Худ фильм «Любовник»
==========================
жанр – драма
режиссер – Валерий Тодоровский
оператор – Сергей Михальчук
художник – Владимир Гудилин
композитор – Алексей Айги
монтаж – Вера Круглова
время – 96 мин.
премьера (мир) – 7 сентября 2002 г.
год – 2002 г.
страна – Россия
В ролях:
-------------
профессор Дмитрий Чарышев – Олег Янковский
военный Иван – Сергей Гармаш
Петя – Андрей Смирнов
Вера – Вера Воронкова
и др.
Аннотация
============
Драматическая история любви двух мужчин к одной женщине. Один из них профессор, лингвист. Второй – отставной военный. Этих двух абсолютно непохожих людей сближает общая трагедия: смерть той, которую они так любили и которая невольно соединила их судьбы.
Доп. информация:
--------------------------
Награды:
- - - - - - - -
• Гран-При ХIII Открытого Российского кинофестиваля «Кинотавр»-2002.
• Приз за лучшую мужскую роль О. Янковскому.
• Приз гильдии киноведов и кинокритиков.
• Две премии международного кинофестиваля в Сан-Себастьяне-2002, Золотой овен-2002 – Олегу Янковскому за лучшую мужскую роль.
«Что наша жизнь – игра!..»
А. Пушкин «Пиковая дама»
«Когда человек говорит: "Мне скучно", -
в этом всегда скрывается половой вопрос».
Д.Хармс (из записных книжек)
«События имеют свойство развиваться таким образом,
что нам не суждено за ними угнаться, мы их никогда не догоним…».
А Р.-М. Рильке
«И тьма осветила тьму».
С.-Хуан де ла Крус
1.
Живут в счастливом многолетнем браке: мужчина, женщина и их сын. Обычная семья «интеллигентов». Как метко заметил когда-то классик (прошу прощения, слегка разовью мысль «об одинаковых счастливых семьях») – своей правильностью и счастливостью, во многом схожая с другими, входящими в этот скучноватый своей событийной (ритуализированной) повторяемостью «круг» – «счастливых семей» и «особенных» людей. (Правда, порой, находящиеся «внутри круга» частенько путают благо нахождения в нём – с «долгом»). Эээ… хотя, всем им (негласно) известно (графу Л.Н. Толстому, тем более), что принадлежать к этому «кругу», всё равно, что быть «избранным»: некая привилегия. Потерять которую («вырваться за его пределы»), пусть бы и весь смысл нахождения «внутри» – ежедневно, за компанию, «умирать от скуки»), – отважится далеко не каждый «счастливец».
Почему?
Вопрос интересный. Не побоюсь оказаться банальной и предположу, что этот «мифический круг» является мифической же «охранной грамотой». Или так. Принадлежность к нему, будто бы «автоматически» прибавляет значимости, «весомости» личной жизни его участникам (я имею в виду, принадлежность к некому «сообществу» (не только семейных, но «приличных людей»). Так, например, даже если человек чувствует себя несчастливым (несостоявшимся, как личность; нелюбимым и т.п.), он всё равно уверен, что для окружающих (не входящих в этот «круг») его жизнь – удалась; по крайней мере, - считает он, - со стороны должно ВИДЕТЬСЯ именно так. (Кстати, на этом – многие «счастливцы» и успокаиваются: начиная однажды и сами верить в придуманную для других, версию собственной «жизни», и таким образом, прямиком проваливаясь уже в мир её производной – в «кажимость»).
Мда… Это вам не по плацу маршировать и не уголь в шахтах добывать. Тут всё доверху переполнено «смыслами» (совершенно точно (!)), явно недостающими в любой другой деятельности и в любых других вариантах организации проживания жизни…
Об этом гениально сказано в пьесе Л. Зорина (и фильме М. Козакова) «Покровские ворота». В одной из «сцен» Савва Игнатьевич беседует со своим фронтовым товарищем. И, как бы мельком, но с нескрываемой грустью, замечает: со сменой социального статуса холостого мужчины (став мужем М.П. – «на нескольких языках разговаривающей», работающей то ли в издательстве, то ли в какой-то крупной редакции, где она пишет статьи и переводит иностранные литературные тексты), – он вынужден (в фильме – эта сценка дана ещё более «выпукло») сменить и свой профессиональный статус:
С а в в а (со вздохом). Раньше делал, теперь учу. Лучше будь, говорит (Прим.: это он о мнении супруги) педагог (Прим.: в фильме добавлено – «художник по металлу»). Солидней выглядит.
Л е о н т и й. Ей видней. Гравер ты был высокой марки. Это могу сказать доверительно.
