Я не могу дышать. Этот воздух...сжатый, словно находишься в невидимом вакууме. Я не могу вдыхать его. Он не наполняет мои легкие. Я не могу, мне сложно. Я дышу через силу, только потому,что клеткам моего тела нужен кислород. Я уже не ощущаю чистоты в своих легких. Я вдыхаю грязь, я втираю в себя грязь, я вынашиваю в себе грязь. У меня голова забита всяким хламом вроде тебя. Я пытаюсь выбросить его, слышу, как все вокруг кричат мне: "Тужься! Тужься!" и я тужусь, пытаюсь вытолкнуть из себя все мысли о тебе, пытаюсь родить саму себя, восстать, возродиться из пепла.
Мне не интересно, что сейчас с тобой и как ты. Мне вообще сейчас ничего не интересно. Крайне нужно понять что-то, обрести смысл, потаенные тайны твои выведать, чтобы снова было ради чего жить.
Нет, нет..я в порядке. Мне не так долго осталось мучится. Быть может я умру через час, кто знает. Боже! А если я буду жить еще 50 лет?! А если мне придется тужиться всю свою оставшуюся жизнь каждый божий день?! Нет, я не выдержу, не вынесу этой боли. У меня сердце рожает одновременно с разумом. Только представьте себе эту удвоенную боль!
Рассудок потемнел. Я вижу, как на моих глазах умирают Боги. Я хороню тех, с кем когда-то лежала в одной постели. Вчера я похоронила человека, который трахал меня когда-то одновременно со своим другом, а ты лежала в этот момент рядом и мастурбировала. Ты помнишь это? Ты хоть знаешь, что он мертв? Ты хоть что-нибудь помнишь из прошлой жизни? Помнишь, как мы прыгали со второго этажа, резали себе руки, выжигали цветы на запястьях и вкалывали наркоту? Помнишь, что это ты придумала новую религию, в которой нужно было поклоняться способностям и возможностям своего тела? Ты помнишь, как учила меня всему этому, Боже, ты это помнишь?
Я практически не дышу из-за тебя. Как только ты исчезла с моего небосклона и скрылась в тумане однообразных лиц, я не могу дышать. Ушла ты, ушла вся жизнь моя, ушла вера, все ушло. Но ты даже это не забрала с собой. Мне все пришлось выкинуть. И чувства, и сердце, все растоптать, похоронить, сжечь, прах рассеять над мусорным баком. Так ты чтишь мою преданность и любовь? Я даже простить тебя не могу, потому что когда истинно любишь, то чувство обиды пропадает моментально...
Ты сожгла меня, уничтожила. Мне так больно, у меня вся шея горит, как только я вспоминаю твои поцелуи, а из промежности вылетают сотни бабочек, населяющих мой живот.
Я ненавижу тебя...я люблю тебя... я забываю тебя...я буду помнить тебя вечно...я нашла тебе замену...никто и никогда не сможет сравниться с тобой....я буду продолжать жить без тебя...я даже дышать без тебя не могу...
Боже, Катрин, как мы только смогли так поступить друг с другом?!
Мои родители успели уничтожить меня еще до моего рождения, дав мне редкое и странное имя Сицилия. С ним я и пошла по жизни. С ярким именем в серый мир, где над ним смеялись одноклассники в младших классах. Потом я смирилась, и звучать мой девиз стал гордо: "С ярким именем в серый мир, а вы сдохните все!"
Да, я не была слишком добрым ребенком. Я росла в тепличных условий, без пьянок, драк и наркоты. Я не слушала песни группы Nirvana, но втайне, как и все девчонки, ненавидела Кортни.
Мои родители души друг в друге не чаяли. Мама никогда не работала, занималась только мною и домом, а папа работал страховым агентом.
Я ходила в художественный кружок, танцевала, умела играть на пианино и занималась самбо. В совершенстве владела русским и французским языками. Читала Достоевского в оригинале и смотрела "Войну и мир" без перевода. Мое будущее было предопределено: колледж и школа закончены с отличием, куча похвальных грамот и других маловажных в жизни вещей, документы, заботливо приготовленные моими родителями для поступления в один из лучших университетов Европы на юридический факультет.
