предыдущая глава здесь - http://www.proza.ru/2013/02/24/1522
Даже и не знаю, когда увлечение нумерологией вошло в мою жизнь. Я неистово подсчитываю сумму номера трамвайного билетика, пролетающих автомобилей. Зачем? Просто знаю, что полученная тройка отзовется в этом дне гармонией покоя. Основательная четверка вольет силы в моё тело, прибавит здоровья. Семерка – принесёт удачу в делах. Девятка наведет на новые размышления о жизни. Цифры давно говорят со мной на затейливом языке Пифагора. Подсчитав сумму даты рождения, могу узнать о судьбе и характере человека то, о чём он сам не догадывается. К тому же меня давно донимает взаимодействие цифр, букв, звуков, красок с Образом. Что за невидимый мир мерещится мне в их слиянии? Учитывая всё это, меня можно спокойно сдать в психушку, но…
Если серьёзно, то, конечно, лучше не принимать эти слова всерьёз. Непосвященные – отойдите! Многие приятельницы и приятели так и поступают. Многозначительно покрутив у виска, они приглашают меня в гости, надеясь весело провести вечер и только. Но настоящие друзья иначе относятся к этому бреду. Факты странных закономерностей моей жизни порой вызывают у них ужас.
Но не буду говорить об этом сейчас. Просто вспомню некоторые странности моей жизни. Я познакомилась со своим будущим мужем 24 января. Через много лет 24 сентября он трагически погибает. Через десять лет после его похорон 24 декабря я впервые увижу человека похожего на него внешне и внутренне и судьбой и характером – похожее детство в большой семье, братья с семьями, так же удобно сидящие на его шее, властная мать, командующая его бизнесом. Так же будут похожи проблемы с женой, словно кто-то написал под копирку две эти судьбы. День своего рожденья этот человек отмечает 24 сентября в день, когда я ставлю свечу за упокой мужа. Смерть и рождение странно переплелись в этом числе 24, нумерологическая сумма которого 6.
Хорошо знавшая моего мужа, приятельница Светлана Лаптева, увидев этого человека, замрёт от удивления. Замрут все, кто помнил моего мужа. Их сходство будет невероятным! В новогоднюю ночь моё умершее с мужем сердце, вдруг зазвенит чувственной страстью к этому чужому для меня человеку. Три месяца мне будет казаться, что это вернулся мой муж. Мой Валерка. Только наши роли поменялись. Теперь я проживала его другую - скрытую от меня (прежней жены!) – личную жизнь, проживаю через тайные встречи с его почти двойником.
Многое объяснят мне эти встречи в моей пролетевшей жизни. Объяснят частые командировки мужа, внезапные щедрые подарки, странное поведение моей приятельницы Алки Тюжиной. И главное – наглое поведение братьев во время похорон. Братья, которые всегда знали больше, чем я. Прожив и осмыслив эти перевёрнутые минуты, я пойму свои прошлые ошибки, страшное одиночество мужа, его сомнения, проблемы. Пойму и смогу простить и себя и его.
1 апреля, в день всеобщего смеха и шуток, я, как когда-то с Промским, расстанусь и с этим, внезапно ставшим мне абсолютно чужим и не нужным больше человеком. Расстанусь с благодарностью к внезапно возникшему и так же внезапно окончившемуся чувству, которое многое объяснило мне. И опять с какой-то высоты, я пойму, что уходящая от меня чувственная сторона жизни – это не вся жизнь для меня. Что это за высота? Зачем снова прошла передо мной моя жизнь, явленная в другом масштабе? Прошла, как спектакль. И почему сердце в последнем акте, успокоилось? Словно из него ушла заноза – смертельная стрела того трагического, сентябрьского дня. Ржавая и жуткая стрела боли и страсти истаяла слезами прощания и с мужем, и с этим человеком. Душа снова стала свободной. И снова мир стал цветным и небо обрело глубину.
Именно в те дни я вживую поняла - как многолика любовь! Годы и жизненный опыт открывают в ней новые грани – трепетную любовь к земле, к интересным людям, к вечной музыке, большому искусству. Грани этой любви к миру внешнему, к людям так же значимы, как и любовь к избранному мужчине, к единственному сыну, к старенькой матери. По мере открывания новых граней моё сердце обретало ту огранку, которая собственно и делает сердце – человеческим! Сердцем в подлинном смысле слова. Я жадно кинулась в новую ипостась любви – в творчество. Заржавленная от десятилетнего горя, чёрная кинолента моей жизни снова задвигалась. Чувственное начало ушло с её первого плана и уступило место новым радостям жизни. Радостям, которые дарит разум. Творить свои миры! Творить, не следуя порывам души слепо, а размышляя. Так из легкомысленной и ветряной девчонки я стала разумной женщиной…
От той минуты до сегодняшней спокойной минуты пролетело ещё много лет. Как зеркало, отражая чужие судьбы, настроения, мнения я искала себя в этой запоздалой и осознанной любви к людям. Ко всем людям вообще. Окружающие часто не могли понять меня. Моё всепрощение и бескорыстие вызывали удивление и порой насмешку. Чего – то не хватало в этой всеядной любви. А не хватало меня самой, но это я поняла позднее.