С а в в а. Боюсь, теряю квалификацию. А что человек без ремесла? Гляди, как Лев Евгеньевич мается….
В самом деле, какая разница: «в лоб или по лбу»? Гравёр ли, «художник по металлу»… Ведь это – слова?? Не всякий мастер, к слову сказать, может оказаться хорошим педагогом и – наоборот. Впрочем, не будем здесь распространяться на столь обширную тему. Соль не в этом. А в том, что – да, по житейски-мудрая М.П. права! – «….ЗВУЧИТ», а не то, чем является на самом деле… Абсурд? Но… эх….во многих случаях «это» – работает.
Почему?
Да потому, что ВСЯ НАША ЖИЗНЬ – СЛОВА. (Во всяком случае, бОльшая её часть. Увы). И первейшая наша реакция – не на поступки или действия нас обидевшие или наоборот, а на слова, т.е., опять же, даже не на ВИДИМОСТЬ, а – виртуальную КАЖИМОСТЬ...
….По иронии судьбы, главный герой фильма «Любовник» – «языковед» т.е. человек, который прекрасно разбирается в словах, языковых играх, более того, – ретранслирует эти свои познания другим. Он – преподаватель (!), но не из «мастеровых» (как, скажем, упомянутый выше, Савва Игнатьевич), он – «из круга избранных»: профессор, практически, ученый (!), преподающий студентам «свою мудрость» в университете…. Ну, а разве может кто-то «обыграть» в игру «в слова» самого профессора-лингвиста?!
Оказывается, может. Жизнь.
2.
С главными героями фильма зритель, по сути, впервые знакомится тогда, когда вместе с профессором (хозяином квартиры) проходит на кухню и видит тоже, что и он: на полу, разметав по лицу и полу шикарные длинные рыже-золотые волосы (так, что лица и не видно), словно Фаустовская Маргарита («…волос твоих золото, Гретхен….»*), - раскинув руки, лежит недвижимо молодая женщина в уютном домашнем халате, а на плиту, из опрокинувшейся турки, «убегает» выкипающий кофе…
Несколько секунд мёртвой тишины, навязчивое шипение газа и пенящегося пузырями перекипевшего напитка, и – понимаешь: случилась беда…
Остолбенев от ужаса, профессор окликает жену, затем, переносит на диван и всё в той же полной растерянности пытается (весьма неумело) оказать ей помощь, ища какие-нибудь медикаменты (отчего начинаешь ёрзать)… и, наконец-то!, догадывается вызвать «скорую помощь»…
Но трагедия в том, что женщине никто бы и не смог помочь: Елена (так звали жену) – мертва. Разрыв сердца.
Далее, всё происходит слишком быстро и так, будто происходящее всё ещё может оказаться, всего лишь, дурным сном, если не жестоким розыгрышем (кто проходил через такое, подтвердит, что именно так оно и воспринимается, изнутри ситуации: напоминает полубред). Но, увы. Это не тяжкий сон и не розыгрыш: в мире всё осталось, как прежде, а любимого человека – больше нет…
Чтобы скрыть постигшие его ужас и растерянность и «не потерять лицо», профессор усиленно прячется за агрессию и черный юмор. Он понимает: все «искренне-сочувствующие» рано или поздно разойдутся, а ему придется... Нет, не так: ему необходимо! – жить дальше. Одному… То есть, конечно, у него есть сын, но… Как это – жить одному?..
Пытаясь взять себя в руки, профессор ищет, спрятанную женой коробку с курительной трубкой, в надежде – сосредоточиться. Поскольку в квартире параллельно идет ремонт, не так-то легко её отыскать. И – вот она! – профессор облегченно вздыхает, пытается её раскурить… Но вдруг… что это? Из тумбочки вываливается какое-то дешевое чтиво, которое в этом доме явно никто не читает. Главный герой в недоумении. С брезгливым выражением на лице он берет книжку «за корешок», из которой… выпархивает мятый листок – неотправленное письмо его жены, адресованное другому: «Мой дорогой, любимый человек…». В письме Елена сообщает, что так и не сумела решиться на уход из дома и просит обождать ещё немного: ведь они терпели и дольше (!)…
Так, считавший себя вполне благополучным – не только для других, но и веря в это сам, – профессор-лингвист (дающий интервью для радио и газет; регулярно изменяющий супруге, впрочем, не считая это чем-то зазорным, гордящийся, вероятно, красивой и во многом удовлетворяющей его образу жизни, женой и толковым симпатичным сыном, заканчивающим хорошую школу), внезапно обнаруживает, что что-то в его жизни, выходит, было не так… Но, как такое может быть? Он же был уверен…
Однако у жены не спросишь: она – мертва.
