Глава 19
Где прогресс борется с гидрой революции
- Ваша светлость, - неуверенно начал Жак Эссель, уныло плетущийся позади Гуго де Пюизе, - вам не кажется, что настало время решить вопрос с этими русскими?
Граф явно переел за ужином, поэтому в данный момент его гораздо больше беспокоили отрыжка и изжога, чем какие-то проблемы. Он нехотя осматривал сторожевые посты на парижских стенах:
- Какой вопрос, Жак, о чём вы говорите? После того как сбежал этот ваш русский друг, у нас и без того — одни сплошные вопросы. Вместо того, чтобы отдыхать после еды, я вынужден таскаться по холодным стенам и расставлять лучников! - граф икнул, после чего болезненно сморщился, поглаживая себя по животу.
«Да тебя, старая тыква, нужно отправить в утиль следом за этим Мономахом, - раздражённо подумал Жак, - не жрал бы ты столько, был бы как огурчик».
Впрочем, в этот момент Жаку пришла в голову отличная идея. Он похлопал себя по карманам и вскоре нашёл пачку таблеток:
- Ваша светлость, - улыбнулся он, - технологии будущего пришли вам на помощь! Нужно выпить пару-тройку таблеток, после чего ваш живот придёт в норму через полчаса!
Граф недоверчиво осмотрел упаковку, повертел её в руках, поглазел на инструкцию:
- А если ты меня отравить хочешь?
- Ваша светлость! Во-первых, это будет слишком явно, а во-вторых, я могу выпить таблетку вместе с вами.
- Хм... - Пюизе недоверчиво скривился, - а если ты уже выпил противоядие?
- Ваша светлость! - укоризненно воскликнул Эссель. - Как вы можете про меня такое думать?
Желание прекратить желудочные боли взяло верх — граф запил таблетки из фляги на поясе, после чего продолжил проверять лучников. Не успели они осмотреть четвёртый пост, как граф явно приободрился:
- Что ты мне дал, колдун из будущего? - улыбнулся он. - Я словно и не ел того поросёнка, так мне стало легко.
- Это желудочный фермент, - приосанился Жак, - то, чего не хватает вашему желудку.
- Так что ты там говорил про русских? - когда граф бывал в таком прекрасном расположении духа, его можно было просить о многом.
- Я думаю, - осторожно начал Эссель, - что сейчас мы находимся в весьма опасной ситуации. Войска короля вот-вот могут подойти к Парижу, а у нас в тылу три сотни прекрасно подготовленных воинов. Которые могут вырваться из тюрьмы в самый неподходящий момент...
- И что ты предлагаешь? - заинтересовался Пюизе.
- Я думаю, что нужно с ними покончить. Нам ни к чему держать в плену представителя монархии.
- А если они послужат козырем для нас? - засомневался граф. - Если мы будем в сложном положении, мы возьмём русских в заложники, пригрозим убить...
- Зачем французскому королю русский князь? Погиб в результате мятежа — и весь разговор! И спросить не с кого! К тому же... - Жак нагнулся к уху Гуго де Пюизе, - есть данные, что этот князь послужит к укреплению Руси. То есть он наш геополитический соперник!
- Гео... что? - растерялся граф.
- Враг страны. Окрепнет ещё больше, глядишь — войной на нас пойдёт.
- Тогда ладно, - граф махнул рукой, - как вопрос решать будем? Головы срубим?
К графу подбежал начальник охраны, готовый выслушать распоряжения.
- Нет, - сморщился Жак, - это некрасиво. Не по-европейски, - он снова приблизил рот к уху графа. - У вас есть в штате какой-нибудь опытный отравитель?
- Яд? - ощерился граф. - Что ж, это идея! Чисто, тихо, без шума.
Пюизе подозвал начальника охраны и что-то бурно зашептал ему на ухо. Тот кивал, улыбался и снова кивал.
Начальник выслушал распоряжения и убежал. А граф с довольным Жаком пошли дальше инспектировать оборону города.
«Сейчас русских отравят, потом, скорее всего, будет бойня с королевскими войсками, - мысли Жака метались, как тараканы под столом, - и не факт, что воины графа победят. А кого король казнит в первую очередь?»
- Ваша светлость! - кликнул он графа. - Что-то живот скрутило, разрешите сходить по нужде.
- Иди уж, - хмыкнул Пюизе, - больно надо мне, чтобы ты стены обгадил! - граф захохотал, а его телохранители с готовностью подхватили.
Жак криво хмыкнул, после чего, поглядывая в темноту за стеной, боком проскользнул к лестнице.
Граф проводил его взглядом, после чего встретился глазами со своим камердинером:
- Скользкий тип этот Жак, - пробурчал Пюизе. - Я бы с ним тоже вопрос решил, ежели он не был бы так полезен. Много знает, собака.