За меня все решали родители, поэтому до 18 лет я не знал, что такое жизнь, не знала, что можно любить, чувствовать и отдавать что-то очень важное для тебя кому-то, не требуя ничего взамен.
Но я вмиг повзрослела. В этот миг, наверное, умер мой ангел-хранитель. Умер от шока, потому что когда каждый день проживаешь свою серую и скучную жизнь без всяких приключений и экстримальных ситуаций, смертельным может стать даже столкновение с посторонним человеком и пролитая на новое платье чашка кофе.
Итак, именно в 17 лет все изменилось. Умер мой-ангел хранитель, от меня отреклись родители, а забронированное за мной место в раю было продано другому, более хорошему человеку.
В сущности ничего не изменилось, просто красок стало больше и осень чище. В 17 лет я познакомилась с Катрин...
Это непростительно! Непростительно заставлять человека идти куда-то, а потом бросать его. Какая глупость! Зачем я только пошла с ними?! Что произошло у меня в голове?! Лопнула извилина, отвечающая за мои поступки?!
Я стояла посреди рок-клуба, заполненного хиппи, панками, рокерами и металлистами. В воздухе витал запах травки и алкоголя. Буйство пьяных и обкуренных глаз, фразы, типа: "Не блюй сюда, сука!" и "Пошли в туалет, отсосу" меня пугали и резали мой слух. Мои "друзья" разбежались по углам и этажам. Искать их было бессмысленно. Я стояла, прислонившись к лестнице и смотрела испуганно на этот "другой мир". Словно я всю жизнь была подарочной рождественской упаковкой, стояла в лучших домах на чистом полу под сказочными елками, но попала к злым людям, которые выкинули меня на помойку. Родители не предупреждали меня, что существует еще и такая реальность...
Обертку нужно беречь...
Я подошла к бару и попросила коктейль поприличнее. Симпатичный бармен смерил меня презрительным взглядом и произнес:"Секс на пляже или махито?"
"Махито,- подумала я, но вслух произнесла- секс на пляже, милый"
Что со мной? Испуганно тронула волосы, будто бы испугавшись, что они превратились в разноцветный ирокез. Бармен протянул мне бокал и произнес:" Добро пожаловать в новую жизнь, детка..."
Я взяла бокал и медленно развернулась в зал, чуть пригубив напиток...
И тут я увидела ее...
"Ад на земле...Рай на земле...Ты должна успеть прочувствовать все, чтобы понять, к кому ты ближе: к Богу или Дьяволу..."(Катрин)
Она целует меня, покрывает мое тело тучей поцелуев, обхватывает мой сосок губами, нежно гладит мое бедро, разводит мои ноги и опускается вниз...я ощущаю внутри себя ее пальцы и язык...
Сложно передать все, что я чувствую, когда мы занимаемся любовью, сложно передать весь спектр чувств, которым она меня научила...
Я дрожу. Абсолютно вся. Без остатка. Каждой клеткой впитываю ее пот и любовь. Мое наслаждение, как грех, вливается в меня вместе с ее слюной. Потом она достает лезвие и проводитим по моей щиколотке. Резкая боль и вновь волна наслаждения. Она слизывает кровь и кричит, что есть сил. Смеется. Потом она достает маленький пакетик из кармана, разрывает его и рассыпает по моему животу белый порошок. Это кокаин...
Вдыхает, втирает остатки в десну и откидывается на спину. Смеется, дергается, замолкает, вспоминает обо мне и трахает меня с новой силой. Именно трахает, любовью это уже назвать трудно. Это уже что-то инстинктивное, животное. Только когда я кончаю и дергаюсь под давлением ее рук, она ползет наверх и целует меня в губы. Она моя ласковая собачка, только собаки лижут своим хозяевам руки, а она более разнообразна...
Причинение боли доставляет ей удовольствие, как впрочем и осознание того, что боль доставляет удовольствие мне. От подобного единения душ, желаний и потребностей мы кончаем одновременно, хотя она зачастую даже не успевает расстегнуть ширинку и просунуть палец себе во влагалище. Она просто кончает, глядя на то, как по моему бедру или груди стекает тонкая струйка крови...
47 шрамов...
47 штампов...
47 занятий сексом...
47 одновременных оргазмов...