…И профессор начинает собственное «расследование», опрашивая родственников жены и общих друзей. Но те в ответ только возмущенно порицают «сошедшего с ума» Митеньку (имя профессора) и хором уверяют его в обратном: никого у Леночки никогда не было, жена любила только его одного, и (о, боже!) ещё как любила!!!... Стыдно, ах, как стыдно, Митенька! (Правила существования «круга» запрещают «выносить сор из избы», поэтому здесь все и всегда стоят на своём, «накрепко», – таковы «правила игры»).
«Но я нашел письмо, её письмо!..», - говорит профессор. И, таким образом, невольно обрекает себя на выход за границу «охранительного круга» (как некогда – принц Гамлет, имевший несчастье побеседовать с Тенью своего убиенного отца…).
После реплики профессора последующие сцены фильма напоминают эпизод уже другого произведения, сказку К. Чуковского: когда в разгар праздника, почуяв угрозу, все букашки-таракашки разбежались или попрятались под лавки…
При более сильном «напоре» профессора, случайно проговаривается подруга Лены. Так впервые появляется имя «другого» – Иван.
Считая себя вправе знать всю правду (хотя, вряд ли, докладывал супруге всю правду о себе самом), профессор, по совету знакомой, обращается к частному сыщику. Но, видя и слыша его бесцеремонность (наверное, даже успев подумать-возмутиться: «и этот посторонний человек (чужак) будет точно так же бесцеремонно капаться и в его личной жизни!?»), – он отказывается от этой затеи.
3.
И в этот самый момент появляется Он: соперник по имени Иван. (Наверняка Ивану, которого она, конечно, очень хорошо знала, разговор профессора «о письме» пересказала та же самая подруга). Иван, которому хватает смелости (профессор-то, наверняка, считает, что – наглости) явиться в дом к своей бывшей возлюбленной, в дом профессора. «… Прекрати дурить. Оно мне написано», - очень убедительно говорит он из-за двери в ответ на возмущенные выкрики: «…пошел вон!» - профессора.
И, всё-таки, хозяин открывает дверь. Не из благородства, полагаю, а – из любопытства. Кто же этот таинственный незнакомец? Чем, он лучше его? Ведь, если Елена поддерживала с ним близкое знакомство, да ещё продолжительное время, значит, ей чего-то не хватало? Но чего?!...
Искушение велико. Дмитрий впускает Ивана в квартиру (а, между прочим, неизвестно: стал бы тот настаивать на возвращении письма и дальше, если бы получил однозначный отпор). Профессор открывает дверь и… как бы, ещё дальше отходит от охранявшего его некогда и создающего эффект «стабильной, вызывающей у многих зависть и восхищение жизни», «круга». Более того, он неосторожно приоткрывает противнику и свои «личные границы».
И здесь (при желании) можно усмотреть ещё одну метафору: Дмитрий, как было сказано выше, – человек мирной профессии, в то время как Иван – бывший кадровый военный («офицер бронетанковых войск»)...
А теперь, представьте себе фигурки главных героев на игровом поле: «военный», который годами штурмует (семейную) крепость, потому что ТАМ, за высокими стенами, находится то, что он не столько хочет завоевать – этого требуют правила военной стратегии, – но, получить как Награду (за своё мужество и длительную осаду). Но, когда победа оказывается так близко, «награда» – испаряется... Ворота крепости отворяются и (почти без борьбы) атаковавшего впускают на территорию. Зачем? Потому что больше нечего охранять? Из любопытства? Благородства? (Письмо ведь можно было разорвать и сразу, что, кстати, профессор сделает, но значительно позже, – какое уж тут благородство).
Но в военной стратегии и тактике профессор-лингвист понимает ещё меньше, чем в том – как показала жизнь – чем он профессионально занимается много лет. И уж если он проиграл в «своей» игре, очевидно, что там, где требуются специальные знания и навыки, он, скорее всего, потерпит поражение (бывают, конечно, исключения, но – редко, в партизанской войне, к примеру). Так, стоит ли, тягаться?..
Однако профессор – опрометчиво самонадеян. Этим качеством, скорее всего, его щедро наделил «свой круг», долгое время поддерживавший в нём иллюзию того, что он «реально крут» и многое может (забывая при этом сделать существенное добавление: на своей, «охраняемой» территории). И здесь Дмитрий, как профессионал, вновь совершает непростительную ошибку. Известно, что в зависимости от ареала проживания людей (географических особенностей, культурных традиций и пр.) меняется не только их язык, но и взгляд на ценности: скажем, на мораль, любовь или уважение. Ни одному британскому этнографу, наверное, не пришло бы в голову «в знак уважения»… дать почитать вождю какого-нибудь индейского или африканского племени свежую «Таймс» вперед себя.
