Нибелунген - 6
РАГНАР
***
Они столкнулись, обходя угол здания, и не видели и не слышали друг друга, пока не оказались лицом к лицу. Гельмут, вместо того, чтобы тут же отпрянуть. потянулся к пистолету оставшемуся в кобуре. В этом и была его ошибка.
Он не успел даже вскрикнуть, но отчетливо увидел, как сузились зрачки у русского разведчика. Повернуться он не успел, так как дикая боль обожгла ему горло. Русский успел ударить ножом.
Гельмут судорожно втягивал в себя воздух, захлебываясь собственной булькающей кровью.
Его яростно рвануло назад очередью в упор. Затуманенное сознание еще отреагировало на появившиеся из-за угла молниеносно перемещавшиеся тени, затем что-то взорвалось в его груди, выплеснувшись кровавым фонтаном. Он все еще думал, что надо достать пистолет, а тело уже, надломившись, осело на землю. Затем его поглотил мрак.
Рагнар стал стрелять раньше, чем у русского закончились патроны и теперь они лежали почти голова к голове, среди битого камня и мусора, выброшенного взрывом из соседнего дома… бывшего когда-то домом, потому что сейчас это был просто апофеозный каркас.
Ему, наверное, перебило позвоночник, потому что он не открывал рта и только смотрел на Рагнара пронзительно светлыми глазами. Рагнар никогда еще не видел русских так близко…
Нет, конечно, в Белоруссии ему приходилось, и идти в атаку и врываться в окопы. Но тогда он видел только трупы и пленных, а разглядывать тех или других у него не было желания.
Теперь же враг находился всего на расстоянии руки от него. Ему еще повезло, что раскаленный ствол русского ППШа, хоть и снабженный охладительным кожухом, но не выдержавший такой длительной очереди, стал давать дикий разброс пуль и захлебнулся. Но и тех пуль, что попали в Рагнара, могло хватить для того, чтобы он отправился туда, куда отправляются все после смерти.
Две пули попали в живот, а одна раздробила плечо и теперь Рагнар, чувствуя жжение в том месте, где у него когда-то был пупок, ощущал, как холод постепенно завладевает его ногами и поднимается выше.
- Ну, что? - беззвучно сказал он. – Видишь, как все вышло?!!
Русский лежал, все так же неподвижно глядя на него и можно было бы подумать, что он уже мертв, если бы не равномерно поднимающаяся грудь и вздрагивающие ресницы. Глаза у него были, как небо в летний полдень – такие же прозрачные и бездонные. Вокруг переносицы столпились светло - коричневые пятнышки и Рагнар вспомнил, как ему приходилось драться с насмешниками в школе именно из-за таких же вот конопушек на собственном лице.
- Du bist meinem Freund hnlich. Ты похож на моего друга, - сказал он.
Раненый молчал, не понимая, и все также смотрел неподвижным, но живым взглядом светло-серых глаз.
- Niemand wird weggehen. Никто не уйдет, - медленно произнес Рагнар неизвестно зачем, и потом добавил. – Ни ты, ни я. Мы останемся здесь навсегда.
По всей видимости, их позиция была уже занята противником - такими же молодыми светлоглазыми парнями, как этот мальчишка.
- Ему еще жить бы и жить, - подумал Рагнар, - если его только вовремя обнаружат. Он должен надеяться, что санитары найдут его в этом месиве камней, а, обнаружив, будут знать, что делать. В любом случае время работает сейчас против него.
В отдалении увесисто и солидно рявкнула ''Пантера'' и в ответ начало бить как минимум два русских пулемета.
Потом неподалеку послышалась русская речь.
-Мне то все равно конец, - подумал Рагнар. - Мальчишку жалко. Никто меня теперь после поражения искать не будет, а если найдут, то лишь для того, чтобы расстрелять или повесить. Не хочу!
Он еще раз спросил себя, понимает ли он что собирается сделать.
‘’Да - ответил ему тот прежний Рагнар, который не знал, что такое армейский карабин и граната. - Я хочу сделать это. Даже зная, что они предпримут, когда увидят мою форму’’.
Он поднял вверх руку и слабым голосом позвал, дождавшись перерыва в пулеметных очередях.
-Schieen Sie hier Ihren nicht, ‘’не стреляйте здесь ваш’’.- Ihr Genosse. ‘’Ваш товарищ’’.