...Тем временем Жак пробирался по узким улочкам Парижа к давно запримеченному месту. К таверне, которая работала даже в это тревожное время. Ещё днём Жак отметил, что здесь дают ночлег для всех желающих.
В лица посетителей Эссель старался не смотреть. Они были пугающими. Выпив кружку эля, Жак попросил у хозяина ночлега. Тот смерил клиента испытующим взглядом, после чего жестом показал следовать за собой. Они спустились по лестнице в подвал, после чего взору Жака открылась небольшая сырая комната.
- Других нет, - буркнул хозяин таверны, - пусть под землёй, зато тихо.
Оставшись один, Жак тщательно проверил засов — мало ли кто-то захочет ограбить странного ночного посетителя. Окно было крошечным и располагалось под самым потолком — сюда не то что воин, ребёнок не пролезет.
«Доехать до Буржа на скутере — несколько часов. Войска дойдут за два с половиной дня. Так что, я думаю, штурм случится сегодня ночью, а я пока подремлю». Решив действовать утром, исходя из обстоятельств, Жак лёг в постель одетым и удоволетворённо улыбнулся. Совесть пламенного революционера была чиста — он чувствал, что сделал полезное для цивилизации дело. Эль подействовал, в итоге Жак, не успев толком обдумать стратегию действий на завтра, моментально уснул.
...Граф Гуго де Пюизе гулко хлопнул лучника по жестяной спине, после чего усталый военачальник готовился пойти полежать часок-другой.
- Крикнешь меня, если что, Этьен, - граф грузно развернулся, готовясь спуститься вниз. - Хотя, сегодня, скорее всего, они штурмовать город не будут. Виданное ли дело — лезть на стены ночью.
Граф кинул сонный взор на абсолютно тёмный горизонт:
- Что за чертовщина?! - в тревоге он схватился за рукоятку меча.
В темноте, везде, куда только можно кинуть взор, появлялись маленькие, трепещущие огоньки. Они двигались, из-за горизонта выдвигались новые — вскоре густой мрак, окружающий Париж, стал похож на звёздное небо.
- Пусть разбудят всех солдат! - заорал Пюизе, бешено жестикулируя. - Лучники, проснулись! Оружие к бою!
После этого начальственного крика началась такая неразбериха, что и представить сложно. Железные ноги топотали вверх и вниз, все вопили и ругались.
- Живо! - истошно орал граф. - А не то вас зарежут тёпленькими прямо в постелях!
Через пятнадцать минут после обнаружения блуждающих огоньков весь военный контингент мятежного графа уже торчал на крепостной стене. Опытные воины разжигали костры, чтобы топить смолу, кто-то тащил наверх булыжники, чтобы бросать на головы нападающих. Граф вместе с приближенными к своей персоне особами, с тревогой смотрел в темное пространство за стенами. Впрочем, его уже трудно было назвать тёмным — там колыхалось настоящее безбрежное море из огоньков. Вскоре стало видно, что к Парижу идут и едут верхом суровые воины с факелами в руках. Их плотные ряды полукругом охватывали город.
Графа била крупная дрожь — он с изумлением оглядывал это море огней:
- Откуда они взяли столько воинов? Откуда? За ним идёт вся страна!
...Жак неожиданно проснулся. Эль выветрился, было темно, хоть глаз коли. Внезапно революционера объял ужас — он почувствовал себя одиноким в этом затерянном времени. Сырой воздух подвала напоминал могилу. Эссель попытался встать в постели, но не смог. Он ощутил на своей шее холодный металл.
- Лежать! - просипел голос из темноты. - Голову отрежу на раз!
Жак попытался завопить нечто среднее между «мама» и «помогите», но жесткая ладонь больно ударила его по губам и зажала рот.
- Тут тебя никто не услышит, перебежчик, - проскрипел тот же голос. - Хоть тресни. Николя, дай света.
Со стороны стены неожиданно появился сгорбленный мужчина в накинутом на голову капюшоне. В руке у него трепетала свеча. Жак увидел, что в стене есть потайная дверь, которую он не заметил вечером. Оптимистичный человек из будущего с ужасом узрел темную фигуру, прижимающую к его горлу изрядных размеров саблю. Николя тем временем поставил свечу на столик возле кровати и принялся обшаривать одежду Жака.
- Да что ты там копаешься! - прикрикнул на него сиплый. - Возьмём её себе, вместе с карманами.
Пока ужасный незнакомец хохотал, Жак трясся от страха: «Вот как это бывает. А я думал, что этого никогда не будет со мной. Сейчас меня, кажется, зарежут».
Жака раздели до трусов, связали колючей верёвкой.