Как специалист-лингвист профессор наверняка об этом знает. В теории. Но что же он делает, когда встречается с «иным» мировоззрением (воспитанием, образованием) на практике? Он старается покрепче «закрыть глаза» (такого просто не могло быть и всё!); пытается всячески обесценить фактического соперника (несмотря на то, что существует вещественное доказательство того, что любимая супруга («…эх, и от такой-то жизни!...»), периодически, сбегала к этому сопернику, более того, намеревалась (судя по письму) ради «иного» – профессора покинуть…
«Чушь! Бред! Мираж!..» – уверяет (или заговаривает себя?) профессор.
Но Иван – не морок, не иллюзия, поэтому никуда (даже если сильно зажмуриться, а потом открыть глаза) не денется. И если захлопнуть перед его носом дверь, или – напиться до бессмысленного состояния, – не испарится вместе с винными парами никуда…
Иногда (в течении просмотра фильма) кажется, что бывший военный ведет себя в этой ситуации более адекватно: он присутствует во время похорон на кладбище, прощаясь со своей подругой сердца, но не вместе с родными и близкими, а, соблюдая приличную дистанцию; не приходит «учинять разборки» в университет, где преподает профессор (узнать, где тот работает, наверное, не составило бы ему большого труда); в конце-концов, он мог бы «выставить свои границы» и не отвечать «обезумевшему от горя мужу» на откровенные вопросы, и вообще… Но, оказывается, объединять чужих людей может не только любовь к одной женщине, но и единая боль от её утраты.
Похоронив Елену, все промелькнувшие в кадре её похорон, удалились, чтобы и дальше продолжать «жить своей жизнью». Застопорилась она – только у двух мужчин.
…Когда у велосипеда соскакивает цепь с одной «звездочки», велосипед – целиком и полностью исправный – не может ехать дальше…
4.
Любопытно, что двое мужчин «бьются», фактически, «за память о любви» к одной женщине, о которой зрителю, кстати, вначале, ровным счетом ничего не известно. В принципе, не намного больше узнаётся о ней и позднее: работала аккомпаниатором в Филармонии; рано вышла замуж и вскоре родила сына, снова вышла на работу и до последнего дня работала аккомпаниатором. По понятию сына – добрая: котеночка возле дома подкармливала… Что любила, о чем мечтала, какую именно музыку предпочитала (или – ей было уже «всё равно», ведь она переиграла за свою концертмейстерскую жизнь так много…)? Какие книжки читала (муж был удивлен, поэтому сразу и обратил внимание на книжку в мягкой обложке, которую, судя по выражению его лица, никто из домочадцев читать бы ни за что не стал), однако, по словам Ивана, Елена «любила почитать чего-нибудь в пути, а выбор у меня, сам видел, какой...». А ведь от его дома до её – пять трамвайных остановок: могла бы и «потерпеть»… Но только дело в том, что, похоже, ей вовсе не претило ТАКОЕ чтение…
Что ещё? Сдалась военному «напору и натиску», только что, выйдя замуж (и, вроде бы, по любви). Но…. не раскаялась, не сочла это «роковой ошибкой», не запретила ухаживать за ней и впредь. Напротив, жила, как выясняется, всю свою замужнюю жизнь (!) «на два дома» (что чаще, на мой взгляд, встречается, среди мужчин, ибо требует колоссальных эмоциональных затрат, на которые мужчины, попросту, «не заморачиваются». Так, «случайно» узнать, что у мужчины, где-то растет ещё один (или не один) ребенок – «дело житейское», почти не осуждаемое обществом. Вспомнить, хотя бы, «сюжет» «Старшего сына» А. Вампилова)… Но исключения, конечно, случаются.
Например, владелица маленькой гостиницы, наложившая на себя руки, – героиня знаменитого «Последнего танго в Париже». Пять лет назад она приютила (здесь же) молодого мужчину (в исполнении Марлона Брандо), став ему, фактически, гражданской женой, а вскоре… уже изменяла ему с одним из постояльцев (живущим с ними, чуть ли не через стенку). Зачем она это делала? Что её побудило совершать такое? Что именно не устраивало? Быть может то, что дама жила не той жизнью, которой ей, вероятно, хотелось?.. Была ли в том вина этих мужчин? Зачем, например (как выяснилось после её смерти), она покупала обоим мужчинам одинаковые полотенца или халаты «после душа»)??... Быть может, хотела «составить из двух мужчин» своего, единственного?.. Можно только «гадать».
