Жизнь моя, как осенний листочек.
Роман
Глава 2. «Мои достижения»
Часть 14. «Защищённая в науке и работе – незащищённая в любви»
"Люби себя! "
Зачем жить с мужем, если в тягость
Терпеть измены и побои?
А грязные слова, застолье, пьянство?
Люби себя! Ведь жизнь одна,
так коротка.
Не то, что я - терпела всех всегда.
Любить семью, детей, родных -
Вот что, обязана должна...
Стыдишься? Что об этом скажут?
Кавказский лепет, сплетни, суета
Тебя пугают? Зачем ненужные слова?
Терпению всегда учила я -
Всё это чушь, не верь.
Пройдёт вся жизнь, его ты
не исправишь.
Каким он был - остался навсегда.
Рождённый ползать, он летать
не станет.
Хорошие слова я часто повторяла.
Да повторяла, чтобы не забыть
И в нужный день тебе их подарить.
Бояться быть одной не надо.
Жить в тягость - лучше жить одной.
Поверь мне, ты так молода,
Люби себя... Люби себя!
http://stihi.ru/2012/05/31/8131
C техническим чертежом мне немного помогла мастер цеха, у ко-
торой я жила в комнате, Галина Наумова – высокая, худенькая, неза-
мужняя, с большой грудью девушка. Я всегда смеялась: «Ты как раз
для моего брата Сашки! Он такой же высокий, как и ты». К Эмме
приехал навестить её муж – было приятно, из Тбилиси всё-таки при-
ехал. Ашот работал недалеко от Харькова, но он не приезжал, чтобы
остаться, а только попутно завозил целый багажник продуктов из де-
ревни: мясо, картофель, лук, яблоки. Практически после его приезда
мы долго не ходили на рынок. Все сдали свои дипломные проекты
на проверку. У нас с Лили был руководителем дипломных проектов
начальник финансового отдела Харьковской железной дороги, а кон-
сультантом Майя Алексеевна – лектор ХИИТа кафедры экономики.
За время нашего дипломного проекта мы подружились с ней. Она
даже один раз приезжала проверить, хорошо ли мы устроены в об-
щежитии. Но мы были рады, что нас никто не тревожит, и делали
своё дело, то есть занимались, не поднимая головы. Конечно, мне
было обидно, что, находясь рядом, тем более имея машину, Ашот не
приезжал, чтобы остаться, как бы игнорировал меня, но я в подроб-
ности не вникала. Мне надо было защитить диплом.
1976 год был счастливым для меня, и я думала, что 1977 год тоже
таким окажется... Наши дипломные работы зачтены, получили уже
назначенный день защиты. Моя защита диплома была одной из пер-
вых. Мы тренировались, чтобы не останавливаться и не прислуши-
ваться, о чём говорится в аудитории на защите диплома – включали
громко радиоприёмник и во весь голос, перебивая его, рассказывали.
Назначенный день защиты. В аудитории уже сидят супруги Эммы и
Лили, почему-то до конца я была уверена, что приедет и мой Ашот,
но он не приехал. Мы сидим, передо мной защищался один парень
– прекрасная защита. Объявили – пять. Он от радости не знал, кого
поцеловать. Назвали мою фамилию. Я подошла, положила студенче-
ский билет и зачётку на стол. Мои чертежи по порядковым номерам
повесил кто-то на доску. Чертежей было шесть, и первым красовался
мой технический чертёж. Я посмотрела на членов комиссии, там был
и Геллер, мой руководитель технического чертежа. Председателем
комиссии был начальник планово-финансового отдела Харьковской
дороги, и не в членах комиссии, где-то в сторонке сидела наша Майя
Алексеевна. Начинайте! Я дрожу, почему-то меня бросало в дрожь.
Позади меня была кафедра, я вплотную спиной оперлась об неё.
Дрожь притихла, и я спокойно переходила к одному чертежу, потом
к другому. Меня обрывают и говорят: видно, Вы хорошо знаете свою
тему, переходите к техническому чертежу... И вдруг слышу, Лили ти-
хонько воскликнула: «Она попала в свою стихию!» И ведь она была
права. Я выполнила чертёж и составила недавно проект, и мне очень
понравился вывод рационального предложения – высыпать сыпучие
грузы с помощью надувных подушек. Ведь ещё по своей вниматель-
ности я видела, сколько раз Ашот привозил своих ребят-рабочих, ко-
торые остатки щебёнки выбрасывали лопатами на станцию... Когда
я это тоже сказала, мне все хором ответили – отлично! С момента
поступления в институт до конца доучились всего несколько чело-
век, и только двое защитили диплом на отлично, я и один парень,
остальные на хорошо... Все хвалили Закавказскую железную дорогу.
