Я сидел на кухне и тупо пялился в скупо освещенный старой советской лампой холст. На улице сильный дождь тарабанил в окно. То и дело громыхало. Сейчас бы самое время творить - я обожаю скверную погоду, особенно вечером, но ничего не получалось, и в голову лезли только неприятные мысли. Вчера я вдребезги поцапался с любимым человеком, а сегодня мне отказали в показе.
- Вы меня, конечно, извините, Евгений Витальевич, я не хочу Вас оскорбить, или как-то дискриминировать... - помедлила организатор выставки, сухая и нервная Илана Сергеевна, - ваши... картины может и имеют успех в Бельгии или куда Вы их там возили, Германии, но вы поймите - здесь другие люди... Вы поедьте в Москву там, или Питер, и найдите какую-нибудь как их... ЛГБТ выставку, и я очень уверена, Ваши картины будут хорошо приняты, но здесь.... Здесь никто не захочет на это смотреть.
В "этом" - как назвала мои картины она, не было ничего неприличного. В них очень мало даже какого-то ЛГБТ. Так, это просто изображения людей, запечатленныx в различные моменты их жизней.
Так вот я сидел и бессмысленно вазюкал кисточкой по палитре. То и дело ударяли молнии, на мгновение освещая все предметы в моей маленькой чистой кухне своим ослепительно-белым светом. Вдруг во входную дверь постучали.
Я встал, вышел в коридор и подошел к глазку. Глянул - никого. "Чертовщина, - подумал я, - показалось что-ли?" Только я собрался отойти, как постучали опять. Откуда-то снизу. Я опять глянул в глазок. Перед ним дергалось что-то светло - оранжевое. Только я собрался спросить, что там им нужно, как услышал тихонечко: "Дядя Женяяя?" С пол-секунды еще мой мозг переваривал эту информацию, а потом меня дернуло и рука сама потянулась к замку. Это должно быть, был Колька, мой маленький сосед снизу. Он, видать, стоял вплотную к двери и, не доставая до глазка, догадался помахать перед ним рукой.
Я открыл дверь - и точно - передо мной стоял Колька в старом красном свитере с лошадками, черных штанах с пузырями на коленях и потрепанных кроссовках на босу ногу. Его большие голубые глаза смотрели прямо на меня.
- Привет, - неуверенно улыбнулся я. Я с Колькой вообще-то никогда oсобо не общался. По-моему, в начале, когда я только переехал в этот дом, они с мамой повстречались мне в подъезде и вроде-бы представились. С тех пор я, бывало, видел его из окна во дворе, носящегося со старым футбольным мячиком или самодельным луком или просто качавшимся на качелях. Кольке было лет шесть.
- Здрасте, - тоже неуверенно ответил он, не спуская с меня глаз.
- Вам что-то нужно занять?- после неудобной паузы, догадался я, - у мамы закончился сахар? Или соль?
- Ее нету, - ответил Колька и опустил взгляд.
- Как - нету? - не понял я.
- Они уехали в гости, - пояснил Колька, - куда-то... мне не сказали.
- Ты один? - удивился я.
Колька закивал головой:
- Ага... я могу сам... посидеть тихо.... но....
Я все недоумевал, чего же он от меня хотел:
- У тебя все нормально? Случилось что-то?
- Нет, - помедлил снова Колька, - ну то есть да... ну в смысле, гроза там...
- Тебе страшно? - наконец додумался я.
- Нет, - сразу быстро ответил сосед, - от грозы ничего мне не будет... просто гром... он очень... громкий... и я там один... - он помялся еще, и вдруг набрал в рот воздуха и выпалил: - а можно я с Вами?
- Со мной? - удивился я, - посидеть что-ли? Ну, заходи.
Все это было мне очень странно. У меня, конечно, не было детей, но и никогда не было ни племянников ни какой-либо другой малышни в семье. Вообще-то, у меня вообще никого не было. Нет, был, конечно, любимый человек, были друзья, но мать умерла пять лет назад, а отец меня перестал признавать, когда я расправил крылья и зажил собственной жизнью в институте.
Колька мялся.
- Ну чего ты? - нагнулся к нему я, - давай посмелее.
- У меня ключей нет, чтоб там дверь закрыть, - он ткнул пальцем вниз, - она там не закрытая.. на замок в смысле. А Вы можете..?
- К тебе что-ли? - закончил за него я. Он кивнул. Я помедлил. Это было крайне... неуместно, что-ли? Идти к соседям в незнакомую квартиру, когда там никого нет, кроме шестилетнего мальчика. Но картина мне все равно не писалась, и Колька смотрел на меня такими молящими глазами, и жалкое его тельце уже начало мелко трястись от холода на лестничной клетке, что я заткнул протестующий разум ответом сердца:
- Ну что ж, пошли!
Я закрыл свою дверь и направился за прыгающим по ступенькам мальчиком вниз по лестнице.
