(Я должен подчеркнуть, что этот текст был написан в 2008 году, так что мои мысли и настроения сейчас в чем-то изменились, а в чем-то нет. Все-таки, выкладываю его, видя в нем ценность и по просьбе одного заинтересованного читателя. Еще напомню, что манифестация - значит, проявление.)
I. Москва
1. Исходные обстоятельства: я – молодой начинающий автор, который едет в Москву на конгресс писателей … октября 200… года.
2. Москва началась с поезда в Москву. Ночь. Плацкартный вагон, набитый людьми. Все с омерзением рассматривают друг друга, и молчат. Напротив меня – девушка в джинсах и мужчина, не расстающийся с ipodом, который мерцает во тьме. Девушка залезает под одеяло и снимает джинсы. Мужчина спит в одежде. Раздеваюсь. Из оконной щели дует. Хочется в туалет. Ноги вылезают в проход. А я еще должен думать и бояться, бояться и думать.
3. Все не так уж плохо.
4. Одеваясь с утра, обнаруживаю, что мои черные джинсы, которые я снимал и надевал под одеялом, - все в маленьких пылинках. Матерюсь про себя. Вот и Москва.
5. Выхожу на перрон Ленинградского вокзала в своих черно-белых джинсах. Первое (и последнее) ощущение – дерьмо. Полное дерьмо. Низкое старое потертое здание вокзала, заставленное дешевыми ларьками и загороженное рекламными плакатами. Камера хранения в подвале, где оставляю сумку.
6. Нужно погулять по Москве, столице нашей Родины.
7. Женщина, торгующая в ларьке, выбегает из него с бейсбольной битой (! как в Америке) и собирается бить какого-то алкаша, который достал ее.
8. На эскалаторе стоит толпа. Дежурная обращается к ней по микрофону: «по правой стороне – стоим, по левой – идем». Крик из толпы: «Засунь себе свой микрофон в жопу!»
9. Люди. В Москве есть люди.
10. Старающиеся не замечать друг друга. Делающие вид, что они не понимают, что происходит. Что происходит? Я еду вместе с ними в вагонах, я перехожу вместе с ними со станции на станцию, я смотрю на них – что происходит?
11. Неужели это и есть жизнь? ВОТ ЭТО – ЕХАТЬ В МЕТРО, СМОТРЕТЬ НА РЕКЛАМНЫЕ ПЛАКАТЫ И ДУМАТЬ, КАК ХОРОШО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ БЫ Я ЕХАЛ НЕ В МЕТРО, А НА МАШИНЕ, И НЕ ДОМОЙ, А В ДОРОГОЙ РЕСТОРАН.
12. ДЛЯ НИХ – ЭТО И ЕСТЬ ЖИЗНЬ.
13. Люди-тени. Подвальные люди. Люди-морлоки. Навек онемевшие люди. Люди-нелюди.
14. Рекламный плакат на шоссе: Олег Табаков: «Я люблю московские улицы после дождя».
15. Стикерс на двери одной из станций метро: «День Гнева обманутых москвичей».
16. Кривые, грязные, неуклюже завешенные рекламой улицы. Церковь – молодые люди выходят из нее. Понятно, почему ходили. Церковь – слабая отдушина, попытка убежать из социального отстойника и хоть как-то его заговорить. Жалкая попытка.
17. Красная площадь. Здесь я нашел слово, которое многое для меня выразило. Азия. Москва – это Азия. Быть может, в большей степени, чем при Иване Грозном. Китай-город.
18. Большая. Неуютная. Какая-то игрушечная, макетная, ненастоящая. Посреди площади – огромная белая палатка, где проходит «70-летие самбо». Иконы, вставленные в стены ГУМа. Звуки службы, доносящиеся из радио на стене Казанской церкви.
19. И в центре – Мавзолей с трупом вождя, которого уже лет двадцать как отменили.
20. Должен же какой-то труп лежать в сердце нашей Родины.
21. Пускай уж хоть этот, чем вообще никакой.
22. Должны же мы чем-то гордиться.
23. Красная пустота. Врут, что президент и премьер где-то здесь работают. Их здесь нет. Только менты и туристы.
24. Свалка неутилизованных исторических отходов, вокруг которой бегает люди с фотоаппаратами.
25. Стою в очереди в Мавзолей. Холодно, иногда накрапывает дождь. Сзади стоят москвич и москвичка, говорят об экзаменах, работе и деньгах. На москвича срет голубь, он ругается. Справа – почетный караул. Все смотрят и фотографируют.
