Чучундра провинциальная

               

                Глава 1
    
Будильник звонит, как ополоумевший. Я пытаюсь открыть глаза - мне это удаётся с большим трудом. Пока шарила по тумбочке в поисках  жутко трезвонящего аппарата, по пути свалила на пол всё, что попалось под руку. К тому времени, когда, наконец, удалось выключить это чудо техники, я уже практически проснулась. Господи, рань-то какая! Еще только пятнадцать минут шестого. На улице темень непроглядная, да и погода, судя по всему, тоже не сахар.
      Сегодня мне почему-то приснился Дэн. За те восемь лет, что прошли со времени моего заграничного турне он мне снился первый  раз. И к чему бы это? Я ведь о нём  уже почти и не вспоминала. Неужели - ностальгия по мгновенно пролетевшей красивой жизни?
     Но разлёживаться и мечтать  некогда, нужно в темпе собираться на работу. Сегодня мне необходимо прибыть  в «Салон» не позднее, чем в половине седьмого. А что делать? Денёк сегодня предстоит тот ещё. Что и говорить – 8 Марта! Этим всё сказано. Обычно в этот «Международный женский»  мужики толпятся около  «Купавы»  с самого раннего утра. И чего они так торопятся? Боятся, что на всех цветов не хватит?  Или спешат побыстрее выполнить стандартные мероприятия  по ублажению вторых половинок, а потом со спокойной совестью предаться разгулу? Как мне всё это знакомо!  Ну, да ладно. Особо размышлять некогда. Нужно приводить себя в соответствующий вид и топать на работу.
    Раз-два, встали! Бегом в ванную – прохладный душ сейчас, как нельзя, кстати. Крепкий кофе с горячим бутербродом. Быстренько создать незатейливый «шедеврик» на голове, лёгкий макияж, свежая блузочка, привычные брюки (так как в них гораздо удобнее, чем в юбке, подолом которой впопыхах можно посшибать все хризантемы, стоящие в вазонах на полу), куртка, шапочка, сапожки и… вперёд, к новым свершениям!
   За пять минут домчалась до остановки.  На улице всё ещё темно. Фонари в нашем районе – это, по-моему,  вообще что-то из области фантастики. Погода, действительно, дрянная – то ли снег, то ли дождь, не понять. Одним словом – слякоть. Народу на остановке - только одна бабулька на скамейке (и куда она в такую ранищу?) и я. Пытаясь хоть ненадолго укрыться от надоедливой мороси,  я спряталась под навес остановки.  Посмотрела на часы.  Опоздала или, наоборот, рано примчалась?  Я обратилась к бабульке:
   - Извините, пожалуйста, не подскажете, маршрутка не проезжала?
- Нет, девонька, не было пока.
- Спасибо.
- Да на здоровье.
Просто замечательно. Значит, успеваю.  Я снова вспомнила свой сегодняшний сон, и в этой своей задумчивости не расслышала, что сказала бабулька.
     Я обернулась, думая, что она говорит кому-то, стоящему за моей спиной, но там никого не было.
- Что, простите, не расслышала. Задумалась.
- Да, вижу, что задумалась. Я сказала, это хорошо, что ты заграницей не осталась. Не твоё там было.
      Я открыла рот и с недоумением взирала на бабульку, ошарашенно озираясь по сторонам.
- Да тебе я это, милка, тебе.
В растерянности я промямлила:
- Простите, мы знакомы?
- Нет. Не знакомы. Просто я вижу, что тебя этот вопрос до сих пор мучает. Успокойся уже.  Да ты и сама не хуже меня всё знаешь. Так ведь?
- Наверно, да.
Я всё ещё не могла прийти в себя и подумала - она ясновидящая что ли?
- Да. Точно – да, – подтвердила бабулька.
     Что «да»? Что я сама всё знаю или то, что она – ясновидящая? Но, не выяснять же!
     Бабулька приподняла голову, и я увидела её глаза – несмотря на приличный возраст, они всё ещё были красивы, хотя, вероятно, и выцвели со временем. Она смотрела на меня с доброй, ласковой  улыбкой, и я подумала – наверно в молодости она была невероятной красавицей, потому что даже сейчас в ней было что-то, что заставляло снова и снова возвращаться взглядом к её лицу.
Старушка точно читала мои мысли, потому что сказала:
- Э, девонька, красота-то, это ведь не самое главное. Внешность наша не нами сделана. Это дар Божий.  Главное, чтобы душа оставалась светлой. Вот над чем работать нужно.
- Да, Вы правы, - растерянно ответила я.
- А ты-то, почему до сих пор одна? Ведь не дурнушка? Да и мужики на тебя заглядываются.
- Заглядываются. Только не нужно мне уже ничего.
- Неправильно это.  Для тебя главная задача в этой жизни – любовь. Дарить и принимать. А ты чего-то боишься.
Я подтвердила:
- Боюсь. Не хочу больше разочарований.
- Ты же знаешь, что вечного ЗДЕСЬ ничего нет, а за разочарованиями обязательно приходит что-то светлое.
- А потом снова разочарования? Да и поздно мне о любви-то думать. У меня уже внуки - школьники. И, кроме того, не хочу я больше никакой любви, меня и так всё в моей жизни устраивает.
- Ну, во-первых: не внуки, а внучка. Хотя и внук скоро будет. А любить, девонька, никогда поздно не бывает. Да и задачу свою ты выполнить обязана. Твоё-то тебя здесь ждать будет. У самого дома твоего. Только, смотри – не проворонь. Счастье-то оно, как птичка. Оно клеток не любит,  и упустить его легко.
   Не знаю, до чего мы бы ещё договорились, но в это время подошла маршрутка и я, поблагодарив старушку и поздравив её с праздником, покатила ублажать привередливые вкусы наших покупателей.

                =============               
               
     Примчавшись в «Салон», слегка отдышавшись, я быстро вошла в привычный рабочий ритм.  Сейчас начнётся…  Вообще-то, у меня сегодня должен быть по графику выходной день, но о каком выходном может идти речь 8 марта? Сегодня всем предстоит трудиться в поте лица. Вот, уже и девчонки начали понемногу подтягиваться. Самой последней, впрочем, как и обычно, прибежала моя коллега Катерина. Она вечно везде опаздывает, хотя копушей её не назовешь. Очень энергичная, жизнерадостная, активная шатенка  пятидесяти лет отроду. Мы с ней почти ровесницы, но её энергии могут позавидовать многие молодые, а я - особа более сдержанная и более трудная на подъём. Она очень легко воспринимает всё новое, а я, скорее, более консервативна и нелегко расстаюсь с прошлым. Хотя, и в моей жизни было несколько эпизодов, когда я действовала не по велению разума, а вопреки ему – под влиянием эмоций. Взять хотя бы мою поездку в Нидерланды, о которой мне напомнил сегодняшний сон и бабулька с остановки. Но сейчас размышлять об этом нет ни времени, ни возможности.

     Ровно в семь распахнулись двери нашего Цветочного Салона, и тут же небольшой, но уютный зал заполнился  покупателями, в основном, мужского пола.  И в лицах некоторых из них ясно читалось не радостное возбуждение, а тягомотная покорность судьбе. Как же жаль мне тех женщин, которые получают цветы раз или два в год, и с такими постными выражениями лиц их благоверных. Конечно, возможности у всех разные, но одна розочка или один кустик хризантемы – вот тот верх возможностей или умственных способностей некоторых, с позволения сказать, мужчин. Я отнюдь не феминистка, но как-то странно наблюдать, когда мужчины 8 марта приходят за цветами, предварительно позаботившись о себе  любимых, ибо уже едва стоят на ногах от принятого с утра или даже с предыдущего вечера, активно отмечая сугубо женский праздник. И первый вопрос, который они задают: «А чё тут у вас подешевле?» Странно как-то, на себе не экономят, а для своей женщины в её праздник требуют «чё подешевле». Но, слава Всевышнему, таковых было не так уж и много.
    Часам к трём в нашей работе наступил спад, и девчонки стали подшучивать друг над другом. Танюшка предложила выйти на улицу с плакатами и курсировать туда-сюда,  призывая всех, проходящих мимо, посетить наш Салон. А Зоенька решила, что будет надежнее, если просто перегородить улицу и нарисовать указатели, направляющие  всех желающих (и не очень) в наши пенаты. Представив, что было бы, если бы это произошло наяву, девчонки стали так хохотать, что в Салон и на самом деле стали заглядывать любопытствующие. Многим просто хотелось узнать, что происходит, а это ещё больше раззадорило наших  хохотушек. Глядя на них и мы с Катериной присоединились к общему веселью. Но, как говорится - «делу - время, а потехе – час». Особенно долго расслабляться нам не пришлось, так как вскоре стали подходить более презентабельные,  обеспеченные и уверенные в себе, представители сильной половины человечества, заранее позаботившиеся  сделать заказ на цветы, но пожелавших, чтобы букеты были собраны при их личном присутствии. Вот тут уже настал наш с Катюхой черёд показать в полной мере, на что мы способны. Стараясь угодить вкусам покупателей, мы вкладывали все свои знания и умения в создание поистине суперских букетов. Да и на самом деле, если ты делаешь то, что тебе самой доставляет огромное удовольствие, и, кроме того, если ты УМЕЕШЬ делать то, что доставляет тебе удовольствие, то это непременно понравится и окружающим.
     Ближе к вечеру в Салон забежали мои детишечки – дочь, зять и внучка,  поздравили с праздником, задарили подарками и умчались  дальше по своим неотложным делам.               
     Мы крутились, как белки в колесе, до самого позднего вечера. Все, конечно, очень устали, но это была приятная усталость, которая сопровождалась удовлетворением от чувства отлично выполненной работы. В 10 часов вечера мы закрыли магазин и, обменявшись запоздалыми подарками и поздравлениями с коллегами, разбрелись по домам.
     Мне хотелось только одного – прийти домой, упасть в свою любимую постель и уснуть крепким сном. Что я и сделала, включив в этот план принятие освежающего душа. Я думала, что усну сразу же, как только моя голова коснётся подушки, но не тут-то было. Мне почему-то снова вспомнился Дэн и старушка на остановке. Как она сказала: – «Хорошо, что не осталась заграницей. Это было не твоё»,-  вроде так? Да. И тогда, восемь лет назад, и сейчас  я совсем не сомневаюсь, что это было не моё. Слишком много было преград к тому, чтобы перебраться туда.

                Глава 2
               
   8 лет тому назад...

 На дворе самое начало двухтысячных. Окончив курсы флористов в столице нашей Родины,  я уже три года тружусь на ниве прекрасного в одной из, не столь многочисленных, цветочных палаток в своём родном городе. Пока это только палатка, но в перспективе, очень надеюсь, что я сама стану хозяйкой  процветающего и востребованного «Салона цветов».  Два года назад одна из коллег и моя близкая подруга Галинка, познакомилась во время обучения в Москве со специалистом  ландшафтного дизайна из Нидерландов, который веё у неё несколько занятий этого самого курса. А около года назад она вышла за него замуж и перебралась  в Голландию, где замечательно устроила свою жизнь. И всё это время мы продолжали общаться, сначала письмами, потом при помощи активно развивающегося у нас интернета. И всё это время Галинка упорно приглашает меня в гости, посмотреть знаменитые Голландские тюльпаны и поучиться у них западной технологии составления букетов. Будто я по интернету не смогу освоить эту западную технологию? Ну, какая мне Голландия? Куда я поеду, если я по самые уши увязла в быту? У меня больная мама, которая нуждается в моей помощи и беременная дочь, которой я тоже нужна, хотя не так, как маме. Но Галинка упорно настаивает на своём предложении, и я уже начала его обдумывать. Маришка, моя дочка, восприняла эту новость с большим энтузиазмом:
- Ну, конечно, мамочка! Съезди, на мир посмотри, себя покажи. Может, что-то новенькое для себя найдёшь. Ты же уже сто лет никуда не ездила. Развейся, отдохни.
А мама, наоборот, мое желание поехать в Голландию, восприняла в штыки:
- Совсем с ума сошла! Куда ты поедешь со своим свиным рылом да в калашный ряд? Что ты забыла в этой Голландии, чучундра провинциальная? Чем тамошние цветы лучше наших? Да и на цветы ли полюбоваться ты туда собралась? Может за мужиком? Вон, Галька укатила и тебя с толку сбивает.
- Мама, с какого толку, о чём ты говоришь? При чём тут Галя? Я ведь уже и сама – девочка взрослая. Сама могу решать, что мне нужнее. А там, действительно, совершенно другие технологии. И цветы там не такие, как у нас. Хочется же посмотреть, как у людей поставлен этот вопрос.
- Я знаю, на что тебе хочется там смотреть. Уверяю тебя, что у тамошних мужиков всё поставлено так же, как и у наших. Ничего нового.
- Мам, ну что ты всё к одному сводишь? При чём тут мужики?
- Да знаю я всё! Вот укатишь, найдёшь там себе мужика и останешься красивой жизнью любоваться. А старую больную мать и беременную дочь на кого оставишь?
- Мама, во-первых: у дочери есть муж; во-вторых: я же не навечно туда поеду, только на время отпуска. А Маришка пока за тобой присмотрит.
- Как же, присмотрит. Она скоро родит и ей самой присмотр понадобится, а я что могу? Да и денег туда нужно прорву. А где они у тебя? Мне дать тебе нечего.
- А разве я у тебя что-то прошу? Я, если ты не забыла, работаю и кое-что зарабатываю.
- Вот и именно, что «кое-что». На твои сиротские деньги ты только до Москвы и доедешь.
- Галинка сказала, что дорогу мне оплатит.
- Как же, оплатит. Держи карман шире. Так ей ейный мужик и разрешит на тебя деньги тратить. У них мужики все жадные.
- А, ты-то откуда знаешь, что ВСЕ жадные?
- Знаю! Я подольше твОего пожила.  И вообще – бесплатный сыр только в мышеловке. Ты об этом слышала?  Не думаешь, что заставит потом отрабатывать!
- Отрабатывать? Ты о чем? Да и кто заставит?
- Да, всё о том же! Ты ведь слышала про «Красные фонари»?
- Какие «фонари», мама?  Ты вспомни, сколько мне лет.
- Помню, что не девочка. Но кто их знает, этих голландцев? В общем так! Я тебя не отпускаю. Ты мне здесь нужна.  А если ослушаешься, пеняй на себя, прокляну.
- Добрая ты у меня, мама. Доброты непомерной, - сказала я, тяжело вздохнув.
Я не хотела ссориться с мамой, но и в гостях у подруги мне  побывать очень хотелось, тем более, что я уже несколько лет не была в отпуске. Потихоньку я стала собирать документы и оформила загранпаспорт. А вскоре Галинка выслала мне приглашение и деньги на дорогу. Небольшая загвоздка вышла с билетами. На то число, которое мы обговорили с подругой, прямых билетов до Амстердама не было, только с пересадкой в Берлине. Посоветовавшись с ней, я заказала билеты  на этот поезд и Галинка написала мне, что сама встретит меня в Берлине.
     Пока я возилась с оформлением документов, Маришка родила мне внучку. И я уже сама засомневалась, стоит ли ехать в такую даль? Но Маришка и зять уверили меня, что сами со всем  справятся, и за бабушкой присмотрят. Мама, конечно, была в курсе, что я, не смотря на её угрозы, ехать всё-таки собираюсь, но больше не возмущалась, хотя и удовольствия не высказывала. Она, попросту, перестала со мной разговаривать. Я приезжала к ней, готовила обед, кормила, прибиралась и уезжала домой. А она всё это время молчала. Такое поведение было совсем нетипично для моей сверх эмоциональной маман. Ну, и ладно. Пусть лучше молчит, чем донимает меня своими нравоучениями.

Дело близилось к отъезду, и я, на время моего отсутствия, чтобы не особо напрягать Маришку, наняла для мамы соцработника. Валентина Васильевна оказалась милой, интеллигентной женщиной пенсионного возраста, очень деликатной и доброжелательной. Маменька, судя по всему, мой выбор одобрила и, конечно же, сразу поспешила выложить всю информацию о своей беспутной Чучундре  в самых красочных тонах. Валентина Васильевна тактично и мягко защищала меня, как могла, и ненавязчиво вела с ней беседы на духовные темы. И что странно, моя мамуля, убежденная атеистка в третьем поколении, не отстаивала, как обычно, «с пеной у рта» своё мнение, как делала в разговорах со мной, а прислушивалась к доводам Валентины Васильевны, и даже в чём-то с ней соглашалась. Для меня это было в диковинку.