Однажды, за восемь дней пленера, я нарисовала пять портретов приятельницы. Пять образов. На первом была реально похожая женщина. Суровая, жесткая. Знакомые говорили, что они замечали эти качества в нёй, и что я сумела убедить их этой акварелью - она бывает такой. Но мне почему-то казалось, что я нарисовала совсем постороннего человека, которого не встречала никогда. Именно его черты сквозили в нарисованном портрете.
Вторая работа сделала позирующею женщину мягкой и доброй. Она была одновременно узнаваема и была незнакома всем. Видимо эту её ипостась знал только любимый пес, которого мне захотелось изобразить рядом с хозяйкой. Я поняла – такой она может быть при других обстоятельствах жизни. Но в сегодняшней реальности этой мягкости в ней не было. Последующие портреты явили новые варианты её духа. Самый последний портрет таил в себе немыслимо жуткий образ. Такого эгоистичного и страшного человека никто не знал. Но я чувствовала этого человек – и знала, что это она.
Порвав все портреты кроме одного – мягкого и доброго - я явила миру и себе одного человека. Не было других! Я их властно и сурово уничтожила. С детства мне было не ведомо чувство неуважения к чужому (по сути и по духу) человеку. После смерти мужа моё женственное, уступчиво – доброе мировоззрение болезненно полюбило и впустило в сердце всех людей вообще, испытывая к ним сострадание за будущую, неумолимую смерть. Моё сердце сжималось, тонуло в любви и жалости ко всем.
А тут, вдруг я поняла, что могу, хочу и обязана выбирать для своего мира только приемлемое мне содержание! Моё сознание обрело мужскую твёрдость. Именно эти твердые, духовные клеточки я искала всю жизнь! Быть твёрдым – не опускаться ко всем, а поднимать себя до общения с избранными моей душой достойными людьми. Тогда я ещё не осознавала что теперь, любя и не осуждая всех, в свою душу я практически никого не впущу больше. И в этом новом ожидании и поиске людей избранных моей душой - я встретилась с собой. И стала абсолютно одинокой...
После этого «открытия», мне пришлось трудно и долго учиться одиночеству. И самое трудное было - научится не бояться его. Этот процесс пришел ко мне как итог «открытия». Пришёл незваным гостем. Смерть мужа была первой ступенькой, тропинкой к себе, к своей личной значимости, независимости от поглощающей власти чувственной любви, от добровольных жертв, ради любимых людей и от бездумного, суетного кружения по жизни с не близкими по духу людьми, в сущности чужих. Послушная раньше только зову чувств, моя душа-рабыня вступила на непривычный путь логики, размышления.
Теперь я не приносила в жертву себя. Я убивала свои – только свои – чувства! Я сказала им - стоять! Я выставила вперед руку с плотно сжатым кулаком логики и сказала чувствам – тыкайтесь! Здесь стена. Дальше вам нет хода. Это было началом пути к личному духовному мужеству. Новые открытия привели меня к идеям христианской любви – к спокойной любви, не пылающей греховным предпочтением одного человека, дела, чувства. Не кипеть, не умирать захлёбываясь от восторга, а спокойно любить всех и всё одинаковой любовью, оценивая ситуацию и извлекая выгоду и для себя и для всех в равной мере - это была новая, неведомая мне грань – грань любви, не замутнённой страстью. Грань таила в себе мудрость вселенской любви и была для меня непонятной.
Долго не могло привыкнуть к этой грани моё безумное, страстное сердце, которое бросалось в омуты чувств - безоглядно и храбро. Однажды мне даже показалось, что сердца вообще не стало, что в груди лёд. И на месте сердца - каменная глыба. Страдая и мучительно изнывая в депрессиях, я училась заново строить человеческие отношения исходя из этого принципа разумной любви. Сейчас я понимаю – что только эта грань даёт чувственной любви мудрую огранку, право на вечное существование. Именно в те дни я и заметила на своих висках первую седину…