Тяжело человеку молча, в душе переносить свои неудачи. Лучше с кем-то поделиться заботами и сомнениями – на душе легче становится. А так... Ходит человек – вроде спокоен с виду, ни на кого и ни на что не жалуется, а года через три-четыре глядь – а у него вся голова седая.
К таким людям относится Виктор Александрович Зырянов. На каком бы судне он ни работал, в какой бы должности не плавал, в какие бы ситуации ни попадал – всегда был выдержан, немногословен, спокоен. Видимо от отца, военного человека, передалось по наследству: не давать эмоциям выплёскиваться через край, хотя сам по себе Зырянов – человек эмоциональный.
Карьеры Виктор Александрович не делал (хотя рос довольно быстро), судьбу не торопил, но и не противился продвижению по служебной лестнице.
Любую работу выполнял добросовестно и в срок. По мере здравого смысла был во всём исполнителен. А таких – трудолюбивых и немногословных как раз и замечает руководство верхнего эшелона. И выдвигает на ответственные должности, лелея в душе надежду, что вырастили своего "кадра", такого, какого им нужно – безответного, ломового Савраску, которым в любой момент можно безболезненно помыкнуть или свалить на его воз всю поклажу, когда она окажется тяжела.
Таким, по-видимому, хотело видеть Зырянова руководство Камчатрыбпрома, когда "выращивало" его до начальника базы тралового флота. Особого значения строптивым сторонам его "покладистого" характера не придавалось. Никто не предполагал, что эти стороны перерастут со временем в черту рассудительной самостоятельности.
Характер Виктора Александровича формировался на флоте.
Родился он в 1942 году в семье военнослужащего. Частые переезды, жизнь в Северной Корее, послевоенная нищета в стране приучили его переносить все жизненные тяготы безропотно.
После выхода в отставку отца, в конце сороковых годов, семья Зыряновых селится в Приморье, в городе Лесозаводске. А вскоре, не найдя душевного равновесия в гражданской жизни, уходит из семьи отец. На плечи матери ложится тяжёлое бремя по воспитанию троих несовершеннолетних детей.
Уже с первого класса Виктор на себе ощутил тяжесть семейной нужды.
"Сейчас даже представить трудно, – вспоминает Виктор Александрович, – как можно было четверым существовать на 400, зарабатываемых матерью, рублей старыми деньгами".
Окончив девять классов, в десятый он не пошёл – поехал на Камчатку и поступил в мореходное училище...
Матросские практики, предусмотренные программой обучения на курсе, хорошо закаливают характер, но, ни одна из них не идёт в сравнение с той, когда, имея на руках диплом о получении судоводительской специальности, выпускник снова уходит в море матросом – добирать плавценз.
В такой рейс и ушёл Виктор Александрович в 1964 году на среднем рыболовном траулере немецкой постройки "Муксун" на дрифтерную селёдку.
Кто хоть раз постоял, облепленный рыбьими кишками и чешуёй у сететряски, тому не надо говорить о морской романтике. По тяжести этому виду промысла нет равных на рыболовном флоте.
После четырёх месяцев "каторжных" работ, поделив морские будни с рядовыми рыбаками на зыбкой палубе и в тесном, пропахшем портянками, матросском кубрике, Виктор на всю жизнь научился оценивать этот труд не с высоты капитанского мостика или кабинета руководителя, а из того смрадного кубрика, взяв себе за правило в любых ситуациях домысливать: что по тому или другому случаю сказали бы рядовые рыбаки. И только потом, исходя их этих прикидочных оценок, он делал окончательный выбор: какие ему, как руководителю, принимать меры.
Со вторым опытом жизненной школы ему тоже повезло.
После получения рабочего диплома он вышей в рейс третьим штурманом на промысел окуня в залив Аляска на СРТ "Корф". Капитаном на нём был ветеран войны, бывший офицер ВМФ Александр Анисимович Дмитриченко.
"Были, - рассказывает Виктор Александрович, - и у Дмитриченко свои недостатки, но рыбак в нём жил исключительный: азартный. И как капитан – требовательный... всё, чем потом я располагал: знаниями и умением на добывающем флоте – обязан ему. После работы с ним, на мостике любого судна всегда чувствовал себя уверенно".