     Маришка оказалась очень внимательной и заботливой мамочкой, да и внучка Алёнка была гораздо спокойней, чем её родительница в столь нежном возрасте. Костик – мой зять, взял основной груз домашних забот на свои крепкие мужские плечи. Теперь я была спокойна и за них, и за маму.
     Время неумолимо летело вперёд,  и вот, наконец, наступил день отъезда. Я, упаковав свой незатейливый багаж и подарки для Галинки и её супруга, выехала в Москву. Столица встретила меня приветливой тихой погодой, хотя у нас накануне всю неделю лили дожди. И я, проболтавшись целый день по Златоглавой, поздним вечером, наконец-то, погрузилась в поезд, отправляющийся на Берлин.
     В одном купе со мной оказались весьма молчаливый мужчина и через чур разговорчивая дамочка, оба примерно моего возраста. Легко и без всяких эксцессов мы прошли все таможни, но сам путь произвёл на меня гнетущее впечатление. Очень уж муторно трястись в крошечном купе, страдая от безделья. Время тянется с черепашьей скоростью, а заняться практически нечем. Я пыталась читать, пыталась вспомнить английский, но в голове почему-то был полный сумбур. И я отбросила это занятие, как совершенно бесполезное.
     Мужчина с нами почти не общался и всё время проводил в вагоне-ресторане, а моя попутчица без устали щебетала, выложив о себе всё, что мне было абсолютно не нужно. Но, как говорится: «А куда ты денешься с подводной лодки?», и я, по мере своих сил, поддерживала разговор, хотя для неё это было совершенно необязательно. Наверняка, она могла бы обойтись и без моей поддержки, но, видимо, считала, что иметь лишние уши – это всё-таки лучше, чем болтать сама с собой.

                Глава 3

     Всё когда-нибудь заканчивается, и, слава Богу, эта тягомотная дорога тоже закончилась. Мило попрощавшись с соседями по купе, я выгрузилась на перроне в Берлине, глубоко вдохнув заграничного воздуха. Разницы с нашим родным я не почувствовала. Да, и с чего бы? Вокзал, он и в Африке – вокзал.
     Не успела я оглядеться, как услышала:
- Линка! Я здесь!
Я обернулась на крик и увидела несущуюся со всех ног Галку. Мы обнялись, расцеловались, и я остро осознала, как же мне её не хватало. Хотя, мы и общались довольно часто по скайпу, но встреча наяву – это совсем другое. Галинка была по-прежнему той же Галинкой, но что-то в ней неуловимо изменилось. Я пока не поняла, что. Она подхватила мои сумки, и мы галопом понеслись на другой железнодорожный путь, с которого через двадцать минут отправлялась электричка на Амстердам.
     Едва угнездившись в вагоне, мы с Галинкой предались воспоминаниям  о прежней жизни, которую трудно было назвать беззаботной. Когда мои эмоции от встречи с подругой немного улеглись, я заметила, что с ней что-то происходит. Будто она хочет мне что-то сказать, но не знает, как.
- Гал, что-то не так? Я не вовремя приехала? - встревоженно спросила я.
- Да нет! Что ты! Все так! Я очень рада, что ты здесь! С чего ты взяла?
- Я же вижу, что ты что-то недоговариваешь.
Галинка слегка стушевалась, но немного погодя, резко выдохнув, сказала:
- Да, ладно. Всё равно ты скоро все узнаешь. Лучше уж я сама тебе расскажу.
- Ну, не пугай меня, - насторожилась я.
- Думаю, что тебя уже трудно чем-либо испугать…  Понимаешь, дело в том, что жить ты будешь не у нас. И дорогу тебе оплатила не я.
- Галочка, вы зарезервировали  мне номер в гостинице? - изумилась я.
- Какая гостиница? Твоих денег только на вход и хватит.
- И как же тогда? Куда вы меня денете? Или, может, Томас недоволен тем, что ты мне деньги выслала? Так я всё обязательно отдам. Прямо сегодня и отдам. Деньги у меня есть, - уже не по-детски заволновалась я.
-  Ты что, совсем с ума сошла?
- Ни с чего я не сходила.
-  Конечно – не сходила. Тебе и сходить то не с чего.  Что пристала - как же, куда же?.. Лучше помолчи и не перебивай. Начну издалека…

                ================
               
Когда мы с Томасом приехали в Голландию, его друзья, что вполне понятно, захотели со мной познакомиться. К кому-то мы ходили в гости, кто-то приходил к нам. И вот однажды к нам приехал его друг  – Дэниэл, или попросту Дэн. Он давно разведён. У него четверо детей, которые живут с матерью, но поддерживают отношения с отцом.  Дэн живёт  на другом конце города, в двадцати минутах езды от нас. Мы мило общались, и Томас попросил моего разрешения показать ему мой фотоальбом.  Дэн  машинально перелистывал страницы, пока не наткнулся на твою фотографию, ну, на ту, где ты в чёрном люрексе с обалденным  декольте. Помнишь? Так вот. Увидев эту фотку, Дэн будто остолбенел, но потом взял себя в руки и продолжил смотреть альбом дальше, подолгу останавливаясь на тех фотографиях, где изображена ты. И время от времени он возвращался к той - первой фотографии. Я ни о чём не спрашивала, просто молча наблюдала за ним. Когда он просмотрел весь альбом, то снова вернулся к твоей странице.
- Кто это? – спросил он у Томаса.
- Это лучшая подруга Гали – Лина.
- Лина – это как?
- Это значит – Ангелина.
- Анжелина. Красивое имя. А у нее есть муж? – он переключил своё внимание на меня.
- Нет.
- Хорошо. А сколько ей лет?
- 44.
- Молодая ещё.
- Ну, это для кого как, – всунулась  в разговор я. -  Но, можно сказать, дамочка в самом соку.
- Не понял. Она что, работает на фабрике по переработке фруктов?
Мы с Томасом  дружно захохотали, и Томас объяснил ему, что значит выражение « в самом соку». Дэн ничуть не смутился и сказал:
- Я хочу эту женщину в соку. Познакомь.
    Я предложила ему для начала познакомиться с тобой через интернет, но он сказал, что хочет тебя видеть своими глазами здесь - в Голландии. Он заявил:
- Я хочу, чтобы она приехала сюда.
     Я объяснила, что у тебя много проблем – мама больная, дочка вот-вот родит, и вообще,  для тебя это турне крайне проблематично в материальном плане.
- Нет ничего страшного. Я оплачу ей дорогу, а здесь ей денег не надо. У неё будет и так всё, что она захочет.
- А если ты ей не понравишься?
- Почему, не понравлюсь? Я что – урод или монстр?
-  Нет. Не урод и не монстр. Но, может, ты не в её вкусе?
- Глупости. Пусть только приедет, а там посмотрим. Что она теряет?
Я подумала, что терять тебе, действительно, нечего и почему бы на халяву не посмотреть мир. А то ведь так никогда и не выберешься из своего Задрипинска.
- Гал, а если я ему не понравлюсь?
- Ты ему уже нравишься. А не понравиться ты можешь кому угодно только лишь в одном случае – если захочешь этого сама.
- Но я же и общаться-то с ним толком не смогу. Я ведь думала, что к тебе еду. Я же языка не знаю, а с английским у меня тоже отношения натянутые. Сама знаешь.
- Да знаю…  Если будет что-то совсем непонятно, позвонишь мне, переведу. Да и кто тебе сказал, что вам придется много разговаривать? По-моему, он тебя не для разговоров ждёт.
- Ты о чём?! Я же его совсем не знаю, - испугалась я.
- Ну, и что? Тебе нужно полгода ухаживаний, прежде чем в койку лечь?
- Не полгода, но всё же.
- Никто и не говорит, что он тебя прямо на вокзале трахнет. До дома-то точно довезет.
- На вокзале?! Ты хочешь сказать…
- Да. Он будет нас встречать на вокзале в Амстердаме. Он и в Берлин со мной навязывался.  Я еле уговорила его запастись терпением.
- Ой, Галка. Я боюсь.
- И с каких это пор ты такая боязливая стала? А может это судьба твоя?
- Какая судьба, Гал? А Маришка, а Алёнка, а мама? – испуганно бормотала я.
- Ну, вот, опять ты за своё.  Думаешь, о ком угодно, но только не о себе.
- Ты же знаешь, что  о себе мне думать некогда.
- Да знаю я. Вот поэтому ничего тебе и не сказала раньше. Тогда бы ты точно не приехала. Подумай, Чучундра, ведь если всё сладится, то ты и Маришку с семьей сюда перетащишь.
- Ну, почему, Чучундра-то?  И мама, и ты… Что, других слов не знаете?
-  А кто же ещё? Чучундра и есть. Короче, подруга, дело сделано и обратной дороги нет. По крайней мере – в ближайший месяц.
- А если он мне не понравится?
- Почему это? Он – мужик видный.  Высокого роста, собой не дурен, не глупый и не жадный. Если бы было по-другому, разве бы я тебя подставила?
- Скажи лучше – подложила,  - пробубнила я.
- А если даже и так? Ты что - боишься девственности лишиться?
- Ой, Галка-Галка. Шебутная ты была, шебутная и осталась.
- А то! Сама знаешь, горбатого только…
- Знаю, знаю…  Гал, а может у тебя хоть его фотка есть?
- А на фига тебе фотка, ты и так его скоро увидишь. Да чего ты переживаешь, ведь если он тебе уж очень противен будет, перекантуешься у нас.
- Правда? А Томас не будет против?
- Не будет. Ты ведь – моя лучшая подруга. А места у нас достаточно.
У меня немного отлегло от души, и я стала успокаиваться.
- Гал, а сколько ему лет?
- Он, конечно, постарше тебя. Но у них это считается нормой, когда мужчина старше лет на 10-15.
- И всё-таки, сколько?
- Слегка за 50.
-«Слегка» - это как? Можно по точнее?
- Ну, допустим 59. Но выглядит он прекрасно.
По моим понятиям разница в возрасте на 15 лет – это для меня явно многовато, но, не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу, я подумала: - "Поживем – увидим".
     Я задумалась, а Галка замолчала, стараясь не нарушать тяжёлый мыслительный процесс, который проходил в моей голове. Включив свою интуицию на полную мощность я пыталась угадать, что же меня ожидает в ближайшее время, но так ни до чего и не додумавшись, решила пустить всё на самотек. Будь, что будет. Всё равно обратно поворачивать, действительно, поздно.
Да и что я теряю, на самом деле? Ведь никто же не говорит, что я должна непременно выходить замуж за этого загадочного господина. Но меня напрягал тот факт, что рано или поздно, но мне придётся с ним переспать, а что может отчебучить сексуально раскрепощенный голландец, я не представляла. Да и мои комплексы по поводу собственной внешности, тоже оставляли желать лучшего.
     Галинка, видя, что я немного оттаяла, улыбнулась и сказала:
- И чего ты распереживалась? Даже, если вы и не понравитесь  друг другу, в район «красных фонарей» он тебя точно не пристроит. Старовата ты для подобных развлечений. Хотяяя… - Галка прищурила один глаз, и сделала хитрую лисью мордочку, - Может, и на такую экзотику, как ты, любители найдутся.
    Я засмеялась и шутливо шлепнула её по колену, вспомнив «пророчества» маменьки.
- И то отрадно. Прямо таки бальзам на душу. Хоть где-то мой возраст не котируется.
- Но, если как следует подумать, то тебе уже давно пора немного «пошалить», а то совсем мхом зарастёшь.
- Не зарасту.               
- Конечно, не зарастёшь, уж об этом-то я позабочусь.
-Гааал, - протянула я, – я хоть выгляжу-то прилично? Ты же не предупредила, что меня ожидает сюрприз. А я с дороги. Лохматая и уставшая. Это ведь совсем не то, что на той фотографии. А вдруг он меня испугается?
- Ничего не испугается. Он привычный. Тем более, что голландки тоже бывают лохматые и уставшие. Сейчас я тебя немного подретуширую, и всё будет ОК.
И Галинка принялась создавать шедевр на моей помятой физиономии.

                Глава 4
               
 Весь оставшийся путь до Амстердама мы с Галинкой болтали о вещах не столь деликатных, но всё равно меня слегка потрясывало. А когда мы вышли на перрон в Амстердаме, я, вопреки моим опасениям, почувствовала себя на удивление спокойно. Я вертела головой в разные стороны, разглядывая перрон, украшенный маленькими и большими башенками. Любовалась  гербом Амстердама, изображённым в центре фасада между двумя львами, и совершенно необычным, застеклённым депо. Оказывается, всё таки не все вокзалы одинаковы.
     За своими размышлениями я и не заметила, как к нам подошли двое мужчин. Я обернулась лишь тогда, когда услышала совсем рядом незнакомую громкую речь. В одном из подошедших я сразу же узнала Галкиного супруга – Томаса, потому что я уже имела удовольствие лицезреть его на фотографиях, которые Галинка выставила  на своей страничке в интернете. А второй мужчина и был, по всей видимости - Дэн. Надо сказать, что он произвел на меня приятное впечатление. А говорят, что первое впечатление – самое правильное. Мужчина высокого роста, крепкого телосложения, далеко не мальчик, но и старпером его не назовёшь. Наши мужики и в более молодом возрасте выглядят, в большинстве своем, куда хуже. Только меня слегка смутил его «пивной" животик. Но, оглядевшись по сторонам, я заметила, что таких животиков вокруг тьма тьмущая. Видимо это у них – в порядке вещей.
     Сначала мужчины ринулись с приветствиями и поцелуями к Галинке, будто не видели её лет пять, хотя расстались только утром, а потом переключились на меня. Первым ко мне подлетел Томас, улыбаясь широченной улыбкой, он сгреб меня в охапку, расчмокал  в обе щеки, как давно знакомую близкую подругу и пропел:
- Привьееет, Анжелинкааа!
Но не успела я ничего ответить, как его оттеснил мой предполагаемый бой-френд и, что-то лопоча на своем родном языке, тоже бросился меня целовать.  Не знаю, что на меня нашло, но я отшатнулась от него, испугавшись такого натиска. Кроме того, он был такой большущий, что я просто «потерялась» в его медвежьих объятиях.
Дэн недоуменно спросил о чём-то у Галинки. Она рассмеялась и что-то ему ответила на непонятном для меня языке. А потом она объяснила мне, в чём дело. Оказывается, Дэн очень удивился, почему это я его испугалась? Галинка ответила, что в России так приветствовать малознакомых людей не принято и чтобы он не очень спешил со своими европейскими привычками. Тише едешь - дальше будешь. Тогда он скромненько чмокнул меня в щеку и поприветствовал на своем родном языке:
- Hallo!
Я мяукнула в ответ:  Goedeavond  ( добрый вечер). Это было совсем немногое из того,  что я сумела выучить на их диалекте по дороге от Берлина до Амстердама под руководством Галинки. Том и Дэн почему-то очень обрадовались, услышав из моих уст их родную речь, будто я совершила какой-то великий подвиг в честь их родной Отчизны.
     Подхватив сумки, мы дружной толпой двинулись к выходу с перрона, а потом к автостоянке, где Дэн припарковал свой «Опель». Погрузив вещи в багажник, мы уселись в авто. Сначала  Дэн потребовал, чтобы я села рядом, но Галинка посоветовала ему не гнать лошадей и слегка умерить свой пыл. Томас сел рядом с Дэном, а мы с Галинкой угнездились на заднем сиденье. Всю дорогу Дэн украдкой поглядывал на меня в зеркало, видимо, оценивал, стоит ли тратить на меня своё драгоценное время, и не выбросил ли он деньги на ветер, так неосмотрительно оплатив мою поездку. Мы потихоньку разговаривали с Галинкой, а Дэн и Том общались между собой. Я ничего не понимала из их диалога, но одно слово я узнала точно.
- Гал, он что, недоволен, что я не похожа на ту, которая в твоем альбоме?
- Откуда ты взяла?
- Хоть я и Чучундра,  хоть я и не понимаю ни шиша из того, о чём они говорят, но слово «фото» трудно не понять.
- Дурочка, он же понимает, что ты с дороги. И, кроме того, если бы ты вышла из вагона в вечернем наряде, было бы, по меньшей мере,  удивительно.
- Гал, знаешь, у меня и вещей-то с собой приличных нет. Я же не думала, что так получится.
- Да, ладно. Хватит комплексовать. Ты всегда выглядела прилично.  А если ему что-то не понравится, пусть везет в бутик и одевает в то, что считает нужным.
- Скажешь тоже. Ох, не нравится мне всё это…
     По дороге до Хорна,  где жили Галинка, Том и Дэн, мы пытались общаться на английском. Я, по возможности, отвечала на вопросы мужчин, а если чего не понимала, Галинка переводила. Где-то в половине одиннадцатого мы добрались до их дома. Жилище Томаса и Галинки произвело на меня довольно приятное впечатление. Уютный коттеджик снаружи освещался разноцветными огоньками и был весь увит пассифлорой, которая в это время года цвела с необычайной силой. В нашей полосе такой роскоши я не встречала  нигде. А, впрочем, что я удивляюсь? Ведь это не просто домик, а жилище двух дипломированных ландшафтных дизайнеров. Внутри дома всё было по-западному практично, но при этом уютненько и комфортно. Думаю, что это заслуга Галинки, которая любит наводить красоту везде, где появлялась, и всегда, когда только это было возможно.