Но персонаж Марлона Брандо (простоватый парень, приехавший откуда-то из Америки – в Париж), если уж на то пошло, не был профессором-лингвистом. Он, скорее, был «аборигеном». Так что ему (следуя той же логике) простительно что-то не замечать (он вообще продукт другого «культурного и языкового кода» и поэтому, например, просто не мог «считывать» те мелочи, которые для коренной парижанки таковыми (мелочами), быть может, и не являлись).
Но как же умудрился «проглядеть» свою любимую жену профессор?! Не потому ли, что действия Елены были больше похожи на то, как дети прячут «секретики»: лучший способ спрятать – оставить на виду, тогда уж точно никто не догадается и не станет искать именно тут, а, начав искать, – «собьются с ног»!… А, может, она вообще хотела быть «пойманной с поличным»?..
Поясню свою мысль. В силу произошедшего в XX веке лингвистического поворота был сделан вывод: мышление можно анализировать, но только через призму языка, который, собственно, и служит средством его выражения. Профессор был лингвистом, но не это главное. Главное тут, если он на самом деле ТАК ЛЮБИЛ свою жену, то как, будучи лингвистом (тем более – профессор из года в год, обучал «этому» своих студентов), как же он сумел проигнорировать тот факт, что человек – это, в первую очередь, языковая личность, состоящая из трех основных уровней: «вербально-семантического, когнитивного и мотивационного»??!
Проще говоря, если, понять природу языка, то, исходя лишь из «слов» человека (которыми он постоянно описывает СВОЙ мир, своё представление о нём), сам человек – «легко» считывается. А именно: по количеству часто употребляемых слов, лексикону (богатому или бедному), интонациям, паузам…. – оказывается, можно рассказать о человеке совсем немало и вполне определенно. Ну, а если понятие «язык» рассматривать шире (включая жесты, поведенческие стратегии, сексуальные и прочие «игры» (телодвижения и т.п.), тогда для специалиста такой человек – просто «открытая книга». (Повезло, кстати, Штирлицу: многие исследования в когнитивной лингвистике и психологии стали активно развиваться уже в послевоенные годы).
….Возвращаясь к фильму «Любовник». Возьмем, такой простой пример. У всех значимых для Елены мужчин: сына, мужа и любовника (с которым, судя по всему, она проводила немало времени) – разные имена. Очень легко за 16 – 17 лет (!) нет-нет, да и «оговориться», назвав кого-то из них не своим именем. Но у Елены, судя по всему, подобных «проколов» никогда, ни при каких обстоятельствах (!) не случалось (раз ни супруг, ни сын ничего не заподозрили). Всё «чисто». Никаких следов.
…Но можно, конечно, и просто ничего не видеть (это я уже про профессора), если ты до такой степени «напыщенный самодовольный индюк», что даже про романы со студентками, – о которых жена была очень себе в курсе, – готов отрицать, не моргнув глазом (ибо в «реальности профессора» этих романов как бы и не существовало: так, ерунда, стоит ли вообще сравнивать и обращать внимание). Или, тут же (вот, где они, профессиональные-то навыки!), вывернуть сей факт таким образом, чтобы «разоблачение» поддерживало свой собственный «миф»: «… Так это она любовника завела потому, что… мне отомстить хотела!… дурочка….ах, какая дурочка…» (сокрушенно).
Профессор не желает видеть очевидного. Тогда горе, свалившееся на профессора, НАСИЛЬНО делает его «зрячим». Теперь ему уже приходится УВИДЕТЬ всё то, что раньше для него было «невидимым». Так, в довершении ко всему, профессор узнает, что его сын, биологически, вовсе и не его сын, - и, таким образом «спасительная» версия о «мести» за многочисленные мелкие измены – отпадает.
А вот любить одного мужчину (и жить с ним), а родить – от другого?.. Фактически, «чужого дядю» сделать папой родного сына?…
………………………………………………………….
Зачем, человек лжет? Затем, что все ЛЮДИ лгут. Кажется, эту прописную истину знают все. Выходит, и задаваться-то таким вопросом глупо (напрасно)? Но… ведь мы все хотим честных отношений, хотим доверять. И вообще, какая любовь без доверия?!..
Мда… Зачем было женщине поступать ТАК? «Да, как-то так вышло…». Хороший, кстати, ответ.
5.
Но Иван, как и Дмитрий, также оказался в проигрыше. Он был настолько влюблен, что к ногам любимой женщины положил всё: военную карьеру; переезд из родного города (и, соответственно, потерю всех родных и друзей); даже свою, могущую у него быть, личную жизнь (развелся с женой, хотя у него уже была дочь, так и не сумев забыть Елену. Елену же, вероятно, всё это переполняло (пусть и тайной) гордостью о собственной персоне: ведь здесь ей была отведена роль «королевы»! В отношениях с Иваном не было интеллектуальных игр и пр., но была настоящая, живая, непосредственная жизнь, а чего ей, похоже, не хватало, но взять больше было негде. Так и появляется эта «вторая», «параллельная» («незаконная») жизнь...