Она клеймила меня, как впрочем очень часто клеймила и саму себя...
47...так мало...я бы выдержала больше...я хочу больше...даже тогда я хотела больше...
"У меня иногда пропадает голос и я не могу сказать тебе, что я люблю тебя...не понимаю, почему так происходит...может кто-то свыше против нашей любви? Как ты думаешь, Катрин, мы насквозь греховны или в нас еще есть место свету? Боюсь, что в один ужасный день голос ко мне так и не вернется и я не смогу сказать, насколько сильно я тебя люблю...может ты слышишь это в последний раз, Катрин, поэтому запомни: я люблю тебя всей душой своей, всем телом, всем существом...и так будет вечно, потому что даже в аду я буду любить тебя..."(Сицилия)
Вы можете представить себе ангела, который устроил бунт в раю, сам себе срезал крылья и упал с небес на грешную землю, впитав в себя при падении все человеческие пороки? Это Катрин...Ей 21 год...
У нее каштановые волосы и голубые глаза, пухлые губы и тонкие пальцы рук. Она высокая и очень худая. Она постоянно кричит и смеется. Она принимает наркотики с 15 лет и постоянно занимается самоуничтожением. Когда я увидела ее впервые, она сидела на полу на корточках и курила, при этом сщурившись смотрела на меня. На ней была белая майка, сквозь которую были видны ее соски. Она постоянно взлохмачивала себе волосы и очень медленно курила. Она смотрела на меня, а я умирала под натиском ее бездонных глаз.
Докурив, она поднялась, бросила сигарету в пепельницу и подошла ко мне. Взяла бокал из моих рук и тихо спросила: "Ты пьешь эту дрянь? Те, кто пьют подобную дрянь, сами становятся дрянями. Алекс,- обратилась она к бармену,- убери это и налей водки"
Я молча следила за всеми ее движениями, как зачарованная я наблюдала за тем, как она берет рюмку, наливает водку, улыбается, протягивает деньги, смеется...
Я влюбилась в нее сразу же. Она разбила все мое существо, всю мою душу, выкурила ее, как сигарету, медленно, насладаясь каждым потаенным уголком.
"Пей",- произнесла она и протянула мне рюмку. Я послушно выпила. Она улыбнулась: "Вот теперь ты человек, а не пафосное дерьмо с Махито. Как тебя зовут?"
"Сицилия",- произнесла я.
Она удивленно посмотрела на меня и рассмеялась: "Вот это да! Твои родители просто поимели тебя! Это слишком глупо,- задумчиво произнесла она и продолжила,- Сицилия, Сицилия...хм...О! Ты будешь просто малышкой Сици"
"Хорошо..."-согласилась я.
Она подошла ко мне вплотную, прижалась ко мне своим телом и, проведя пальцем по моим губам, спросила практически шепотом: "Поедешь со мной?"
"Куда?"- тихо спросила я, еле дыша от переизбытка желания поцеловать ее.
"Ко мне. Навсегда."- ответила она и губы ее чуть дернулись. Мои рефлекторно тоже. Мы обе хотели одного и того же..
"Да..."- сказала я и взглянула ей в глаза.
"Хорошо. Вещи соберешь завтра. Хотя...они тебе не нужны..."
Она взяла меня за руку и повела с собой. Я хотела закричать от счастья. Все во мне, каждая моя клеточка парила над землей.
Мы двинулись к выходу из клуба. У туалета я столкнулась с одной из своих "подруг".
"О, Сицилия, ты еще здесь? Мы думали, что ты уже ушла,- она улыбнулась и, взглянув на мою руку, которую крепко сжимала Катрин, тихо спросила,- а ты уходишь что ли куда-то?"
"Да, ухожу и домой не вернусь. Можешь передать родителям. Со мной все в порядке. Я просто не вернусь..."- сказала я.
"Как?- недоуменно спросила она,- почему?"
"Потому что она уходит со мной, разве ты не слышала?!- закричала Катрин и прижала мою подругу к стене,- Меня зовут Катрин Финчер, я родилась в этом гнилом месте, я наркоманка, мазохистка и чертова социально опасная личность и Сици уходит со мной, так что не задавай глупых вопросов, а просто сделай то, что тебе сказали!"