 Оставив привезённые из России подарки (кое-что из презентов, приготовленных  для Томаса, было решено  поделить) и, договорившись встретиться через пару дней, минут через 20 мы с Дэном покатили дальше. Причем Дэн настоял, чтобы я села рядом с ним. Когда мы остались наедине, вот тут-то и началось самое прикольное. Пока мы добирались на другой край города до апартаментов Дэна, он что-то рассказывал мне и задавал вопросы, большинство которых я просто не понимала.  Даже Галинка,  окончившая  в России спецшколу с английским уклоном с золотой медалью, переехав в Голландию, и то не сразу включилась в их разговорный английский. Что уж говорить про меня? В итоге, почувствовав  себя полной дурой, я сказала:
- I don’t  speak English.( Я не говорю по-английски.)
Дэн очень удивился  и предложил:
-  Good. Bat German? French? Spanish? ( Хорошо. А по-немецки, по-французски, по-испански?)
Ещё не легче. Ну, уж если и включать бестолочь, то лучше прямо сейчас. Как ему сказать, что этих языков я вообще не знаю?
-I don’t  speak German, French, Spanish, but  too Greek and Italian.( Я не говорю по-немецки, по-французски, по-испански, а так же по-гречески и по-итальянски).
От этих слов Дэн так дёрнул руль, что мы чуть не скатились в кювет. Но он вовремя взял себя в руки, выровнял авто и мы продолжили свой путь. Когда Дэн немного пришёл в себя, он спросил:
- Good. What language you know? ( Хорошо. Какой язык ты знаешь?)
Я, с гордостью за взрастившую меня Отчизну, ответила:
- Русский.
Дэн пожал плечами и с сожалением в голосе сказал:
- But, I don’t speak Russian. (Но, я не говорю по-русски).
Я продолжала гнуть свою линию:
- А вот и напрасно. Нужно было учить.
Я «хорохорилась», но в глубине души боялась того, что Дэн развернёт машину и отвезет меня обратно. Вот стыдобушка-то будет…
Дэн, наверняка, тоже обдумывал такую перспективу. Но, видимо, решив, что в этом случае будет очень жаль потраченных на мой визит денег, махнул рукой, тяжело вздохнул и сказал:
- Very well. We don’t  speek. (Хорошо. Мы не будем говорить.)

                Глава 5


 Когда мы подъехали к дому Дэна, я слегка удивилась роскоши  его жилища. Домик Томаса  был несколько скромнее, чем у него, но и тот произвёл на меня впечатление. А здесь… Современный коттедж из стекла и камня,  выросший на высоту трёх этажей.  Открыв дверь, Дэн пропустил меня вперёд. Я вошла  в прихожую и замерла, не решаясь пройти дальше. Чистота, как в операционной. Но Дэн, смеясь, легонько подтолкнул меня вперёд и сам вошёл вслед за мной. Я сняла туфли, но Дэн стал объяснять, что не следует этого делать. Тут воспротивилась я, пытаясь донести до него, что не могу ходить в грязной обуви по стерильному полу. Вряд ли он понял хоть что-нибудь из сказанного мною, и я объяснила ему, что у меня просто устали ноги. Тогда он согласно закивал и, взяв меня за руку, повёл вверх по лестнице. На втором этаже располагалась большая гостиная и его рабочий кабинет. Я удивилась, увидев на телевизоре в гостиной моё фото в очень красивой рамке.
- Это откуда? – спросила я.
- Я взял это у Гали.
- А она знает, что взял?
- О, да! Я долго выпрашивал и выпросил. Так что ты у меня живёшь давно.
- Замечательно,  – пробубнила я себе под нос по-русски. А мне не сказала, что фотку отдала.
- Что есть – «замечьятелно»?
- Это значит – good.
- О!Very well!- обрадовался Дэн.
Называется – объяснились.
     Потом мы пошли дальше. На третьем этаже располагались хозяйская спальня, ванная комната, душевая и комнаты для гостей. Он внес мои вещи в одну из комнат, объяснив, что это ЕГО спальня, показал, где я могу их разместить и, извинившись, вышел из комнаты. Я подумала:
- Во, дает! Почему в свою-то спальню? Он что, полагает, что я сходу бухнусь к нему в эту огромную постель? Какой самоуверенный парень. И, по-моему, слишком уж…  активный.
     Ладно – разберёмся. Я достала из сумки халат, банные принадлежности и пижаму - довольно премиленькую хлопчатобумажную вещицу, которую купила у нас незадолго до отъезда. Вот гадство, а в чём они, вообще, спят? Может, он сроду не видывал такой экзотики? Ну, ничего. Значит, озадачу ещё раз. Пока я разбиралась со своими вещами, в комнату вошёл Дэн и пригласил меня пройти с ним. Он проводил меня в душевую комнату, где я с удивлением увидела, что для меня приготовлена ванна с горячей водой, пеной и каким-то экзотическим  эфирным  маслом. Да и сама душевая произвела на меня немалое впечатление. Это не те два на полтора метра, какие имели место быть у меня, а большущая комната, в которой находились огромных размеров ванная,  умывальник, унитаз, какие-то шкафчики и душ. Дэн показал, где находятся шампунь, гель для душа, полотенца и прочие принадлежности и, оставив меня в одиночестве, аккуратно прикрыв за собой дверь, галантно удалился. Слава Богу, хоть не стал предлагать мне своих услуг по принятию ванны. Когда Дэн вышел, я попыталась найти на двери хоть какое-то приспособление для запирания изнутри. Но, не тут-то было. Не было даже намека на наличие хотя бы малюсенького шпингалетика или крючочка. Ну и ладно. Надеюсь, у него хватит ума не вваливаться в душевую, пока я принимаю ванну.
     Я с огромным удовольствием погрузила свое уставшее от долгих переездов тело в эту благоухающую пену и ощутила долгожданный покой и умиротворение, решив отбросить все мысли и просто наслаждаться. Минут через 20 моего блаженства в ванную, робко постучавшись, вошёл Дэн. Меня это ничуть не смутило, потому что я была в пене по самые уши. Он поинтересовался, хочу ли я есть и что бы мне хотелось на ужин. От ужина я отказалась, так как есть я не хотела, да и времени было уже около полуночи, но попросила попить, чего-нибудь холодненького.
     Когда я через 10 минут вышла из ванной, я чувствовала себя намного лучше. Дэн, услышав, что я уже вышла, поднялся наверх из гостиной с подносом в руках, на котором стоял бокал и бутылка минералки.  Он объяснил, что идёт ночевать в другую комнату, пожелал мне спокойной ночи и вышел. Я подумала:
- О, он, оказывается, ещё и джентльмен. Здорово.
Едва моя голова коснулась подушки, как я тут же погрузилась в крепкий, безмятежный сон.

Когда на следующее утро я открыла глаза, первым, кого я увидела, был Дэн, мирно посапывающий рядом со мной. Ёшки-матрешки! И когда только он умудрился пробраться ко мне, да ещё так, что я даже не заметила? Ну и жук! Ууу  – маньяк голландский. А ещё врал, что будет ночевать в другой комнате.
     Я боялась даже пошевелиться, чтобы не разбудить его. Но нужно было как-то решать эту пикантную ситуацию, и я стала потихоньку передвигаться к краю кровати, чтобы встать с неё.
Вдруг Дэн открыл глаза, улыбнулся и обнял меня своей огромной ручищей. Я вся напряглась, не зная, как вести себя дальше. А он, приподнявшись на локте, таращился на меня, улыбался и что-то лопотал на непонятном мне языке.
     Я пробормотала:- "Goedemorgen", что по-голландски означает «доброе утро». И добавила по-русски : - "Если б ты только знал, что я ни слова не понимаю из того, что ты мне говоришь. И как же мы дальше будем с тобой общаться? Давай уж лучше на международном английском, там-то я хоть что-нибудь пойму". И  подумала: «Эх, Галка-Галка, как же я без тебя?»  Дэн, конечно же, ничего из сказанного мною, не понял, но всё равно лежал и улыбался. Мне тоже ничего не оставалось делать, как улыбаться в ответ. Глядя на Дэна, я поняла, что он лелеет относительно сложившейся ситуации определенные планы, но я сейчас к переходу на более близкий уровень общения, была совершенно не готова, и, объяснив ему, что мне срочно нужно в ванную, я выкарабкалась из его объятий, накинула халат и метнулась в спасительную душевую. Там, под прохладным душем, я постепенно приходила в себя. Я прекрасно понимала, что если буду и дальше гостить у столь радушного хозяина, то близость между нами неизбежна. Дэн понравился мне, но чисто внешне. О его душевных качествах я пока не имела никакого представления, кроме того, что поведала мне Галинка.  Приведя себя в порядок, я вышла из душевой.  Дэн, видимо поняв, что сейчас ему не удастся претворить в жизнь свои мечты, тоже уже встал с постели и ожидал, когда я освобожу ему душевую. Пока он принимал душ, я заправила постель, немного подкрасилась и уложила волосы. Дэн вышел из душа и направился готовить завтрак.  А передо мной встал вопрос, во что облачиться, чтобы не опозориться перед моим кавалером. И, перебрав имеющийся у меня гардероб, остановила свой выбор на лёгком брючном костюме, большущим недостатком которого было то, что он сшит из какой-то жуткой синтетики. Зато, хорошим плюсом для меня являлся тот факт, что он не мялся. В таких костюмах у нас ходила половина жительниц города, поэтому меня мой вид  удовлетворил. Короче, на мой взгляд, я была уже полностью готова к предстоящей экскурсионной программе.
     Пока Дэн занимался завтраком  я, по его инициативе, провела подробную обзорную экскурсию по принадлежащим ему хоромам. Вчера-то у меня не было на это ни времени, ни сил. Зато сейчас всего этого было вполне  достаточно. Да, домик, действительно, впечатлил бы кого угодно, тем-более такую, как говорила мама, провинциальную чучундру, как я. Живут же капиталисты?! А ведь Дэн не какой-то подпольный миллионер, он всего лишь обычный голландский полисмен, недавно вышедший на пенсию.  Правда, он ещё служил, но уже на какой-то канцелярской должности. И, тем не менее, у нас работающие пенсионеры не могут позволить себе и доли того, что могут позволить себе они. Молодцы – ребята!
     Мои размышления о различиях в развитии капиталистического и социалистического строя прервал Дэн, пригласивший меня на завтрак. Когда я спустилась в столовую и предстала перед ним во всей своей экзотической прелести, он застыл на месте и на некоторое время потерял дар речи. Я так полагаю, что не от великого восторга.  Но когда его шок от моей «неземной красоты» немного прошёл, он взял себя в руки, глубоко вздохнул, махнул рукой и… предложил пройти к столу. Увидев накрытый к завтраку стол, мне стало страшновато. Такое количество всевозможных блюд было проблематично одолеть не только вдвоем, но и целому полицейскому подразделению. Может, я слегка и преувеличила, подумав про «подразделение», но всё равно, продуктов было многовато для двоих. Дэн, увидев мою реакцию на предложенное изобилие, успокоил меня, сказав, что то, что останется от завтрака, мы возьмём с собой на пикник, который он предлагает устроить.

                Глава 6

      Погода была  замечательная – тепло, солнечно, безветренно, что для  Нидерландов было несколько неожиданно.  Дэн сказал, что до моего приезда у них больше двух недель постоянно лил дождь. После завтрака я сходила в спальню и переоделась в купальник и легкий сарафан, потому что Дэн заявил, что мы едем на пикник. Он уже собрал всё необходимое в большущую сумку, и тоже переоделся, облачившись в шорты и футболку, приличествующие такому случаю. Погрузившись в авто, мы отправились в поездку по заповедным местам.
     Всю дорогу я наслаждалась видом из окна и восхищалась мастерством, с которым Дэн вёл машину.  Несколько раз мы останавливались по моей просьбе, и я с детским восторгом  разглядывала, попадающиеся на нашем пути одинокие ветряные мельницы, огромные поля, по которым разгуливали стада хорошо откормленных овец и пони, которые паслись рядом с этими овцами. Для меня многое было в диковинку. Конечно, я видела овец и у себя на Родине, но пони у нас так запросто по полям не разгуливали. Да и функционирующих  мельниц,  да ещё в таких количествах, у нас не наблюдается.
     Через некоторое время Дэн остановил «Опель» в живописном  местечке на берегу небольшой речушки.  Мы взяли из машины вещи и спустились к речке. Здесь было очень тихо и спокойно. Народу совсем немного и все на приличном расстоянии друг от друга. Ещё бы. Это была середина недели, обычный рабочий день.  Дэн тоже должен бы быть на службе, но он выпросил пару дней в честь такого знаменательного события, как мой приезд.
     Мы расстелили на земле лёгкое одеяло, Дэн достал из сумки припасы и мы улеглись загорать, предоставив солнцу делать свою работу. Мы лежали рядом на одеяле и пытались найти общий язык, то есть - нечто среднее между русским, английским и голландским. Я учила Дэна русским словам, а он обучал меня своей речи. И мы дружно хохотали над ошибками друг друга. Он рассказывал мне о себе. И, как ни странно, я даже что-то понимала. Казалось, что наше общение идёт не на уровне словарного запаса, а больше -  на интуитивном. И мне вдруг стало намного легче, будто я знакома с этим человеком уже невесть, сколько времени. Тем более, что он ни словом, ни жестом не посягал на мою порядочность. (Может, конечно, словом-то и посягал, но я-то всё равно ничего не понимала).  И, конечно, вольно или невольно, но я стала присматриваться к Дэну  внимательней.  Он довольно прилично сохранился для своих лет. Хотя этот его пивной животик меня всё ещё несколько смущал. Но в целом он производил приятное впечатление. Высокого роста, загорелый (и где только умудрился), с накачанными мускулами, крепкой грудной клеткой, большими руками и волевым лицом. Одним словом – Мужчина.   
     Мы загорали, уничтожали привезённые запасы и не заметили, как пролетело время. Дэн посмотрел на часы, сказал, что нам уже пора ехать домой, потому что вечером в гости должны прийти его дети, и он хочет познакомить их со мной, а до этого нужно сделать ещё много дел. Я не понимала, зачем мне нужно знакомиться с его детьми. Они что, не видели экзотики? Ведь, как выяснилось, у западных наций всё ещё бытует мнение, что Россия – это жуткие морозы, балалайка, матрёшки и медведи на улицах, а ещё – беспроглядная нищета. Причём, это на полном серьёзе. Не знаю, что у них показывают по телевиденью, но только не ту Россию, какой её знаю я. А вообще, судя по реакции Дэна на мой сегодняшний экзотический вид, его мнение о нищете, наверняка,  укрепилось.
     По дороге домой мы заехали в супермаркет. Видимо,  Дэн решил меня сразить наповал в первый же день. Увидев изобилие, царившее в магазине, мне стало горько и обидно за мою Отчизну, за всех россиян, которым подобное даже и не снилось. Но виду, что я расстроена, я не подала и вела себя так, будто мне это всё хорошо знакомо. Затарившись под завязку продуктами, мы покатили домой. Дома, разобрав сумки и разложив продукты по своим местам, мы поднялись в гостиную и уселись рядышком на диване, напротив телевизора. По телевизору шло какое-то шоу, и я совершенно не понимала, о чём там идет речь, но после объяснений Дэна, я догадалась, что это что-то вроде нашего «Поля чудес». В общем – чепуха полнейшая. Я пыталась разобраться, в чём там дело, но так ничего и не поняв, просто пялилась на экран, как баран на новые ворота. Дэн, видя, что для меня происходящее на экране – тёмный лес, стал переключать каналы, но не найдя ничего привлекающего моё внимание, предложил подняться в спальню, отдохнуть до прихода детей. По его «плотоядному» взгляду я, конечно, понимала, что значит «отдохнуть» в его интерпретации. Но «отдыхать» по быстренькому я не хотела, мне для подобного «отдыха» всегда требовалось время. Тем-более сейчас, когда я ещё только стала привыкать к этому мужчине. Я, как могла, объяснила Дэну свой отказ, и, по-моему, он понял меня правильно. Может, и обиделся, но виду не подал. Он просто пододвинулся ближе ко мне, обнял, и, положив мою голову себе на плечо, стал тихонько гладить по волосам. Я закрыла глаза и окунулась в сладкую негу. Мне было так уютно и спокойно в его объятиях, как не было уже очень давно. Я даже и забыла, как это бывает, ибо обо мне уже давно никто не заботился. Это мне приходилось заботиться обо всех, с кем сталкивала меня жизнь.
      Забывшись на плече у Дэна, я не сразу поняла, что что-то изменилось. Оказывается, пока я предавалась блаженству, пришли  его дети и, громко переговариваясь между собой, стали  подниматься наверх в гостиную. Дэн чмокнул меня в затылок, встал и пошёл навстречу гостям. Я тоже поднялась с дивана  в ожидании  знакомства. Наконец, все четверо отпрысков появились на площадке второго этажа. Сначала они бросились с приветствиями к своему отцу, и лишь потом обратили внимание на меня. Судя по их реакциям,  Дэн им ничего обо мне не говорил. По-моему, они были здОрово удивлены, увидев в доме отца незнакомую тётку. Мы поздоровались и Дэн сказал:
- Знакомьтесь,  это моя русская подруга Анжелина. Она приехала ко мне в гости. И если вы хотите, чтобы она вас поняла, говорите с ней по-английски.
     Как ни странно, но все четверо восприняли меня довольно приветливо. Мы познакомились. Старшую дочь звали Джулия, сыновей близняшек  – Милан и Лукас, а младшую дочь – София. Я попросила называть меня просто Лина, потому что имя Ангелина в их устах звучало для меня несколько непривычно. Все вместе мы спустились в столовую, где дружно накрыли стол и сели обедать. О чём-то, что было, на их взгляд, мне знать не нужно, они говорили на своём родном языке, а так, в основном, речь велась на английском. Мы неплохо понимали друг друга и к концу обеда сдружились уже на столько, что Джулия предложила мне как-нибудь сходить с ней вдвоем, погулять по городу. Она обещала мне показать все достопримечательности их городка. София сказала:
- Мне тоже хочется пойти с вами.
- Я ответила:
- Если отец не будет против, мы обязательно куда-нибудь сходим.
Дэн согласился с их предложением, потому что ему ведь нужно будет идти на службу, а оставить меня на целый день, скучать в одиночестве, как-то не есть правильно. Время пролетело совсем незаметно, и дети стали собираться домой. Я предложила Дэну отвезти их, но он сказал, что Джулия сама прекрасно справится с этим вопросом, потому что у неё своя новенькая  «Ауди», которую он подарил ей на совершеннолетие.