А потом (как это не пошло звучит), «подзарядившись» от этой любви – можно возвращаться туда, где никто такими подвигами – во имя твое – не побалует (и, в тоже время, «быть спокойной и доброй», т.е. – демонстрирующей «довольство» – таким… образом жизни). Не удивительно, что вместо того, чтобы прекратить эти отношения, женщина просто привычно платила любовью своему «рыцарю» за каждый, совершенный ради неё, «рыцарский» поступок. Они (эти «рисковые» отношения) тоже были ей необходимы.
Дальше – больше. «Шила в мешке не утаишь»: друзья – в курсе; из родных – две старые тетки – тоже в курсе… Все всё знают (кроме самодовольного супруга, разумеется), и, тем не менее, дружно «изображают», что ничего особенного не происходит. Всё нормально: Елена, Митя и их заикающийся сынуля Петя – прекрасная интеллигентная семья; прекрасная пара: университетский профессор с красавицей женой из Филармонии – любящие супруги и заботливые родители… Спектакль, одним словом (главное, что при этом, – всё, худо-бедно, функционирует).
Но однажды… сама Жизнь опускает тяжелый пыльный бархатный занавес: антракт. А когда над сценой Жизни занавес понимается вновь – Елена оказывается мертвой.
Как заметил один знаменитый Булгаковкский герой: « Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер»…
Но мы, по своему легкомыслию или, точнее, духовному инфантилизму, всегда об этом забываем (не так ли?) и необходимое «выяснение отношений» и т.п. оставляем «на ПОТОМ», которое… может ведь, никогда и не наступить…
6.
В фильме «Любовник» есть такая сцена: когда бывший муж и бывший любовник крепко выпивают вместе: «Надо было её убить», - говорит из своей задумчивости, бывший муж. «Надо было», - отзывается бывший любовник.
Это говорят мужчины, ещё недавно доказывавшие другому и себе, кто из них больше любит Елену. Но Елену ли? Может, всё-таки, себя? Впрочем, возможно, в этот момент за них говорит их невыносимая боль.
«Лена, нам надо поговорить. Зачем ты это сделала? Так нельзя поступать. Это нехорошо. Ты бы мне всё сказала, я бы тебя отпустил… Зачем ты это сделала, Лена?.. Ты понимаешь, что так поступать нельзя?...» - разговаривает сам с собой в пустой спальне Дмитрий.
На мой взгляд, – это самая страшная сцена: сколько бы раз человек не задавал вслух, мучающий его вопрос, настоящего ответа услышать ему не суждено ни-ког-да.
……………………………………………………….
Лена, скажи нам, зрителям, зачем ты так сделала? Ведь ты поломала жизни сразу нескольким людям. Ты, извини, мы, конечно, ничего о тебе не знаем: ни в какой семье ты росла, ни о чем мечтала, ни какие мальчики тебе нравились…А, может, ты вообще мечтала о карьере пианистки, а стала – аккомпаниатором; а, может, хотела нарожать детей от любимого мужа и «сидеть под его крылышком». Или, всё детство тебе пророчили, что мужчины будут биться за тебя, рыжеволосая принцесса, а сама ты и есть Награда достойному, лучшему, победителю (не в смысле – «переходящий красный вымпел», а… драгоценный изумруд или алмаз чистейшей воды)!..
Или, может, прибежала ты, в тяжкую минуту, за советом к умудренным жизненным опытом теткам, а те «менторским тоном» сказали испуганной девушке: «Ничего не знаем, сама допустила до такого, сама и решай». Та и решила: «Авось, как-нибудь. Потом, потом разберусь. Сейчас не могу – страшно»…
Бог его знает, что у тебя там, Лена, было в детстве и – «в голове». Ясно только одно: влюбилась ты и вышла замуж «не за того». Вот в чем беда. Но понять это стало возможно только в сравнении. Для этого и появился в твоей жизни – Иван. И ты поняла, но и… «пропала» одновременно: Иван был «рыцарем без страха и упрека», но Митя был из «своего круга», волшебная аура которого, распространялась только на тех, кто к этому кругу принадлежал, значит, и на будущего ребёнка, который уже был под твоим сердцем. Ох… Здесь – одно, там – другое, а хочется – «и того и другого»… Велик соблазн. (На то он и соблазн). «Соблазн, - вторит нам со своих философских высот Жан Бодрийяр, - не столько играет на желании, сколько играет с этим желанием. Он не является его отрицанием, он не выступает также и его противоположностью: он его разыгрывает».