После защиты ко мне подошла Майя Алексеевна и попросила за-
йти завтра на кафедру экономики, где мне было вручено направле-
ние в аспирантуру в Москву. Конечно, я не использовала такой шанс,
ведь я училась сначала в техникуме, потом шесть лет в институте. Я
хотела всю свою жизнь посвятить детям. А теперь вечно в разъездах,
то он, то я, а годы бежали – на то время моему сыну Роберту было 11
лет, дочери Мариночке 8 лет, а младшенькой Лили 5 лет. Получение
диплома мы отпраздновали в ресторане. Все были с мужьями и жё-
нами, кроме меня. На следующий день мы поехали в Тбилиси. Ашот
так и не появился, даже не проводил, он только звонил и говорил, что
занят. Вернувшись в Тбилиси, я поехала в Сухуми и привезла детей
домой. Они были хорошо загорелыми. Свежий морской бриз с Чёр-
ного моря очень, видно, подходил им. Наверно, дня два была я дома
и вышла на работу, мне предстоял полугодовой баланс, но в этот раз
очень быстро удалось сделать. Коллектив бухгалтерии не отходил от
инструкции, мной оставленной до отъезда. Но я не использовала от-
пуск, поэтому написала заявление на недельку без содержания. При-
каз получен. Достаю билеты. Мне никогда не отказывали с отпуском.
Моим единственным условием было на работе, что я буду в отпуске
в летнее время, и ещё имею право брать дни без содержания, так как
у меня трое детей. Руководство шло навстречу, потому что знали – с
отчётностью я никогда не подведу. К тому же у нас была бюджетная
организация и сдавались только квартальные балансы. А во-вторых,
когда меня назначили на должность главного бухгалтера, в больнице
я встретила свою подругу по железнодорожному техникуму, Галину,
которая работала там рядовым бухгалтером расчётного стола. Я её
перевела заместителем, и за короткое время она освоилась.
Я была рада нашей встрече. Видя её плохое материальное положе-
ние, добавила ей заработную плату соответственно должности. Она
не изменилась по внешности, но когда я приезжала зимой, видела, что
пальто её прожжено в углу. Галина мне рассказала, что по случайно-
сти чуть-чуть не спалила его у печки. Она по-прежнему жила в под-
вальном помещении. Вышла замуж и имела уже двоих детей. Муж
был хорошем парнем, но с Кахетии, не городской и очень симпатич-
ный, с голубыми глазами. Он был тоже, как и она, армянином, но, так
как жили в грузинской деревне, говорил больше по-грузински, чем
по-армянски. Почти каждую неделю к нему приезжала родня торго-
вать на базаре. Квартира была и так маленькой, но ещё эти тюки, кор-
зины с виноградом, деревенская пыль с авосек... И обязательно бочо-
нок вина. А главное, пока до конца не выпьют, не уезжают. В общем, у
Галины был проходной двор, можно было назвать это так. Она очень
стеснялась своего положения. Я же в свою очередь пока не делилась
своим. Единственное благо – квартиру получила и закончила инсти-
тут. Она же после техникума никуда не поступала. Я дала ей ценные
указания по работе, когда вылетала с детьми к Ашоту.
Ашот меня встретил в Харьковском аэропорту, но на чужой ма-
шине. По дороге рассказал, что его машина перевернулась. Хорошо,
что был сук, т.е. срезанное дерево, как пенёк. Он и задержал даль-
нейший кувырок машины. Кто знает, что было бы с ним, но машина
побилась сильно. Мы поехали в Зачепиловку. Там он уже договорил-
ся с одной женщиной, Марьей Ивановной, подселиться к ней. Дом
кирпичный с краю села, большой сад и огород. Я на Украине ещё
не жила в таком доме. Сын её был в армии, и она с удовольствием
нам отдала ведь дом, кроме её спальни. Крашеные холодные красные
полы. Везде развешаны полотенца ручной работы, вышитые крести-
ком. В одном углу иконка, поверх тоже красивое полотенце. Хозяйка
работала дояркой. Так как я уже говорила на украинском языке, то
мы часто беседовали, и я её понимала, и она меня. Она показала нам
стол в саду и сказала – можете обедать там. И мне так понравилось
на свежем воздухе обедать, что и завтрак я готовила там. Наверно,
везде в деревнях сплетни. Я в российских деревнях ещё не была,
но здесь мне на второй же день сказали, что у Ашота любовница, и
они были оба пьяными, когда разбили машину. Я догадывалась – он
меня встретил с прохладцей, и особенной радости в этот раз, что мы
приехали, не было. Сухие разговоры, и всё время он занят. Уходил
в шесть с половиной часов утра, а приходил очень поздно. Не было
и ночной бурной встречи, а ведь мы не встречались в одной посте-
ли шесть месяцев. Не буду его винить, ведь он мужчина. Но я была
совсем рядом, а он не приезжал. Мне было интересно посмотреть
на его любовницу. Она работала дояркой на ферме вместе с моей
хозяйкой. У меня было только утро, пока дети спят, но я не позво-
лила себе пойти. Я продолжала себя вести так, как будто бы ничего
не случилась, не сказав, что у меня ещё есть одна свободная неделя
отпуска без содержания. И попросила, чтобы он купил билет на са-
молёт в Тбилиси. Чтобы купить билет заранее, надо было поехать в
Харьков. И он берёт с собой не меня, а её. Потом я узнала, что целый
день и второй – якобы он долго не мог достать билеты – были они
там вместе.