                Глава 7
               
 Дети уехали. Я помогла Дэну прибраться. Мы ещё немного посидели в столовой, выпили по бокалу пива и пошли наверх. Дэн сразу же занял душевую.  А я прошла в спальню и, неожиданно для себя, обнаружила на тумбочке около кровати на подносе два бокала и бутылку минералки.  Без всяких слов я поняла, что так мне дают понять, что спать одной у меня сегодня не получится. Дэн был в душе, а я размышляла, хочу ли я того,  на что он претендует? Может, лучше попросить его, уступить мне одну из комнат для гостей?   
     Дэн вышел из душевой лишь слегка прикрытый полотенцем и, испепеляя меня взглядом, полным и без слов понятного желания,  направился ко мне.  Я еле успела увернуться от его объятий и, буркнув «я скоро» - метнулась в душевую.  Под струями прохладного душа я размышляла о том, как следует поступить. Дэн не был мне неприятен, просто сам факт, что я лягу в постель с мужчиной, которого почти не знаю, приводил меня в смятение. Но потом я вспомнила слова Галинки и решила, будь, что будет. Мне всё равно, что он обо мне подумает. Через месяц я уеду и он, может, больше никогда не вспомнит обо мне. И вообще – мы уже с ним не младенцы и прекрасно оба понимаем, что подобные отношения между мужчиной и женщиной вполне возможны. Я очень надеялась, что Дэн будет по отношению ко мне терпелив и внимателен.
   Из-за шума воды я не услышала, как открылась дверь в душевую, а из-за того, что моя голова была щедро намылена ароматным шампунем, я и не увидела, как туда вошёл Дэн. Когда я смыла шампунь и открыла глаза, то с изумлением лицезрела перед собой довольно улыбающегося, совершенно обнажённого Дэна. От неожиданности я будто остолбенела и открыла рот, не зная, что и сказать. Не до конца смытый шампунь умудрился попасть мне прямо в глаз и я, повернувшись к не вовремя появившемуся хозяину спиной, панически прикрывая одной рукой свои «прелести», другой пыталась смыть шампунь. Дэн засмеялся, приблизился ко мне и, развернув к себе лицом, помог справиться с проблемой. Я не знала, куда деваться от смущения. Моё сердце стучало, как отбойный молоток. А Дэн крепко обнял меня, прижав к своей груди, и тихонько гладил по волосам, успокаивая, как младенца. Он что-то бормотал на своем непонятном языке, и мне становилось спокойней от этого его бормотания и нежных поглаживаний. А потом Дэн приподнял мой подбородок, внимательно посмотрел мне в глаза и, сказав, что всё будет хорошо, приник к моим губам долгим нежным поцелуем. А потом его поцелуи стали более страстными, а его руки – более дерзкими. Чувствовалось, что он уже с большим трудом сдерживает себя и, наконец, вытащив меня из-под душа, наспех закутав в огромное махровое полотенце, подхватил на руки и отнёс в спальню, где аккуратно положил  на постель и сам примостился рядом. Полотенце полетело на пол, и я стала шарить рукой в поисках одеяла, чтобы хоть слегка прикрыть свою наготу. Одеялу была уготована участь полотенца. А Дэн, словно сошёл с ума. Он покрывал моё тело поцелуями, стараясь не оставлять без внимания ни одного миллиметра моих, далеко не миниатюрных, «достопримечательностей». Да и сама я чувствовала, что начинаю «заводиться» от его ласк. Мне хотелось чего-то большего и ранее неизведанного.   То, что Дэн ко мне неравнодушен, было видно и невооруженным глазом.  Но и моё тело, словно очнувшись от многолетней спячки, воспринимало все его прикосновения с неподдельным восторгом. Я чувствовала, что во мне пробуждаются так давно невостребованные чувства. Я была благодарна Дэну за то, что он ни на чём не настаивал, ничего не требовал. Было видно, что он просто отдаёт то, что переполняет его самого.  Да я и сама с восторгом ощущала под своими ладонями его крепкие мускулы, и удивлялась тому, что мужчина в его возрасте может так многое. Все мои, годами наработанные комплексы, улетучивались, как по мановению волшебной палочки, и я стала осознавать, что без них-то жить гораздо интереснее.

                Глава 8

  На следующий день после завтрака Дэн сообщил мне, что мы едем в Амстердам. Но для начала нужно заехать в Городскую Управу для того, чтобы поставить отметку о моем прибытии. Я думала, что мы поедем на его «Опеле» и была несколько удивлена, когда он выкатил из гаража, приютившегося во внутреннем дворике его дома, «Харлей». Я никогда раньше не садилась на мотоцикл, и слегка струхнула. Но Дэн объяснил  мне, что по Амстердаму ездить на авто крайне проблематично, а на «Харлее» мы проберёмся куда угодно, не застревая в многочисленных пробках. И, угнездившись сзади Дэна, ухватившись за него, как вошь за шубу, зажмурив глаза, я отдалась на волю его профессионализма, понимая, что полисмен, пусть даже и бывший, просто не имеет права водить, какой бы то ни было автотранспорт, плохо. Он со своим «Харлеем», действительно, был, как единое целое и я, поначалу дрожавшая, как осиновый лист, через несколько минут уже с удовольствием разглядывала проносящийся мимо ландшафт. Буквально через несколько минут Дэн остановил свой «Харлей» у небольшого симпатичного здания, которое и оказалось Городской Управой.  Войдя внутрь, я очень удивилась, что в холле чистота, красота, море цветов и совершенно пусто. У нас, почему-то, в какое учреждение не приди, всюду толпа народа, очереди, ссоры, шум-гам. А здесь – тишина и порядок. Буквально через несколько секунд к нам навстречу вышла приятная улыбчивая дама, Дэн объяснил, по какому поводу мы пришли и она, предложив нам  чай-кофе, взяв документы, удалилась в свой кабинет. Ждать пришлось совсем не долго, не больше двух-трех минут. Очень скоро она вышла, вернула документы и, пожелав мне побольше приятных впечатлений от посещения страны, снова удалилась. Дааа… Я впечатлилась - в наших учреждениях так быстро дела не делаются.
Выйдя из Управы мы снова уселись на «Харлей» и понеслись в сторону  парома. Примерно через час бешеной гонки по скоростной автотрассе  и переправы на пароме через реку мы уже въезжали в Амстердам. Оставив мотоцикл на стоянке, мы пошли пешком, причём Дэн крепко держал меня за руку, как маленького ребёнка, видимо опасаясь, что я могу потеряться в этом незнакомом мегаполисе. Никуда не торопясь я разглядывала столичные достопримечательности, а Дэн мне что-то рассказывал из цикла « посмотрите налево – посмотрите направо». И я снова удивилась тому, что понимала многое из того, что говорил Дэн. А чего не понимала, догадывалась интуитивно.  Вдруг Дэн резко остановился и куда-то меня потащил. Поначалу я даже не сообразила, в чём дело, пока не огляделась по сторонам. Оказалось, что мы находимся в магазине женской одежды. Дэн шёл между рядами с одеждой, всё ещё крепко держа меня за руку.  Я ошалело озиралась, недоумевая, куда он меня тащит. Дэн остановился возле вешалок с белыми шортами и начал прикидывать на меня этот гардеробчик.  Ну и ну… Я и в молодости-то не носила подобных вещей, а сейчас, когда моя фигура оставляет желать много лучшего, и подавно ЭТО не надену.  Но Дэн, не слушая моих возражений,  затолкал меня в примерочную кабинку и заставил переодеться. Пока я влезала в шорты, он принес мне ещё и беленькую футболочку.  До кучи мне не хватает беленьких тапочек и ... крылышек. Вот тогда я полностью оправдаю своё имя. Выйдя из кабинки, я начала объяснять, что в таком наряде я выгляжу, мягко говоря, странно, но на Дэна мои объяснения совсем не действовали. При поддержке двух молоденьких продавщиц  Дэну всё же удалось выиграть бой. Выйдя из этого бутика, Дэн потащил меня в следующий. Не зря я подумала про беленькие тапочки. Именно их он и купил. Честно говоря, тапочки мне понравились – мягкие, удобные и очень лёгкие. После  турне по бутикам, от которого я заметно устала, Дэн предложил мне прокатиться на речном пароходике, с чем я с удовольствием согласилась. Я знаю, что Голландия стоит на воде, но такого количества мостов и  каналов (а их в Амстердаме видимо-невидимо), мне встречать не доводилось даже в Питере. Мы сидели на верхней палубе, обдуваемые свежим ветерком и слушали щебет экскурсовода. Естественно, я не понимала почти ничего, но Дэн доходчиво мне объяснял, что есть что. Он обнял меня за плечо и, спрятавшись в его объятиях, я чувствовала себя довольно комфортно и защищённо, не замечая прохладного ветра.
     После экскурсии на пароходике мы ещё немного побродили по городу, а потом зашли в одно из маленьких кафе, которых вокруг было пруд пруди. Я не запомнила названий тех блюд, которые мне довелось отведать, скажу только, что мне всё очень понравилось, хотя и было на мой вкус несколько необычно. А на десерт Дэн купил нам мороженое. Боже мой! Такой вкуснятины я в своей жизни даже не пробовала. Мороженое, как объяснил мне Дэн, было Бельгийское, и как я убедилась позднее, самое замечательное мороженое и самый замечательный шоколад именно в Бельгии. Никакие другие не идут с ним ни в какое сравнение. За месяц пребывания в гостях я слопала шоколада и мороженого , наверно, раз в десять больше, чем за всю свою прошлую жизнь.  Пока мы объедались мороженым,  Дэну позвонила Галинка и пригласила в гости. Долго нас уговаривать не пришлось, и снова усевшись на «Харлей» мы рванули в Хорн.

     Томас и Галка встретили нас  очень радушно, стол был накрыт по всем канонам западного гостеприимства. Неторопливое общение за бокалом вина слегка напоминало мне о наших посиделках с Галинкой там – дома, в России. Я поделилась своими впечатлениями от поездки на пикник, встречи с детьми Дэна, сервисом в их Управе  и поездкой в Амстердам, в красках  обрисовав все мои «мучения». Впечатления просто переполняли меня, но я сожалела о том, что не взяла с собою фотоаппарат. Мне хотелось фотографировать всё, что попадалось на нашем пути. Едва услышав об отсутствии у меня такого необходимого в путешествии предмета, как фотоаппарат, Том резко вскочил с кресла и куда-то убежал. Через несколько секунд он влетел в комнату и протянул мне предмет моих мечтаний, новенький «Excell». Я очень обрадовалась и пообещала, что перед отъездом я обязательно его верну, на что Томас  мне ответил, что это его подарок мне. От волнения у меня даже перехватило горло, и, еле сдерживая слезы благодарности, я только и смогла, что пролепетать «спасибо».  Галинка обняла меня, успокоив, что всё идет так, как нужно и поменяла тему разговора, поинтересовавшись, как развиваются наши личные отношения с Дэном.
- Ну, что, девственница престарелая, вижу, что жива и даже неплохо выглядишь. Есть ещё порох в пороховницах? Как тебе наш  добрый друг?
- Всё в порядке.
- Ну-ну…
  Галинка не стала особо настаивать на подробностях, зная, что я этого терпеть не могу. Конечно, все подробности она выведает потом у Тома, который, в свою очередь, узнает их от Дэна. Они – ребята без комплексов. Это я, со своей многолетней закомплексованностью и пуританским воспитанием, начинала краснеть, едва услышу лишь намёк на эту тему.

     Пока мы с Галинкой беседовали на отвлеченные темы, Дэн о чем-то тихонько разговаривал с Томом и при этом оба как-то странно поглядывали на меня. Я думала, что Дэну не терпится поделиться с другом своими достижениями в отношении меня, но очень скоро мои предположения были развеяны в пух и прах. Мужчины подошли к нам, присели рядом, Дэн обнял меня, и Том попросил минуточку нашего внимания. Оказывается, дело в том, что он предложил Дэну пристроить меня на курсы «Цветочного дизайна» в ту школу, где преподавал он.  Десятидневные курсы начинались через пару дней. И Том решил, что для меня это будет и интересно, и познавательно.  Дэн без возражений согласился оплатить эти курсы, тем-более, что работу ему никто не отменял. Галинка сказала, что для меня это будет совсем не лишним и в дальнейшей работе принесёт  свои плоды. И в России диплом Нидерландской «Школы цветочного дизайна» мне ничуть не помешает, а если я решу обосноваться здесь, то он станет мне огромным подспорьем. Конечно же, я это отлично понимала и очень обрадовалась, только меня напрягал тот момент, что Дэн будет оплачивать моё обучение. Но мужчины уверили меня, что так и должно быть. А Галка ехидно заметила:
- Ничего, натурой рассчитаешься.  Я так понимаю, что вы уже приступили к подобного рода взаимоотношениям? Вон, Дэн, глаз с тебя не сводит и облизывается, как мартовский кот.  А Дэн, и действительно, поглядывал на меня лукаво и через каждые пять минут намекал, что уже пора домой. Беседуя о чём-то с Томом, он то и дело хихикал, как подросток, и я поняла, что до обсуждения  столь деликатной темы, как наши с ним отношения, дело уже дошло. Я спросила Галинку, что так забавляет моего кавалера и она, прислушавшись к разговору мужчин, доложила, что Дэн очень красочно описывает Тому, что за прелесть эта Линка.
- Говори, подруга, что такого ты натворила, что вызвала неописуемый восторг нашего общего друга?
- Сама не знаю. Вроде, ничего особенного.
- Понятно. Ну, не хочешь, не рассказывай. Я потом у Тома выведаю.
Всё время, пока мы находились в гостях, я размышляла о том, что же такого нового появилось в Галинке, чего не было до сих пор. Наконец-то я нашла то слово, которое подходило к её состоянию – свобода. Да, она стала более свободной, раскрепощённой, уверенной. И такой она мне нравилась гораздо больше.
     Ещё немного пообщавшись с друзьями, мы с Дэном взгромоздились на «Харлей» и рванули домой.