…В благодарность за многолетнюю верность, преданность и любовь Елена… соблазняет «простоватого» Ивана. Она могла бы «поставить его на место» и, наверняка, такое – честное решение – не изменило бы сущностного отношения к ней влюбленного мужчины. Более того. Скорее всего, он бы всю оставшуюся жизнь вспоминал этот миг счастья и светлый образ любимой, честно отказавшей ему в самом начале «романа». Но… она не отодвигает, а, напротив, приближает его. И эта близость – делает его беспомощно «близоруким». Откуда это видно? Не будучи профессиональным лингвистом, Елена, на каком-то интуитивном уровне (тоже вовремя не оценённым мужем...) демонстрирует превосходное практическое владение «фокусами языка». В частности, она обращается к любовнику, то жалея, то о чём-то прося, неизменно сокрушаясь и, апеллируя к его силе и благородству, но при этом ... не называя его по имени (!!!). Например. Кроме обращения из уменьшительно-ласкательных слов (которое, скорее всего, влюбленный военный воспроизводит дословно) или, в том же самом тайном послании ему же (якобы, не предназначенном для чужих глаз (!)): «Мой дорогой, любимый человек…». (И в этом нет никакой ошибки режиссера-сценариста). Стараясь сохранить необходимую ей дистанцию, Елена, невольно, даёт понять нам (или, возможно, «кому-то ещё» (не Ивану, конечно), какое место в её жизни отводится этим (пусть и в чём-то тоже нужным ей) отношениям. На её счастье, неискушенный в «фигурах речи», «загипнотизированный» собственными чувствами воин – отступает и не решается подступаться с дальнейшими расспросами. Вместо этого, зачарованный, опускается он перед любимой женщиной на колено и готов верить каждому слову «дамы своего сердца», готов устремляться куда угодно и когда угодно, по одному только её желанию или капризу… ведь, она же ему пообещала (!), что, когда-нибудь, СТАНЕТ ЕГО – НАВСЕГДА … Нужно только ещё немножко потерпеть. Беда (прошу прощения, за тавтологию) «бедного Ивана» в том, что он любит по-настоящему, поэтому – безоговорочно доверяет всем этим словам.
И не знает он, что Прекрасная, Чудная, Добрая, Чувствительная, Отзывчивая, Заботливая, Любящая Елена (оправившись от того судьбоносного испуга) – уже, попросту, осознанно наслаждается тем, какое сильное и искреннее чувство она может вызывать в таком «диком» мужчине, буквально, купаясь в лучах нежной и страстной любви … При этом, оттягивает и оттягивает время, чтобы не совершать окончательного Выбора. Даже в тот день, когда она собрала пресловутый чемодан с пластинками («чтобы легче было уходить», - повторил простодушный Иван её слова), она, скорее всего, специально сделала так, чтобы муж СУМЕЛ её остановить и уговорил вернуться обратно. А Иван озвучивает себе версию случившегося так: «Значит, правда. Всё-таки пыталась».
Бедный Иван, – хочется присоединиться к, называющей его так (и не напрасно), Елене, – это – неправда!. Это – расчет и манипуляция, маскирующаяся (для того, кто так поступает) под здравый смысл. И продиктовано, так называемое «здравомыслие» тем, что важнее для его возлюбленной: не в плане сердечных чувств, а… собственно, оценкой, приятием или неприятием «круга», в котором нуждается Елена. А как же иначе ей суметь, придерживая для себя Ивана, не разочаровать и ожидания «круга», где за ней (пока ещё!) держат роль, которой она (это очевидно), по-настоящему (!), дорожит. Елена, скорее всего, лишь однажды «потеряла голову» и – «оступилась», тут же панически испугавшись потерять эту мифическую опору. Поэтому, всё остальное время (живя на две семьи….), судя по всему, она была более чем… здравомыслящей женщиной, оправдывающий ожидания «круга».
Ну, подумай же ты сам, Иван, о какой ПРАВДЕ может идти речь, если твоего сына (даже наедине! без опасности быть услышанными до времени посторонними!) не признают – твоим?.. И это за всю твою любовь и преданность!?! И это при том, что женщина уверяет тебя, что станет твоей навсегда?!? Бедный, бедный Иван…
Впрочем, таким же эпитетом можно назвать и Елену. Ибо, внешне богатая жизнь сделала её внутренне, духовно – бедной. Да и сердце бедной женщины (жаль её, искренне, по-человечески…), всё же, как показала жизнь, – не камень. Как бы ум не комбинировал разные разности, долго выдержать напряжение такой жизни оно не смогло. (Иногда Правда совпадает с желанием соответствовать чужим ожиданиям, иногда – нет).