- А сейчас закрой глаза, красавчик, - просипел владелец сабли.
- Нет! - завизжал Жак. - Нет, господа, прошу вас! Я из будущего, меня нельзя убивать. Я много знаю, я научу вас делать деньги из воздуха!
Ответом на этот визг был тяжкий удар слева — Николя приложил Жака грузным сапогом в висок.
- Замолчи уже, пищишь как баба! Веди себя как мужик!
Сиплый добавил Жаку увесистым эфесом сабли по макушке, отчего посланник из будущего окончательно обмяк.
- Пошли, Николя! - приказал сабельщик. - Надо выкинуть этот мусор куда-нибудь подальше. Нельзя портить добрую репутацию моего заведения! - спилый снова хрипло захохотал.
Они выволокли голого Жака на лестницу и с трудом потащили наверх.
- Может, бросим в Сену? И следов никаких? - предложил Николя.
- Нам бояться нечего, - оскалился владелец таверны. - Мы пришибли врага короля. Главное — не попасться патрулям этого жирного Гуго.
...Мономах уже несколько часов без перерыва молился. С ним молились полтора десятка сокамерников. Он клал земные поклоны, насколько позволяли цепи.
- Живый в помощи Вышняго... - слышался его горячий шёпот — вновь и вновь неутомимый князь читал заветный псалом.
Внезапно за дверью послышались гулкие шаги, потом кто-то завозился ключом в замке. Французы внесли котелок с каким-то варевом, жестяные миски и ложки. Глаза всех собравшихся так и впились в заветную пищу, ведь за прошедшие два с половиной дня с момента ареста, русских дружинников никто так и не удосужился покормить. Один из охранников небрежно, разливая похлёбку на пол, разлил варево по мискам и раздал заключённым.
Все приготовились есть, но Мономах остановил своих воинов жестом руки:
- Стойте, братия! Очень подозрительно, что нас кормят сейчас, на ночь глядя! Давайте испросим у Госпожи нашей, Пресвятой Богородицы, можно ли есть эту пищу!
Воины, прикованные к стенам тесной, сырой камеры, безропотно опустились на колени. В это время из угла выбежала шальная мышь — она безбоязненно приблизилась к разлитой на пол еде и стала жадно лакать. Мономах поднял палец, призывая дружинников хранить тишину. Мышь лакала несколько минут, потом её тело несколько раз согнулось в судорогах. Зверёк перевернулся кверху лапками.
- Отравлено! - завопил князь неистово. - Стучите братьям в стенку!
Десятки рук стали молотить в соседнюю камеру, кто был близко к двери, стал кричать в окошко. Вскоре весь коридор словно взбесился — охранникам, которые разносили еду, выплеснули варево прямо на одежду, их сшибли с ног. Затевалась изрядная драка, но положение было безнадёжным — биться в кандалах с превосходящими силами противника было явным безумием.
В этот отчаянный момент в коридоре раздался гулкий топот:
- Осада! Осада! Всем покинуть камеры! На стену, немедленно на стену!
Уже приготовившиеся к резне тюремщики, мгновенно выбежали в коридор и захлопнули за собой дверь. Топот их удаляющихся ног был для несчастных узников как музыка. Князь бессильно откинулся на стену и вытер пот со лба:
- Я думал, последний час наш пробил!
Воины шумно обсуждали случившееся, как вдруг князь выпучил глаза на противоположную стену:
- Смотрите!
Все резко обернули головы и замерли от неожиданности. Там в ореоле света появилась призрачная женская фигура:
- Ободритесь, возлюбленные! - раздался неземной по красоте голос.
Солдаты, раскрыв рот, глядели на свершающееся на их глазах чудо. В камере явно запахло какими-то райскими ароматами — весенними фиалками и утренней росой.
- Боже, как хорошо, - пробормотал Игнат, потягиваясь в кандалах, - мне давно не было так хорошо...
- Пришло ваше спасение! - возвестила чудесная незнакомка, чьи одежда и лицо сияли как солнце или электросварка, но не ослепляли глаз.
Не успела она произнести последние слова, как оковы со звоном упали с рук узников. Двери, щёлкнув замками, отворились. Ошеломлённые воины стали подниматься с земли...
- Кто ты, прекрасная госпожа? - только и сумел вымолвить ошеломлённый Мономах.
- Я — святая Женевьева! - вымолвила необычная заступница. - Ваши доспехи и оружие в комнате в конце коридора!
Воины ринулись в открытую дверь, со всех камер в коридор выбегали дружинники и вскоре там образовалась изрядная толпа. Отец притиснул с груди свою ненаглядную дочь, которая была заточена в самом крайнем каменном мешке вместе со своими служанками.
- Спасите Париж! - услышали все из облака света, которое тут же исчезло.