Она отпустила ее и взглянув на меня, произнесла: "Пойдем, здесь больше нечего делать..."
Так я увидела ее впервые...
Так я узнала ее имя...
И именно так я положила начало своему самоуничтожению...
Если я расскажу вам обо всем, что мы с ней успели сделать за год нашей совместной жизни, то у вас волосы дыбом встанут. Наши сексуальные эксперименты включали в себя не только секс между нами двумя, но и привлечение к нам как можно большего количество людей. Мы резали себе руки, ноги так, чтобы шрамы образовывали цветы. Мы напивались до тошноты и засыпали на крыльце. Мы курили травку в компании хиппи, которые всегда заполняли наш дом.
Катрин жила в помещении, в котором когда-то была художественная студия. Её ей в наследство оставил отец, умерший 3 года назад от СПИДа.
"Он так попытался искупить свой грех. Он ведь довел мою мать до самоубийства. Сволочь проклятая..."
Это было огромное пространство, заставленное картинами. Мебели практически не было, все спали на полу. Был только небольшой стол и неработающий старый телевизор на тумбочке. Пол был усыпан бутылками и шприцами. Мы не кололись, потому что осозновали, что если начнем, то не остановимся, а умирать так рано нам не хотелось, но к нам постоянно кто-то приходил. Часто приходили в состоянии ломки и мы, словно добрые медсестры сами вкалывали им героин.
Так мы проживали свою жизнь. Вы скажете, что мы опускались все ниже и ниже, а мне кажется, что мы поднимались. Поднимались от любви друг к другу...
Однажды она пришла нервная и возбужденная, сразу же прошла в душ и крикнула мне, чтобы я принесла ей что-нибудь выпить. Я заботливо вымыла стакан и налила водки.
Она, обнаженная, вышла из душа и села на пол. Я подошла к ней. Она обхватила меня руками и зарыдала. Рыдала Катрин неистово, впрочем, как и жила. Когда она немного успокоилась и выпила водки, я спросила, что у нее случилось. Она показала мне левую руку. Вена на ней была синяя. Я поняла все...
Я соскочила и закричала. Просто закричала. Потом ногой швырнула телевизор к стене.
"Ты что, дура?! Ты же теперь не остановишься?! Зачем?! Зачем ты это сделала?!"
Она встала и глядя на разбитый телевизор произнесла: "Мы тоже когда-то станем такими, какая разница, рано это произойдет или поздно...у меня просто с собой ничего не было, а меня начало ломать. Вот и все. Все просто. Смирись. Это прикольно. И ощущения другие. У меня есть с собой еще, будешь?"- спросила она, все еще ни разу на меня не взглянув.
Я заплакала, подбежала к ней, обняла её голое и дрожащее греховное тело и произнесла: "Если ты дышишь-дышу я, если ты умираешь-умираю я...неси..."
Вскоре мы уже лежали с ней на полу и молча смотрели в потолок, держась за руки...
Так мы впервые с ней попробовали, что такое смерть...
А потом в нашу жизнь ворвался Майк. Катрин просто однажды привела его и сказала, что он останется на какое-то время у нас. Мы вместе занимались сексом, пили, курили травку, Майк играл на гитаре и пел песни покойного Курта. Он даже мне нравился поначалу. Нравился своей простотой, нравился тем,что ничего не скрывал от нас, что любил нас до конца. Но я не знала, где она познакомилась с ним и кто вообще такой этот Майк. Но если Катрин мне ничего не рассказывала, значит мне просто не нужно было этого знать...
Почти год прошел после той встречи в клубе. Почти год мы терроризировали друг друга, обливаясь кровью и потом. Почти год каждый день мы твердили друг другу, что любим и что все, что у нас есть по настоящему дорогое, это мы сами. Почти год...
Какая нелепость...
Я вернулась домой пораньше. Они занимались сексом. Вдвоем, как и положено всем парам, которые любят друг друга.
Она сверху. Извивается, он держит ее за талию, она собрала руками волосы и нежно прикусила губу. Это измена. Я всегда должна быть с ними, всегда. Они заметили меня и остановились. В ее глазах был ужас, в его удивление. Я просто стояла и смотрела на это, не до конца осозновая, что же все-таки произошло на самом деле. Потом развернулась и ушла. Я пошла к Шону, нашему близкому другу, старому хиппи у которого всегда была наркота. Вколов себе две дозы я забыла все, даже собственное странное имя...