                Глава 9
               
   Наши  отношения с Дэном развивались довольно активно, причём во всех сферах. Он уже решил, что я еду в Россию, увольняюсь с работы и перебираюсь к нему на ПМЖ. Он тоже увольняется и мы с ним начинаем жизнь западных пенсионеров, заполненную разнообразными переездами и путешествиями по городам и странам.  Мы с ним даже съездили на авторынок, где он присмотрел уютненький кэмпер — дом на колёсах, чтобы путешествовать с комфортом.  А я, закоренелая домоседка, очень сильно сомневалась, что смогу привыкнуть к его ритму жизни. Мне хотелось оседлости, тишины и покоя. И, кроме того, я прекрасно понимала, что не смогу надолго оставить свою больную маму и дочку. А ещё – мне очень хотелось видеть, как растёт моя внучка, как она начинает ходить, лепетать свои первые слова, как впервые назовёт меня бабушкой. Конечно, мы с Дэном абсолютно разные. Но всё, что происходило между нами сейчас, устраивало, по-видимому, нас обоих.
 Всё своё свободное время Дэн уделял мне. Мы побывали в Парке Развлечений в Амстердаме, в аквапарке в Хорне, в дельфинарии в Хардервяйке, на  знаменитой  пятничной Сырной Ярмарке в  Алкмааре,  в Южном морском музее – старинном поселении, сохранённом  в его первозданном виде.  День Города в Хорне для меня стал удивительным открытием – это и парад оркестров, и карнавальное шествие. А фейерверк в ночном небе, это вообще – сказка! Россыпи цвета и света, мерцание серебряных звёзд, будто сыплющихся на головы, море цветов вокруг, ликование жителей городка... Наши Дни Города и наши фейерверки в те годы – это просто пародия на то, что довелось мне увидеть там. Буквально всё производило на меня неизгладимое впечатление, но то, что я почерпнула для себя в профессиональном плане, действительно, дорогого стоило. Праздник Цветов в Амстелвене, где абсолютно каждый,  уважающий себя цветовод  (и профессиональные флористы и просто любители) показывал своё умение и делился своими фантазиями – это было, поистине, сказочно. Все дома и заборы  украшены букетами и гирляндами из живых цветов. А парад авто, задекорированных  живыми цветами – это зрелище, просто незабываемое. Каждый автомобиль был не похож на все остальные. Было видно, с какой любовью, и с каким профессионализмом  выполнены все работы. Для меня, флориста по образованию, это было настолько необычно, что у меня даже выступили слёзы сожаления, от того, что подобного нет у нас. И, конечно же, я слегка позавидовала тому, что это возможно у них. У меня на Родине о таких мероприятиях  пока ещё только мечтали.
    Так же мы побывали на выставке цветов в Кампене, откуда я вышла в полушоковом состоянии от увиденной красоты.  Видимо, для того, чтобы я ещё больше утвердилась в мысли, что моё настоящее место рядом с ним, Дэн «добил» меня тем, что свозил во Флора-гипермаркет в соседний городок, названия которого я не запомнила.  Масштабы этого  гипермаркета меня просто поразили. Там можно было найти всё, что угодно, на любой вкус и для любых возможностей. Различные цветы, от самых незатейливых  до редчайшей экзотики, заполняли всё огромнейшее пространство этого павильона. Мы провели там массу времени, любуясь цветами и подбирая что-то для украшения внутреннего дворика дома Дэна, что мне любезно было позволено. Он сказал так:
- Теперь это всё твоё и можешь делать здесь, что угодно.
С чем я с радостью согласилась, ибо, на мой взгляд, дворик, действительно, требовал обновления.
       Объезжая окружающие Хорн городки, я так же нашла для себя много интересного и познавательного, как в эмоциональном плане, так и в профессиональном.
    Но на всю эту экскурсионную программу было выделено время, свободное от работы Дэна и моей учебы. Утром по пути на службу он завозил меня в «Школу цветочного дизайна», где преподавал Томас, а после обеда привозил домой. Очень скоро я поняла разницу между их и нашим подходом к цветам и уже довольно сносно составляла букеты и композиции в  западной манере. Конечно, с их ассортиментом цветов и ценами на них можно за совсем мизерную плату сделать шедевр, в то время как у нас за приличную сумму получается довольно скромненький букетик. А через две недели я получила «Диплом» об окончании этих самых «Курсов» и кучу похвальных отзывов моих преподавателей. Дэн был очень горд и всем и каждому хвастал, что у него такая талантливая русская подруга, будто он сам обучал меня всем премудростям флористического дизайна. Томас же только снисходительно посмеивался в ответ, лукаво поглядывая на Галинку, и говорил, что уже давно убедился в том, что русские женщины не только красивы, но и очень талантливы, причём во всех областях жизни.
    Но далеко не всё было так безоблачно в наших  личных с Дэном взаимоотношениях. Разногласия  по большей части возникали из-за моего незнания языка. Я не могла объяснить ему некоторых вещей, а он сердился из-за того, что в школе я была, наверно, двоечницей и плохо учила английский. В этих случаях роль третейского судьи мы взваливали на Галинку, и она терпеливо объясняла Дэну то, что не могла объяснить я, а мне втолковывала особенности их западного менталитета.
Но всегда эти разногласия решались быстро и менее болезненно, чем могло-бы быть, если бы рядом не было Галинки. И было ещё кое-что в наших с Дэном отношениях, что меня несколько напрягало. Это его желание подчинить меня абсолютно во всём. Всё должно было быть именно так, как сказал он. Я, конечно, соглашалась, так как многого не понимала в силу своего незнания его образа жизни. Но однажды Дэн просто довёл меня до слёз своими нравоучениями, и я, потребовав, чтобы он срочно отвёз меня к Галинке, пошла собирать вещи. Я сказала:
- Да, я обычная русская баба. Да, у меня нет всего того, что есть у тебя. Да, я, на твой взгляд, молодая и глупая. Но у меня есть гордость и я не собираюсь выслушивать  твои претензии по поводу и без. Да, я не понимаю многое из того, что ты говоришь, и ты имеешь право сердиться. Но, вспомни, Это не я навязалась тебе на шею, это ТЫ решил, что тебе нужна русская подружка. Да, я не такая умница, как Галинка. Да, я плохо знаю английский язык. Но зато, я очень хорошо знаю русский. И пошёл ты весь знаешь куда?..
Конечно, я всё это выпалила на своем родном языке, и, думаю, Дэн мало, что понял из моей тирады. Но моя мимика ясно выражала все мои эмоции, а этого понять не смог бы только слепой. А  Дэн не мог позволить, чтобы последнее слово оставалось за мной, и тут  уже из его уст хлынул поток непередаваемого голландского фольклора. Из которого я поняла только то, что если хочу остаться здесь, в этой процветающей стране и пользоваться всеми её благами и его покровительством, то должна закрыть свой рот и открывать его только тогда, когда будет на то соизволение моего господина.
     Когда мы оба выорались, Дэн догадался позвонить Галинке, которая примчалась довольно быстро. Не без помощи моей подруги конфликт был улажен. Но именно тогда  я стала серьёзно задумываться  о том, ЧТО может быть, если я останусь с ним здесь, навсегда. Если у себя дома я была под неусыпным контролем родной матери, то здесь будет  то же самое, лишь сменится контролер. А этого мне очень не хотелось.

                Глава 10

Однажды в выходной день утром Дэн заявил, что отвезёт меня к Галинке, а они с Томом поедут по своим, сугубо мужским, делам. Ибо именно сегодня у них тот день, когда такие же, как они,  джентльмены, собираются в своем Покерном клубе для игры в преферанс.  Как мне потом объяснила Галинка, - раз в месяц, в одну из суббот, они посещают это заведение, в которое разрешён вход только для узкого круга лиц, по специальным пропускам и в обязательной для всех единой форме одежды. Такие вот серьёзные правила в этом закрытом клубе.
ЗдОрово! Значит, мы проведём с Галинкой вместе целый день без строгого надзора моего "господина»!
- Но это ещё не всё, - сказал Дэн. - Вечером мы все вместе идем на танцевальную вечеринку для тех, кому за…
  Тоже неплохо. Потанцевать я люблю, да и посмотреть, как старички развлекаются, интересно. У нас-то таких танцулек пока нет, а если бы и были, то мне туда всё равно пока рановато.
Это был просто замечательный день! Мы с Галинкой, никуда не спеша, просто гуляли по городу. Она показала мне те места, где любит бывать сама. Для начала мы сходили в лес.  Лесом то место, куда мы пришли, назвать было крайне проблематично. Вот у нас – лес, так ЛЕС! Буреломы, буераки, колдобины да овраги. А здесь – чистейший парк. Хоть босиком ходи. Правда, ни грибов, ни ягод в здешнем лесу мне, почему-то, не попалось. Да и не водятся здесь никакие грибы, как сказала Галинка. Так бы и назвали – парк! Что зря людей обнадеживать.
Потом мы прошлись по той части города, в котором жили Галинка с Томом. Красота, чистота, как, впрочем, и везде. Мы посидели в уютненьком маленьком кафе недалеко от их дома, съели по мороженке, выпили по чашечке кофе. Потом дошли ещё до одного чудесного местечка – небольшого озерка, сплошь заросшего розовыми и белыми  водяными лилиями. Красотища сказочная! По берегу озерка в тени деревьев стояли лавочки, на которых любят отдыхать здешние пенсионеры и мамочки с детьми. Место, действительно, удивительное! Я такого в своей жизни вообще никогда не видела. У нас бы уже давно повыдирали все эти лилии, да и само озерко давно бы уже превратилось в грязное, замусоренное болото. Почему МЫ так безответственно относимся к тому, что нам самим Создателем дано для уюта, комфорта и красоты? Может, потому, что у нас  общее - это значит ничьё? А раз ничьё, то и вытворяй, что хочешь. Обидно.

Когда мы вернулись, наши мужчины уже были дома, причём Дэн даже успел съездить к себе домой и переодеться для похода в танцклуб.
Время до вечера пролетело быстро и мы, усевшись в авто Дэна, покатили на вечеринку. Мы с Галинкой, сидя на заднем сидении, тихонько размышляли о том, что нам предстоит – она ведь тоже впервые едет на подобное мероприятие (Том не любит танцы).
Вечер уже был в разгаре, народу в зале было довольно много и почти все столики были заняты, кроме одного, стоящего чуть в стороне от танцплощадки.   Мы прошли к свободному столику (оказывается, что Дэн заранее позаботился об удобстве), расположились поудобней, и я занялась изучением «контингента». С интересом рассматривая публику, я поняла, что мы с Галинкой здесь, как две детсадовские крохи. В чём она со мной полностью согласилась. А что можно ожидать от вечера для тех, кому за...? Наши кавалеры гордо посматривали по сторонам. Ещё бы…  Вон какие куколки им достались, не то, что здешние «барышни». Дамы, которые вытанцовывали на площадке, меня очень впечатлили. Такой экзотики у нас днём с огнем не сыщешь. В большинстве своём – это были «девушки» довольно таки солидного возраста, которые не скрывали своего обвисшего целлюлита под мини юбчонками, украшенные, опять-таки, обвисшими татушками, люрексом и кучей блестящих украшений. Для меня было очень странным видеть подобное. Но  я понимала, что, эти дамы и их кавалеры живут полноценной, интересной жизнью. И, да, они могут себе позволить выглядеть нелепо (на мой взгляд). И это не наши бабульки, которые в своем преклонном возрасте только и знают, что сидеть на лавочках возле подъездов и перемывать косточки всем проходящим мимо.
Заиграла новая мелодия и Дэн пригласил меня на танец. Нужно признать, что вёл он очень профессионально и мне было легко подстроиться под, не совсем для меня привычные, па. Я с удовольствием отдалась во власть мелодии и его сильных рук. Когда танец закончился, мы прошли к нашему столику. Но не успела я как следует «угнездиться», как зазвучала новая мелодия, и к нашему столику подошел  приятный дедулька . Он попросил у Дэна разрешения пригласить меня на танец и мой кавалер «благосклонно соизволил разрешить». Мы с дедулькой присоединились к танцующим. Дедулька тоже довольно прилично танцевал. Он начал о чём-то меня расспрашивать, на что я ответила: «Я Вас не понимаю».
- Ооо… А Вы откуда, милое дитя? – спросил дедок по-английски.
- Из России, - ответила я.
- Ооо… Так Вы русская?
- Да.
Вдруг я почувствовала, что меня крепко схватили за руку и куда-то потащили. Обернувшись, я увидела разъяренное лицо Дэна, что-то недовольно бурчащего в мой адрес. Вот, позорище-то… Меня тянут за руку через весь зал, отчитывая при этом, как нашкодившего котёнка.
Когда мы подошли к нашему столику, он резко усадил меня на мой стул, и продолжил высказывать своё недовольство. Я ничего не понимала. Только хлопала глазами. Галинка, отвернувшись в сторонку, прикрыв лицо руками, тихонько подхихикивала, а Том вообще не понимал, в чём дело, так как он только что подошёл, отходя ненадолго по своим делам.
- Что произошло-то? – недоумённо спросила я. – Что опять не так? Галь, ты что-нибудь понимаешь?
Галинка, смеясь, обернулась ко мне.
- Эх, тыыы! Что же ты так нашего друга-то разочаровала? Позволяешь себе вольности.
- Какие вольности? Ты о чём?
- О чём, о чём? Почему ты позволила дедульке погладить себя по попе?
- По какой попе? – удивлённо спросила я.
- А у тебя их что ли несколько? – хохотала Галинка.
- Никто меня ни по какой попе не гладил. Я бы, наверно почувствовала и сама за себя постояла. Дедулька вел себя очень прилично.
- А вот твоему кавалеру показалось, что дедок низковато опустил свою руку с твоей талии.
Да, уж… Чего только не привидится, если этого боишься.
После этого неприятного случая Дэн уже ни на секунду не отпускал меня от себя. Ещё бы… Такая, оказывается,  ненадежная  девица, эта Линка.
А мне подумалось, что если уж Дэн ни с того ни с сего устраивает скандалы, то что будет, если ему, действительно, дать повод.  Меня это, конечно же, насторожило. Тем-более, что подобная ситуация уже не впервые.


                Глава 11

Мое обучение закончилось, а время моего пребывания в гостях едва перевалило за половину отведенного срока. Так что, теперь появилось время на прогулку по городу с дочерями Дэна, которую я им обещала в день нашего знакомства. И в один прекрасный день, лишь только Дэн отбыл в свой офис, раздался звонок в дверь и на пороге возникли Джулия и София. Я быстренько привела себя в порядок, и мы направились в пешую прогулку по городу. Но не по тем местам, которые посещают приезжающие туристы, а туда, куда их обычно не водят. И это было незабываемо.  Я узнала так много интересного и увлекательного об их любимом городе, что и сама уже потихоньку влюблялась в него. Всё, что попадалось на глаза, производило на меня огромное впечатление. Речушки, густо поросшие высокой травой. Чёрные и белые лебеди, грациозно плавающие среди буйной растительности. Плавучие дома «уикэнд-хоумс», пришвартованные к берегам этих речушек. И большие комфортабельные дома, построенные буквально на воде. А огромное количество цветов повсюду, вызывало  неописуемый восторг и лёгкую грусть по тому поводу, что у нас такого нет. Около наших частных домов в большинстве своем произрастают лишь картошка да морковка.  А здесь абсолютно все палисадники засажены необычайной красоты цветами. Нигде нет высоченных заборов, поэтому красотой этих палисадников могут любоваться все, кому это доставляет удовольствие. А чистота кругом такая, какая нам даже и не снилась.  Ну, почему так? Чем мы хуже? Почему же мы не можем так же любить свои города? Есть, конечно, надежда, что и наши города со временем станут такими же чистенькими и аккуратненькими, как западные. Но, дорогие мои, от кого это зависит? Не от нас ли с вами?  Я гуляла по этому сказочному городу и мысленно вела беседу со своими соотечественниками на столь душещипательную тему. Джулия, заметив, что я «ушла в себя», остановилась, с удивлением посмотрела на меня и спросила:
- Тебе не нравится? Или ты устала?
- Нет-нет! Что ты! Мне всё нравится и я не устала. Просто задумалась. Извини. Пойдём дальше.
- А хочешь, я покажу тебе место, где мы все очень любим бывать? Это находится не так далеко и, думаю, что тебе тоже понравится.
- Конечно, хочу! Идём.
      Вскоре мы свернули с дороги и вступили на тропинку, по обеим сторонам которой буйно разрослись пышные кусты  шиповника.  Цветы на них уже кое-где отцвели, а на их месте вовсю краснели крупные плоды.  Засмотревшись на эту красоту, я и не заметила, как  мы очутились в сказке. Почти в прямом смысле этого слова.  Когда мы сошли с этой удивительной тропинки, я просто застыла на месте, преисполненная детским восторгом от картины, открывшейся моему взору. Всё та же речушка, заросшая высокой травой, но на обоих берегах её чьими-то умелыми руками был возведен детский городок. Всё это совершенно не напоминало детские городки у меня на Родине, где тоскливо  стояли  деревянные грибки с кучкой загаженного  собаками песка,  называемые песочницами, и проржавевшие скрипучие качели.
А здесь - миниатюрные зАмки, сказочные герои, резные деревянные мостики, перекинутые с одного берега на другой, пиратские корабли и много всего такого, о чём наши детишки в те годы, даже понятия не имели. На противоположном берегу речушки, между склоняющимися к воде плакучими  ивами, паслась парочка пони, а чуть подальше, на небольшой лужайке разгуливали павлины, время от времени раскрывая свои необыкновенной красоты хвосты.
 Мне просто до слёз стало обидно за Матушку Россию. Я-то точно знаю, что мы могли бы сделать то же самое, но ещё гораздо лучше и интереснее. Ведь Россия так богата самобытными умельцами, современными Левшами, мастерами на все руки…  Но лучше об этом не думать, а то разревусь, не остановить.   София, что-то сказав  Джулии, тут же умчалась, увидев своих подружек. А мы с Джулией присели на одну из уютных скамеечек, которые прятались в тени плакучих ив по обоим берегам речушки. На таких скамеечках взрослые вполне могут отдохнуть, заняться своими делами, пока юные корсары проводят свои боевые сражения, а рыцари спасают своих принцесс из лап огнедышащих драконов.
     Джулия спросила:
- А в России такие городки есть?
     Улыбнувшись, я ответила, приукрасив действительность:
- Не совсем такие, но у нас тоже есть красивые детские городки.
- Папа сказал, что у тебя есть внучка?
- Есть. Её зовут Алёнка.
- Это, как сестрица Алёнушка и братец Иванушка? Я читала. Давно.
- Вроде того.
- Ей бы  здесь понравилось.
- Думаю, да.
   Джулия слегка задумалась и спросила:
- Лина, а ты приедешь сюда? К папе? Навсегда?
Этот вопрос застал меня врасплох. Я сама не знала, что меня ждёт в ближайшем будущем и ответила:
- Пока не знаю. Я ещё об этом не думала.
- Приезжай. Папа будет рад. Мы все будем рады. Здесь хорошо. Тебе понравится.
- Здесь, действительно, хорошо. И мне уже нравится.  Но у меня дома есть дела, которые нужно решить. Но обещаю, что я обязательно подумаю.
- Подумай. И приезжай. Папа – он хороший. И он тебя любит.
Я удивленно посмотрела на Джулию.
- Любит?
- Да. Я вижу. Он уже давно не был таким, каким стал с тобой.
- Каким «таким»?
- Таким, как сейчас. Веселый. И глаза у него блестят. А мы вам мешать не будем.
Я улыбнулась, пододвинулась к ней ближе и обняла за плечо.
- Мне вы совсем не мешаете. Разве дети могут мешать? Просто, у меня  дома есть дела, которые необходимо решить. У меня больная мама, маленькая внучка, работа. Но я обязательно хорошо подумаю. Договорились?
- Да.
     Мы ещё какое-то время посидели в этом райском уголке, поговорили о делах, не столь деликатных, полюбовались на играющих детей.
    Я глянула на часы и заметила, что, оказывается, прошло уже не так  мало времени и нам пора идти домой, потому  что приближается время обеда и скоро должен вернуться Дэн.
София нехотя оторвалась от своих игр, и мы направились в сторону дома, пообещав ей, что как-нибудь снова придём сюда все вместе.   
 
