...Еще у него были татуировки на руках, такие татуировки в виде змей, которые поднимались кольцами, вились до самых плеч. Наверное, он их делал давно, потому что они были нечёткие, размытые как будто. Он еще в безрукавке ходил, этот, который привозил нам завтраки, а его фирма называлась совсем непотребно, то ли «Бизнес-Реал», то ли «Бизнес-Гарант», не помню... Не важно.
И капли на стекле. Там были большие окна, почти во всю стену, в алюминиевых рамах, а из окна был виден лес, синеватый, похожий на губку, и у самого горизонта торчало здание Института, после дождя всё розовое от солнца, а чуть левее – какая-то труба, и я любил тебя прямо на столе, у окна, а ключ мы брали внизу у коменданта. Даже не на столе, а на парте – весь зал был заставлен старой школьной мебелью, столами, стульями.. Но я тебя не помню - каждый раз, когда я пытаюсь тебя вспомнить, всё плывёт, как смазанная акварельная туча или будто не наводится резкость. А еще лифт не работал... Хотя не важно.
Ключ был с номерком, к нему проволокой был прицеплен такой овальный номерок, вырезанный из мягкого линолеума, и на нём синей шариковой ручкой была нарисована цифра, нарисована давно, она расплылась и въелась намертво: 19. Или шестьдесят один.
Хотя это не важно.
Это совершенно не важно.