''Записная книжка Паниковского''
Часть 9
***
Остап долго и пристально разглядывал провинившихся... потом, заложив руки за спину, медленно прошелся перед их строем.
- Почему?!! - произнес он, искусно совокупив возмущение с непониманием великого фараона Хеопса, когда тому доложили о трудностях в строительстве и переносе сроков сдачи пирамиды его, то есть фараона, имени.
- Почему, я вас спрашиваю, всегда получается, так, что за все проделки и бредовые идеи этого гусекрада страдаете Вы, Шура?!!
Балаганов не мог ответить... его пытался поддерживать вертикально Козлевич, но Шура был тяжелым и все время норовил сползти на пол. Глаза Балаганова были закрыты, и в наступающей жаркой ночной тьме курортного города синяки под ними... то есть глазами, начинали светиться слабым неоновым светом.
Остап перенес свой взгляд, пышущий праведным негодованием, на потупившегося Михаила Самуэльевича.
Паниковский стоял в напряженной, прямой, насколько ему позволяли это годы, позе и вертел по часовой стрелке, в пальцах, свое канотье, сиречь, соломенную шляпу.
- Чего стоит эта идиотская... совершенно идиотская, признайте, затея с перевоплощением в потомка Чингис Хана и таскание с собой Балаганова, выдавая его за коренного узбека с алтайских предгорий? Взяли бы, что ли, хоть какую-то книжку и прочли!!! А вот председатель сельсовета, видимо, что-то читал!
Балаганов издал странный тягучий стон при упоминании председателя... на секунду встрепенулся и снова обмяк в объятиях Козлевича.
- Гирю я уже и не вспоминаю... также, как и попытку ограбить нашего подопечного Корейку на берегу Черного моря... это так... детские шалости.
- Я понимаю вас, Михаил Самуэлевич! - проникновенно сказал он Паниковскому. - Ваш хитроумный мозг, смазанный гусиным жиром, не дает покоя вам самому, но причем тут это бедное существо?!
Он кивнул в сторону Балаганова.
- Остап Ибрагимович! - начал свой ответ Паниковский и внушительно прокашлялся. - Есть такая штука, как теория вероятности!
Остап удивленно вздернул брови.
- Да! - подтвердил свои слова Паниковский. - Я ни в чем не виноват! Вот я тут подсчитал эту самую теорию... вот... вот тут у меня расчеты... сейчас - подождите немного, Остап Ибрагимович... я сейчас... вы же знаете, как я вас уважаю!
Он стал тащить из множественных карманов какие-то бумажки, огрызки чего-то съедобного и не очень приятно выглядящего, зацепился за рыболовный крючок, украденный им в артели рыболовов,зашипел от боли, и, наконец, достал то, что искал - сложенный вчетверо листок из школьной тетрадки... развернул его и подал Остапу.
Великий Комбинатор заинтересованно глянул... среди жирных пятен от еды и еще чего-то определенно несъедобного, угадывались несколько дробей... среди них одна десятичная, знак равенства, последовательное написание переменных неизвестных, показавшихся Остапу сначала неприличным словом, и рисунок из кружочков, овалов и черточек, изображающих громоздкого и довольно неприятного человечка с большой головой и огромными ушами-лопухами. Если бы даже Остап не признал в сем человечке Балаганова, ему помогло бы в опознании его то, что портрет сей был подписан и даже проведена указательная стрелка, видимо, чтобы отличить Балаганова от стоящего рядом знака бесконечности, почему-то поставленного вертикально.
Паниковский заглядывая из-за локтя, попытался начать пояснения, но Остап знаком приказал ему молчать и быстро вышел в ванную... его подташнивало.