Я всё видела и ничего там не предприняла, даже не упрекнула в
чём-то, но в аэропорту, когда я уезжала, сказала ему, что последний
год он выезжает на Украину, если хочет сохранить свою семью, пу-
скай не задерживается до поздних белых снежных мух, а приезжает
домой вовремя. И так я пробыла там под одной крышей с ним, живя
целый месяц, но никаких половых отношений у нас уже не было. Как
говорится, просто жили под одной крышей. Он приходил поздно, вы-
пившим, как убитый ложился спать, а утром бежал на планёрку. По-
следние дни стали уже невыносимыми, и я мечтала скорее уехать,
не видеть тех сцен, которые он мне закатывал в присутствии детей.
Правда, он меня не бил, но уже стал раздражённым – растревожен-
ный, озлобленный, разгневанный, и размахивал не один раз руками.
Он хотел свободы. Как видно, он был совсем рано одет в кандалы се-
мейной жизни. Хотя я не считала, что это так, ведь многие его друзья
с этого же Воронцова, где он околачивался раньше по вечерам, сиде-
ли в тюрьмах или же до сих пор не имели семьи, не работали и жили
в тесноте с родителями на Чугурети. А у нас был большой прогресс!
Семья, трое детей, в центре города в престижном районе прекрасная
трёхкомнатная квартира с видом на реку Куру площадью в 100м2. Я
закончила институт, имела прекрасную должность с большим окла-
дом. На свою судьбу сетовать было нечего. А сама я была по внеш-
ности – как Мадонна. Все неоднократно мне говорили об этом. И
поэтому, уезжая, я ещё раз сказала: «Приедешь – поговорим».
Я была рада возвращению в Тбилиси. Меня встречал мой брат
Сашка, которого уже освободили из тюрьмы, где он отсидел от звон-
ка до звонка шесть лет, практически ни за что, где не было знакомых
на то время, и шестнадцатилетнего парня посадили пока в колонию,
а потом перевели в тюрьму. Была и бабушка Катя – я ей давала теле-
грамму. Сашку я узнала сразу – высокий, почти на голову выше всех
окружающих. Хорошая встреча, ведь я его любила. У меня одна не-
деля была свободной – я всё могу успеть. Даже много раз бегала по
магазинам купить одежду детям и Сашке. Обычно я покупала всё в
ларьках по разным деревням на Украине, там среди товара можно
было найти интересное, как пеньюар, халаты, ночные рубашки, и
все импортные. Видно было – там такое не покупали. Но в этот раз
Ашот меня никуда не брал. Всё привозил домой из продуктов. «А
остальное, – сказал – я тебе дам денег, купишь в Тбилиси». Самое
главное – достать учебники в школу. За мной уже часто посылали
водителя, чтобы по дороге заехать в управление дороги или же в
банк.
У меня сложился круг знакомых – интеллигенция. Я уже с 1970
года работала среди врачей, а сейчас присутствовала на всех пяти-
минутках главного врача. Я видела отношение к себе со стороны со-
трудников – несмотря на то, что я была русскоговорящей, со мной
считались и уважали. Там я познакомилась с Джуной Давиташвили
(Евгения Ювашевна Давиташвили) – невероятный экстрасенс. Она
ассирийка, а Джуна по-ассирийски – то же, что Евгения. Сердце вос-
принимает энергию раздражения, создаваемую руками экстрасенса.
Она принимала больных в кабинете, который находился в нашем ко-
ридоре, и случайно я столкнулась с ней лицом к лицу...
~*~
Безответная любовь горька полынью,
В любимые глаза мне больно смотреть,
Защищая от порчи многолетнюю любовь,
От злых духов оберегаю - приобретаю духовную!
Возьму стакан заваренного полынью чаю,
И потечёт она по венам - горькая в кровь,
Мне всё равно - пред Богом я была грешна,
Соблазнил ты, тогда мне было шестнадцать ...
Авантюрин - "камень любви", талисман мой,
Поднимает настроение, защищает от порчи,
Дарит красоту, а мне так трудно без любви!
Прощаюсь навсегда - не сложилась любовь с тобой…
Nansy Ston USA 06/27/2011
© Каменцева Нина Филипповна, «Безответная любовь горька полынью», 2011
http://www.proza.ru/2011/06/27/1167
*Пеньюа;р или пенюа;р (фр. Peignoir) — разновидность домашней женской одежды, изготовленной обычно из кружева и шёлка, аналог женского халата .
Продолжение романа http://www.proza.ru/2013/02/20/354
Начало главы №2 http://www.proza.ru/2012/10/20/1990
Начало романа http://www.proza.ru/2011/03/16/208
Nansy Ston USA 02/17/2013
© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213021701692
http://www.proza.ru/2013/02/17/1692