Воины словно очнулись:
- Кто это был, князь-батюшка? - спрашивали они наперебой.
- Святая Женевьева, покровительница Парижа, - молвил князь. - А сейчас не время для разговоров!
Три сотни воинов кинулись к своему оружию. Тяжёлая дверь оружейной комнаты была распахнута — князь встал возле неё и стал распоряжаться. Воины заходили внутрь группами по десять-пятнадцать человек, быстро облачались в кольчуги и шлемы, после чего их сменяла следующая группа. Через полчаса от разрозненной безоружной толпы не осталось и следа - «в чешуе, как жар горя», стояло три сотни вооружённых до зубов славных ратников. Княжну и служанок было решено оставить в крепости под охраной трёх десятков дружинников — их защищали сами стены сурового каземата.
Игнат с Васильком разведали обстановку в городе — выяснилось, что на улицах нет ни одного воина, поскольку все ушли оборонять стены.
- Думаю, нам нужно открыть ворота, - задумчиво сказал князь. Будем пробираться до них скрытно, насколько будет возможно. А потом примем бой. Сколько человек, кто помнит, открывало нам ворота?
- Не больше двух десятков! - бойко ответил Василёк. - Кто-то мост спускал, кто-то решётку поднимал.
Князь дал последние боевые распоряжения:
- Игнат, Василёк — вы снимаете часовых. Отряд Сергия — опускаете ворота. Остальные — бьёмся с врагом, не пропуская к воротам. В колонну по два становись, в тени домов бегом!
...Гуго так и не смог остановить свою дрожь. Он прекрасно знал о нравах средневековья и о том, что полагается делать с посягащими на трон. Когда граф начинал всю эту заваруху, он не рассчитывал на столь серьёзный ответ короля. Он надеялся оставить Париж себе, будучи уверен, что владыка страны не осмелится на прямой штурм.
Везде, сколько можно было охватить взором горизонт, пылали факелы. Вражеские воины устрашающе стучали копьями в пол — от этого стука сердце Пюизе уходило в самые пятки. Внезапно он схватился за сердце — в тылу врага словно вспыхнули десятки ослепительных солнц. Под этими слепящими лучами не видно было ровным счётом ничего — крепостные стены словно озарились прожекторами.
- Именем короля! - завыли нечеловеческие голоса со всех сторон. - Отворите королю! Сдавайтесь, и мы сохраним вам жизнь!
Этот стоголосый призыв звучал словно трубный глас архангелов — Гуго де Пюизе никогда ничего подобного не слышал.
- Спасайся! - вопили воины на стенах. - С ними Бог! Откроем ворота и будем жить!
- Стоять! - хрипло заорал Гуго, бросаясь к оробевшим лучникам. Он рубил мечом направо и налево, его воины валились, как подрубленные снопы. - Всех переубиваю, предатели! Биться до последнего!
Слепящий свет и стоголосый крик приводили всех в ужас, гораздо больше меча графа. Гуго понял, что сейчас его заколят собственные же солдаты. Навести порядок пытался начальник охраны и десяток другой высокопоставленных офицеров. В этот момент от ворот стали раздаваться истошные вопли и звон оружия.
Граф Гуго, офицеры и полсотни не потерявших голову от страха солдат кинулись туда. Их взорам предстало страшное зрелище — блестящий в свете факелов строй русских дружинников. В полном обмундировании. Мономах грозно взирал на графа:
- Не опозорьте Русь, ратники! Бейтесь до последней капли крови!
Гуго схватился за сердце и упал прямо в придорожную пыль. Его запущённый организм, разношенный ежедневным пьянством и обжорством, не выдержал видения воинов, которых он уже давно причислил к покойникам. Издав короткий хрип, он выпучил глаза и замер.
Впрочем, эта неожиданная смерть не могла предотвратить схватку — противники короля бежали к русичам прямо по трупу своего патрона. Впрочем, они ещё не знали, как бьётся отборная дружина Мономаха...
Быстро разобравшись в том, что им противостоит пять десятков напуганных солдат, ратники бились в щадящем режиме — соперников всё больше стремились оглушить, а не заколоть. Пяти минут для обезвреживания этих вояк вполне хватило. Тем временем воины сотника Сергия подняли решетку и опустили мост через ров. И вот тут наступил самый опасный момент сражения — ведь никто не предупредил солдат короля, что внутри их будет встречать русская дружина во всеоружии. Людской поток устремился к воротам, проходила секунда, вторая, а заветного приказа от Мономаха всё не поступало. Бросить оружие? А вдруг войско короля, разгорячённое штурмом, будет рубить направо и налево? Остаться с мечами в руках? Многотысячная рать всё равно сомнёт сопротивление за одну минуту...
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/03/04/1690