Поскольку Колька жил прямо подо мной, у него была точно такая же типичная квартира. В таких ситуациях мне всегда было не по себе, казалось очень странным, что я могу запросто определить в чужой квартире, какая дверь ведет в ванную, а какая в кладовку. Его коридор был завален мужской и женской обувью, неопрятно разбросанной по полу. Его собственная, хорошо мне знакомая заношенная синяя курточка висела на зеркале трельяжа. Колька ловким движением выскользнул из кроссовок и прошмыгнул в комнату. Понимая, что формального приглашения я могу прождать вечность, я скинул тапочки и последовал за ним. Комната была обставлена скупо и мрачно. В люстре явно не хватало лампочки две. На протертом ковре была расстелена какая-то настольная игра. Колька уселся прямо на пол и, улыбаясь, посмотрел на меня. Дома он чувствовал себя, как рыба в воде.
- И давно ты тут один? - присаживаясь на пол, спросил его я.
- Ага, - радостно кивнул Колька, - они сразу после мультиков отчалили. Это папа так говорит, - заметив мои вскинутые брови, пояснил он, - отчалили. Как корабль.
- Ага, - я осмотрелся. - ты с кем играешь? - Я указал на настольную игру.
- С собой, - ответил мальчик, взяв в руки лишние фишки, - это "Догони!", ничего, интересно. Только почему-то я всегда всех обыгрываю. Ну в смысле, вымышленных. В смысле, я представляю, что как будто вот этот синий - Сашка, этот желтый - Вадик, а этот зеленый - Димка, его брат, он вообще-то маленький совсем, но я представляю, что будто бы большой, а красный - вот я.
- А папа с мамой, - удивился я, - с тобой не играют?
- Нет, - наклонив голову отвечал он, - они же взрослые.
- Да? - еще больше удивился я, - но я же могу с тобой поиграть? Я - тоже взрослый.
- Да, - охотно согласился Колька, - но ты - не совсем взрослый, - неожиданно "тыкнул" мне он, - у тебя же нет детей.
- Нет, - согласился я. Колькина логика начинала меня веселить, - но ты же все-таки зовешь меня Дядей Женей.
- Ну ведь ты большой, - резонно заметил Колька, - большой, но не взрослый.
- Да почему же не взрослый? - недоумевал я, - мне уже двадцать восемь лет, я живу без мамы и папы и имею работу!
- Но ты рисуешь классики! - выпалил Колька, - С девчонками! Я видел!
Я расхохотался. Это верно, ничего не скажешь. Как-то проходя мимо соседнего двора, я заметил двух девочек-пятилеток, усердно пытавшихся нарисовать классики. Две косые и кривые попытки были заброшены, и почти не оставалось чистого асфальта. Я с удовольствием предложил помощь, за что был награжден двумя коротконогими одуванчиками и светящимися искренней радостью детскими улыбками. А что, может у меня действительно был какой-то опыт общения с детьми?
- Коль, - уже более уверенно перевел тему я, - а ты не голодный?
- Ну.. не-а, - замялся он, - ну так...
- Что - так? Чаю хоть что-ли?
- Ага, - закивал головой Колька, - с конфетами!
- С конфетами, - улыбнулся я, - у тебя они есть хоть?
- Не знаю, - снова опустил взгляд в пол он, - у мамы есть где-то...
- Так, - поднялся я, - ну все понятно. Здесь посидишь или со мной?
- С тобой, - подскочил Колька и ухватил меня за руку. Мы пошли этажом вверх, ко мне за конфетами. Я оставил теперь уже осмелевшего Кольку у себя в коридоре пока сам искал на кухне пакетик "Белочек" и "Аленок". Затем мы спустились обратно вниз.
Через пол-часа мне начало казаться, что я знаю его уже вечность. Забыв про давно остывший чай и поглощая уже третью конфету, Колька взапой делился всеми самыми яркими впечатлениями, которые наполняли его еще только начавшееся детство. Садик он очень любил, но так же с нетерпением ждал похода в первый класс. Обожал играть в Робин-гуда ("лук мне сделал Вадькиидимкин папа!") и смотреть мультики про Винни-пуха, мечтал стать звездой футбола, но почему-то мало что упоминал о родителях. Я все как-то боялся его спросить и просто тихонько попивал чай из чужой чашки.
- Дядь Жень, - радостно провозгласил Колька, принимая из моих рук лодочку, сделанную из конфетного фантика, - ты самый классный!
- Да, - делая большие глаза, наигранно удивился я, - отчего же это?
- Ты всегда держишь мне подъездную дверь! И всегда говоришь мне "привет"! Мне в нашем подъезде больше никто "привет" не говорит!
- Да? - лукаво вскинул брови я, - Коль, а ты сам-то с ними здороваешься?
- Ага! - радостно кивнул Колька, - а еще ты здорово рисуешь! Я видел! Там в...ой, - он закрыл ладошкой рот, и опустил глаза в пол. Я угадал, что он заглянул ко мне в комнату, пока я искал конфеты на кухне.
