Всегда поражалась способности некоторых людей добиваться поставленной цели. Они знают, что ничего невозможного нет. К чему это я? Ах, да! Вспомнила свою однокурсницу Марину, нежное создание, твердо идущее к цели.
В отличии от нас, приезжих, Марина была самой что ни на есть коренной москвичкой. Не заметить её было просто невозможно -высокая, стройная, с длинными ногами, роскошными тёмными волосами, спускающимися блестящей волной до самых бёдер. Меня, в первый день знакомства, наповал сразил Маринкин костюм цвета слоновой кости, простой и в то же время изысканный, стоивший, должно быть, не меньше зарплаты простого инженера. Мы, первокурсницы, были одеты в то время по-девичьи просто.
Внешне Марину нельзя было назвать красавицей, но определенная привлекательность в её лице всё же была. Лицо бледно-матовое, носило печать какого-то благородства, а глубоко-посаженые глаза и тонкий нос всегда напоминали мне женские образы на иконах.
Если прочие москвичи частенько задирали свои носы перед нами, живущими в общаге, то с Маринкой мы подружились сразу, и она частенько навещала нас, не брезгуя нашим скоромным угощением.
Училась Марина скромно, и "хвосты" случались время от времени. Она никогда не унывала, если не могла сама, то мастерски списывала со шпор, "стеклила" чертежи (кто учился в технических вузах, знают, как это делать, когда снимается оконная рама со стеклом, под которую ставят настольную лампу, а сверху на стекло кладут чистый лист, а под этот лист готовый чертёж, и тщательно копируют). Короче, крутилась, как могла. Да и что скрывать, все мы время от времени прибегали к подобным уловкам. Учиться было трудно, нагрузки были о-го-го, не то что нынче, и деньги сунуть преподавателю, как делают многие современные студенты, было просто немыслимо.
Черчение просто добивало нас. Предстояло сдавать экзамен, где не только надо было в течение двух часов сделать чертеж, но и выдержать собеседование с преподавателем.
Тут мы поняли, что это настоящая засада! Студентов рассаживали в аудитории на расстоянии полутора - двух метров, так что заглянуть к соседу не было никакой возможности. Выходить было запрещено даже в туалет, тем же, кто выходил, сразу меняли задание. Экзамен шел в несколько заходов, поскольку весь курс не могли одновременно поместить в аудитории. Мы с Маринкой попали в один поток. Маринка сразу стала разрабатывать план, который бы позволил с первого раза начертить требуемый чертеж. В нашей группе была одна девчонка, которая получила экзамен автоматом, и она была готова помочь нам, но как выйти из аудитории?
По замыслу Маринки, мы должны были сесть не на один ряд, а на параллельные. Мне надо было тубусом дотянуться до Маринкиного носа и стукнуть по переносице (по её словам, у нее от малейшего удара начиналось носовое кровотечение), по такой экстренной причине ей не могли помешать выйти и сменить задание.
Действовали строго по плану. Вначале всё шло как по маслу до того самого момента, когда мне надо было бить тубусом по носу. Пока студенты чертили чертежи, я пыталась улучить момент, когда препод поворачивался спиной и стукнуть Маринку по носу. Трудно было изловчиться для этого, но еще труднее, глядя в честные Маринкины глаза, без причины долбить ее изящный носик. Сидевшие вокруг нас студенты давились от хохота, наблюдая за нашей безумной выходкой.
Промучившись с полчаса, я поняла, что не смогу вмазать с требуемой силой, и вдруг мой взгляд наткнулся на пачку с фломастерами...
Нарисованные на платке пятна были ярко-красного цвета и вполне напоминали кровь. Маринка тут же поняла, что от нее требуется, приложила платок к носу, и запрокинув голову, подошла к преподавателю. Дальше сбоев не было, однокурсница в туалете сделала нужные проекции точек на наших чертежах, и мы успели всё начертить и сдать.
Порой Маринка меня просто восхищала. С первых дней нашей учебы, она "положила" взгляд на нашего однокурсника Павлика. Он был приезжим, но мы знали, что его отец директор крупного завода в областном городке, об этом нам поведала наша однокурсница, приехавшая из того же городка. Мне был не понятен подобный выбор, поскольку Павлик выделялся только одним - неуживчивым характером и грубостью. За все время учёбы ему так и не удалось ни с кем подружиться.
К Маринке все ребята относились очень доброжелательно и с интересом, вполне могла бы дружить с любым, но почему-то мечтала только о Павлике.
