Часть 3. Гений и злодейство
В этот день Лялин не мог думать ни о чём другом, как только о своём открытии: он нашёл, что программу Артура Келептришвилли нужно выбросить в помойку только на том простом основании, что она не учитывала того очевидного факта, что улыбка, с которой мастер Петров простил ему опоздание, подействовала на него сильнее любого другого наказания. «Что же это получается: в отчёте по этому факту я должен написать, что мастер не принял мер к нарушителю трудовой дисциплины?! Какая глупость!» - думал Лялин. – «Неужели вся теория Маркса имеет подобное упущение?!»
И навсегда останется загадкой, каким образом, в этой связи, в голове Лялина родились стихотворные строки, которые он перенёс на бумагу одним махом, без единой помарки и исправления:
Я знаю, что праздники, праздники кончатся.
Заплещется дождь и одно одиночество
Останется здесь, никуда не уйдёт,
Искать себе новых друзей и забот.
Я знаю, что осень прохладой закружится,
И воспоминаний вчерашние лужицы
Подёрнуты будут искристым ледком,
Как зимние сны, что приснятся потом.
Я знаю, что вы, вы - друзья мои нищие,
Богатыми станете, станете бывшими,
И перекочует тогда пустота
Из ваших карманов в сердца навсегда.
Но всё-таки, всё-таки, Боже, как хочется
Хоть раз рассмеяться в лицо всем пророчествам!
На краешке жизни, у самого дна
Найти изумрудную россыпь добра!
Перечитав несколько раз текст, как чужой, Лялин со страхом подумал: «Я, наверное, гений!»
* * *
Если Лялину так невероятно трудно далось простое опоздание на работу, что уж говорить о целодневном прогуле!
Весь прогульный день Лялин провёл дома, меряя комнату шагами из угла в угол. Как наваждение, перед ним маячила наивная улыбка мастера Петрова. Неужели, и на этот раз он его простит, не накажет?
Лялин мучился завтрашним днём, когда ему нужно будет предстать пред светлые очи мастера. «Нет, нужно заболеть или, лучше, вообще, послать к чёртовой матери Келептришвилли с его долбаной программой включённого наблюдения!» - думал Лялин. В этом случае он останется без работы и денег. Тоже не есть хорошо, тем более, что со дня на день должна вернуться из «Вороново» Оля. Деваться, кажется, было некуда и, опять же, не зря в народе говорится - «взялся за гуж, не говори, что не дюж».
Утром следующего дня Лялин шёл на завод, как на аркане, готовый во всём признаться мастеру – кто он и с какой целью заслан к нему в бригаду. Издалека заметив Петрова, Лялин спрятался за стеллаж. Петров разговаривал с толстым и лысым мужчиной в синем халате. В такой спецодежде ходило высокое начальство. До Лялина долетали обрывки фраз, из которых следовало, что начальник страшно недоволен мастером.
- Ещё раз допустишь такое безобразие, и я не посмотрю, что ты в передовиках ходишь, уволю! – пообещал толстяк и пошёл дальше.
Лялин вышел из-за укрытия.
- А, это ты? – сказал мастер.
- Случайно не моему поводу? – не удержал вопрос Лялин.
- По поводу всего: людей не дают, качество комплектующих не улучшается, а план растёт. Ну, их – надоело! – махнул рукой мастеру. – Сам-то как? Жив-здоров? – и, как бы давая подсказку, добавил. – Наверняка, температура была, врача вызывал, и есть больничный лист.
Лялин опустил голову:
- Я абсолютно здоров.
- С родственниками что-нибудь случилось или, не дай Бог, с родителями?
- Нет, с родителями тоже всё в порядке.
- Тогда что? – удивился мастер. – Получается – прогул?!
Произнесено это было с такой внутренней болью и сопереживанием, что у Лялина защемило в груди.
- Выходит, что так, - согласился Лялин.
- Придётся Вас наказать!
- Вот это правильно! – даже обрадовался Лялин.
- Как правильно?! Вместе с Вами лишат премии всю бригаду.
Лялин захлопал глазами.
- А Вы как думали: мало этого, ещё и тринадцатой зарплаты не будет. Послушайте, Лялин, либо Вы дадите мне слово, что больше не будете нарушать, либо…Короче, сами решайте.
Мастер ушёл. К Лялину подошёл гайковёрточник Акопянц и поинтересовался:
- Что, крепко досталось от мастера?
- Совсем не досталось, даже выговор не сделал.
- Вот, что за человек?! – воскликнул армянин. – Разве можно с нами быть таким добрым? Недаром его зовут Ваней-Петей!
- Почему Ваней-Петей?
- Да, потому, что он не рыба и не мясо! Характера нет у человека. Однозначно, пропадёт парень.
- Кажется, ты прав, - согласился Лялин, думая о следующем понедельнике – дне, когда, согласно программе, ему предстоит на рабочем месте организовать распитие спиртных напитков.
Но пока, слава Богу, была пятница и, следовательно, впереди Лялина ждали два дня отдыха, когда обо всём можно подумать, а главное – в субботу он должен встретить Олю и обязательно с подарком. Лялин мечтал о джинсах для неё, которыми торговали с рук прямо в вестибюле гуманитарного корпуса МГУ. Он блаженно улыбался, заранее предвкушая бесцеремонность, с которой Оля примет подарок, не поинтересовавшись ни его стоимостью, ни тем, откуда он достал деньги, что явится убедительным доказательством того, что Лялин ей не чужой человек, а … , но об этом ему даже страшно было подумать!
Продолжение - http://www.proza.ru/2013/02/20/2450