ГРЕТА
***
Набрав больше воздуха, она присела рядом с трупами, в то время как Бецки все еще не мог оправиться от шока. Каждая частичка тела умоляла Грету немедленно бежать и как можно дальше от этого апокалипсического ужаса.
И все же, несмотря ни на что, она осталась: осмотрела раны, внимательно изучила переломанные кости, темные ошметки кожи.
Рядом с трупом офицера в форме СС лежит тетрадь. Грета подняла ее и прочла.
‘’..Из-за этого в подразделениях много волнений, и я знаю, что, по правде говоря, наша оборона держится только на старых унтер-офицерах, а также на офицерах среднего звена.
В эти дни мы, командиры, не знаем отдыха ни днем, ни ночью. Ведение оборонительных боев требует основательного знания рельефа местности, которое невозможно получить, только изучая карту. Наша оборона находится на краю бывшего учебного поля, на котором расположены искусно сооруженные системы окопов, огневых позиций и других учебных объектов. Хотя эти системы укреплений большей частью покрыты глубоким снегом, противник пытается использовать их. Частично ему удается ночью подойти вплотную к нашим только еще оборудуемым позициям’’...
Она перестала читать.
‘’Мужчины, - подумала она. - Мужчины, которые не знают, как это больно и трудно - рожать и растить детей. И для чего?!! Чтобы кто-то дал увлечь себя пустыми надеждами, и они встали в строй с оружием в руках и стали убивать друг друга - таких же детей, как они. Если положить их в люльке новорожденных, то никогда не отличишь друг от друга’’.
Она подумала
‘’Не друг от друга, а врага от врага!’’
‘’Вот их язык и их идеология!’’
Она вздохнула и чуть не расплакалась, глядя на месиво тел вокруг. Пусть посмотрели бы на это! Она представила, что вокруг лежат мертвые дети с игрушечными деревянными автоматами в руках и, не удержавшись, все-таки расплакалась.
Хотя не плакала уже давно, с тех пор, как в Дрездене разбомбило ее двух дочерей и сына.
РАЗВЕДКА
***
Дорохов с сержантом бежали впереди и уже сворачивали, когда ‘’Пантера’’ на соседней улице подала голос из своего укрытия, а потому не слышали слабый голос из развалин дома, где наружу торчало задранное в небо дуло немецкого орудия.
Фролов окликнул их, и они вместе прислушались.
-Schieen Sie hier Ihren nicht, ‘’не стреляйте здесь ваш’’.- Ihr Genosse.’’ Ваш товарищ’’, - повторил голос, и над камнями поднялась и опала рука.
-Чего он хочет? - спросил сержант. - Давай Дорохов переводи!
-‘’Не стреляйте’’, говорит, ‘’товарищи’’. Вроде бы так. Я товарищ сержант по-немецки то не очень. Еще чего-то говорит, только не разберу. Может ‘’пожалуйста?’’
-‘’Пожалуйста’’ - процедил сержант. - Тоже неуч! Двух слов разобрать не можешь! Гранату давай!
-Зачем же гранату, товарищ сержант? Он же раненый - помочь бы надо. Опять же – пленный!
-А кто его в тыл потащит, дурень? Наши уже впереди, а мы тут телепаемся. Намедни сунулся один такой…
-Вон приглядись, видишь, что за форма?!! Эсэсовец это – зверье! Ты к нему, а он напоследок гранатой тебя. Чтобы, значит, не пустым на тот свет идти. Да, и комиссар мне по-тихому сказал, что, мол, приказ негласный… эсэсовцев - без суда и следствия. Нельзя эту заразу в мире оставлять. Давай гранату!
-Так у вас же своя есть!
-Давай, давай. Моя мне еще пригодится.
- Ihr Genosse!!!
-‘’Ваш товарищ’’ говорит, товарищ сержант.
-Чертовой бабушке он товарищ! Мы его сейчас туда и отправим!!!
Рагнар, улыбаясь русскому, чтобы ободрить, размышлял о том, как же все-таки его зовут. Про себя он уже дал ему имя Алекс. Так же как звали его старого приятеля, умершего от тифа.
Русские услышали его - он был в этом уверен, но не торопились, наверное, из-за его формы, опасаясь подойти.
Потом, прямо между ним и раненым русским упала на груду каменного крошева ребристая тяжелая граната с деревянной рукояткой, и он тут же все понял
Пока она не взорвалась, он в последний раз посмотрел в глаза русского, и увидел, что тот улыбается.
Он успел улыбнуться в ответ.