                Глава 12       
         
   Всё когда-нибудь заканчивается. И этот месяц жизни в раю тоже подходил к концу. Я не понимала, что со мной происходит. Я чувствовала какое-то раздвоение личности. Мне очень хотелось остаться. Я уже стала привыкать и к Дэну с его домостроем, и к этой западной жизни, в которой не было тех проблем, которые есть у нас, и к тому, что мне не нужно было все проблемы решать самой. И в то же время -  меня нестерпимо тянуло домой. Там меня ждали моя дочка, моя внучка. Там было всё, к чему я так привыкла. Я не могла себе представить, как моя внученька будет расти без меня, как у неё прорежется первый зубик, как она сделает первый в своей жизни шаг, как она начнет говорить. А я не смогу укачивать её на руках, не смогу петь ей колыбельные, не услышу, как она первый раз произнесёт «бабушка». И никак не хотела воспринимать то, что меня она будет знать только по фотографиям.
     Да и как там без меня будет моя мама? Не смотря ни на что, я переживала за неё. Я понимала, что вся её сварливость – это не от злобности натуры, а от того, что она по-своему переживала за меня, за мою, как она считала, неустроенность. Просто, она не могла всё это объяснить так, как мне бы хотелось услышать. Я знала, что должна быть рядом с ней, не смотря на её вздорный характер столько, сколько понадобится.
     Всего этого Дэну я объяснить не могла, да он бы и не понял. Ведь он считал, что дети и родители должны жить отдельно, и сами справляться со своими проблемами.  В общем – я была на распутье. А время неумолимо приближалось к отъезду. Чтобы совсем не спятить, я приказала себе – не думать о том, что будет и наслаждаться жизнью, пока это возможно.
               
                ===============

Когда мы молоды, мы не обращаем внимания на, так называемые, мелочи жизни, а с возрастом  мелочи приобретают более объемные формы. Тем-более, что то, что ожидало меня там, на Родине, я мелочью не считала. Я уже успела попрощаться со всеми новыми друзьями, которых обрела здесь: с преподавателями и одногруппниками «Школы флористического дизайна», с друзьями Дэна и с его детьми. Я обняла близняшек, потом чмокнула в макушку Софию, а когда мы обнялись с Джулией, она тихонько шепнула мне на ухо: «Приезжай. Мы будем ждать…  Папа будет ждать». Но что я могла на это ответить? Лгать ей, уверяя, что всё будет именно так, как она думает, я не хотела, а  сказать, что сильно сомневаюсь в том, что в скором времени вернусь сюда, не могла. Я и сама пока не решила, как следует поступить. Я ничего не ответила Джулии, просто  улыбнулась и крепко обняла на прощание.

Последний день перед моим отъездом, мы с Дэном решили провести вдвоём. Сейчас мне хотелось отдать всю свою нежность и ласку этому мужчине и запомнить его как можно лучше. Думаю, что и Дэн чувствовал  то же  самое по отношению ко мне, потому что он не отходил от меня ни на шаг. Мои вещи уже были собраны, подарки упакованы. Мы сидели с Дэном за столом друг напротив друга, крепко держась за руки и молчали. Слова были ни к чему. Да, и что они смогли бы изменить?
     Мне было очень грустно. Боже мой! Я даже не предполагала, что могу так привыкнуть к этому мужчине. Что ожидает меня на родине, я, конечно же, представляла. И от того, ЧТО меня ожидает, мне становилось не по себе. Я прекрасно осознавала, что того, что я испытала здесь, в России мне испытать не доведётся. Здесь не было тех проблем, какие мне приходилось решать дома. А дома не было мужчины, который бы взвалил все эти проблемы на свои крепкие плечи,  с которым бы я чувствовала себя как за каменной стеной.

     Да, у любой сказки непременно наступает конец. Моя сказка тоже заканчивалась. Где-то в глубине души я чувствовала, что больше сюда не вернусь. Никогда. Мое идиотское чувство ответственности  перед  родными не даст мне насладиться собственным счастьем. Не смогу я оставить больную мать и жить здесь не испытывая угрызений совести. По крайней мере, до тех пор, пока я ей нужна.
Мы приехали на вокзал в Амстердам за 30 минут до отхода поезда на Москву. И всё это время я простояла в объятиях Дэна, едва сдерживая слёзы. Мы обещали друг другу писать и звонить.  Дэн был уверен, что через год я обязательно вернусь, а  я не хотела разочаровывать его, и поддерживала в нём эту надежду, говоря, что очень постараюсь сделать всё возможное для возвращения.
   Я вошла в вагон. Прозвучал последний сигнал для отправления поезда. Мы стояли, соединившись ладонями, и только тонкое оконное стекло отделяло нас друг от друга. Поезд уже тронулся, а Дэн шёл по перрону, не отпуская ладонь от стекла и только губы его шевелились беззвучно « Tot  ziens,  tot ziеns,  tot ziens» (до встречи). Шёл, пока мог, а потом побежал, крича мне что-то на ходу. А я уже не стеснялась своих слёз, которые потоком лились из глаз.

                Глава 13   
               
Совсем не помню, как я доехала до Москвы, как потом добралась до дома. Эти два дня напрочь выветрились из моего сознания. Но, когда я оказалась дома, всё довольно быстро стало вставать на свои места. Встречи с родными, раздача сувениров, обмен впечатлениями…  На  это ушло несколько вечеров. А потом – снова привычный круг обязанностей. Дом – работа – дети – мама.
     Мама…  Если дочь и подруги были рады, что мне удалось отдохнуть и развеяться, то мама, впрочем, как и всегда, имела на этот счёт своё, « единственно правильное», мнение.
- Что же ты там не осталась, если всё так хорошо? Или выперли тебя, как негодного котёнка? Я же говорила, что таких, как ты – там и своих прорва. Чучундра – она и в Голландии Чучундра.
     Доказывать  ей что-либо  у меня не было ни сил, ни желаний. Она и сама прекрасно знала, что виза у меня была только на один месяц, и я не собиралась задерживаться в гостях дольше положенного времени. Но, как и всегда, последнее слово должно было оставаться за ней.  В то время у меня ещё не было ни сотового  телефона, ни домашнего интернета, поэтому общение с Дэном сводилось к переписке и нечастому общению по интернету в интернет-кафе. Дэн всё ещё настаивал на моём приезде  к нему, а я всячески «отбрыкивалась», ссылаясь на имеющиеся дела. Постепенно наше общение становилось всё реже и реже. Мои проблемы затягивали меня со страшной силой. Ухудшилось здоровье мамы – она перенесла второй приступ инсульта. Теперь ей требовалось моё постоянное присутствие. Да, и работу мне никто не отменял. А в связи с резко возросшей конкуренцией приходилось проводить на работе всё своё свободное время. Хотя «свободное» - крепко сказано. В итоге – Дэн, поняв, что я уже никогда не приеду к нему, спустя полтора года после моего визита в Голландию, женился на своей давней подружке, которая к тому времени овдовела.  Говорят, он счастлив. Я искренне рада за него, потому что знаю, что со своей соотечественницей  ему найти общий язык гораздо проще, чем было бы со мной.
   Так, в трудах и заботах незаметно пролетели четыре года. О  себе мне думать было некогда, да и, честно говоря, уже не хотелось.
   Свой цветочный бизнес я передала  близкой подруге – Ларисе, потому что у меня не было ни сил, ни времени заниматься столь ответственным делом. А Лариса – дама активная, пробивная, целеустремленная. Буквально через год вместо цветочной палатки она открыла шикарный «Салон цветов», где я осталась на должности флориста.  Вскоре её «Салоны» стали расти, как грибы после дождя и она «придумала»  для меня должность главного администратора сети её «Салонов». Но я не могу отказаться от своей любимой работы и, время от времени,  занимаю место за рабочим столом.

   А потом мамы не стало. Третьего приступа инсульта она не перенесла. Никогда не думала, что мне будет так тяжело её потерять. Успокаивало только одно, что буквально за два месяца до её кончины мы, наконец-то, выяснили все недоразумения, возникавшие между нами, и помирились, простив друг другу  все обиды и недомолвки.
    Потихоньку жизнь стала входить в привычное русло. Подрастала Алёнка, да теперь и у меня  было немного больше времени на общение с детьми и внучкой.

 Вот так монотонно и тянулись день за днём, месяц за месяцем, год за годом. Я уже не ждала от жизни никаких сюрпризов. И вдруг – эта странная старушка на остановке. Что за ерунда: «Твоё тебя будет ждать у самого дома»? А хочу ли я что-нибудь менять в своей жизни? Меня и так всё устраивает. Всё, что мне нужно, у меня уже есть.
   Со временем я стала подзабывать слова старушки, тем-более, что прошло больше месяца после нашей встречи и ничего нового не происходило.

                Глава 14

     Сегодня, как и обычно, я пришла с работы, приготовила ужин и «угнездилась» перед телевизором   с тарелочкой фруктового салата. Поужинав, я вымыла посуду и снова уселась досматривать очередной дурацкий сериал. Но что-то внутри меня будто подмывало встать и идти срочно выносить мусор. Ну, что за глупость. Я всегда выношу мусор утром. Завтра вынесу. Да, и вообще, примета есть такая – ничего не выносить из дома после заката. Нееет. Что-то не даёт сидеть спокойно. Что-то заставляет одеться, взять ведро и топать к мусорке. И куда идти? Темень на улице непроглядная. Да и дождь моросит. Но сидеть спокойно я уже не могла. Я встала с дивана, оделась, взяла ведро,  и, прихватив с собой фонарик, поплелась к мусорным бакам. Как всегда, ближние баки были под завязку забиты отходами, и мне пришлось топать к дальнему,  в котором ещё оставалось свободное место. Я пробиралась к баку, освещая себе путь фонариком, стараясь не вступать в лужи и вдруг… Ведро вывалилось из моих рук и покатилось, рассыпая свое содержимое. Фонарик упал прямо в лужу и погас. А я стояла, замерев от страха не в силах сдвинуться с места. За баком, в куче мусора лежал полураздетый мужчина без признаков жизни.  Постепенно сознание стало возвращаться ко мне, и я стала думать, что делать? Ведь нужно куда-то звонить?  Но куда - в Скорую или в Полицию?  А, может, он уже того… помер?  А, может, он просто пьяный? Ну и что, что пьяный. Он ведь почти раздет. Замёрзнет и умрёт. Нужно хоть в подъезд его перетащить. Переборов страх, я подошла к мужчине  и слегка потормошила его:
- Эй! Вы живы?
Мужчина слегка пошевелился и застонал. Ну, слава Богу, жив!
- Вы можете встать? Давайте, я Вам помогу.
С трудом мне удалось приподнять мужчину с земли. На нем было только нижнее белье и носки. Но, не выяснять же, откуда он в таком виде в такое время года. Я накинула на него свою куртку и, подхватив покрепче, повела в подъезд.  Тяжеленный-то какой. Но не бросать же его обратно.  Про фонарик и ведро я, конечно, не вспомнила.  Ценой неимоверных усилий мне всё же удалось довести мужчину до подъезда. Выбравшись на освещенное место, я с ужасом увидела, что из его пробитой головы льётся кровь. И что теперь? Не оставлять же его в подъезде? Но и домой вести страшновато. А вдруг, он – преступник и попало ему за дело? А если нет? Не похож он как-то на преступника. Может он оказался жертвой обкурившихся подростков? В наше время это, к сожалению, уже мало кого беспокоит. Или, может,  так над ним постарался ревнивый муженёк какой-нибудь местной красотки?  А вот это больше похоже на правду. Ладно, потащу его домой, а там разберёмся. Всё равно, в таком состоянии,  он и мухи не обидит. Надеюсь.

     Едва переступив порог моей квартиры,  мужчина снова потерял сознание, свалившись на пол прямо в прихожей.  Тут уже я не на шутку испугалась. А что, если он умрет прямо у меня дома? Как я потом докажу, что не я его прихлопнула?  Дура ты, Лина! Изображаешь из себя мать Терезу. Вызвала бы просто Скорую  и пусть они сами во всем разбираются.               
   Я метнулась к аптечке, достала нашатырку  и снова выбежала в прихожую.  От резкого запаха аммиака  мужчина понемногу стал приходить в себя.  Но он, явно, нуждался в госпитализации. Нужно срочно вызывать подкрепление. Я достала из кармана куртки мобильный и дрожащей рукой попыталась набрать номер неотложки, но телефон тоскливо пискнул и отключился. Вот ведь  незадача, снова забыла на зарядку поставить. Я воткнула зарядку в розетку и принесла из комнаты плед, чтобы мужчина хоть немного согрелся. Может, предложить ему принять ванну? Какая ванна, Лина? А если он там снова потеряет сознание? Утонет нафиг. Тогда уж точно не отбрыкаюсь.

Усадив мужчину на стул в угол прихожей, и укутав его в плед, я понеслась  к соседке. Валюшка недавно развелась с мужем и, наверняка, у неё остались какие-нибудь  ненужные вещи.  Она открыла сразу, будто только и ждала, когда я приду.
- Ой, привет, Линка! Проходи.
- Нет-нет. Валечка, ты занята?
- Нет, а чё ты такая взбаломученная?   
- Валюшка, дай, пожалуйста, телефон. Позвонить нужно. Срочно!  У моего зарядка …  И ещё, Валечка, не осталось ли у тебя каких-нибудь Пашкиных вещей? Нижнее белье, рубашки, брюки. Да, и обувь какая-нибудь?
- А чё случилось-то? Ты чё, на маскарад собралась?
-Валечка, миленькая, всё потом. Дай позвонить.
- Да на. Звони.
    Валюшка подала мне телефон и пошла в комнату в поисках мужниных вещей.
     Я набрала номер Скорой и объяснила им ситуацию. Потом, крикнув Валюшке, что буду ждать её дома, побежала к себе.
     Мой подопечный понемногу приходил в себя. Его взгляд стал более осмысленным, и я подумала, что уже можно с ним поговорить.               
- Вы как?
- Спасибо, нормально.
- Я Скорую вызвала. Сейчас приедут.
Он кивнул в знак согласия и поморщился от боли.
- Осторожно. Не нужно так головой мотать.
- Угу.
   Я присмотрелась к «найдёнышу» повнимательней. На бомжа, вроде, не похож. Такой «фактурный» мужчина. Крепкое телосложение. Интеллигентное приятное лицо.  Бельишко на нём хоть и в грязи, но не из разряда дешёвеньких.  Тщательно выбрит. Аккуратная стрижка.  Да и пахнет от него дорогим парфюмом, не смотря на то, что только что от мусорного бака. Точно, от какой-нибудь бабы выкинули.
Тут в коридор вошла Валюшка с целой кучей мужской одежды. Она застыла на пороге, открыв в недоумении рот.
- Ооо! Это кто?
- Не знаю.
- Не фига себе! И где ты его нашла?
- На помойке.
- Не фига себе! И много там таких ещё?
- Мне последний достался.
- Не фига себе!
- Валь, не тормози. Мужика-то переодеть нужно. Сейчас Скорая приедет. Помоги лучше.
- А, ну, это я мигом.
 Валюшка помогла мужчине переодеть майку, а потом мы предусмотрительно ушли в комнату, чтобы не мешать ему переодеваться дальше, с чем он, кряхтя, справился сам. Потом я сходила в ванную и принесла горячую воду и полотенце.  Хоть Пашкина одежонка и была мужчине несколько маловата, но это было намного лучше, чем то, как он выглядел 10 минут назад. Обтерев мужчину полотенцем и приведя его в более-менее нормальный вид, я догадалась, наконец, спросить, кто он, откуда  и как оказался на нашей мусорке? Но тут раздался звонок. Неотложка.
Валюшка открыла дверь.  Когда в прихожую вошли фельдшер и медсестричка, там совсем не осталось места. Фельдшер – мужчина гренадерского роста и богатырской комплекции пробасил:
- Ну, здравствуйте. И что тут у нас?
Я указала рукой на моего «подкидыша»:
- Вот.
Мы все переместились в комнату и, слушая мой сбивчивый рассказ, фельдшер тем временем осматривал больного, оказывая ему первую помощь и одновременно задавая вопросы.  Вот тут я, наконец-то, узнала, что мужчину зовут Герман  Александрович Суворов, 50-ти лет отроду. Он – военный моряк в звании капитана 1 ранга. Три дня назад приехал в наш город в командировку на Судостроительный завод, где выполнялся очередной заказ Министерства ВМФ. Остановился он в заводской  гостинице. Сегодня вечером, как обычно, решил сходить пообедать в ресторан, где к нему подсели молодой человек и девушка. Они весело общались, немного выпили, а потом он ничего не помнит. Пришёл в себя только тогда, когда оказался у меня дома.
- Знакомая история, – пробасил фельдшер. - Ну, и как же нам быть? Документов-то у Вас нет. А без документов в  стационар  - проблематично.
- Да Вы что? – возмутилась я. - Если у него нет документов, так теперь что же – на улице помирать? Ведь у него же голова пробита. А может у него сотрясение мозга?
- Сотрясение-то не «может», а точно есть.
- Тем-более! Ведь нельзя же человека без медицинской помощи оставлять?
И, резко сменив гнев на милость, я прошептала:
- А, может быть, можно платно?..
Фельдшер зыркнул на меня так, что я почувствовала себя нашкодившим котёнком и поспешила переключиться на Германа.
- Послушайте, ведь наверняка в нашем городе найдётся кто-нибудь, кто может подтвердить Вашу личность? Ну, на заводе-то ведь Вы отметились? Или в гостинице? Нужно в Полицию позвонить. Они обязательно во всём разберутся.  А документы-то, может, ещё и найдутся.
     Фельдшер мягко остановил меня:
- Да Вы не волнуйтесь так, дамочка. Конечно, мы его отвезем в стационар, и пока он там лежит, надеюсь, все выяснится.
И, обращаясь к Герману, сказал:
- Ну-с, мил человек, собирайтесь. Едем.         
Герман с трудом поднялся со стула, хотя и старался не показать, как ему на самом деле плохо, и, сопровождаемый фельдшером и медсестричкой, направился к двери.   У самого выхода он обернулся и сказал:
- Вы уж извините, пожалуйста, что я доставил Вам столько хлопот. И спасибо Вам большое. Если-бы не Вы, меня бы уже, наверно, не было. А я даже не знаю, как Вас зовут?  И, как мне Вас отблагодарить?
-  Зовут меня – Ангелина.  А отблагодарить?..  Просто – выздоравливайте, — улыбнулась я.
- Постараюсь.
Он кивнул головой Валюшке:
- И Вам – спасибо.
- А мне-то за что?
- А как же? Вы меня и одели, и обули. А вещи я Вам потом обязательно верну.
- Да Вы чтооо?  Не нужно ничего возвращать, - замахала руками Валюшка. - Мне они совсем ни к чему. Выбросите их потом, да и всё.
Они уже вышли на лестничную площадку, когда я спохватилась и спросила:
- Доктор, а куда Вы его повезёте?
- В Центральную Городскую.
- Ага. Спасибо.