Впрочем, она охотно принимала знаки внимания от всех, кто их выражал. Например, однажды Виктор, тоже нас однокурсник, пригласил Маринку в Ленком. Она охотно с ним пошла. Виктор был отличным парнем, только ...внешне ну очень непривлекательным. Мы, девчонки, подсмеивались над Маринкой, что, мол одна она на Витька нашлась. На что Марина нас отбрила: " Да мне все равно с кем идти. Зато я спектакль посмотрела и в буфете он меня до отвала накормил"!
Тут не поспоришь. Мы умные и красивые сидели в общаге, а Маринка развлекалась.
Через несколько лет учебы, мы вместе попали в студенческий профилакторий. Чудесное изобретение должна я вам сказать! Профилакторий находился в нашей общаге и занимал целый этаж. Чем же он нас так привлекал? За чисто символическую цену в профкоме можно было купить путевку и без забот жить на всем готовом. Мало того, что в столовой нас кормили три раза в день, мы могли подлечить зубы, пройти ряд других медицинских процедур. Если для нас, живших в том же студенческом общежитии, поселение в профилакторий означало всего лишь переезд на другой этаж , для москвичей это был единственный шанс на законных правах пожить в общаге.
Днем мы находились на занятиях, а по вечерам весело проводили врем я- ходили по гостям, гуляли, случались и разговоры по душам. Конечно, мечтали о будущем. Марина видела себя не иначе как женой Павлика. Я просто рассмеялась, услышав такую чепуху. Павлик шарахался от Маринки как чёрт от ладана. Все её старания завязать с ним отношения были напрасны. Если она делала ему комплимент, Пашка бурчал в ответ какую-нибудь грубость. Если пыталась сесть с ним рядом, то начинал шипеть и ругаться. До сих пор не понимаю, почему он так себя вёл. Вроде не Маугли, и не в стае воспитывался, но хам был откровенный. Все остальные девочки в группе старались свести с ним общение до минимума, поскольку Павлик вёл себя отвратительно не только с Мариной, но и со всеми.
Марина, однако, твердо была уверена, что в душе он мягкий и ранимый, и что рано или поздно она его приручит. Еще меня поразила Маринкина мечта написать кандидатскую диссертацию и защититься. Я засмеялась еще громче. Маринка еле тянула учебу, частенько прибегая к тактике выжимания оценки у преподавателей. Какая кандидатская? Но Марина объяснила, что ничего сложного в этом нет, нужно только найти толкового руководителя и списать с других работ материалы, почти то же самое, что написать диплом.
Говорили мы тогда и о наших семьях. Оказывается, отец Марины ушел от матери к другой женщине. Родители разменяли жилплощадь на однокомнатную квартиру и комнату в коммуналке. Марина жила с мамой в однокомнатной, а отец на площади новой жены, держа коммуналку про запас.
Я спросила Марину об отношениях с отцом. Семья, в которой я жила, была очень дружной и я одинаково любила маму и папу, хотя, папу, наверное, чуть больше. Но если бы представить, что отец ушел от нас, то скорей всего отношение к нему изменилось бы, и уж точно, я ни за что бы не стала общаться с той, другой женой. Но Марина рассказала, что часто бывает у отца, а с его новой женой у нее отличный контакт. Новая жена детей не имеет, охотно снабжает Маринку деньгами, да и отец подумывает прописать её свою коммуналку. Мать, конечно, переживает, да что же с того? Не упускать же своего, по словам Маринки «ласковый телёнок двух маток сосёт». Меня немного покоробили её слова, не могла я понять этот деревенский прагматизм.
Шло время, и приближалось окончание института, мы ждали наступления последних летних каникул. Марина не переставала «окучивать» Павлика, не отступая от своей цели. Но с начала первого курса она не продвинулась ни на йоту. После каникул группа радостно собралась в аудитории. Мы галдели как весенние грачи, обсуждая последние новости. И тут в аудиторию вошли Маринка и Павлик под руку и с обручальными кольцами. Если бы я увидела в тот миг слона в балетной пачке, моё лицо вытянулось бы гораздо меньше. Как? Как это могло случиться и когда? Я не находила ответа. Либо наша Марина украла у Павлика паспорт, либо она была свидетелем того, как он кого-то убил. Похоже, что все остальные ребята находились в таком же состоянии шока. Молодые тихо поздоровались и сели за одну из парт, тихо переговариваясь между собой.
После замужества Марина практически перестала общаться с женской частью группы, ограничиваясь приветствиями и дежурными фразами. Мы так и не узнали её секрет. Вскоре началась подготовка к диплому, практика, нас разбросало по разным городам. Спустя годы, я пыталась найти на одноклассниках и других популярных сайтах Марину и её мужа, но так и не смогла их разыскать. Зачем? – скажете вы. Очень хотела узнать защитила ли Маринка диссертацию?