Встреча

   
Сашка прислонился к  березке, пока Анька с Вовкой раздобудут бутылку. В руке у Аньки зажата денежка, нужно постучать в окно нижнего этажа, сунуть заветную бумажку, получить желанную бутылку, но значительно дешевле, чем в магазине.
 Только отворилось створка, подошла посторонняя женщина, вытащила мобильник:
-Клара, я внизу жду тебя.
- Не торопись, развесь белье. Я пока понаслаждаюсь цветами у вашего подъезда, кто – то посадил «львиный зев», благоухает! Как в родном дворе детства.
Завидев женщину, выглянувшая  Ира быстро сориентировалась:
-Ничего нет, не ходите.
Скрылась, окно резко захлопнулось.
Женщина отправилась к клумбе, наклонилась.
 Почва была сыровата от полива, прополота, за исключением  «львиного зева», росли анютины глазки и ромашки. Сквозь, окружавшие детскую площадку  у дома, клены и березки, лился полосами и пятнами солнечный свет, играл лепестками. Солнышко одинаково улыбалось людям, растениям, деревьям. Тепло, конец августа. Хорошо.
-Вот человек спивается, в глазах красные сосуды, лицо  отекшее, хотя еще взор синий, рубашка свежая. Некстати он в этой кампании. Они совсем опустились. Дама обула шлепанцы не по размеру, мужчина обрюзг, нос со сливной оттенком. Господи, почему все это. Жаль, -   думала женщина, исподволь  наблюдая эту  картину.
 К крыльцу приковыляла тяжелой походкой полная старуха, опирающаяся на тросточку; ступеньку крыльца  давным – давно сломали, она прогнулась вниз острой впадиной, обслуживающая жилищно -  управляющая кампания починила по жалобам квартиросъемщиков и собственников, перевернув обратной стороной острым косогором, который бабушке и предстояло преодолеть.
В это же время распахнулись двери, и сама легкокрылая весна явила себя публике светлыми крупными локонами волосок к волоску, голубым приветливым лучезарным взглядом, пестрым светло-синим, аккуратным платьем; вслед за ней, почти толкая в спину, показалась местная блондинка, большеокая, недовольная и заранее озабоченная предрележащими, дорожными пробками.
Все внимание устремилось к весне, залетной иностранке в сибирскую предосеннюю пору. Все с  симпатией уставились на нее. Бабушка уже воображала протянутую с любовью руку помощи. Но, весна мимо порхнула птичкой и расположилась веселая, нежная неподалеку от Сашки. Недовольная девушка помогла быстро старухе подняться и  торопливо зашагала к своему автомобилю.
 А Сашка остолбенел, и радость покрыла его черты. Он то бледнел, то краснел.
 Подъехал  черный Land Cuuiser, и незнакомка устроилась рядом с водителем. Сашка рванул к дверце:
-Элла, ты меня помнишь, я Аленкин папа, Эллочка..
Машина тронулась. С минуту Сашка был в смятении, затем сел на скамейку, расположенную между двумя песочницами и качелями, и замер, опершись щеками на ладони.
 Элла  посмотрела на него, не узнавая, как на некстати приблизившегося, грязного попрошайку.  Точнее она посмотрела сквозь него. Вот какое теперь производит впечатление-Александр Васильевич – бывший, ведущий инженер - технологического отдела  завода, и Аленкин папа, к которой неоднажды прибегала Элла. Сашка с ужасом вдруг осознал бездну, в которую скатывался, ее огромную, поглощающую, убивающую силу.
-Сашка, пошли, - Анька помахала наполненной тарой.
Пока входили, выходили люди, парочка просочилась внутрь, и одурманивающая, лишающая воли и разума отрава, куплена.
-Ну, ты, что, идешь, - уже позвал Вовка.
Сашка с досадой махнул рукой.
-Маша,- услышала женщина голос подруги.
-Клара, здесь разыгралась почти драма.
Маша по пути поведала Кларе о событиях, свидетельницей которых невольно очутилась.
-Это Сашка, после развала завода, соседи рассказывали, что начал пить, жена выгнала. Одна дочь растила, в тяжелые годы и полы в подъездах мыла, и магазин убирала, сейчас, вроде, снова бухгалтером работает, но отсюда перебралась давно. Сашка живет с пьющей Анной, намного старше его. А приезжая дива, одноклассница Аленки – их дочери, в девяностые годы убралась с родителями на родину предков, Германию, в N-ск прискакала усыновить ребенка.
-Это из дома малютки, что около бывшей рощи на следующей улице?
-Да. Правильно он домом ребенка называется.
-Как считаешь, Клара, осмыслил ли Сашка всю пагубность трясины, что затягивает его?
-Сомневаюсь.
-Может быть, понял и вырвется из этого болота.
Подруги исчезли из виду.
Сашка все сидел, не меняя позы.
Солнышко припекало. На плошадку прибежали дети.  В той, прежней, нормальной жизни, он часто приходил сюда с дочкой. Аленка была тихой и несмелой, и когда у нее разрушали очередной песочный домик или отбирали лопатку, ему приходилось становиться на сторону дочери и наводить порядок. Какая же теперь Алена, Элла ухоженная, прелестная молодая женщина. У Аленки были густые русые волосы, худенькие ручки и ножки, вся она была худенькая, почти тощенькая. У Сашки защемило сердце.
Сашка, понуро опустив голову, оставался на лавочке до заката.
Промчались, пролетели двенадцать месяцев.
Жара.
Маша и Клара идут по направлению к дому Клары. Август две тысячи двенадцатого года выдался знойным, в воздухе смог от горящих лесных массивов и торфяников. Маша держится под ручку за Клару.
 -Прошлое лето было холодным и дождливым, а август теплым, а нынешнее лето все душное. Ой, смотри, Клара, это Сашка пьяны-ы-ы-й!
Мимо них резво прошмыгнул Сашка, неряшливый, нечистый, согнутый, что – то пряча под мышкой.
-По тому же адресу ходил, а ты говорила, что осознает, - Клара укоризненно покачала головой.