В дальнейшем жизнь преподала столько уроков, сколько было названий судов, на которых работал Зырянов: траулеры "Полярник", "Дубрава", "Орель", "Судоводитель"; плавбазы "Ламут", "Авача", "Рыбак Чукотки". И как должностей, через которые прошёл: второй штурман, старший помощник капитана, капитан, капитан-наставник, капитан-директор.
В 1981 году он уже занимал должность начальника службы мореплавания. Потом – заместитель начальника по добыче и флоту. Затем – заместитель по производству, и вот в октябре 1985 года его назначают начальником базы тралового флота.
Здесь-то он и проявил стремление к самостоятельному мышлению и, как говорится, показал зубы своим покровителям, да так, что они сначала удивились: да Зырянов ли это? Где же мы его проморгали? Потом рассердились: убирать надо, и немедленно.
Как теперь вспоминает Виктор Александрович, перед принятием базы под своё руководство он имел три предварительные беседы с генеральным директором Камчатрыбпрома В. П. Потапенко. В первой беседе Зырянов отказался от предложенной должности, ссылаясь на то, что слишком большую ответственность возлагает на себя. На самом же деле он уже тогда знал, что с этим генеральным директором, при сложившейся структуре Камчатрыбпрома, он не сработается.
Но здесь, по-видимому, сыграла свою неотвратимую роль воспитанная в нас социальная установка: если человек отказывается, значит, он просто скромен, поможем ему, поддержим, а раз поддержим, он нам вечно будет благодарен. Потапенко стал настаивать, хотя, как мне сказал Виктор Александрович, видно было, что особо не жаждал его назначения на эту должность. Потому что уже тогда имелись между ними разногласия по вопросам развития базы тралового флота и всей структуры Камчатрыбпрома.
Назначение Зырянова всё же состоялось, не без участия, правда, бывшего тогда первым секретарём обкома КПСС Дмитрия Ивановича Качина. Впрочем, Качин, по словам Зырянова, до последнего дня своей работы поддерживал все его начинания.
Став начальником базы, Виктор Александрович первым делом судоводительским глазом окинул жизненный горизонт...
База считается цехом Камчатрыбпрома. Самостоятельности в руководстве флотом и экономических связях не имеет. Отсюда и барское отношение администрации Камчатрыбпрома к администрации своего "цеха".
Плавбазам, которые работали на износ без захода в порт, кое-как "творили" малое ремонтно-техническое обслуживание прямо на промысле силами экипажей. Выработав свой моторесурс, суда приходили в негодность. Но их не отзывали в порт, продолжая выжимать хоть минимальную, но фондоотдачу.
Замена экипажа, пополнение снабжения – тоже проходили в море. А такое обслуживание – нервотрёпка для плавсостава (одному замену прислали – другому нет). Очковтирательский завоз снабжения (всё равно им жаловаться в море некому). В результате необузданная текучесть кадров. А если ощущается постоянная нехватка кадров, откуда же взяться эффективной работе плавбаз?
Предложение Зырянова делать МРТО (малое ремонтно-техническое обслуживание) плавбаз в порту вызвало замешательство в умах вышестоящих руководителей. Как же так? Нарушается отлаженная система морского заточения рыбаков. То – выгнали плавбазу в море на несколько лет: с глаз долой – из сердца вон. А теперь, знай – встречай их да провожай в порту. Гоняй тут бичей по конторе, выслушивай их упрёки и жалобы по поводу собачьей жизни в море. Да и от их пьянок здесь – конфузы сплошные.
А альтернатива была.
Всё равно в межпутинные периоды плавбазы простаивают в море. Колхозные рыбаки добились того, что снимают на это время свой флот в порт. А флот БТФ вынужден болтаться на безрыбье по штормовым морям, пробавляясь редкими уловами, выпуская через свои трубы вместе с дымом от сгоревшего топлива миллионные убытки.
Пусть уж лучше за эти 20-30 суток выдохшейся плавбазе сделают в портовых условиях минимальную реанимацию, чтобы она с достоинством выдерживала нагрузки предстоящего пика путины.
В дальнейшем жизнь подтвердила правильность зыряновских выводов. С заходом в порт рыбообработчики плавбаз имели возможность хоть на короткий срок повидаться со своими семьями и немного отдохнуть, а плавбазы – подремонтироваться.