Вернулась я только через два дня. Они оба были дома, который странным образом преобразился: исчезли бутылки, шприцы, мусор, все было чисто и ухоженно. Посреди комнаты стояли два чемодана. Они сидели за пустым столом на полу и смотрели на меня. Я молча подошла к ним и села рядом. Потом начались самые напряженные минуты моей жизни. Никто не знал, как начать разговор и все чувствовали, что все рушится. Я не сводила глаз с Катрин, наблюдала за ней, наслаждалась ее видом, немного преобразившимся, а она рассматривала свои руки. Майк костяшками пальцев стучал по столу. Наконец Катрин не выдержала и произнесла: "Я ухожу, Сици..."
Это слова, которые я никогда уже не смогу забыть. Они врезались в мою память, как и все шрамы, оставленные ею на моем теле.
"Что?"- переспросила я.
"Сици, я ухожу. К Майку."-тихо произнесла Катрин и я заметила, что даже голос у нее изменился, стал более мягким и женским.
Я посмотрела на Майка, тот ,уловив мой взгляд, отвел глаза.
"Продолжай..."- сказала я.
Катрин тяжело вздохнула и продолжила говорить: " Меня кладут в клинику, на лечение от наркозависимости. Самое главное, говорят врачи, самой захотеть вылечиться, тогда они дают практически стопроцентный результат, а я этого очень хочу. У Майка есть квартира двухкомнатная, нам хватит места даже если появятся дети, поэтому я оставляю эту студию тебе."
"Дети?"- поперхнулась я.
"Сици, мы решили пожениться. Как только я выйду из клиники и начну новую жизнь, мы поженимся."- тут Катрин впервые взглянула на меня.
Я падала в бездну на протяжении года и сейчас мне показалось, что у бездны появилось дно. Дно, покрытое ядовитыми змеями...
"Катрин...а...а как же я? Этот год, это все, это к чему? Это игра была, да? Такая веселая, со шприцами и лезвиями, да? Ну ты обьясни мне просто, Катрин. Игра взрослых детей, новое развлечение бедной молодежи? А я думала, что это любовь..."- говорила я громко, дрожащим от слез голосом.
"Сици, прости меня..."-она поднялась, подошла ко мне и поцеловала меня в лоб, присев на корточки. Я разрыдалась, схватила ее, обняла, прижала к себе и закричала: "Нет, Катрин, нет! Ты не можешьуйти, не можешь! Нет!"
"Сици, я ухожу, Сици, прекрати, отпусти меня!"- кричала она тоже заливаясь слезами. Я не отпускала ее, я кричала, мне казалось, что моя жизнь тает на моих глазах, что я уже умерла и моя душа летает сверху, под потолком и смотрит на эту драму, сама задыхаясь от слез.
Ко мне подскочил Майк. Он оттащил меня от Катрин. Та упала на пол и закрыла лицо руками. Я оттолкнула Майка и поползла к Катрин, но она ногой оттолкнула меня и закричала: "Майк, помоги мне!"
Майк помог ей подняться, схватил чемоданы и вышел. Катрин вытерла лицо, достала из кармана ключ и положила его на стол. "Он твой, Сици,- произнесла она и направилась к выходу. Чуть задержавшись у входной двери она вновь произнесла,- прости меня..."
Как только дверь захлопнулась, я закричала во все горло: "Нет!"
Я загребала руками пол, загоняла занозы в ладони, но я не чувствовала этого. Катрин научила меня не чувствовать боли...она многому меня научила...
Научила меня быть сильной, не бояться перемен, стремиться познавать себя, а также научила меня принимать наркотики, трахаться с кем попало и самое главное, научила меня любить ее...
Любить больше жизни и смерти...
Душа, парящая под потолком поцеловала мое обмякшее тело и полетела вниз...
Через три дня меня посетил Шон. Я практически ничего не ела. Все три дня я не спала. Я просто сидела на полу и смотрела в одну точку. Когда началась ломка я сразу же позвонила Шону и попросила принести героин. Он пришел через полчаса и вколол мне приличную дозу. Я наконец заснула...
