Владимир Смирнов
"Рождество в пустоши"
1
Последний магазин, пять патронов. Чёрт возьми, как не вовремя… зарядил «ласточку», бросил в рот последний кусок вяленого мяса, запил водой из фляги. Дорога в узком ущелье не предвещала никакой беды, до Вотер-Сити остался последний дневной переход, задание выполнено. В рюкзаке на каждый шаг приятной тяжестью отзывается оцинкованный армейский ящик, за которым Старейшина клана отправлял в Вашингтон.
Когда за спиной раздались тяжёлые шаги, автоматически, почти машинально, снял винтовку с плеча, передёрнул затвор и, откатившись за ближайший камень, поймал переносицу врага на мушку. О том, что за спиной враг, даже не гадал: супермутант, можно не оборачиваться, чтобы убедиться, только время потерял бы. Для своих габаритов противник оказался весьма прытким: так же стремительно спрятался за камнем напротив, затих. Показался лишь ствол охотничьего ружья – излюбленного оружия уродов, качнулся в мою сторону. Ну, ничего, могло быть хуже – мутанты уже давно и надёжно снабжают меня патронами – у моей «ласточки» с их ружьями один калибр. Разве, что, я на свою поставил оптику с подсветкой, так что шансов выйти из боя живым у меня всё-таки чуть больше. Тут уже всё решает реакция и ловкость. Быстро оглянулся. Вот гад, подстерёг на выходе из ущелья – за спиной голая, как лысина Старейшины, степь. Теперь и сбежать некуда.
Не отрывая взгляда от пушки напротив, свободной рукой подтянул со спины рюкзак, раскрыл боковой карманчик со стимпаками. Обычно в бою с мутантами это не требуется, но, чем чёрт не шутит, достал один шприц-тюбик.
- Эй! – после долгой паузы раздался грубый голос из-за камня. - Эй, человечишка! Отдай цинк, по хорошему прошу, больше ничего не требую. Слышь?
- Перебьёшься! – кричу, в ответ. - Это мой трофей, я из-за него десяток таких как ты завалил в Вашингтоне, понял?
- Как же, слыхал, – супермутант громко хмыкнул и прокашлялся. - Пока ты этих ребят отстреливал, я ключи к двери в подвале подбирал.
- Так это ты дверь открыл?
- Ну!
- А что же цинк под шумок не сдёрнул? Мог ведь?
Супермутант хохотнул:
- Мог, да только, зачем? Я, это… в сейфах не того. Думал, ты откроешь, тогда и отниму. А ты через вентиляцию пролез, зараза. Ты пойми, мне твоя жизнь не нужна. Мне этот цинк - позарез, я без него вернуться не могу, сечёшь? Мне за него башку отвернут и в огороде на пугало напялят.
- Что, так и сказали? – я развеселился.
- Так и сказали: отвернут, и, на пугало. Ты что думаешь, я для себя это всё? Да провались он, этот цинк пропадом, чтоб мне его сто лет не видеть! Пойми, мужик либо я тут лягу от твоей пули, либо меня там уложат, если трофей не принесу. Сечёшь?
- Секу. Да только и мне без этого цинка жизнь с овчинку покажется. Старейшина строгачом запретил открывать и передавать в третьи руки. Только лично ему. Не сторговаться нам, понимаешь?
В оптику стало заметно, как ствол напротив, сместился чуть правее и выше. Для меня это не опасно, но, когда грянул выстрел, я всё-таки вздрогнул. Рядом, распахав рылом каменистую, жёсткую как сталь землю, рухнул яо-гай. Самец, года полтора. Из глазницы натекла лужица крови. Выдохнув, я перевёл дыхание. Яо-гаи, потомки медведей гризли, славятся своей бесшумностью, но больше всего меня удивило, что подвёл пип-бой. Ни одного сигнала, собака, не подал! Опять, что ли, контакт отошёл? Точно: постучал пальцем по экрану, тот мигнул, и, отключился. Хорошо, дорогу до дома помню, вернусь, технику скандал устрою.
- Не за что, - ответил урод на невысказанную благодарность. – Только мне на тебя всё равно плевать. Этот мишка в твой хабар мог попортить, а, в рюкзаке – цинк.
- Спасибо за разъяснение…
Помолчали. Ствол напротив снова переместился в мою сторону.
Ещё помолчали.