Результаты не заставили себя долго ждать. Резко улучшился моральный климат судоэкипажей, увеличилась работоспособность людей, повысилась рентабельность плавбаз, уменьшилась текучесть кадров.
Но Зырянов, сам работавший когда-то на своих плавбазах капитан-директором, видел, что всё это временные, малоэффективные меры – меры поддержания плавбаз на грани развала. Технический потенциал их был в основном исчерпан. Необходима коренная модернизация. Тот научно-технический прогресс, который будто бы охватил БТФ в отчётной документации, на практике обрабатывающих единиц не коснулся. В рыбцехах преобладал каторжный низкорентабельный ручной труд.
...Он успел добиться модернизации. Первой на судоверфь им. В. И, Ленина стала плавбаза "Орочон", потом "Комсомольск-на-Амуре". Потом, уже без него, на Приморском СРМЗ переоборудовался "Северный полюс". У экипажей этих плавбаз появилась не только материальная, но и моральная заинтересованность в работе. Никто, наверное, не будет отрицать, что на станках в рыбцехе работать легче и интереснее, чем вручную.
Но решение любого вопроса встречало явное недовольство со стороны генерального директора Камчатрыбпрома. Нельзя сказать, что он был консервативен или не понимал преимущества происходящих на флоте перемен, скорее всего – его раздражала шибко деятельная позиция вновь испечённого начальника БТФ и явное благоволение ему со стороны первого секретаря обкома Д. И. Качина.
Благоприятным исходам череде маленьких побед на 9-м месяце зыряновского руководства суждено было зачахнуть. Д. И. Качина, как мы знаем, направили послом во Вьетнам. Возможность отстаивать вопросы в свою пользу для Зырянова кончилась.
***
В. П. Потапенко в любом удобном случае не упускал возможности подчеркнуть ошибки, допускаемые в руководстве базой Зыряновым.
Одним из аргументов стало оперативное руководство режимом работы плавбаз.
Проект режима работы, как и положено, разрабатывает администрация БТФ. Делаются расчёты плавбазам на предстоящий год по районам промысла, породам рыб, срокам эксплуатации, нахождению в ремонте. Под этот проект разрабатываются чёткие мероприятия для выполнения годового плана. Составляются графики. Всё это потом представляется на утверждение генеральному директору Камчатрыбпрома.
Только после скрупулёзного изучения согласования с режимами работ других управлений, доработок и корректуры он утверждал поданные ему В. А. Зыряновым документы. После их утверждения Зырянов с чистой совестью проводил беседы с экипажами плавбаз, настраивал их на заданный режим работы, напутствовал в выполнении плана, провожал в море.
А потом наступал момент, когда В. П. Потапенко своей властью перебрасывал плавбазы из одного района в другой, ломая все, им же подписанные графики, мотивируя свои распоряжения высшими интересами Камчатрыбпрома.
В результате интересы объединения оставались незыблемыми, а за скомканные интересы БТФ приходилось отвечать её начальнику – В. А. Зырянову.
Новый первый секретарь обкома КПСС П. И. Резников, не допуская компромиссов во взаимоотношениях генерального директора Камчатрыбпрома и начальника БТФ, заявил Зырянову без обиняков: "Или ищи общий язык с Потапенко, или уходи".
Теперь, оглядываясь назад, на результаты работы базы за период с начала руководства ею Зыряновым по настоящее время, когда БТФ, уже под руководством другого лидера – А. Я. Абрамова, решила выходить из-под диктата Камчатрыбпрома, можно сказать, что база работала рентабельно, просто все её доходы съедали нахлебники типа дотационной базы БРХФ. А тогда, после полуторалетнего руководства, В. А. Зырянову поставили в вину, что при нём база перестала справляться с планом.
Однако не вяжутся устные обвинения Зырянову с записями в грамотах, которыми он тогда же был награждён.
Грамота 1986 года:
...Награждается В. А. Зырянов, начальник базы тралового флота, за высокую организацию, инициативное выполнение мероприятий гражданской обороны...
Подпись – В. П. Потапенко.
Грамота от 7 июля 1987 года:
...За высокие показатели в социалистическом соревновании, большой личный вклад в развитие рыбной отрасли в связи с Днём рыбака...