... Но бывший возлюбленный, пусть и проиграл генеральное сражение, всё равно не сдался. Он хоть и Иван, но не Иван-дурак, то бишь простофиля и пустомеля, реально ожидающий чудес, лежа на печи. Он борется за свою честь (таким образом, например, муж узнает правду о том, кто является настоящим отцом его сына, - то, о чем бы мог и не узнать до конца своих дней, а «круг» точно бы не выдал этой страшной тайны: сомкнул бы «разрыв» в том месте, где не стало Елены, а далее, как показала жизнь, все и впредь продолжали бы «играть свои роли», как здесь и было ранее заведено).
Возможно, Иван, наконец-то, понял (тоже – прозрел): все эти годы его просто «придерживали возле себя», потому что неглупой, красивой женщине стали уже нужны (как воздух?) его многолетняя любовь, восхищение и даже жертвы. А жить и идентифицироваться – возлюбленной было удобнее с её «кругом» (к которому принадлежал и её муж, а также все остальные, кого она («по большой любви») заняла в своей «чудо–постановке»).
… Хитрый Рок убрал Елену со сцены, дабы ей, такой красивой, не пришлось оправдываться, унижаться, плести небылицы и стыдиться своих низменных прихотей. Елена осталась тайной. «Дальше – тишина…»**.
………………………………………………………….
«Быть иль не быть, вот в чем вопрос.
Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы
Иль надо оказать сопротивленье?..**
Из монолога «быть или не быть» Иван выбирает – быть. И, не оставляя (кому?) своих координат, внезапно увольняется и уезжает из города. Любимой женщины больше нет, а сын… Мы можем только гадать, вернется ли Иван, когда-нибудь, чтобы объясниться с родным сыном. В принципе, он человек простой – напьется, как-нибудь, да и…. А, может, и стряхнет всё (вместе с Петей), как долгий сон.
Дмитрий же выбирает – «не быть: уснуть и видеть сны»… Профессор-лингвист, казалось бы, более других могущий понимать, что всё это – «слова… слова…», а значит, многие места можно, практически, «переписать заново». Не прожить – в реальное прошлое возврата нет, – но… чем, как говорится, богаты. (По мысли философа Эмиля Чорана, жизнь вообще – бессмысленна, поскольку она связана с ложью. То есть, сама наша жизнь – ложь. Следовательно, нет никакой «моей жизни», а есть жизнь, погруженная в лживые отношения с другими. И на эти отношения, между прочим, не влияют никакие морально-нравственные императивы. Для лжи ничто неважно, кроме самой по себе лжи). А верить человек привык догме, шаблону, «правилам игры» и т.п., и он, скорее, отбросит реальный факт, чем «то, что принято». «Правда» для него – та же «ложь».
А вот Дмитрий (как всё тот же принц из Датского королевства), прозрев, оказался МЕЖДУ двумя мирами: как ему теперь жить, зная, что вся его жизнь – ложь? У профессора нет опоры верующего человека, и он не понимает, что теперь делать. Прощать он не умеет, а интеллект нашептывает ему, что, куда бы он не вернулся (к обманывавшим ли его все эти годы родственникам жены и друзьям, на могилу ли к бывшей жене, к сыну ли, который рос возле него, но родился от любви к другому человеку, к себе ли, обманывающему других, профессионально жонглируя словами, когда это выгодно самому, – у него есть только два выхода. Первый – «ломать комедию», будто ничего не было, второй – комедию эту прекратить...
Ещё один парадокс: единственный человек, с которым профессор имеет возможность говорить без обмана – Иван. К нему он и тянется, подсознательно, хватаясь за эти странные отношения, «как утопленник, за соломинку». Но Иван выходит из этой «игры». Следовательно, шансов на возвращение (спасение) у Дмитрия, нет.
Теоретически, вслед за «прозрением» к профессору могло бы прийти и понимание (осознание), как это бывает, вслед за переживанием человеком серьезных жизненных стрессов и катастроф. И тогда бы у него у него мог появиться шанс увидеть, «в чем настоящая проблема»: поправить «соскочившую велосипедную цепь…» и – катить по жизни дальше. Но Дмитрий этого не умеет и подсказать ему (как справиться с этой задачей) – тоже, увы, некому. Поэтому его движение и останавливается. Навсегда.
В принципе, нечто схожее произошло и с Еленой...
(Но это, конечно, исключительно моё «прочтение» данной киноистории)
.......................................
ПС: Смотрите , думайте, размышляйте и делайте выводы сами. Это и в самом деле - интересно, даже полезно...
*) И. Гете «Фауст»
*) В. Шекспир «Гамлет»