Проснулась я только через сутки от запаха свежего кофе. Шон накрывал на стол и напевал песни Queen. Я поднялась с пола и откинула одеяло. Шон, заметив, что я проснулась улыбнулся и подошел ко мне. Поцеловав меня в макушку, он позвал меня завтракать. Я отказалась.
"Малышка Сици, тебе надо есть. Без еды ты никто, как впрочем и все люди на земле",- сказал Шон и жестом пригласил меня к столу.
"Я итак никто...",- произнесла я.
"Тогда какой смысл тебе отказываться от еды?"- спросил Шон и, улыбнувшись, поднял меня с пола.
Ели мы молча, медленно прожевывая пищу, каждый думал о своем. Потом я спросила: "Шон, мне нужно знать, сможешь ли ты приносить мне наркотики, если мне станет совсем худо и я не смогу даже выходить на улицу?"
Он взглянул на меня и ответил: "Я надеюсь, что до такого не дойдет, но ты всегда можешь на меня надеяться, малышка Сици, ты же знаешь, я никогда тебя не брошу..."
"Да, знаю. Шон, спасибо тебе..."
"Никогда не верь ангелам, они могут учинить бунт, но и демонам не доверяй-помни, что все они - бывшие ангелы..."(Катрин)
Прошло 4 года...
Я сидела на полу за столом. Со мной был Шон. Он приготовил мне свинину и налил вина. Моя жизнь не менялась. Я жила от дозы к дозе. В ожидании героина.
Шон закурил сигару. Я взяла бокал вина в руки и произнесла: "Шон, как мне дальше жить. Я же опускаюсь все ниже и ниже, даже не знаю, какая глубина меня еще ждет..."
Он взглянул на меня и выдохнув дым произнес: "Ты же жила как то раньше"
Я опустила глаза и чуть пригубила вино: "Раньше я жила Катрин, ее чувствами, ее эмоциями, ее любовью...Сейчас у меня ничего нет...как мне жить?"
"У всех всегда чего-то нет, у кого-то любви, у кого-то дружбы, хотя, зачастую это тождественные понятия, у кого-то нет цели...у всех чего-то нет, малышка Сици. Все чего-то хотят, но не знают как получить, а я скажу тебе как: нужно просто сменить цель и запросы, потому что если ты стремишься к цели и никак не можешь ее достичь, это значит лишь то, что это не твоя цель...вот тогда все станет проще."- сказал Шон и затянул песню Beatles.
"Но чем мне заняться?"- спросила я.
"Для начала вылечиться. Ты же не сможешь идти к цели, постоянно останавливаясь, чтобы вколоть очередную дозу, так ведь? А потом весь мир у твоих ног, все тебе принадлежит, лишь одно твое желание нужно..."-ответил Шон.
Я задумчиво взглянула на окно. Осень. Деревья начинают умирать...
"Я могла бы рисовать. У меня неплохо получается. Тем более здесь достаточно места,-сказала я и улыбнулась, впервые с момента ухода Катрин,- еще я могла бы родить ребенка, так? Могла бы любить его, а если я не могу иметь детей, то я бы взяла ребенка на воспитание из детского дома. Я бы стала хорошей матерью. Мы бы вместе здесь все обустроили. Я бы смастерила большой шкаф, а он бы его расскрасил, как ему вздумается. Мы бы пекли печенье, а на Рождество расстягивали бы под потолком длинную гирлянду. В центре зала ставили бы елку и пели бы рождественские песни. Я могла бы писать. Мне есть, о чем рассказать людям. Я была бы хорошим писателем. Я умею выражать свои мысли. Мы с Катрин постоянно писали друг другу маленькие записочки. Я бы здесь все украсила цветами. Розами и лилиями. Я бы купила граммофон и виниловые пластинки. Еще я купила бы себе электрогитару, как у Курта и училась бы на ней играть, и когда к моему сыну приходили бы друзья мы бы все вместе пели бы вечно живые песни Nirvana. Правда, Шон, я ведь на все это способна! Я ведь смогла бы всего этого достичь...Шон, я вылечусь и все обязательно встанет на свои места, слышишь, Шон?!"
Я обернулась. Шон стоял посреди комнаты и тихо плакал. Перед ним на полу лежала женщина. Я чуть привстала и произнесла: "Шон...это...это кто?"