- Ну и как? - решил не обратить внимания на его растерянность я, - понравились?
- Ага!, - облегченно закивал головой мой сосед, - все такие... ну... как... настоящие! А это там кто такой?
- Какой? - не понял я.
- А тот... ну там, на стене? Который с черными волосами? Ну на самой большой картине?
- Аааа, этот, - протянул я. Я не знал, как лучше ему ответить. Это был мой любимый человек, Андрей. Мы были вместе уже два года, и он скоро собирался переехать ко мне. Ну, по крайней мере, так мы планировали до нашей вчерашней ссоры.
- Это мой друг, - наконец, уклончиво ответил я.
- Самый лучший? - наивно спросил Колька.
- Самый любимый, - вырвалось в ответ у меня.
- Ты его любишь? - вскинул брови Колька.
- Ну... да..., - растянуто проговорил я, уставившись в стол. Я мысленно пинал себя за такую оплошность.
- Правда что ли? - все еще не унимался мой маленький собеседник.
- Ну да, - поднял наконец глаза я и приготовился к неудобной дискуссии. - Тебе это странно наверное, да? Потому что он - тоже мальчик?
- Не - а, - вытер концом полотенца свой нос мой сосед, - то, что мальчик - это ничего. Но просто... Вот я же говорил тебе, Дядь Жень, ты - не взрослый. Взрослые не умеют любить!
- Не умеют? - оторопел я. Такого поворота я уж никак не ожидал.
- Не умеют, - уверенно ответил мальчуган, - вот папа маму не любит. Он называет ее плохими словами и кидает в нее... там книгами или еще чем. И меня он не любит тоже. Если я расскажу тебе секрет, ты обещаешь молчать?
- Ага, - почти боясь того, что сейчас услышу, кивнул головой я.
- Он меня бьет, - делая большие глаза, прошептал Колька. - И маму.
- И маму? - не зная, что сказать, повторил я, - но мама тебя любит? Она тебя не бьет?
- Ну, в основном, нет, - неуверенно ответил Колька, - но она никогда меня не защищает. Ведь когда любят, защищают, а не бьют?
- Защищают, - с неловкостью согласился я. На душе скребли паршивые злобные кошки.
- Ну вот. Я, конечно, бывает, дерусь с Сашкой и Вадькой, но это так, понарошку. Это не очень даже и больно. Ты наверное, тоже дерешься с этим твоим другом? Ну понарошку?
- Ну понарошку, - тихо повторил я. В горле что-то бурлило.
- Ну вот, - вздохнул Колька, а потом зевнул, - поэтому ты не вырастай. Ну совсем во взрослого. Мы тогда с тобой можем играть. И с Сашкой. Или с твоим другом. Вот в "Догони!", например.
- Коль, - сказал я, чувствуя, что долго не продержусь, - ты же уже хочешь спать, да? Вон гроза давно закончилась. А мне тут нельзя. Мне нужно домой. Очень поздно уже, твои мама с папой могут в любой момент вернуться. Давай, давай, надо в кровать. Где ты тут спишь?
- А я тут на диване, - указал на тахту пальцем Колька. - Им все равно, где я, они пьяные придут.
- Коль, - наскоро моя свою чашку и собирая конфетные фантики, попросил я, - только не говори им, что я к тебе приходил, ладно? Они не поймут. Это наш секрет будет, ладно? А я что-нибудь придумаю. Я придумаю что-нибудь, тебя папа больше не будет бить.
- Будет, будет, - широко зевая и следуя за мной хвостиком, ответил он, - но это ничего.
- Коль, - остановились мы уже у двери, - ты...
- Не бойся, Дядь Жень, - прервал он меня, - я же умею хранить секрет! Я ничего им не скажу про тебя, обещаю, хотя ты - самый классный. А ты тоже...
- Коль, - в свою очередь прервал его я, но так и не знал, как закончить, - давай, закрывай за мной дверь, спокойной ночи!
- Но ты обещаешь? - требовательно спросил он, часто мигая слипающимися глазами.
- Обещаю, - твердо прошептал в закрывающуюся дверь я.
Обещаю, обещаю, обещаю, яростно шептал я, прыгая через ступеньку, поднимаясь к себе наверх. Обещаю, обещаю, обещаю! Трясущимися руками я открыл дверь и прямо в тапочках потаранил в спальню. Нервными движениями пальцев я набрал номер любимого человека, и не в силах больше сдерживаться, разрыдался.
А через час мы с Андреем сидели теперь уже у меня на кухне. Дождь перестал и немного расчистилось небо, размытая луна подглядывала к нам в окошко. Этажом ниже, бесцеремонно хлопнули дверью соседи. Андрей взял мою руку в свою. В этот вечер мы пообещали друг другу никогда не взрослеть. Ради Кольки.