Малиновое солнце краем коснулось горизонта, а мы так и сидели – он за своим камнем, я – за своим. Наконец, мутант не выдержал:
- Тебя как хоть зовут?
- Гром, а тебя?
- Джеком кличут. Слушай, у тебя патронов ещё много осталось?
- Хехе, ща! Погоди, посчитаю! – я рассмеялся.
- Гагага, - послышалось в ответ, - и правда! Я бы тоже не сказал!
Отсмеявшись, монстр начал перебирать варианты:
- Давай так, мужик ты нормальный, на рожон не лезешь. Нам с тобой в одну сторону, прикроем друг дружку, а уж, как придёт время расходиться…
Джек замолчал. Было слышно, как он сопит, пытаясь выкрутиться из щекотливой фразы. Я не дал ему время для раздумий:
- ...придёт, и, чего?
- Ну… тогда и разберёмся. Идёт?
- Что ж ты мне в Городе не помог, если такой сговорчивый?
- Дык, у тебя ящика тогда не было! Что мне о тебе беспокоиться?- мут захрюкал, как школьник, который вдруг выяснил, что одноклассник не выучил правила сложения.
- Ладно, чёрт с тобой, - я скривился, как от зубной боли, - принимаю во временный отряд, но - сразу условие!
- Вот это деловой разговор! Давай своё условие!
- Разряди и сдай оружие!
От такой наглости супермутант, видимо, совсем опешил – над камнем появилась его макушка. Захоти я его убить - ну, вот клянусь – не промахнулся бы!
- Чего?! Ты что, сдурел! Совсем голова на бок?!
- Да!- я решил дожать Джека. – Хочешь временного союза, положи ружьё и иди за дровами. Я пока что добычу разделаю и мясо подготовлю, понял?
Супермутант подумал с полминуты, потом смачно сплюнул:
- Хрен с тобой, согласен. Если ты эту… ятину готовить умеешь, пойду дров поищу.
Джек в полный рост вышел из-за камня, держа ружьё на вытянутой руке.
- Ты забыл его разрядить, - напомнил я.
- Ни к чему. У меня всё равно больше патронов не осталось.
Он хмыкнул и демонстративно открыл затвор, стреляная гильза со звоном покатилась по камням. Я подошёл, принял ствол, повертел в руках:
- Как же ты собирался отбиваться от дружков? Или, думаешь, тебя не тронули бы?
- Ну, во-первых, они мне не дружки, а во-вторых - ты их перестрелял.
- А в-третьих?
- А в-третьих, они бы меня ещё как тронули… дикие они, кидаются на всё, что шевелится.
- Дикие-то они, конечно, дикие, - согласился я. - Да только миниганы у них… ручные.
Хохоча от души Джек развернулся и пошёл за хворостом.
2
Переночевали без происшествий. Когда я проснулся, Джек ещё дрых. Расчёт оказался верным – мясо яо-гая имеет одну особенность: если его немного передержать, то можно отравиться насмерть. Но цветок брока превращает яд в снотворное. Один раз, в прошлом году, я даже проспал двое суток – проверял рецепт на себе.
Оставив на камне, лежащем в тени, пару патронов и стимпак (не люблю оставаться должником), собрался в путь. Солнце ещё не продрало глаза – вышло только наполовину. Но это и хорошо, в утреннем тумане, по холодку, мало кто захочет бродить по пустоши. С последним переходом совсем повезло: наткнулся на машину охотника из нашего клана. Забрался в кузов, доехал с ветерком.
В штаб-квартире шум: видимо все уже собрались, ждут только меня. Вошел, как ни в чём не бывало, огляделся. Стол уже накрыт, все расселись, Старейшина посмотрел на меня, в его глазах перемешались волнение и надежда:
- Принёс?
- И тебе, добрый вечер, - я улыбнулся, протянул руку к кружке с бухлом.
Я поставил рюкзак на стол, медленно развязал шнурок, не торопясь достал цинк, за которым меня отправили в руины Города.
- Вот. Ничего особенного, пришлось только с мутантами повозиться, а так – ерунда. Держи
- Ты был с ним осторожен? – Старейшина бережно придвинул к себе ящик и полез за ворот рубахи. - Не бросал?
- Как ты и говорил, обращался как со стеклом.
- Это и есть стекло. Я не хотел говорить, но ты же сказал, что задание было простым.