26. Милиционеры пропускают туристов к Мавзолею. Проходит десяток курсантов, с ними две девушки. Милиционер шутит: «На всех не хватит». Один из курсантов, задетый, зло отвечает: «Не смешно». Милиционер отказывается пропустить его.
27. Прохожу в зиккурат. Черный мрамор. А Ленин – красный.
28. Ленин понравился.
29. Хороший был чел.
II. Конгресс писателей
1. Жизнь – это труба, оба отверстия которой открыты. Пролезь по трубе.
2. Я умру тогда, когда пойму смысл жизни.
3. Я пойму смысл жизни тогда, когда умру.
4. Девушка М из города М. Одета в молодежном асексуальном стиле. Мне нравится только ее голова – высоко поднятые темные волосы, лицо несколько в азиатском стиле, маленькое, с гладкой кожей, большими глазами. И губы – широкие, всегда ярко накрашенные, покоящиеся одна на другой. «Гейша».
5. Когда я с ней рядом, я ощущаю какой-то брожение чуть ниже пояса. Поэтому я с ней рядом часто. Кажется, ей не очень интересно со мной разговаривать.
6. «Ухаживание» - нет. Слишком тупо. Воспроизводство банальных социальных схем (хотя, блин, где же не воспроизводство?).
7. Сегодня день рождения у моего сына. Я сижу в баре один и пью пиво.
8. Писатель В из города М. Алкоголик-юродивый. Почему меня всегда тянет к таким людям? Почему мне кажется, что в этом писателе, который после десятой рюмки коньяка начинает повторять то, что уже давно сказал, почему мне кажется, что в нем произошел излом бытия, что он принял на себя все грехи мира, что он под зраком раба скрывает божественный лик? Почему? Но я в этом уверен. За его пьяные тупые повторы я отдам всю когорту трезвых писателей.
9. Писатель В сказал мне: «Павел, ты – одаренный человек. У тебя – дар. Это даже не обсуждается. Но ты – не будешь писателем».
10. Когда я услышал это, один из моих внутренних голосов произнес: «Это правда». И тысячи надежд, стропил, подпорок, несущих конструкций рухнули в один миг.
11. И я с облегчением вздохнул.
12. Ведь это настоящая свобода.
13. Я теперь не должен:
14. бояться стать неудачником;
15. стремиться к чему-то;
16. делать что-то;
17. бегать за редакторами;
18. умолять редакторов;
19. стоять на коленях перед редакторами;
20. отсасывать у редакторов;
21. думать.
22. Я могу просто жить.
23. Возможно, что писатель В не прав. Я буду писателем. И жизнь снова станет тюрьмой.
24. Писатель В обозвал участников мастер-класса баранами.
25. Писатель В во время обсуждения произведений через каждый час объявлял перекур, хотя он не курил, и для него это был не перекур, а «перепит».
26. Писатель В был настолько недоволен уровнем одной из участниц мастер-класса, что вообще запретил ей говорить.
27. Писатель В заявил, что он, действительно, ведет мастер-класс «выпимши». Но это не значит, что он ведет его плохо. И был абсолютно прав.
28. Организатор конгресса разозлилась на участников за то, что они плохо посещают мероприятия: «В таком случае, мы не будем помогать вам. Сидите сами в своих городах, за своими компьютерами…»
29. Диоген жил в бочке. Где ты, моя бочка?
30. Перед нами выступали поэты, писатели, редакторы, издатели. Я понял, что все они никому не нужны, кроме самих себя. Самовоспроизводство интеллектуального класса. Хочешь ли ты стать одним из них? В этой среде прославиться – значит, быть узнанным среди 5% читающих «серьезную литературу». Условная удача, условные тенденции, условные традиции, условные революции. Условные писатели, условные читатели. Хочешь ли ты стать псевдо-Пушкиным и псевдо-Достоевским, бледной тенью школьной программы, спроецированной в будущее? Ответить на это невозможно.
31. Что значит – хочешь ли ты? Это уже происходит.
32. Мне просто хочется сидеть с ней рядом. Больше ничего.
33. Жизнь – это космическая, блин, труба, открытая в оба конца, на вход и на выход.
34. Я лечу по ней со стремительной скоростью.
35. И машу людям рукой.
III. Пешком от Третьяковской галереи до МГУ
1. Я родился 16 марта 1976 года. Эту дату я писал и пишу во всех анкетах. А когда я умру? Иногда я думаю об этом – ведь есть день моей смерти, конкретная календарная дата, но я не знаю ее. Календарь скрывает ее от меня. Я проживаю этот день как самый обычный.