                Глава 15

     Когда мы с Валюшкой остались одни, она поудобнее уселась на диване и приступила к расспросам.  Странно, что она вообще молчала всё то время, пока в квартире находились посторонние.   
- Лин, а чё это было-то?
- Ну, ты же сама всё слышала. Я нашла его у мусорных баков. Честно говоря, я подумала, что его чей-нибудь ревнивый муж застукал в неподобающий момент.
- Ага. А ты ему решила устроить продолжение банкета, и для этого приперла домой? А если бы он оказался маньяком?
- Не знаю, Валюшка.  Мне он маньяком не показался.  С виду – приличный такой мужчина. Да и вряд ли он смог бы что-нибудь сделать в его-то состоянии.
- Ну, ты  отчаааянная.
- А ты, что, оставила бы его замерзать на улице?
- Нет…  Не знаю… Я бы, наверно, сразу Скорую вызвала.
- Ну, так я и вызвала. Сразу…  как только смогла.
- Всё равно – отчаянная.
- Да, ладно… Валюшка, а тебе спасибо огромное и за вещи, и за помощь.
- Пожалуйста. Мне ведь не жалко. Пашке эти шмотки всё равно не нужны, а мне тем-более… Лин, а ты в больницу-то пойдешь?
- Зачем?
- Навестить. Ведь он же иногородний, кто к нему придёт? А лежать-то, наверно долго придётся?
- Ты думаешь, нужно?
- Ну, так я понимаю так, что у него в нашем городе никого нет.
- А на заводе, куда он приехал? Думаю, должны позаботиться.
- Придут – не придут, какая разница. Думаю, что ему будет приятно увидеть тебя.
- Не знаю…  Не уверена.  Думаешь, приятно  будет человеку, если ему напомнят, что его чуть не убили?
- Не смеши меня. Он и так теперь до конца жизни не забудет, что с ним приключилось.
- Наверно, ты права. Может, и схожу, если время будет.
- Конечно, сходи. Когда-то тебе ещё так повезет - на нашей помойке настоящего капитана, да еще и 1 ранга, откопать? А кстати, это звание у сухопутников к какому приравнивается? Не знаешь?
- Да я вообще в этом ничего не понимаю. Вроде – полковник. А точно, не знаю.
- Во, здорово! Настоящий полковник на нашей мусорке!
- Ох, не говори, подруга. Жаль, что не часто к нам полковников выбрасывают. Ой! – спохватилась я. -  Что-то я не о том. Человека чуть не убили, а я – «жаль». Жалко, конечно, его, что в такую передрягу попал.
- Во-во. А ты, всё-таки, подумай,  как следует, может, и сгодится на что?
- А что тут думать-то? Молод он для меня. Да, и кроме того, я уже давно в такие игры не играю. Это ты думай, Ты помоложе, да и вообще – красавица. А я что? Уже почти пенсионерка. Куда ему такая?
- Вот глупая. В нашем возрасте  три-пять лет значения не имеют.
- Имеют, Валюшка, ещё как имеют. Ну, всё, давай. Пока.
- Ага. Пока. А то поздно уже.
     Я закрыла за Валюшкой дверь и прошла на кухню. Налила себе чашку крепкого чая и села за стол в раздумьях  о произошедшем. И как у меня хватило ума, притащить в дом незнакомого полуживого мужика? Была бы жива мама, так она бы точно сказала: -«Чучундрой была, чучундрой и осталась». Да, это «ласковое» прозвище я помню с тех пор, как стала осознавать себя в этом мире и привыкла к нему, как к своему второму имени. А вообще, что такое  -  чучундра? Я не знаю. Что-то где-то слышала, а вот что и где, не помню. Ааа... вспомнила. Это крыска из "Рикки Тикки Тави" Редьярда Киплинга.Думаю, что мама этого не знала. В её понимании это было, наверно,  что-то вроде  «бестолочь». Ну и пусть. Что уж теперь?
Утром я встала не свет  не заря. Не спеша справилась  с утренними делами и, вспомнив про брошенное ведро, снова поплелась к мусорным бакам. Ведра я, конечно, не нашла. Ну, ещё бы! Наивная. Если ты - растяпа, то всегда найдётся тот, кто гораздо практичней.  А жаль. Новое почти было ведерочко-то. Зато фонарик никуда не делся, так и лежал в грязной луже. Да и кому он  нужен теперь?
     Я уже собралась идти домой, как меня будто щелкнули по лбу – поищи документы. И я вступила в диалог с самой собой.
- И где я их буду искать? Грязища вокруг непролазная. Всю ночь шёл дождь.
А внутренний голос мне твердил: « Всё равно – ищи».
- Я что, ищейка, по помойкам рыскать?
- Ну, ты же мужика нашла, может, и документы его найдёшь.
     Покрутившись вокруг баков минут 10, я решила, что искать больше нечего, как вдруг мой взгляд упал на что-то, похожее на « барсетку». Подойдя ближе и откинув носком сапога комок грязи, я поняла, что это, действительно, небольшая мужская сумка. Не дешёвенькая, надо сказать, сумочка. Была… Я осторожно, двумя пальцами  подняла это сокровище с земли и приоткрыла. С сумки ручейками  стекала грязная вода, а в сумке лежали какие-то наполовину промокшие бумаги. Присмотревшись внимательней, я обнаружила среди бумаг корочки от паспорта.  Для более тщательного осмотра находки мне пришлось переместиться на лавочку возле подъезда. Положив сумку на лавку, я  туда же вытряхнула и её содержимое. Это оказались, действительно, документы Германа. Паспорт, водительское удостоверение, страховое свидетельство, записная книжка и ещё какие-то непонятные мне бумаги. Естественно, ни денег, ни телефона в сумке не оказалось. Для начала я полюбопытствовала относительно прописки. Штамп в паспорте подтвердил правдивость его слов. Собрав свою находку в охапку, я направилась домой.  Дома, разложив  бумаги на кухонном столе, я принялась за их более тщательное изучение. Конечно, я бы не была женщиной, если бы не заглянула в паспорт на страничку «семейное положение». Там было пусто. И  тут мои два «я» снова устроили дискуссию:
- И что тебе это даёт? Какое ТЕБЕ дело до ЕГО семейного положения?
- А что? Может, я ещё и замуж за него выйду?
- Лина, ты ненормальная? Ты со своими замужествами завязала уже лет двадцать как.
- Как завязала, так и развязать можно.
- Что-то ты не больно стремилась развязать, когда у тебя была такая возможность.
- Ты имеешь в виду Дэна?
- А хотя бы. Там тебе и хоромы трехэтажные, и машина, и  турне заграничные, и  яхточка «наклевывалась», да и ещё много чего.
- Отстань. Ты же всё знаешь не хуже меня.
- Конечно, знаю. Ты у Дэна целый месяц на шее сидела и то не решилась, а тут - видела мужика один час, а туда-же – заааамуж. Что ты о нём знаешь, Чучундра? Да, и забыла ты что ли – ты же для него уже старушка?
- Ну, всё! Хватит! Прекратили прения. Давай собирайся и топай в больницу. Документы-то отнести нужно?
     Я быстренько переоделась, подправила макияж и, собрав всё необходимое, направилась в Центральную Городскую больницу.
     По дороге я позвонила Людмиле и предупредила, что немного задержусь. Потом заскочила в Супермаркет, накупила всякой всячины и, поймав такси, уже через 15 минут входила в вестибюль больницы.
Дамочка, которая сидела на вахте при входе в лечебный корпус устроила мне настоящий допрос: кто я? Что я? Куда? К кому? Зачем? Что несу? И только убедившись, что я не террорист-смертник, удостоверившись, что к пациенту Суворову свободный вход, пропустила меня, предварительно вручив  за 5 рублей модельные больничные бахилы.

Через пару минут я уже входила в палату № 118, где находился мой «подкидыш». Герман лежал, отвернувшись лицом к стене. Его голова была перебинтована. В палате кроме него был ещё один пациент – дедулька лет 80-ти, который при виде меня расцвёл в беззубой улыбке и сделал попытку со мной пофлиртовать:
- Здравствуй, красавица! Ты, наверно, меня ищешь? Проходи, не стесняйся. Присаживайся, девонька.
     В другое время я бы, может, тоже присоединилась к его веселью, но сейчас у меня не было ни времени, ни желания.
- Добрый день. К сожалению, я не к Вам, а к Вашему соседу.
     Герман, услышав мой голос, повернулся ко мне, пытаясь сесть на кровати.
- Лежите-лежите, - остановила его я. – Вам ещё рано вставать.
- Это Вы? Здравствуйте.  Я очень рад, что Вы пришли. Что-то случилось? – удивлённо спросил он. – Да Вы присаживайтесь.
Я взяла стул, придвинула его ближе к кровати  и села.
- Здравствуйте. Кое-что случилось. Но не пугайтесь. Новость хорошая. Нашлись Ваши документы. Правда, не знаю, все или нет, но я принесла всё, что нашла.
- Вы нашли мои документы? – удивлённо спросил  он. - Вы их искали? Специально?
- Не специально, просто под ногу попались.
- Ангелина, Ваше имя, случайно, не от слова «ангел»?
- Совершенно случайно – нет. Скорее – наоборот.
Я подала Герману пакет с документами.
- Вот Ваши документы, правда, они немного промокли. А сумку пришлось выкинуть.
- Да, Бог с ней, с сумкой. Я, правда, очень рад, что Вы пришли.  Ведь и не поблагодарил Вас как следует.
- А КАК следует?
Герман растерялся и неуверенно произнес?
- Ну, не знаю… Может, нужно оплатить какие-то затраты?
И сам будто съежился от своих слов. А я вздохнула:
- Да, что же это за жизнь такая, что же мы всё стали деньгами мерить? Кстати, в сумке денег не было. И телефона тоже не было. И вообще, кроме паспорта и этих бумаг ничего не было.
Герман испуганно схватил меня за руку:
- Ангелина, Вы не обижайтесь на меня, дурака. Мне, на самом деле, слегка мозги-то сместили, вот поэтому и говорю, сам не знаю что. Да, и Бог с ними, с деньгами, и с телефоном тоже. Просто, я как-то растерялся.
- Да всё нормально.  Вы лучше скажите, может сообщить кому-то нужно, что Вы в больнице?
- Нет, спасибо. Меня сегодня навещали из полиции, всех, кого нужно, они оповестят. И Вы уж простите, но, наверно, они и к Вам придут.
- Пусть приходят, если нужно. Как Вы вообще-то себя чувствуете? Как Ваша голова? Что говорят врачи?
- Нормально чувствую. Кости целы, а всё остальное – ерунда.
Герман старался выглядеть бодро, но я-то видела, как нелегко ему это удаётся.
- Как сказать. Сотрясение мозга – вещь серьезная. Вам поберечь себя нужно.  А вот Вам витамины. Для укрепления здоровья.
Я выгрузила ему на тумбочку продукты, а в  тумбочку поставила пакет с вещами, которые могли ему, по моему мнению, здесь пригодиться.
- Я думаю, что это Вам понадобится. Только вот, насчет сигарет я не сообразила. Не знаю, курите Вы или нет. А если курите, то какие?
- Нет, не курю.
- Вот и замечательно. Если что–то будет нужно ещё, звоните. Там, в пакете визитка. Думаю, что Вам разрешат позвонить из ординаторской?
Герман протянул руку и, положив её поверх моей, тихонько сжал, - Спасибо Вам большое. Я обязательно позвоню. Просто так. Можно?
Я согласно кивнула, встала со стула, поставив его на прежнее место.
- Герман, Вы извините, мне некогда. На работу опаздываю. До свиданья. Выздоравливайте.
Я улыбнулась дедульке:  - «И Вы выздоравливайте».
- Спасибо, красавица. Приходи ещё.
- Как получится. Всего Вам доброго.

                Глава 16

     Целый день я ловила себя на мысли, что постоянно думаю о Германе. Вновь и вновь я перебирала в памяти все эпизоды нашего «знакомства». Было в этом мужчине что-то такое, что меня очень привлекло в нём. Не смотря на его состояние, чувствовалось, что он человек надежный и прямолинейный. Да и как мужчина – довольно обаятельный. Но я спрашивала себя:
- А что тебе до его положительных качеств? Где он и где ты? Вот выздоровеет и укатит в свою столицу. И вообще, а почему ты решила, что он может обратить на тебя внимание, как на женщину? Ты что думаешь, что в Москве нет «объекта» более подходящего для него, чем ты – постильней  да и помоложе? Вот, то-то и оно. Ты что о себе возомнила, Чучундра провинциальная? Твоя завышенная  самооценка может сыграть с тобой злую шутку. Неужели тебе снова хочется расстаться со своей свободой? Тебе что, ТАК разве плохо? Ты же стремилась к свободе.  Ты её получила. У тебя всё прекрасно! Вот и перестань придумывать всякую ерунду.
В итоге я домечталась до того, что Людмила, затащив меня в свой кабинет, усадив в кресло и сунув мне в руки чашку с кофе, приступила к допросу:
- Линка, что с тобой происходит? Ты сама не своя.
- Да нет, всё в порядке.
- Какое  - «в порядке»? Ты же не слышишь половины того, что тебе говорят. На больную ты не похожа. Может, у детей что? Тогда иди домой. Мы сами справимся.
- Нет, нет, ты что? Всё, слава Богу, хорошо. И у меня, и у детей, – испугалась я. - Всё в полном порядке.
- Ну, тогда я ничего не понимаю. Может, объяснишь?
Вот – думаю – ты и докатилась, Лина. В кои-то веки тебя вызвали на ковер к начальству и отчитывают, как напроказившую пионерку в кабинете директора. И всё только потому, что в законное рабочее время, когда всё прогрессивное человечество трудится на благо процветания:  кто – Государства, а кто – лично себя, ты предаёшься несбыточным мечтам.
      Тяжело вздохнув, я рассказала Людмиле о своем вчерашнем приключении, поведав и о своих душевных переживаниях. Реакция подруги была несколько для меня неожиданной.
- А, может, ты влюбилась?
- Люд, ну  и шутки у тебя. Какое – влюбилась? Я его и не знаю совсем. И, вообще, он для меня слишком молод. Просто мне и самой странно, почему я всё время о нём думаю? Может это, как у Экзюпери «мы в ответе за тех, кого приручили»? Или, в моём случае - за тех, кого спасли?
- Ну, а почему «нет»? Что или кто тебе мешает полюбить? Ты девушка свободная. Да и ничего ещё такая… Вполне «съедобная». А возраст, это всё ерунда. Подумаешь, разница два года.         
- Не два, а почти три.. . И, кроме того, Люд, не хочу я ничего менять. Просто – не хо-чу.
- А помнишь, ты рассказывала про бабульку на остановке, которая тебе про Дэна напомнила? Как она тебе тогда сказала?
Я слегка задумалась, а потом, открыв рот, вытаращила на Людмилу глаза и, запинаясь, изрекла:
- Она сказала, что твоё тебя будет ждать около дома. Вроде, как-то так… Так, ты что, думаешь, что это оно и есть?
- А кто его знает? Может, и оно.
- Ну, нееет…  Не думаю…
- А ты подумай.
- Да, ладно, Люд. Что мы всё о какой-то ерунде. Давай, лучше, работать.
- Да, конечно. Только ты, всё-таки, подумай.
- Ага. Подумаю, - растерянно пробормотала я.