Подписи: Л. Егоров, В. Шуваев.
Но вот уже через три месяца – 17 ноября 1987 года первый секретарь Ленинского райкома партии С. Б. Пономарёв предлагает В. А. Зырянову писать заявление о добровольном уходе с должности начальника БТФ.
Как это понимать? Одни награждают, другие снимают?
Виктор Александрович переварил это предложение в себе, как... ну... может быть, временную скоропалительную эмоцию первого секретаря райкома. Но месяц спустя С. Б. Пономарёв уже более решительно заявил, что Зырянова надо с должности снимать, иначе он завалит всю работу. Нужно делать планы, а не заниматься демагогией о преобразованиях. Настоящим трудом доказывать свою приверженность идеям партии.
У Виктора Александровича после таких заявлений первого секретаря тоже проснулись дремавшие в глубине души эмоции и прорезался характер. Он попросил райком партии назначить компетентную комиссию, чтобы разобраться, в чём же он, Зырянов, допустил провинность перед партией и перед своими подчинёнными, которые и по сей день благодарят его за то, что не сходят с ума от безработицы в море в периоды необоснованного держания плавбаз на безрыбье.
Такая комиссия так и не была назначена. Ему просто снова сказали, что во всех плановых срывах виноват он. В каких плановых срывах?
Первый секретарь обкома партии П. И. Резников хранил по этому поводу исключительное молчание. Все партийные дела, мол, должны решаться в первичных и иже с ними стоящих организациях. Проявим же партийную дисциплину и подождём, что с ним сделает райком.
В конце декабря 1987 года состоялась беседа у первого секретаря горкома КПСС Л. Н. Егорова. Из последних сил Зырянов пытался доказать собравшимся партийным руководителям, что коллективу тралового флота нужно вернуть чувство хозяина. (Тогда он ещё не мог ставить вопрос об отделении БТФ от Камчатрыбпрома. Это стало возможным потом, когда были приняты поправки к существующему Закону о госпредприятии – Г. С-О.) Он был уверен, что тралфлот деятелен и работоспособен. Здесь сложился профессиональный коллектив командных кадров. База вполне могла бы существовать и самостоятельно. И существовала ведь, когда называлась управлением тралового и рефрижераторного флота. Но кому-то понадобилось глобальное укрупнение – монополия на рыбный промысел Камчатки. И хорошие рыбаки стали бежать из вновь образовавшейся базы, видя, как её стало лихорадить.
Эта последняя трёхчасовая беседа с Зыряновым в горкоме закончилась решением: поскольку КРП рассматривается как предприятие, а траловый флот – как цех его, ни о какой самостоятельности базы вообще не может быть и речи. Тогда же первый секретарь райкома С. Б. Пономарёв снова поднял вопрос о снятии Зырянова с должности, добавив при этом, что если это не решит горком сегодня – завтра это будет решать и решит обком.
Нервы человеческие не беспредельны. Даже если ты тысячу раз уверен, что в чём-то прав, а тебе постоянно дают понять, что ты "не понимаешь политику партии" и что ради настоящей её политики можно бы и поступиться человеческими принципами, и заменить их "партийной совестью" – это же нужно партии, – они сдают.
В первых числах января 1988 года Виктор Александрович решил съездить на три недели в Шмаковку успокоиться, подлечиться. Понёс в Камчатрыбпром заявление на отпуск.
Генеральный директор просьбу начальника БТФ выслушал сочувственно, тут же посоветовал написать и второе заявление: об уходе по состоянию здоровья.
Что и говорить, совет был подан вовремя. После таких сочувственных предложений руководителей здоровьем послабее обычно инфаркты хватают. Но Зырянов и эту обиду переварил с внешним спокойствием. Только ведь просто так не уходят. Есть же и силы, и уверенность в себе, и даже возможности кое-какие наметились в улучшении работы базы. Что коллектив скажет? Спасовал Зырянов?
Собрал своих заместителей. Вопрос поставил откровенно: как они считают, правильно ли он поступал два года, проводя политику модернизации и самостоятельности флота? Стоит ли писать заявление об уходе?
Одни промолчали. Коли наверху недовольны работой их начальника, значит, к нему подходит "финиш". Другие, более радикально настроенные, настаивали бороться до конца. Но все уже знали, что на место В. А. Зырянова намечается кандидатура А. Я. Абрамова.