2. Я гулял по Третьяковской галерее. На мне были черные брюки и черный свитер. Вокруг меня были люди.
3. Я думал о том, что те, кто написал все эти картины, и те, кто на них изображен, уже давно умерли. А мы еще живы.
4. Также я думал о том, что нам, живым, было бы намного интереснее поговорить с мертвыми, чем глазеть на их картины. Но такой возможности у нас нет.
5. Картины – это, скорее, довольно жалкая попытка перекинуть мостик во времени, убогий значок, отметина, что «мы, мол, здесь были». Что на картине написано – не так уж важно (что я, пейзажа, что ли, не видел?). Главное, - что кто-то ее написал и что кто-то на нее смотрит. Как, все-таки, жалок человек в своих попытках подтвердить собственное существование, «подержаться за веточку».
6. Еще в Третьяковской галерее я заметил много великолепных ножек. И одну большую грудь (первое место в хит-параде).
7. Я стоял вечером на пешеходном мосту, который ведет к храму Христа Спасителя, было темно, ярко светили фонари, вмонтированные в мост, и я любовался панорамой Кремля. В этот момент я должен был испытать что-то величественное, чувство полета. Но я вдруг почему-то подумал, что любой прохожий может подойти ко мне и сбросить меня в Москву-реку. Мне стало как-то неуютно. Я стал думать о том, как я упаду в холодную воду и как буду из нее выплывать на набережную – я даже поискал глазами спуск к воде. В конце концов, я отстранился от перил моста и стал наискось к прохожим, чтобы всегда быть наготове. Это было довольно маразматично с моей стороны.
8. Храм Христа Спасителя. Большой, высокий, величественный, белый в вечерних сумерках. Людей на территории храма было мало. Я обошел его со всех сторон. Недалеко от храма – ларек «Православная трапеза», открытый, но пустой. Я хотел войти внутрь храма, полюбоваться, но вход был загорожен железными барьерами, на которых было написано: «Проход закрыт». Я понял, что служба только что кончилась. Из храма выходили последние прихожане. Вышел батюшка с тремя детьми-подростками; они встали у дверей, а матушка, спустившаяся вниз, фотографировала их. «Приехали из провинции», понял я, «потом будут показывать фотки своим прихожанам». Выходя на улицу, я натолкнулся на странного человека, какого-то невзрачного мужчину, который попросил у меня денег: «Подайте путешествующему…» Я отдал ему мелочь, которая была в кармане. Он сказал: «Спаси Господи». Я знал, что он только притворяется верующим.
9. Кстати, именно этой мелочи мне не хватило на следующий день, когда у меня была только крупная купюра, и я не мог ее разменять.
10. Я давно это заметил: если для кого-то что-то сделаешь, то потом за это приходится платить. Добро оказывается накладным.
11. Например, однажды один из моих самых старых и лучших друзей, с которым я пил в тот день (это был июль), попросил у меня флэшку. И я ему не дал. Так через день она мне самому понадобилась.
12. Хотя иногда этот закон не работает. Однажды я покупал жетоны в метро и ко мне подошел какой-то парень, попросил жетон. Я ему дал. Но потом у меня не было такой ситуации, что мне был очень нужен один жетон, тот, которым я пожертвовал. Нет, они просто кончились, и я купил себе еще.
13. Познание законов жизни поистине бесконечно.
14. Москва – это не «Третий Рим», это «Вавилон».
15. Здания построили, а человека задавили.
16. Человеку в этом городе не продохнуть.
17. Как в XVIII в. русские дворяне, увидев Европу, зажили европейской жизнью за счет массы крестьян-рабов, так и русские чиновники XXI в. «построили капитализм» - да, капитализм, только для себя и за счет нас, рабов. В Москве это особенно хорошо видно.
18. Я ходил по Москве и думал о революции.
19. О том, что однажды, все эти люди, все эти морлоки, загнанные в подземку и обреченные ездить в ней каждый день на работу и обратно, и смотреть на тупые рекламные плакаты, которые учат их жить, однажды они восстанут, осознав, что это на них все держится.
20. Проблема тех, кто наверху, в том, что они поняли капитализм как джип, который не помещается на дорожной полосе. Как особняк на Пречистенке. Они поняли капитализм как свою победу над нами.
21. Будет им еще «социальная ответственность бизнеса».
22. Будет им еще «равенство возможностей».
23. Больше всего они боятся революции. Поэтому и памятник Александру II поставили.
24. Поэтому и церквей-символов понастроили в центре столицы. У тебя проблемы? Сходи в церковь, там тебе вправят мозги.
25. Москва не представляется мне иначе, чем как предмет анализа марксистской теории.