Вечером, не успела я прийти с работы, раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стоял очень молоденький парнишка с ооочень серьёзным выражением лица.
- Здравствуйте.
- Добрый вечер. Вы ко мне?
- Если Вы -  Михайлова Ангелина Анатольевна, то да, к Вам.
- Тогда проходите. Милости прошу.
Молодой человек вошел в прихожую и спросил:
- А почему Вы не спрашиваете, кто я?
- Если я правильно понимаю, то Вы следователь. Пришли опросить меня по делу Суворова.
Он улыбнулся и предъявил своё удостоверение:
- Совершенно верно. Следователь Матвеев. Вообще-то, я должен был вызвать Вас к себе, но Герман Александрович просил Вас не очень беспокоить.
- Прекрасно. Спасибо Герману Александровичу. Ну, что ж? Тогда, проходите на кухню, товарищ следователь Матвеев. Ужинать будете?
Он нахмурился:
- Нет. Нам не положено. Я при исполнении.
- Я ведь Вам не выпить предлагаю. А о том, что Вы ужинали у свидетеля, мы никому не расскажем, - тоном заговорщицы прошептала я.
- Всё равно, не положено, - смутился парнишка.
- Хорошо. Как знаете. Тогда, Вы уж извините, но я займусь ужином.
Я принесла следователю свой паспорт и он, разложив бумаги на столе, принялся меня опрашивать. Когда все формальности были соблюдены, и я поставила везде, где требовалось, свои подписи, следователь аккуратно сложил все бумаги в папочку и, поблагодарив за содействие следствию, направился к двери. У двери он остановился, улыбнулся и сказал:
- Ангелина Анатольевна. Это, конечно, замечательно, что Вы помогли человеку, только в следующий раз уж, пожалуйста, будьте осторожней. Мало ли, КТО может валяться у мусорных баков.
Я решила ему подыграть и ответила:
- Хорошо. Учту. Только, знаете, я ведь абы кого не подбираю. Исключительно – полковников. А их у нас выбрасывают крааайне редко.
Мы рассмеялись и Матвеев, ещё раз поблагодарив, ушёл.
     После ужина, постаравшись «выбросить Суворова из головы», я занялась домашними делами. Потом часок «поконтачила» в интернете, пообщалась с подругой, и, приняв тёплый душ, завалилась спать.

                Глава 17 
               

     Утром, никуда не торопясь, я решила заняться собой - любимой. Переделав все необходимые утренние процедуры,  приготовила завтрак, сварила кофе и только поднесла чашку с ароматным обжигающим напитком к губам, как раздался звонок телефона. Кто бы это мог быть? Да ещё с городского номера?
- Слушаю.
- Ангелина, здравствуйте.
     Я сразу же узнала голос Суворова.
- Доброе утро, Герман Александрович.
- Я Вам звоню, чтобы поблагодарить за всё, что Вы сделали для меня. К сожалению,  в ближайшее время встретиться мы с Вами не сможем, потому что меня перевозят в Москву. Моё начальство решило, что там я быстрее пойду на поправку.
     Вот, гадство. От этой новости у меня почему-то резко испортилось настроение. Но я бодренько продолжила:
- Замечательно. Дома и стены помогают. Выздоравливайте.
- Я перед Вами в большом долгу…
- Какой долг? Вы о чём?
- Не перебивайте, пожалуйста. Мне очень много нужно Вам сказать, но по телефону это будет как-то  странно. Я очень Вам обязан и хочу извиниться перед Вами за причинённые неудобства. И очень надеюсь, что как только смогу, мы обязательно с Вами встретимся. Да, и, кстати, как Вас лучше называть? «Ангелина» как-то уж очень официально.
- Мне самой моё имя не нравится. Знакомые зовут меня просто Лина.
- Прекрасно. Лина, можно я буду Вам звонить?
- Звоните, конечно. Если будет время и желание.
- Желание есть, а время непременно найдётся. А сейчас, Вы уж извините, но меня торопят.
- Да, конечно. Выздоравливайте и доброго Вам пути.
- Спасибо большое. И Вам – всего доброго. Я обязательно позвоню.
Я отключила телефон и отхлебнула глоточек кофе. Фууу, какая гадость - чуть тёплый кофе. В раковину его…  В надежде, что больше мне никто не помешает, я поставила на газ джезву с новой порцией кофе, села за стол и задумалась:
- Ну, вот… Суворов отбывает в свои пенаты. Так что, можешь успокоиться, душа моя. Он возвращается в свой привычный мир, а ты оставь в покое свои фантазии и продолжай жить, как жила – СВОЕЙ размеренной  спокойной жизнью.
Хоть я и взывала к своему разуму, но всё равно в моей душе, которая была переполнена событиями последних дней, образовалась совсем не нужная пустота. Что меня очень удивило. Ведь  жила же я многие годы в своём замкнутом мире и не ощущала никаких неудобств. А что случилось сейчас? Почему я расстроилась от того, что, возможно, больше никогда не увижу Германа?
- Что с тобой, Лина? Вот сейчас, пока есть такая возможность, посиди и подумай. Отбрось в сторонку эмоции и порассуждай логично.  Не обращай сейчас внимания на то, кто он и кто ты, где он и где ты, сколько лет ему и сколько тебе. Просто представь, что будет, если вы будете вместе. Ты же знаешь себя лучше, чем кто либо. И знаешь, что уже максимум через полгода ты начнешь обращать внимание на его недостатки (а у кого их нет?). Потихонечку это станет тебя раздражать. Дальше – больше. Ты начнешь беситься уже просто от того, что он находится рядом. Ведь такое уже было? Быыыло. Ты по натуре – волк-одиночка. Эгоистка. Кроме того, возраст – это такая штука, что не всем идет на пользу. Могут начаться проблемы со здоровьем. Тебе нужно показывать свои слабости? Или тебе хочется, чтобы он мечтал о том дне, когда ты «отбросишь коньки»? Он – молодой, здоровый мужик и не обязан будет возиться со старой развалиной в твоём лице. Он найдёт себе молодую и здоровую, а ты на старости лет останешься одна и будешь проклинать и его, и себя, и весь белый свет за свой необдуманный поступок.
- Ну, ты и нагородииила, Лина… Прям, фильм ужасов какой-то. Что за бред воспаленного ума? И откуда ты взяла, что у него относительно тебя имеются матримониальные планы? Да, он сказал, что хочет с тобой поговорить, но почему ты решила, что это будет предложение руки и сердца? Какая-то у тебя слишком завышенная самооценка, дорогуша. Вот уж точно – чучундра. Поход в больницу отменяется, поэтому займись лучше делами домашними, пока выпала такая возможность.
И я с энтузиазмом принялась наводить порядок в доме, добравшись  даже до самых укромных уголков, полочек и антресолей, куда не заглядывала уже несколько месяцев.

Вечером, приняв ванну и аппетитно поужинав, я завалилась на диван с незатейливым дамским романчиком. И вот в тот самый момент, когда герои бурно выясняли свои отношения, раздался резкий звонок телефона. Я даже вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила книгу. Осторожно отложив её на тумбочку около дивана, я взяла трубку.
- Да. Слушаю.
- Лина, добрый вечер.
Ооо, неужели Герман? Набрав в грудь побольше воздуха, и пытаясь приостановить сердцебиение, я ответила:
- Добрый. Как добрались, Герман Александрович?
- Спасибо. Всё в порядке. Вот, определили в отдельную палату, а скука здесь такая, что хоть волком вой.
- И Вы решили развеять свою скуку, позвонив мне?  (Ой, ну что за идиотка? Думаю одно, а говорю совсем другое).
- Ну, зачем Вы так? Я собирался Вам позвонить раньше, но было не до звонков.
- Вы извините меня, пожалуйста, Герман Александрович. Я всё понимаю. Просто, сама не знаю, как это у меня вырвалось.
- Извинения приняты.
- Я очень рада, что Вы позвонили. Как Вы себя чувствуете?
- Жив, и, слава Богу.  Это Вам, спасибо, что не оставили умирать, как бездомного пса.
- Видимо, так было угодно Высшим Силам. Я ведь никогда не выношу мусор вечером, а тогда меня будто кто за руку тащил. Наверно, это Ваш Ангел-Хранитель?
- Всё возможно. После подобных событий даже рьяные атеисты начинают верить в Бога.
- А куда ж мы без Него? Верою и живы.
- Да. Конечно. Лина, у Вас есть интернет?
- Есть.
- Отлично. Значит, скоро мы сможем поболтать с Вами по скайпу. Пока мне врачи не разрешают ноутом пользоваться. За мою голову беспокоятся. Но, как только станет лучше, я сразу Вас разыщу. Вы где, в основном, сидите?
- В основном, в «Контакте».
- Вот, и отлично.
   Мы ещё немного поболтали  и я, ссылаясь на то, что сейчас ему следует позаботиться о своём здоровье и не перенапрягаться, пожелав скорейшего выздоровления, отключила телефон.

                Глава 18 
      
Герман звонил мне каждый вечер. Я прекрасно понимала, что у него там не слишком-то много развлечений и болтовня со мной вносила хоть какое-то разнообразие в его больничный быт. Мы говорили  ни о чём и обо всем. Суворов оказался очень интересным собеседником и мог поддержать любую тему. Мне было приятно общаться с ним и я, словно заворожённая, с нетерпением  ждала его ежевечерних звонков. Прошло уже недели две нашего телефонного общения. Герман выпросил у доктора разрешение на пользование интернетом, пригласил меня в друзья в «ВКонтакте» и, кроме того, мы стали общаться по скайпу.
     Однажды, во время очередного общения  мне показалось, что Герман как-то слишком задумчив. Он мог говорить о чём-то одном, а потом совершенно неожиданно переключиться на другую тему. А потом он совсем замолчал, задумавшись о чём-то своем.
По затянувшемуся молчанию было понятно, что Суворов не знает, ЧТО сказать, или, КАК сказать то, что хотел.
- Ау, Герман. Вы почему замолчали? У Вас всё в порядке? Какой-то Вы сегодня странный.
- Странный? Да нет. Обычный. Просто немного задумался.
- Полезное занятие.
- Лина… Вы не обидитесь на меня, если я Вас о чём-то спрошу?
   В голосе Суворова появилась какая-то настороженность.
- Смотря, о чём.
- Если я всё правильно понял, Вы ведь одна живёте?
- Правильно поняли.
- А, извините за нескромный вопрос, у Вас кто-нибудь есть?
Я решила сделать вид, что не поняла вопроса.
- Конечно, есть. У меня замечательная дочь, прекрасный зять, очаровательная внучка. Ещё у меня – интересная работа и куча верных друзей и подруг.
Он слегка напрягся:
- Друзей?
- Дааа. И подруг.
- Я немного не о том. И, думаю, что Вы меня поняли.
- Вы интересуетесь, есть ли у меня любимый мужчина?
- Именно.
- Нет, - улыбнулась я. - Эта должность вакантна.
- ЗдОрово!
Суворов заметно оживился.
- Конечно, здОрово. И я думаю, что она таковой и останется.
- Почему это? Я как раз хотел оставить заявочку.
- Вы же меня совсем не знаете. Во-первых: я на много старше Вас. Во-вторых: у меня жуткий характер. В третьих: мне …
Герман со смехом перебил мои откровения:
- Стоп-стоп-стоп. Вот все эти - во-первых, во-вторых и в-третьих я намереваюсь обсудить при личной встрече. Вы не будете против?
Теперь уже растерялась я и, несколько насторожившись, ответила:
- Я не против личной встречи. Но Вы меня слегка… озадачили… своими вопросами.
- Не стоит озадачиваться. Все не так уж и страшно. Я очень надеюсь на скорую встречу. А пока – до свиданья.
- До свиданья.
     Суворов отключил скайп, а я сидела, уставившись в пустой монитор, не в силах понять, что всё это было. Конечно, в глубине души, я надеялась на то, что Герман проявит ко мне определенный интерес, но разум подсказывал, что это не-воз-мож-но.  Я догадывалась, что Герман испытывает чувство благодарности по отношению ко мне за то, что не оставила его на улице. Но к чему тогда все эти намеки относительно заявочки на вакансию? Не слишком ли ему головушку-то повредили? Или это игрушки со скуки в «люблю – до не могу» с провинциальной дурочкой? Ведь понятно, что ничего серьёзного, как мне бы хотелось, в наших отношениях быть не может. А то, что мне лично никакие отношения не нужны, я уже сильно сомневалась. Почему я постоянно думаю о нём? Что в нём такого, что изменило моё отношение к мужчинам? Не ко всем, конечно, а пока только к нему, но ведь изменило же. Это не ему головушку повредили, это я со своей головой поссорилась.

 Спустя пару дней после нашего общения с Германом, я, возвращаясь с работы, заметила около нашего дома черный джип с тонированными стеклами и номерами не нашего региона. Не придав этому большого значения, я поднялась к себе на этаж и стала отпирать входную дверь. Вдруг дверь Валюшкиной квартиры распахнулась и на площадке «возник»  господин Суворов собственной персоной с необычным, экзотического вида, букетом. Он, конечно, догадывался, что меня в этом плане удивить  - очень нужно постараться, поэтому приложил, судя по всему, немало усилий, чтобы я впечатлилась. И ему это удалось.
- Ну, наконец-то ты пришла! А я всё жду-жду.
Он схватил меня в охапку и обнял так, что у меня чуть не перехватило дыхание.
- Э-э-э. Осторожно. Ты переломаешь мне ребра.
- Ой, извини. Я, действительно, немного перестарался. Но я так соскучился. А это тебе, - вручил он предназначавшийся мне букет.
-  Большущее спасибо! Очень интересное решение. Необычно и красиво. Я у нас таких букетов не видела. Где тебе только удалось такую красотищу раздобыть?
 В этой суматохе я даже и сама не заметила, как мы перешли с ним на «ты». Всё произошло так незаметно и естественно, что не было смысла заострять на этом своё внимание.
- Ну, хватит уже стоять на площадке, пройдём в дом.
Герман подхватил:
- Конечно, конечно. Пойдём.
Заходя домой, я краем глаза заметила Валюшку, которая с лёгкой завистью, улыбаясь поглядывала на нас.
Я кивнула ей, поздоровалась и, игриво подталкиваемая Германом, вошла в квартиру.
Не успела дверь за нами захлопнуться, как Суворов, развернув меня к себе лицом, крепко обнял и приник к моим губам крепким поцелуем.
Я некоторое время очумело хлопала глазами, а потом прикрыла их, слегка расслабилась, и вся отдалась во власть этого поцелуя. И нужно сказать, что мне это доставило огромное удовольствие. Я с того самого визита в Голландию  не испытывала подобного чувства, опасаясь подпускать к себе мужчин ближе, чем на расстояние вытянутой руки. И думала, что уже никогда со мной не может случиться ничего подобного.  А сейчас буря положительных эмоций полностью захлестнула меня, и в моей душе произошло что-то, что заставило вспомнить, что я всё ещё женщина. Со своими слабостями, со своими сомнениями, со своими опасениями, но – ЖЕНЩИНА. Хотя, моё, годами наработанное отношение к мужчинам не хотело без боя отступать со своих позиций, и я, слегка отстранившись от Германа и переведя дыхание, ехидно спросила:
- Это что? Таким образом ты решил высказать свою благодарность мне? Ну, так я принимаю её. А дальше что?
Герман, всё ещё крепко сжимая меня в своих объятиях, ответил:
- А дальше всё будет зависеть от твоего решения.
- Да? И что же мне предстоит решать?
Крепко обняв меня за плечи и прямо глядя в глаза, Герман ответил, - Я очень долго думал и для себя уже всё решил. Я тебя не тороплю, но, всё же, ты тоже подумай…  Или ты оставишь всё в своей жизни без изменений, как было раньше. Дом – работа – дети и полное отрицание себя, как женщины, причём – любимой женщины.  Или ты доверишься мне и поедешь за мной хоть на край света. А я, в свою очередь, гарантирую тебе, что сделаю всё возможное для того, чтобы ты была счастлива.
Я смотрела в его глаза и видела, что всё, что он сейчас говорит, действительно, очень серьёзно. Это не было похоже на примитивный всплеск эмоций – всё тщательно обдумано и решено.
Но, не могла же я так просто уступить?
-  А как же наша разница в возрасте и всё прочее?
На что Герман нежно обнял меня и со словами: «Чудо ты мое родное» - снова приник к моим губам крепким сладким поцелуем.
Ну, наконец-то … Ведь Чудо – это совсем не Чучундра!


2010 г.