Он обернулся и тихо ответил: "Малышка Сици, это ты..."
Я прикрыла рот рукой от ужаса и осознания того, что произошло на самом деле. Я поднялась и медленно побрела к Шону. Когда я поравняласьс ним, я увидела саму себя, лежащую посреди комнаты, бледную, сжимающую в руке шприц, как единственное спасение от боли. У меня подкашивались ноги. Я не смогла стоять, поэтому присела рядом со своим остывающим телом.
"Шон, я не понимаю, как так...Шон...я не понимаю...я...я не понимаю....Шон...почему?..."
"Ты совсем не умеешь петь, но это же не значит, что ты не умешь петь для моего сердца?...люблю тебя,Катрин..."(Сицилия)
P.S. Маленькая девочка, топающая своими пухлыми ножками по асфальту у всех вызывала умиление, особенно у своей матери. Катрин остановилась напротив входа в детский сад, где их уже ждал воспитатель. Она присела на корточки, поправила кофточку девочки и, поцеловав ее в лоб, произнесла:
-Малышка Сици, веди себя хорошо, окей? И ни с кем не дерись, а то папа всегда будет называть тебя мальчиком.
-Они смеются над моим именем. Называют макарониной,- шепеляво произнесла девочка и обиженно нахмурила брови.
-Сици, у тебя прекрасное имя, очень редкое и очень красивое, когда-нибудь ты будешь меня благодарить. Тем более мы назвали тебя в честь человека, которого мы очень любим. Все, Сици, беги. И не смей так больше думать!- крикнула Катрин вслед убегающей девочки.
Проводив взглядом Сици, она достала сигарету и закурила. Потом подошла к машине и уже стала открывать дверь, когда заметила настоящий призрак прошлого. Недалеко от машины стоял Шон. Она выронила сигарету. У нее затряслись руки. Она медленно пошла ему навстречу. Он тоже медленно побрел к ней. Когда они остановились, они долго молчали, словно в немом диалоге спорили, кричали друг на друга, ругались и обнимались...все, как раньше...только спустя 4 года...
-Шон, я...я не ожидала тебя здесь увидеть...
-Я специально сюда приехал, выяснил, что ты в это время дочку в садик отвозишь. Мне надо сказать тебе кое-что...-произнес Шон и опустил глаза.
Катрин часто задышала, но ей казалось, что воздуха нет, что она вдыхает пустоту...
-Что Шон?
-Катрин...Сици умерла неделю назад...Мы похоронили ее. Кто еще жив остался из нашей компании все ее хоронили. Я не знаю почему, но я не стал звать тебя на похороны. Ты бы не пришла. После всего, что между вами было и видеть ее труп...прости, Катрин, но мы решили, что так будет лучше для тебя. Мы похоронили ее на главном кладбище, если что, спросишь меня, я провожу тебя на ее могилу....- сказал Шон и потер глаза.
Катрин молчала. Она не могла ничего произнести. Разве слова сейчас помогли бы ей научится дышать заново?...
-Как? Кхм, прости, горло першит...от чего она умерла?- спросила Катрин и сильно откашлялась.
-Передозировка...
-Что?- Катрин в шоке отпрянула от Шона,- что ты сказал? Почему она не бросила, не остановилась?
-Катрин, она не остановилась ни на минуту, потому что ты забрала ее душу вместе с собой, а тело без души-тлен..она просто хотела его как можно быстрее уничтожить...
-Нет..нет...нет...-бормотала Катрин и тихо пятилась назад, потом резко развернулась и побежала к машине. Сев в нее, она рванула с места. Ехала потихоньку, как всегда соблюдая все правила. Включила музыку. Играла Nirvana. Она запела. Потом достала из сумочки помаду и, глядя в зеркало заднего вида, подкрасила губы. Улыбнулась своему отражению и снова продолжила петь. Потом резко замолчала. Отсутствующим взглядом смотрела впред. Ей безумно хотелось домой...
Черный экран. Без титров. Просто черный экран, чтобы вы все представили сами, без описания...
Звук тормозов.
Слабые всхлипы...
И крик...вырывающийся из души одного человека и разрывающий души всего человечества...