26. В Москве есть какая-то искусственность, какой-то внутренний разлом. Его постоянно чувствуешь.
27. У нас в Петербурге все-таки не так. У нас буржуазия прячется. У них – выпячивает себя. Вот, мол, смотри, как надо жить. А если вякнешь что-нибудь – значит, завидуешь черной завистью. Значит, не приложил усилий и не поверил в свою удачу.
28. Хорошо, допустим, - вы приложили усилия (?) и поверили в свою удачу. Но я-то здесь причем?
29. Почему я должен жить по вашим законам?
30. Измерять свою жизнь вашей меркой?
31. Я хочу другой жизни и других мерок.
32. И я имею на это право.
33. Я имею право на общество, не превратившееся в социальный отстойник, в котором каждый может броситься на тебя из-за рубля.
34. Это вы превратили его в отстойник.
35. И культура здесь не поможет.
36. Сидите, смейтесь над нами в своих «камеди клабах». Настанет и ваш час.
37. Смешно, что в России построили «варварский капитализм», не в европейском его варианте. Разве не ясно, к чему это приведет?
38. «Азиатский капитализм». «Московский капитализм» - с ментами, храмами и кавказцами, по-хамски развалившийся на русском теле.
39. Круглая Москва. Москва-бугор. Нам нужна другая столица. Плоская. Москвичи слишком «закруглились».
40. Я бросаю окурок в Москву-реку.
41. Засоряю их город.
42. Мой окурок плывет в воде вместо меня. Никто не скинул меня в воду. Фильтр размок и начал разлагаться в воде.
43. Окурок в воде – пока это все, что я могу изменить в их мире.
IV. Утренние размышления под песнопение «Lewis» группы «Radiohead»
1. В этой жизни есть только два варианта:
2. Либо реальность оседлала тебя.
3. Либо ты оседлал реальность.
4. Третьего не дано.
5. Жизнь – это борьба с жизнью.
6. Реальность постоянно хочет завоевать тебя.
7. При этом она применяет такие механизмы, которые могут подействовать на тебя.
8. Например, реальность может заявить тебе, что у тебя кончились деньги.
9. Или: что в твоей жизни есть проблема, которую ты никогда не сможешь решить. Слабо.
10. Реальность может действовать самыми разными способами. Она может принимать самые разные личины.
11. Реальность может показывать тебе фотографии твоего прошлого или твоего будущего и этим шантажировать тебя.
12. Реальность может раскромсать твою жизнь на кусочки, потом снова собрать их, как пазл, и заявить, что это и есть ты.
13. На самом деле, как бы многоразлична ни была реальность, у нее только одна цель – заставить тебя поверить: как все в этом мире есть, так оно все и должно быть.
14. Однако именно на этой вере и держится все, что в этом мире есть.
15. Реальность держится на наших свидетельствах того, что она – реальность.
16. Реальность – тупая.
17. Она смотрит на тебя извне и не может понять, что происходит в твоей голове.
18. Реальность – это глупый примитивный бог, у которого все построено на повторениях.
19. Цель твоей жизни заключается в том, чтобы подготовить и осуществить диверсию против реальности.
20. Нанести ей удар в самом неожиданном месте.
21. Прервать цепь повторений.
22. Не верь тем сказочникам, которые говорят, что реальность – это иллюзия. Именно такое отношение – залог успеха самой реальности.
23. Не верь и другим, кто говорит, что реальности нужно противопоставить творчество. Ибо творчество – это часть реальности.
24. Реальность можно победить только реальностью.
25. Твоя реальность против их реальности. Кто кого.
26. В том-то и дело, что мир, в котором мы живем, - это единственный мир. Если бы в нашем запасе был еще какой-то другой мир, то, пожалуй, можно было бы и расслабиться.
27. Это единственный мир. И этот единственный мир завоеван ими. Без тебя. В обход тебя. Завоеван так, как будто тебя и нет вовсе. Тебе предложено жить в мире, в котором ты отсутствуешь.
28. Тебе предложено быть, делая вид, что тебя нет.
29. Верить, не веря.
30. Голосовать, не голосуя.
31. Жить, не живя.
32. Умирать, не умирая («жизнь вечная»).
33. Ты – всего лишь один из миллионов рабов, которые возводят пирамиду их реальности.
34. Поставь криво какой-нибудь маленький камешек. Или плохо закрепи его.
35. Тогда…
36. Ты должен быть хитрее реальности.
37. Нельзя обманывать себя, но можно и нужно обманывать реальность.
Москва – Санкт-Петербург,
октябрь 2008 года