Старейшина достал ключ на шнурке, снял с шеи и открыл замок. Осмотрел изумлённых товарищей, его голос наполнился теплотой:
- Когда мне исполнилось четыре года, мама отдала этот ключ. Сказала: ты уже большой, доверяю тебе самое ценное, что у нас есть.
Крышка цинка откинулась и, Старейшина достал что-то круглое, завёрнутое в мягкую ткань. Старческие руки бережно развернули клочок фланели и мы увидели…
- Какая красота, - пробормотала Ива. – Можно мне подержать?
- Только осторожно, это очень хрупкое.
- Конечно-конечно, я очень осторожно.
- И мне! И мне тоже. – Тигра подошла к Старейшине и аккуратно вынула из ящика ещё один свёрток.
Один за другим стеклянные шарики покидали цинк, мы по очереди ими любовались. Ёлочные игрушки, как сказал Старейшина.
Весь вечер наряжали ёлку, готовились к празднику. Нарядная красавица стояла посреди комнаты и Старейшина запретил подходить к ней ближе чем на два шага. Ну и ничего – так даже красивее: видно сразу всю, глаз не отвести!
Ближе к полуночи, когда уселись за стол, Старейшина ещё раз посмотрел на ёлку, поднял кружку с бухлом и, проговорил:
- Поздравляю всех с праздником! Вы знаете, сто лет уже не отмечал так.
- Как? – спросил Дэнис.
- Ну… празднично, что ли? – он улыбнулся во весь рот. Все заулыбались , сдвинули кружки.
Обтерев губы от обжигающего пойла, я решился встрять со своим дурацким вопросом:
- Получается, ты меня в свой дом отправлял?
- Да, я когда то там жил. Знаешь, какой я гордый был, когда мне доверили этот ключ? У-у-у-у, мне все дети завидовали! У меня же самая главная ценность в доме – ёлочные игрушки!
- Показывал им?
- За жвачки. Но, только из своих рук! Мама тогда строго настрого запретила передавать кому-то. Теперь понятно – это она повышала ценность и ответственность, но тогда… тогда это и было самым ценным!
- Как и сейчас, - тихо сказала Тигра. Мама у тебя строгая была?
- Только казалась, на самом деле она очень добрая. А перед самой войной она отправила меня сюда, к бабушке… - старец задумчиво замолчал, ударился в воспоминания. Видимо, бухло для него оказалось крепковато. - Знаете, когда она сердилась, казалось, что как-то не по настоящему, ещё пугало это…
- Какое пугало?
- Ну, она мне так всегда говорила: «ещё раз напроказишь, оторву голову и повешу на пугало, хоть какой-то толк от тебя будет.
Странная, невероятная догадка пронзила меня.
Так и говорила: «оторву голову и повешу на пугало»?
- Так и говорила, смешно, правда? – Старейшина повернул ко мне своё морщинистое лицо.
- Нет, старейшина, совсем не смешно.
В этот момент дверь слетела с петель и, в комнату ввалился разъярённый Джек.
- Где он?! – заорал мутант, но так и застыл, глядя на ёлку, украшенную хрупкими блестящими шарами. По следам меня вычислил, что ли?
Женский надтреснутый голос в коридоре прервал напряжённое молчание:
- Ёжик… Ёжик, ты здесь?
- Здесь, мама, - сказал машинально Старейшина и осёкся. Развернувшись к двери, он, подслеповато прищурившись, всматривался в темноту.
В проёме показалась старая гулья, руки нервно теребят юбку, выцветшие глаза с любовью смотрят на сына:
- Какой ты уже взрослый, Ёжик. Помнишь, я тебя всегда так называла – за твои непослушные волосы?
- Помню мама. - Старейшина опустил голову, его рука потянулась к лицу, спина вздрогнула, как от громкого звука. Странно, мы никогда не видели его плачущим.
- Я не искала тебя, сынок. Особенно, когда стала мутировать - не хотела пугать. Но, когда Джек рассказал, что кто-то знает о секрете с ёлочными игрушками, сразу догадалась, что ты жив. Я должна была тебя увидеть, Ёжик.
Старейшина подошёл к матери, обнял за плечи, подвёл к ёлке и обратился к нам:
- Знакомьтесь, друзья. Это моя мама, её зовут мама-Эми. Смотри мама, я ни одной игрушки не разбил.
- Я вижу, сынок. Ты молодец, я всегда знала, что могу тебе доверять.