Выслушав все высказывания, Зырянов рассудил по-своему: Абрамова знают хорошо в обкоме и в Камчатрыбпроме – работал и там и тут. Он же хорошо знает проблемы тралового флота. Принимал участие в их решении. Поработает на должности начальника базы, сам поймёт, что конкретно надо делать. Найдёт компромиссное решение... (Кстати, А. Я. Абрамов понял быстро. Уже через полтора года он повёл политику на выход БТФ из-под диктаторской опеки Камчатрыбпрома – Г. С.-О.)
В результате 27 октября 1989 года база во всеуслышанье заявила о своём намерении.
Выходит, продолжил Абрамов линию Зырянова, только более усилив и укрепив её аргументами и фактами.
...7 января 1988 года генеральный директор Камчатрыбпрома подписывает В. А. Зырянову два поданных заявления: на увольнение по состоянию здоровья и на лечение "расстроившегося" здоровья в шмаковском санатории. Благодарит за работу, напутствует – подлечишься, мол, а по приезде решим твой вопрос о переводе на другую работу.
11 января Зырянов уезжает на курорт, а 15-го выходит приказ по КРП (кстати, завизированный начальником юридической службы объединения В. А. Налобиной об освобождении с должности отбывшего на лечение начальника – Г. С.-О.).
Таким образом, когда через три недели Виктор Александрович вернулся в Петропавловск, его ожидал новый удар: он оказался безработным.
На его вопрос начальнику юридической службы о нарушении Закона о труде В. А. Налобина с сожалением пожала плечами: есть распоряжения превыше закона.
Воевать за такие "мелочи" уже не было ни сил, ни желания. Чтобы не прерывался стаж, Зырянов вынужден был взять ещё один отпуск и искать работу на стороне.
Так он оказался на судах портового флота рыбного порта, где и работает сейчас капитаном танкера "Максим Горький".
Виктор Петрович Потапенко на мой вопрос, ставил ли в своё время перед ним Зырянов проблему б;льшей автономности БТФ, предложил покопаться в архивах тех лет, где я не смогу найти ни одного рапорта от Зырянова на эту тему. А на словах можно многое наговорить – только слушай. Надо документам верить. "А Зырянов уже второй год мусор на танкере по бухте собирает. Вот всё его образование".
Когда я спросил В. П. Потапенко, против ли он выхода базы тралового флота из состава Камчатрыбпрома, получил однозначный ответ:
- Нет. Раз хотят свободы – пусть пробуют. Конечно, вместе нам было бы легче. И тут же привёл ряд аргументов, по которым самостоятельно база существовать не сможет.
- Но вы же будете помогать тралфлоту на первых порах, пока им будет трудно? - осведомился я.
- А зачем нам это надо? Если они так жаждут выхода, пусть сами и решают свои проблемы.
Сейчас В. А. Зырянова многие упрекают в том, что он "струсил", не довёл дело до конца, бросил БТФ на полпути, написав заявление об уходе по состоянию здоровья.
Такие упрёки, я думаю, сейчас делают те люди, которые сами никогда не воевали – были сторонними наблюдателями. А со стороны-то оно всегда виднее. Не будем судить их строго. Они, наверное, сами никогда не испытали чувства ответственности.
Когда Зырянов уходил, он просто сказал: "Время нас рассудит". И вот теперь, оглядываясь назад, восстанавливая запоздалую справедливость, рыбаки Камчатки на 1-й Дальневосточной конференции выдвинули Виктора Александровича в ЦК профсоюза работников рыбной отрасли. Основной задачей своей он считает способствовать истинному назначению профсоюза – защищать социальные права трудящихся отрасли. А рыбаки БТФ высказались за выдвижение его кандидатом в народные депутаты республиканского Совета.
Выходит, жизнь рассудила правильно, коли помимо воли сановных противников Зырянова, он возвращается. Его снова закружил водоворот событий.
декабрь 1989 г.
От автора.
К моменту выхода книги рассказов и очерков «Колхоз – дело добровольное» в 1996 году, в которой был напечатан этот очерк, В. А. Зырянов уже три года работал председателем ЦК профсоюза работников рыбной промышленности России и проживал в Москве.