент? Кто для нее был настоящим наркотиком?
Следующая сигарета. Лучше буду молча курить, сидя на полу и вспоминая своепрошлое, чем связываться с ней в настоящем. Пусть кричит дальше. Я рассматриваюее тело: высокая, очень худая, длинная шея, красивые плечи и ключицы (ах, этиключицы! Впервые я заинтересовался чем-то в женщине, помимо груди изадницы), небольшая грудь, тонкая талия и крутые бедра. Она не идеальна, но почтисовершенна для меня. Вся в шрамах. Это результат ее любви к быстрой езде. У неекуча тату на всевозможных частях е тела. Все они-надписи на латыни.
"Украшать себя тиграми и змеями глупо. Ты всегда можешь увидеть ихвживую или просто приобрести по интернету, а вот сможешь ли ты купить себе фразыПлатона или Аристотеля? Это единственное, что так важно для меня-мудрость…вот,что нужно оставлять на своем теле…»
Забыл про пепел. Он упал на ногу и чуть прижег ее. Приятно. Сколько женщин ялюбил за свою жизнь? Боже, дай мне сил всех их вспомнить…
Первой была Рут. Она была старше меня в два раза и практически силой заставиламеня с ней переспать, затащив меня в номер дешевой гостиницы. Мне 14, ей 29. Онакопия алкоголичной Кортни Лав. После этого я ее ни разу не видел. Говорят,через год она умерла от передозировки. Моя первая женщина, которая произнеслапосле секса одну единственную истину, в которую верила: «все-таки презевративы редкостноедерьмо!»
Все, докурил. Пачка почти пуста. Я тянусь за виски. Она кричит мне что-то отом, что я должен попытаться измениться. Это кричит мне женщина, у которой направой ягодице красуется “ARS”-искусство,на лопатках“IN VINO VERITAS”-истинав вине, на правой лодыжке-“PERASPERA AD ASTRA”-через тернии к звездам.
Вы можете себе представить, что эта сумасмшедшая закончила школу с отличиеми получила высшее образование? А потом что-то изменилось. Она бросилавсе, пошла работать официанткой в кафе и жила в грязном номере придорожногомотеля. Там повсюду эта латынь-на стенах, одеялах, стеклах. Она иногда пишетстихи. Как только в ее голове что-то рождается, она мчится ко мне и диктует. Онаникогда не записывает их сама, боясь исказить смысл...
Я вечно спешу к Богу,
А он на меня кричит,
Что,мол,ему так одиноко
И он все чаще молчит…
Иногда мне становится ее жаль. Она могла бы стать заботливой матерью ихорошей женой и не ее вина, что она никогда ими не станет. Просто все вокругтак соблазнительно. Так соблазнительно походить голой по дому, втянув очереднуюдорожку кокаина, потом выпить водки с тоником, лечь на пол и ловить рукамибабочек, порхающих вокруг.
Вот оно, то самое счастье, в чем то новом, неизвестном…
Я спрашивал ее о том, зачем она все изменила. Она долго не хотела отвечать, нокогда ответила, мне показалось, что она освободилась от чего-то, как алкоголикпосле рвоты освобождается от всеобщей усталости.
«Мне было семь, когда мать разошлась с отцом и я видела, как ей было тяжелоодной меня поднимать. Я всю жизнь пыталась наступить себе на горло, натянуть наголову пакет и посадить себя на цепь, потому что это единственное, чем я моглаее утешить-не перечить и жить по ее правилам. Но я становилась взрослее, матьстарела и я поняла, что когда-нибудь ее не станет и мне некого будет слушать. Почьим законам я буду жить тогда? Я поняла истину всех истин-только твои правиладля тебя верны. А мои правила включали в себя наркотики, секс и алкоголь. Мать кричала,устраивала истерики. Но мне было все равно. Я чувствовала веселье и алкогольза много миль и бежала туда, где меня ждали такие же «сбежавшиеся»
Что скажутлюди? Как они на тебя посмотрят? Что подумают? Люди всегда всех за что-тоосуждают, будь то наркомания или желанная поздняя беременность. Это сволочи,как скопище гиен, желающих не только оторвать кусок, но и посмеяться над ним…»
Луна превратилась в волка,
Волк превратился в луну,
Жизнь, как любовь без толку,
Жизнь всех зовет на войну.
Мы все кидаем камни,
Все мы боимся уснуть,
Строим песочные замки
И пьем кровавую ртуть…
Снова курю. Забыл уже, что можно просто пить чай с тортом и сидеть вкинотеатре на последних местах. Я так сидел когда то с Маргарет. Ей вроде бы было17, она училась в школе и собиралась поступать в медицинский колледж. Вся такаяумная и правильная. А мне лишь хотелось узнать, правда ли, что она уже недевственница. Быстрый секс в машине на обратном пути доказал, что это правда. Аведь она ходила в очках и цитировала Ницше, из косметики признавала только тушьи одевала длинные черные носки, зато умело делала минет все на тех же последнихместах в кинотеатре. Еще чуть-чуть и я бы стал знатоком кинематографа…
;Пепел снова падает на лист. Я слышу биение своего сердца, значит оназамолчала. Я поднимаю глаза.Ее нет. Окно настежь открыто. Ветер гоняет по пустойкомнате мое прошлое, настоящее и будущее. Виски льется из бутылки на мятые листыбумаги и сливается с пеплом выкуренных мною сигарет…
На стене помадой написано «IHATE YOU!». Все повторяется, даже прошлое. Она кричала на меня, потомучто у меня день назад обнаружили СПИД и я не хочу ничего менять. Из всех женщин, которых я успел узнать, только с ней я могу принять смерть спокойно. Я уже вижу, как онаплачет над моей могилой и говорю ей: «Это все с нами сделала свобода, милая. Тебетоже недолго осталось. Я тебя жду…»
«…я ворчал на нее, а она смеялась. Утром она приносила мне апельсиновый сок ияичницу. В моей рубашке, с взлохмаченными волосами и отсутствием косметики, онабыла сексуальна и прекрасна.
-У нас были бы красивые дети,-говорю я ей.
-Были бы, если бы мы оба не были бездушными импотентами,-смеясь, отвечаетона.
Только этот смех не вызывает у нас радости. Мы обнимаемся и засыпаем,чувствуя, что никогда в жизни нам не было так одиноко…»
«Оружие»